"Возможно ли было веселиться, пить и флиртовать в оккупированном немцами Париже - рядом с облавами, растреллами и массовыми депортациями??" - задается вопросом Патрик Бюиссон, писатель, журналист, советник президента Саркози, в своей книге со странным названием !1941-1945: Эротические годы".

И отвечает: "Да, и еще как! Париж - тот особый Париж шикарных кварталов, дорогих ресторанов, актерской и художественной богемы - стал тем, во что его мечтали превратить Гитлер с Герингом: одним большим борделем, где могут отдохнуть арийские героические воины, "Веселым Парижем".

АРИЙСКИЙ ЛЮБОВНИК ДЛЯ ФРАНЦИИ

Для многих и многих французев оккупация Парижа - время скорбное и трагическое.

Основную часть населения больше заботили продуктовые карточки и черный рынок, чем аресты, пытки и депортации.

А еще было меньшинство, для которого ситуация  стала годами разнузданных наслаждений, безудержной погони за удовольствиями в стиле "после нас - хоть потоп".

Не оправдывая и не осуждая коллаборационизм, Патрик Бюиссон со скурпулезностью хирурга и с эрудицией историка исследует, как и в какой степени к нему в конце концов приспособились...

Поражение французской армии было подсознательно воспринято как фиаско национальной мужественности. Вторжение и триумф немецких солдат, мазохистская покорность побежденных, образ Феминизированной Франции - сознательной жертвы мужчины-немца, далеко не у всех французев вызвали слезы гнева.

Появление в культурном поле немецкого красавца-солдата, с мускулистым красивым телом, с прямым и ясным взглядом, в облегающих сапогах, эдакий синтез греческого атлета и средневекового рыцаря, привел в экстаз немало деятелей культуры.

Можно назвать много имен обожателей мужественной пластики, которых эстетический восторг перед немецкими Аполлонами и Зигфридами в касках привел к сотрудничеству с наци.