У Нади Забелы был голос неземной красоты и такая светлая душа, что казалось, жизнь её будет чудесным восхождением к вершинам гармонии и совершенства. Но судьба готовила ей иной жребий… «Вообще неимоверно тяжело жить на свете, и я часто думаю, что у меня скоро не хватит энергии петь и бороться за существование», — напишет она в письме Н. А. Римскому-Корсакову в декабре 1902 года… Она родилась в городке Ковно, нынешнем Каунасе, 20 марта 1868 года. Старинный род, к которому принадлежал Надин отец, начальник казённой палаты, прославил в XIX веке поэт-самородок Виктор Забела. А родная сестра отца Анна стала женой художника Николая Ге, и украинский хутор Плиски, где обитало семейство живописца, стал настоящим храмом искусства.

[motr]

Надя и ее старшая сестра Катя часто бывали в Плисках, и их восторженные, восприимчивые натуры радостно впитывали в себя необычный уклад. Музыкально одарённая Надя с детства мечтала петь, и киевский институт благородных девиц, который она закончила с золотой медалью, ещё более укрепил её желание. Девушка грезит о столичной консерватории. В Петербурге судьба улыбается ей в лице Натальи Ирецкой — тонкого вокального педагога, сразу оценившей идеально чистый голос юной соискательницы.

Знаменательным станет уже первое выступление в оперном спектакле. Исполнение партии Натальи в консерваторской постановке «Опричника» П. И. Чайковского привлечёт к студентке внимание самого композитора. Этот декабрьский день 1888 года принесёт ей большую радость и утвердит в правильности избранного пути.

13 января 1891 года Надежда Забела дебютировала на сцене Панаевского театра в партии Леоноры в опере Бетховена «Фиделио». Петербургская критика отнеслась к ней очень благожелательно. «Биржевые ведомости» писали: «Конечно, молодой артистке придётся ещё много поработать и усовершенствовать себя, так как в пении и игре её ещё есть недочёты, особенно в умении держаться на сцене… Но и теперь уже молодая артистка выказывает горячность исполнения и чувство…»

Турне с Антоном Рубинштейном по городам Германии, уроки в Париже у знаменитой Марии Маркези, работа в Киевской и Тифлисской опере, которыми будут заполнены последующие годы, принесут опыт и хорошую прессу. Но… традиционный лирико-колоратурный репертуар, развивая голос, не трогал души.

В 1895 году Забела поступила в труппу Московской частной оперы. На гастролях в Петербурге театр представил на суд публики оперу-сказку «Гензель и Гретель» композитора Гумпердинка. И в простенькой роли певица буквально околдовала зал. Впечатление было столь сильным и необычным, что и спустя пять лет критик русской музыкальной газеты переживал увиденное свежо и зримо: «Занавес поднялся, и на сцене действительно — славная детская парочка, совсем как у стариков Гримм!… Какая милая плутовка эта Гретхен; как она славно поёт свою песенку! Но ещё, пожалуй, лучше она в лесу, её песенка, её молитва с Гансом… страх перед ночными недругами — страшилищами детского вымысла; потом её заботы о братишке, хлопоты с колдуньей… Она ещё совсем ребёнок, маленький, худенький, со смелыми смеющимися глазками, а голосок… пожалуй, старики Гриммы заслушались бы…». Русская сцена обрела певицу с редкостным ощущением сказки, равной которой уже не будет никогда.

Петербургские гастроли подарили Забеле встречу с Михаилом Врубелем. «На одной из репетиций, ещё первоначальных утренних, я во время перерыва (помню, стояла за кулисой) была поражена и даже несколько шокирована тем, что какой-то господин подбежал ко мне и, целуя мою руку, воскликнул: «Прелестный голос»… Так чувствителен к звуку голоса М. А. был всегда. Он тогда еле мог разглядеть меня — на сцене было темно; но звук голоса ему понравился». Ее дивные глаза, пленительная женственность дополнили впечатление. Врубель обрёл свою «музу», он окружил молодую певицу заботой, восхищением… 28 июля 1896 года в Женеве они сочетались законным браком. Счастье стало зримым и казалось бесконечным.

С осени 1897 года Михаил Врубель и Надежда Забела работают в Московской частной опере. Мамонтовский театр с его смелыми экспериментами, непрекращающимися творческими поисками станет сценой, где наиболее полно раскроется дарование певицы. Эти годы принесут ей встречу с оперным гением Римского-Корсакова и огромное счастье истинного служения искусству. Римский-Корсаков впервые услышит её 26 декабря 1897 года в своей опере «Садко» (партия Волховы). Он увидит певицу будто бы шагнувшую из недр его партитуры, из причудливых сказочных фантазий, материализовавшуюся плоть своей музыки. Их сотрудничество — удивительная страница в истории русской музыки. «Лучше Вас никто моих сопрановых партий не пел и не споёт», — напишет композитор в письме 1899 года. Специально для Забелы им будут написаны партии Марфы в «Царской невесте», Царевны Лебеди в «Сказке о царе Салтане» и Царевны Ненаглядной Красы в «Кащее Бессмертном».

Её исполнительское мастерство достигает небывалого расцвета. Радость творчества дополняет гармония семейной жизни. 4 сентября 1901 года Надежда Ивановна становится матерью, в жизнь семьи входит крошечное бесконечно любимое создание — сын Савва. В ноябре она вновь поёт на сцене, много работает и Врубель. Но в жизни незримо наметился новый поворот…

В первые месяцы 1902 становится очевидным тяжёлое душевное заболевание художника и необходимость помещения его в психиатрическую больницу. Забела тяжело переживает страдания горячо любимого человека. А летом умирает ее отец и тяжело заболевает мать. В период борьбы за выживание вступает частная опера. Но самое страшное обрушивается на певицу весной 1903 года: «Очень тяжело писать о тяжком горе, постигшем меня, но почему-то не хочется, чтобы Вы узнали о нём стороной, — пишет она в письме Римскому-Корсакову, — 3-го мая скончался мой сын Саввочка в Киеве, куда мы приехали, чтобы, переночевав, ехать в имение фон Мекка и там проводить лето. Саввочка дорогой заболел и в 5 дней в Киеве скончался… Я чувствую себя страшно несчастной, помимо страшного сожаления о том, что его нет, что он не будет жить, что разбиты все надежды, которые на него возлагались, ещё чувствуешь какое-то ужасное раскаяние, как будто виновна в его смерти. Вообще ужасно и, право, я не знаю, как жить, за что зацепиться…»

Тем временем состояние Врубеля ухудшается, а с банкротством Мамонтова и последовавшим закрытием частной оперы Надежда Ивановна оказывается без средств к существованию. Дебют в Большом театре ничего не дает, не ко двору она и в Мариинском. Лишь помощь Ирецкой, использовавшей свои придворные связи, помогла Забеле оказаться на сцене казённой оперы. Театр принял ее более чем недружелюбно — в Мариинском не было недостатка в своих певицах, а директор императорских театров Теляковский, вынужденный «насильно» принять артистку в труппу, настойчиво подчеркивал, что взята она лишь как жена знаменитого художника Врубеля.

Врубеля не стало 1 апреля 1910 года, в 1911 году певицу уволили из Мариинского театра, на сцену которого она и без того выходила крайне редко. Единственной отрадой последних лет стали выступления в концертах и память о дорогих людях.

«Царевна русской оперной сцены» умерла в Петербурге июньской ночью 1913 года. Ей было 45 лет.

«Много горя перенесла ее тонкая, прекрасная хрупкая душа, — писала Анна Врубель в письме Михаилу Гнесину, — но пока она чувствовала себя жрицей у очага искусства, находились силы и мужество; когда же пришлось отойти, быть устранённой от этого очага, сил больше не стало…»

Светлана Рухля

http://www.classic-music.ru/zabela.html