Поэт Данте Алигъери и живописец Джотто ди Бондоне – два гения итальянского Возрождения. Данте создал современный литературный итальянский язык. Джотто – язык реалистической живописи, который использовало все последующее искусство Европы. О дружбе двух великих флорентийцев писал Вазари, автор «Жизнеописаний».
Данте стал летописцем своего времени. Джотто воплотил его на фресках с религиозными сюжетами, где изображены современники – горожане и пастухи, папы и короли, полководцы и ремесленники, поэты и художники.

 

Судьба двух великих земляков сложилась по-разному. Данте ушел в политику, примкнув к партии «белых» гвельфов – выходцев из простонародья. Но верх взяли аристократы – «черные» гвельфы. Поэт заочно был приговорен к сожжению, что означало пожизненное изгнание из родной Флоренции. Но созданная за это время «Божественная комедия» обессмертила его имя. И хотя в поэме рассказано о вымышленном путешествии автора по загробному миру, она была не только сказкой. Страстный патриот, полный горячей любви к правде, добру, миру и ненависти к злу, к несправедливости, Данте гневно обличал тиранию и предательство.

В «Комедии» настолько правдивы образы, что католическая церковь не раз пыталась внести «Комедию» в индекс запрещенных книг. Но поэма распространилась в тысячах списков. За высокие достоинства писатель и поэт Джованни Боккаччо – первый биограф Данте – назвал ее «Божественной комедией».

В 1300 году богатый падуанец Энрико Скровеньи приобрел большой участок земли, где в древние времена была римская арена. Лучший архитектор построил палаццо и рядом с ним небольшую капеллу. Для ее росписи синьор Скровеньи пригласил знаменитого живописца Италии – Джотто. К 1305 году фрески были почти завершены.

Однажды вечером, придя из капеллы домой, Джотто попал крепкие объятия Данте! Живописец с радостью и болью смотрел на него. Какие глубокие морщины прорезали гордое лицо! Поседели виски, а ведь Данте всего 40 лет!

– Скитания не красят, – с горечью сказал поэт. – Теперь я полагаю, ты не стал бы писать мой портрет!
– Для меня ты всегда таков, каким я изобразил тебя на фреске в Палаццо дель Подеста! А морщины – это резцы времени высекли зрелость и мудрость. И, как писал Плутарх, прекрасна осень прекрасных.
– Хорошо, – улыбнулся Данте. – Но я сгораю от нетерпения увидеть твои фрески. О них идут слухи по всей Италии.

С утра друзья направились в капеллу. Открылась дубовая дверь, и Данте остался наедине с фресками. Поэт словно заново читал евангельскую легенду. Вот фреска «Изгнание Иоакима»: погруженный в горькие думы бредет он по дороге, низко опустив голову. Как тяжела эта дорога и одиночество! Данте вспомнил свои муки изгнания. Вот трагическая сцена – «Поцелуй Иуды»: с одной стороны – Иуда, чернь, солдаты, с другой – Христос и апостолы. Пылающие факелы, обнаженные мечи и в центре – два человека. Сталкиваются два начала – совесть и низость, благородство и предательство.

Вот снова трагедия: «Избиение младенцев». Царь Ирод приказал истребить всех младенцев в Вифлиеме. Как страшны лица палачей, как безмерно отчаяние матерей! Отдаленная веками легенда становится близкой, воссоздаются дни кровавой братоубийственной войны во Флоренции.

Данте долго молчал, а потом проговорил, обведя глазами стены капеллы:
– Ты великий знаток людских характеров и страстей. На твоих фресках – правда жизни. Природа дала человеку, одаренному разумом и талантом, возможность выразить мысли словом. Но как часто их мне не хватает! А ты, нашел новый язык, открыл способ передать недоступное слову. В этом сила твоего искусства.

Палаццо Скровеньи в 1400 году было разрушено, но церковь не пострадала. Постройка сохранилась до наших дней под названием Капелла дель Арена.

Данте в 1318 году переехал в Равенну по приглашению Гвидо да Полента, правителя Равенны. Впервые за 17 лет скитаний он почувствовал себя дома.

В 1321 году Данте пригласил своего друга в Равенну – город седой древности и тишины, к письму было приложено приглашение Гвидо да Полента, в котором он просил украсить фресками монастырь Сан-Франческо.

И вот Джотто в Равенне. Часто вечером сидел он у поэта, который читал новые терцины. Приходили знакомые Данте. Однажды кто-то из слушателей спросил:
– Мессир Данте, почему вы, назвали поэму «Комедией»? Название «Трагедия» больше подошло бы к ней.
– Я хотел назвать ее «Видение Данте Алигъери» или «Терцины Данте», – ответил поэт. – Трагедией в античности называли произведения высокого стиля, которые имеют хорошее начало, но несчастный конец. И я назвал поэму «Комедией», ибо у нее горестное начало, а окончание счастливое.
– Почему вы пишете не на классической латыни, а на простом народном языке? – заметил ученый-латинист.
– Латинский язык знают лишь избранные, а итальянский народный будет служить многим! Он тот ячменный серый хлеб, которым насытятся тысячи людей.

В эпоху античности Равенна процветала, будучи могучим военным портом на Адриатике. Город лежал близ глубокой лагуны, его охраняли десятки боевых кораблей. Но шли столетия, лагуну заносило песком, и теперь он лежал далеко от моря. Иногда друзья уходили бродить на городскую окраину – в тихую, тенистую Пинету. Лес густых пиний, шуршание сосновых игл под ногами и где-то вдали море, соленый запах которого приносил ветер. Они часто говорили об искусстве. Оба были убеждены в том, что великая цепь времен никогда не обрывается. Терцины Данте как нельзя лучше подтверждали это:

Кисть Чимабуэ славилась одна,
А ныне Джотто чествуют без лести.

Чем выше культура человечества, тем скорее обновляются звенья великой цепи. Когда-то Чимабуэ был первой кистью Италии, но появился Джотто, и его живопись затмила славу Чимабуэ. Но уходящий всегда оставляет часть самого себя в том, кто сменяет его. Для всех людей, которые любят истину, наиболее важна забота о потомках. Пусть потомство получает в дар нечто подобное тому, что осталось от наших предков!

Джотто уехал из Равенны летом, а 14 сентября 1321 года пришла горестная весть: не стало его друга. По приказанию Гвидо да Полента Данте похоронили с великими почестями. В гробу его увенчали лавровым венцом, в котором ему было отказано при жизни. В Равенне, на углу Виа-Данте, и сейчас стоит небольшая часовня с надгробным памятником. На мраморе высечены две надписи. Стихи кончаются словами: «Здесь я, Данте, изгнанный от отеческих берегов, сын матери-Флоренции, так мало любившей меня». А вторая надпись гласит: «Злу я не покорюсь».

Джотто прожил на 16 лет дольше. Эти годы были наполнены трудом во многих городах Италии, но более всего – во Флоренции. Когда республика назначила его главным архитектором города, мастер строил мосты, возводил крепостные стены. Последним его творением была бело-розовая колокольня собора Санта-Мария дель Фьоре, которую флорентийцы назвали «башня Джотто». Она и поныне является символом Флоренции. 8 января 1337 года Джотто скончался. За гробом шли безутешные родные, ученики, почитатели его таланта. Шли ремесленники, монахи, купцы. Шли к собору, к башне Джотто. Вся Флоренция провожала в последний путь своего великого сына.

В 1490, через 150 лет, по приказу правителя Флоренции Лоренцо Медичи Великолепного в соборе Санта-Мария дель Фьоре над гробницей гениального живописца, ваятеля и зодчего был установлен памятник работы Бенедетто да Майано. Поэт Анжело Полициано написал стихи, которые высечены на мраморной плите.

Там есть такие слова: «Больше никто не писал, лучше – никто не умел».