Древнеегипетская Книга Мертвых – это не книга о смерти. Это книга о жизни, победившей смерть. Парадоксально, но столь эффектное название, ставшее почти таким же распространенным символом Древнего Египта как пирамиды, мумии и папирус, совершенно не соответствует содержанию и идее самого произведения. Более того – оно прямо противоположно по смыслу подлинному его названию. Но дело не только в Книге Мертвых – проблема несравненно шире.

Уже давным-давно Древний Египет совершенно превратно представляется европейцами страной смерти, в которой жили люди, якобы поклонявшиеся ей и всю жизнь готовившиеся умереть (увы, это старинное заблуждение культивируется и современной массовой культурой – фильм «Мумия»). Отчасти, это закономерное следствие источников наших знаний – вероятно, больше 95% памятников Древнего Египта найдены в гробницах. Попробуйте представить, какое впечатление произведет наша цивилизация, если будущему историку предоставить только материал наших некрополей?

И, наоборот, далеко не все древнеегипетские памятники будут не специалистом ассоциироваться с миром мертвых. Например, на стенах гробниц чиновников эпохи пирамид представлены практически все стороны жизни на Ниле: сельскохозяйственные работы, ремесла, охота и рыболовство и т.д.. И как представлены – ярко и солнечно! Не удивительно, что среди этих изображений встречаются даже юмористические. Кстати, любовь к шутке отличает современных египтян от других арабов – здесь сохранился не только антропологический тип, но и национальный характер. К сожалению, эта тема – смеховая культура древних египтян – пока остается почти закрытой зоной для египтологов. Причина, конечно, не в отсутствии интереса к этой проблеме у ученых, а в сложности ее решения. Давно прозвучавший смех – как запах – бывает почти неуловим. Он различен в различные эпохи и у разных народов, различен в разных слоях одного и того же общества, а если в культуре господствует индивидуальное начало, он в какой-то мере различен и у каждого смеющегося. Даже зафиксированный текстами юмор (например, излюбленный прием египетских писцов - игра слов) улавливается порой с большим трудом, и вероятно, часто остается необнаруженным. Изучение смеховой культуры требует от историка проникновения в довольно аморфную и зыбкую область менталитета.

Примечательно, что именно в эпоху Нового царства (XVI-XI вв. до н.э.), главный период бытования Книги Мертвых (впрочем, важна, конечно, и ее более поздняя «Саисская редакция»), резко возрастает количество юмористических текстов и рисунков. К этому времени относится удивительный мифологический рассказ «Тяжба Хора с Сетхом», в котором осмеянию подвергаются основные боги Египта. И ладно бы Сетх, скомпрометированный убийством Осириса и выставленный здесь глупым качком, публично оскорбляют самого царя богов Амона-Ра! Еще веселее эротические рисунки – имеется даже «сборничек комиксов» (Туринский эротический папирус: изображения примечательны тем, что они именно юмористические, а не похабщины ради).

Итак, название “Книга Мертвых” прочно связалось с погребальными текстами, хотя египтологи (сами, кстати, “пустившие” это название в свет) хорошо знают, что оно более чем условно. Подлинное название произведения переводится: “Изречения выхода в день”. В нем отражается вся основная суть этого замечательного текста – помочь умершему миновать все опасности загробного мира, пройти посмертный суд и вместе с солнечной баркой бога Ра вновь вернуться на землю, т.е. ожить, воскреснуть – “обновиться”, как говорили египтяне. Победить врага – смерть, чтобы вести духовно-чувственное существование в омоложенном, нестареющем теле на вечно прекрасной плодородной земле в окружении своих родных и близких. Это книга о преодолении смерти, о победе над ней и одновременно о том как это сделать. Необходимо подчеркнуть, что в одной из центральных по значению Глав Книги Мертвых нашла выражение одна из величайших идей человеческой культуры – идея загробного воздаяния (ее рождение в Египте относится к более ранним периодам. В гробницах Древнего царства покойный заявляет в своей «автобиографии»: «Я давал хлеб голодному, воду – жаждущему, одежду – нагому... [Делал так], чтобы было хорошо мне у бога великого». А как вам понравиться: «Из-за меня никто не провел ночь без сна» (т.е. я никого не расстроил, не обидел, не разгневал).

Книга Мертвых имела колоссальное значение для духовной и религиозной жизни древних египтян. Она не была ни погребальным ритуалом в чистом виде, ни молитвенником, ни сборником мифов. Трудно даже сразу подобрать подходящее название для этого удивительного и необычайно важного памятника. Действительно, говоря о ней, легче перечислить, чем она не была; или, может быть, будет вернее сказать, что для египтян она была всем этим одновременно – в религиозной литературе христианства, буддизма и ислама, т.е. великих мировых религий нет ничего, что можно было бы сравнить с этим поразительным произведением богословской мысли высочайшей древней языческой культуры. Видимо, можно сказать, что Книга Мертвых была квинтэссенцией, средоточием духовных, религиозных и мировоззренческих представлений тысячелетней культуры, прошедшей уникальный для мировой истории (протяженностью свыше 3 тысяч лет!), никем не пресекавшийся путь от древнейших первобытных очагов сознания до высочайшей цивилизации, сыгравшей колоссальную роль в мировой культуре и никогда не терявшей теснейшей преемственной связи со своим “доисторическим” прошлым.

В Египте до Книги Мертвых (а ее древнейшие списки относятся к XVII-XVI вв. до н.э.) существовала могучая традиция заупокойной литературы – это Тексты пирамид, записанные в конце Древнего царства (XXIV-XXII в. до н.э.), а датируемые более удаленными от нас периодами, и Тексты саркофагов (XXI-XVIII в. до н.э.). Для нас – это, наверное, действительно странное произведение – разновременный по происхождению конгломерат весьма “практических” изречений, вплоть до прямого (как нам кажется) обмана загробных судей, туманных диалогов, магических заклинаний и текстов, удивительных по своей образной и художественной силе, потрясающих своим духовным, философско-этическим прозрением. Для египтян, отправляющихся в царство Осириса, хрупкий папирусный свиток был почти единственной реально осязаемой надеждой пройти невредимым через кошмарный, ужасающий, населенный чудовищами мир – мир змей, скорпионов, призраков, непреодолимых преград, озер пламени и магических кристаллов. Мир, восходящий к бесконечно далеким временам первобытных обрядов инициации, сумрачным туманным осколком сохранившийся на протяжении тысячелетий. Для древних египтян их волшебный свиток был священной книгой, божественным откровением, дарованным людям свыше – представление, далеким отблеском сверкнувшее в скрижалях Моисея.

Определяя свою письменность как “меду нечер” – “божественная речь” (“Слово божье” у Б.Тураева), египтяне возводили ее изобретение к великому богу мудрости и знания Тоту, а свитки священных книг называли “Бау Ра” – “Душами [бога] Ра”. Божественное происхождение Книги Мертвых было очевидным и, как все божественное, ей сопутствовала тайна: «Сделай книгу так, чтобы не видел человеческий глаз – она расширяет шаги на небе, на земле, в преисподней. Она полезнее церемоний отныне и вовеки» (Глава 144).

Эти последние слова наилучшим образом отражают отношение самих древних египтян к этому замечательному произведению. Без представления о том, чем же была для них Книга Мертвых, видимо нельзя постичь сути и духа их удивительной культуры – слишком уж много представлений о бытии и мировом порядке в нее попало. Так что может быть не так уж и не правы были те, кто называл Книгу Мертвых Библией Древнего Египта. Что можно утверждать уверенно – это первая в истории иллюстрированная книга.