ВЛАДИВОСТОК, 6 апреля, PrimaMedia. 90 лет назад, в ночь с 4-го на 5 апреля 1920 г., находившиеся на территории Восточной Сибири японские войска, напали на законные органы российской власти и военные гарнизоны. Это была самая кровавая ночь за всю историю гражданской войны и иностранной интервенции на российском Дальнем Востоке.

          Глазища империализма

         Предыстория приморских событий такова. Японцы заявили о том, что выводят свои войска из России, и к апрелю отвели их из Забайкалья и Амурской области в Хабаровск и Владивосток. Военный совет Приамурского земского правительства во Владивостоке во главе с Сергеем Лазо начал готовить восстание и план партизанской войны с японцами, создал штаб. Японская контрразведка узнала про это, и 2 апреля японцы выдвинули требования: передать им Кипарисовский тоннель, разоружить корейцев Владивостока, которых они считали своими подданными, бежавшими из Кореи и занимающимися терроризмом, и прекратить антияпонскую пропаганду. Однако 3 апреля на открытии Владивостокского совета глава всех партизан Приморья Сергей Лазо сказал, что "здесь в глазища империализма японского мы смотрим как победители".   4 апреля 1920 г. с Дальнего Востока России ушли американцы, французы и чехи. В этот же день чрезвычайный съезд трудящихся Приморской области единодушно высказался за передачу власти в руки Советов и принял текст меморандума японскому правительству с требованием немедленно вывести войска. Японцы остались в одиночестве, но, имея на Дальнем Востоке 120 тыс. военных, решили нанести превентивный удар.  В ночь на 5 апреля японцы начали обстрел Владивостока с броненосца "Хизен", обезвредили войска, милицию, правительство. "Выступление японцев застало нас совершенно неподготовленными, — вспоминали партизаны. — Войска не знали, что им делать: сражаться или сдавать оружие без боя".
        Как это было
      Село Раздольное. 4 апреля руководство, представляющее партию большевиков и армейские части, японцы пригласили в офицерский клуб для переговоров. После дружеских тостов в зал клуба ворвались японские военные и открыли огонь по присутствующим. Одновременно начался обстрел русских казарм. Убитых стащили в здание офицерского собрания и сожгли. Запах долго висел над Раздольным, повергая людей в ужас. Одна пожилая женщина, упав на колени, со слезами на глазах умоляла японского офицера разрешить ей взять тело мужа, чтобы похоронить по-христиански. Японец, помогая женщине встать на ноги, через переводчика заявил: "Пусть русская дама не беспокоится за душу мужа. Когда японское командование прикажет, двери рая всегда будут открыты".
      Село Шкотово. Выступление японцев началось в 22.00. В то время в поселке базировались в основном мадьяры и китайцы, выступавшие на стороне большевиков. Из 2500 человек, находившихся в поселке, 300 были убиты. Вот как описывал ситуацию в Шкотово представитель Красного Креста: "Жуткую картину представлял гарнизон. По рвам, дорогам, окопам — всюду раненые и мертвые. На крыльце больницы убит фельдшер, убита старушка — мать врача".

     Никольск-Уссурийский (нынешний Уссурийск). По городу японцами были расклеены объявления, что японское командование ведет борьбу с большевиками и корейцами. Без суда и следствия были расстреляны лидеры корейской диаспоры Чве Дже Хен, Ким И Джик, Ом Чжу Пиль. В городе партизаны оказали ожесточенное сопротивление, целый день удерживая в Уссурийске господствующую высоту. Потери русских составили 800 человек.

      Владивосток. Здесь японцы сразу же захватили все главные объекты и подняли флаг на Тигровой сопке. Вот что вспоминал начальник Владивостокского пограничного пропускного пункта: "Мы дошли до Золотого Рога. Здесь увидели группу японских солдат, перетаскивавших пушку с угла аптеки Боргеса на другую сторону к Сибирскому Банку. Орудие сделало два-три выстрела по зданию земской управы. Здание было сильно повреждено. Раздался выстрел со стороны Алеутской, и в здании земуправы взорвался снаряд. По зданию стреляли еще откуда-то, так как можно было видеть разрывающиеся снаряды на крыше. Во время обстрела земской управы (правительства Приморья) в подвале находилось около 40 женщин и детей".
         Сильное сопротивление было оказано в Гнилом углу (болотистое верховье Золотого Рога, нынешний район Луговой, Спортивной и далее). Однако под нажимом японцев из 30 тыс. русских военнослужащих 6 тыс. были вынуждены ночью уйти из города в сопки. "Со стороны Корейской слободки (ныне Куперова падь, район остановки "Дальпресс", бывшая "Комсомольская") доносилась стрельба и поднимался черный дым, — вспоминали очевидцы. — Японцы устроили настоящий геноцид корейскому населению города".

          Именно с событиями 4-5 апреля 1920 г. связана и трагичная судьба Сергея Лазо. Узнав о выступлении японцев, руководитель Военного совета земского правительства Сергей Лазо вместе с членами совета Луцким и Сибирцевым отправился из гостиницы "Золотой Рог" в здание Военного совета на ул. Полтавской, 6 (ул. Лазо, 6). Поздно ночью к зданию подъехали машины с японскими солдатами. Лазо решил в бой не вступать и вывесил белый флаг. Всех обитателей Полтавской, 6 увезли в сторону Гнилого угла в японскую контрразведку. Там Лазо назвался прапорщиком Козленко и передал информацию об этом своей жене. Ольга Лазо бросилась в японский штаб, но ей сказали, что прапорщик Козленко переведен на гауптвахту на ул. Беговой (ныне ул. Фадеева). Она отправилась туда, но Лазо там не оказалось. Он исчез.

          Впоследствии появилась героическая версия о том, что Лазо был передан японцами казакам есаула Бочкарева, которые вывезли его на Уссури и заживо сожгли в топке паровоза. Однако уже в советское время один из краеведов отыскал документы о том, что прапорщик Козленко был расстрелян на Эгершельде и затем там же и сожжен. Эта версия никак не вязалась с героической, и краеведа исключили из партии. Уже в наше время были получены материалы отряда СМЕРШ, который в 1945 г. арестовал в Китае бывшего казака, стоявшего в оцеплении на Эгершельде, когда массово расстреливали арестованных большевиков и партизан, захваченных в ночь на 5 апреля 1920 г. Был среди них и прапорщик Козленко, в котором казак опознал Лазо… Японцы преспокойно наблюдали за этой экзекуцией. Тело Лазо сожгли там же, на Эгершельде, где испокон веков жгли чумные трупы обитателей карантинных бараков.

        Спасск-Дальний. Здесь погибло 900 человек. Был ранен будущий писатель Фадеев. Отступая, партизаны взорвали мост у цементного завода и сбросили в реку бронепоезд с тремя паровозами.
          Посьетский район (ныне Хасанский). Газета "Голос Родины" так отзывалась о событиях 4-5 апреля: "Увезены японцами неизвестно куда товарищ председатель райисполкома Шабалин и с ним три корейца. Ходят упорные слухи, что их расстреляли по пути между Ново-Киевском (ныне Краскино) и Славянкой. В Славянке было убито 400 человек".

          Хабаровск. Вечером перед выступлением японцы ходили по казармам революционных войск и раздавали виски. Вот как описывал этот вечер Постышев, имя которого носит одна из улиц Владивостока, жена которого в тот момент находилась на последнем месяце беременности: "Мы договорились, что будем отстреливаться до последнего и покончим жизнь при первой же неудаче. Я был озадачен тем, как не дать на истерзание японцам жену. Для этого надо было покончить первоначально с женой, но так, чтобы она не видела и не чувствовала этого. Я стал следить за ней. В это время к двери подошли четверо японцев и двое русских с каким-то инструментом вроде лома. Жена подошла к окну, выходящему во двор. Я поднял руку с револьвером в ее сторону, но она крикнула: "Партизаны!". У меня выпал из рук револьвер, я бросился к ней. Начались массовые аресты и расстрелы. Большевиков в Хабаровске вычисляли так: расстегивали воротники и, если нижняя рубашка оказывалась сурового полотна, ее обладателя вели в контрразведку".

       В результате единовременного выступления японцев по всему Дальнему Востоку русская военная сила здесь была фактически ликвидирована.