Не публиковавшиеся ранее записки киноведа Глеба Скороходова о Любови Орловой, в которых великая актриса порой выглядит неоднозначно. Мы решили сопроводить их уникальными архивными документами, в свою очередь рисующими неожиданный образ Любови Петровны.

Среди прочих книг Глеба Скороходова о великих людях XX века должна была быть еще одна: о Любови Орловой. Но не сложилось. То ли Скороходов просто не успел ее написать, то ли ему не хватило документального материала. Ведь часть архива актрисы была уничтожена наследниками Григория Александрова. Сам Скороходов описывает ситуацию так: «Любовь Петровна очень бережно относилась к своим архивам. Все держала в папках. Фотографии не раскладывались на столиках. Если я просил — мне выдавался плюшевый толстенький альбом с ее дореволюционными фото…

Письмо Григория Александрова вдове Эйзенштейна, Пере Аташевой. 1955 г.

Вся почта хранилась по разделам. В особой папке Александров хранил ее письма, телеграммы, вообще всю их переписку, шутливую, любовную. Когда Орловой не стало, Александров снова женился — на Галине, вдове своего сына (сын Дуглас — от первого брака с актрисой Ольгой Ивановой. — Прим. ред.). А тут, уже после смерти Александрова, пришел ко мне внук его, Гриша. Сказал: «Глеб Анатольевич, пусть это будет у вас! У вас-то оно получше сохранится…» Посмотрел я на жалкие остатки… «Где же все?» — «Понимаете, Галя решила, что вот она — жена… И уничтожила все, что касалось переписки Александрова и Орловой. Этих папок больше нет…»

«Чаплин как Чаплин...» — отвечала Орлова, когда ее спрашивали о дружбе с великим актером» В гостях у Уны и Чарли Чаплин

Скороходов из-за исчезновения архива очень сокрушался. Но бесценным документом, свидетельствующим о Любови Орловой, стали и воспоминания самого Глеба Анатольевича. Ведь он бывал у нее на даче во Внуково, они не раз разговаривали... К тому же Скороходову много рассказывали об актрисе их общие друзья. Словом, ему было что вспомнить. И пусть эти воспоминания так и не превратились в книгу, но наброски-то остались — и их любезно предоставила «7 Дням» сестра Глеба Анатольевича — Инга Сидорова. Из них ясно, что особый акцент Скороходов, по-видимому, хотел сделать на не всегда простых отношениях Орловой с друзьями и соседями. И постарался посмотреть на нее их глазами.

Любовь Орлова, Чарли Чаплин и Григорий Александров. 1960-е гг.

Ну а чтобы дополнить и связать воедино те фрагменты, которые успел закончить Глеб Анатольевич, «7 Дней» обратился в Российский государственный архив литературы и искусства — вдруг что-нибудь из архива Орловой все же осталось? К счастью, мы оказались правы. Потомки тех, кто переписывался с Орловой и Александровым в разное время, сдавали то, что у них было, в РГАЛИ. Кроме того, там же сохранился и черновик мемуаров Раневской, посвященный Орловой. И вот из сопоставления всех этих разрозненных документов стала складываться интереснейшая мозаика: проступил очень непростой, объемный и живой образ великой актрисы, умевшей быть и великодушной, и расчетливой — но всегда великолепной...

Любовь Орлова и Григорий Александров на съемках фильма «Светлый путь». 1940 г.

Чарли Чаплин. Заграничный друг

Письмо Григория Александрова вдове Сергея Эйзенштейна, написанное из Швейцарии, где он вместе с Любовью Петровной гостил у Чарли Чаплина:

«31 июля 55 года. Дорогая Пера! Четвертый день беседуем и живем с очаровательным Чарли! Разговоры наши бесконечны. Тем так много, что нет ни конца, ни края… Скоро вернемся и Вам все расскажем. Привет Вам от Любови Петровны! Ваш Григорий. P.S. Посылаю 7 пробных (и плохих) отпечатков Чарли! Но из них нужно сделать хорошие фото!»

«Мне было жутко интересно спросить что-то об этой удивительной дружбе, — пишет Глеб Скороходов. — Но почему-то Любовь Петровна этой темы не то чтобы избегала, но говорила лишь вскользь. Однажды я решился. Спросил и услышал: «Ну что вы, Боже мой… Чаплин как Чаплин. Я вот каждый раз ехала туда в надежде увидеть новенькие платья его жены, узнать что-то о моде… Приезжаю — а Уна опять в своем «беременном» платье. Она все время ждала очередного ребенка…» Как бы сейчас сказали, «быть в тренде», находясь за границей, для Орловой было очень важно. Конечно, анекдот, придуманный Раневской: «Перчатки не того оттенка, придется опять лететь в Париж…» — это всего лишь анекдот. Но случай, когда, прилетев в Париж, Орлова несколько раз меняла длину одной и той же юбки, — правда. Сначала ей показалось, что носят до колена. Но потом, походив по улицам, она поняла, что длина непременно должна быть выше колена… Что же касается перчаток, то однажды я заметил, что добротная пара Любови Петровны (явно из-за границы) подштопана! Увидев мой внимательный взгляд, она сказала: «Да, я их штопаю. Потому что привыкла к ним».

Орлова в роли Анюты в фильме «Веселые ребята». 1934 г.

Что же касается лаконичности Лю­бови Петровны в рассказах о Чап­ли­не, то она была вполне понятна. Как я потом узнал, даже такие люди, как Орлова и Александров, возвращаясь на родину, писали некие «отчеты» о том, с кем встречались за границей и на какие темы беседовали. За ними все равно присматривали, и они это знали… Потому и не распространялись в личных беседах о подарках Чаплина, о веселых морских прогулках, о его непростых взаимоотношениях с юной супругой… Единственное, о чем я однажды решился заговорить с Любовью Петровной — это о диком, но устойчивом слухе, что Чаплин «оплачивал ее косметические процедуры» (я не решился сказать: «операции»…). «Боже мой, помилуйте! — рассмеялась Орлова. — К сожалению, он был не так щедр…» Да, никто так, как Любовь Петровна, не мог тактично сказать все и не сказать ничего…»

Фаина Раневская. Лучшая подруга

Из писем Любови Петровны Фаине Раневской, с которой ее связывали долгие годы дружбы:

«Гостиница «Европейская», Ленин­град, 17 сент. 1971 г. Дорогая Фаина Георгиевна! Дорогой мой Фей! Я была уверена, что Вы в санатории Герцена. Стремилась навестить Вас, но совершенно не переносила машины — было плохо с головой. Сидела все лето во Внукове. Теперь в порядке. Узнала о Вашей руке на сборе труппы (Раневская тогда сломала руку. — Прим. ред.). Бедная моя, любимая! Просто не нахожу слов, как я за Вас страдаю. Конечно, все пройдет, все заживет. Я верю в силу воли моей Феи, но представляю, как болит! Прошу Вас, поправляйтесь поскорее. Я ужасно по Вам соскучилась».

Любовь Орлова и Фаина Раневская в фильме «Весна». 1947 г.

Москва, 14 мая 1972 г. «Дорогая, любимая Фаина Георгиевна! Звонила Вам много раз! Приехать не решилась. У меня начинался грипп, и я боялась Вас заразить… Но, несмотря на это — завтра на гастроли, на две недели. Очень я устала, поездка будет нелегкая. Любимая, единственная… Всеми мыслями и душой я с Вами».

Поздравление с Новым, 1970 годом — Фаине Раневской от Орловой и Александрова

«Двух актрис связывала очень непростая дружба, гораздо более непростая, чем это могло показаться со стороны, — считал Скороходов. — Когда я начал общаться с Любовью Орловой, Фаина Георгиевна отнеслась к этому весьма ревниво. Узнав, что Орлова проводила встречи со зрителями в полупустых залах от Бюро пропаганды, горько злорадствовала: «Смелая! Рассказывает про комедии 30-х, а сама Орлова — уже из 60-х… И что давали в кинозале? «Светлый путь»? Идиотская «фильма»! Только Александров мог заставить работать Орлову на 120 станках! Этот дурацкий подвиг не пыталась повторить ни одна ткачиха…»

Слушая такого рода отзывы, я недоумевал, потому что на адрес Раневской регулярно приходили очень нежные письма «от Любочки», и сама Фаина столь же нежно на них отвечала. Сочувствие к Орловой в ее словах я почувствовал лишь однажды, когда вскользь сообщил, что за одно из выступлений та получила всего 14 рублей 50 копеек. Тогда-то я понял, что постоянное подтрунивание над подругой — это лишь стиль Раневской. А на сердце у нее — глубокая любовь.

Орлова и Александров входили в очень закрытую касту «выездных». На отдыхе в Венеции. 1960-е гг.

Как-то мы пересматривали с Фаиной Георгиевной «Весну» в Кинотеатре повторного фильма. «Вы не представляете, как случайно я попала в это кино! И каким это было для меня счастьем! — рассказывала Раневская, когда мы возвращались из кинотеатра. — Я была готова на колени бухнуться перед Орловой, когда узнала, что буду сниматься на настоящей киностудии, в Праге! И все благодаря Любочке. Так и вижу ее прежней — у станка, где она неизменно делает свой балетный комплекс...»

«А сейчас она изменилась?» — спросил я. «Конечно… Конечно! — печально протянула Фаина Георгиевна. — Не внешне… Все эти слухи об операциях — все это полный бред, не верьте! Любочка всегда любила изящество. Еще до того, как она прославилась в звуковом кино, этот муж-немец позволил ей собрать очень солидную коллекцию хрусталя. Да и гардероб у нее был очень богатый! Но тогда все было тепло, просто, по-свойски… И она была по-настоящему одержима искусством. А сейчас… Мы все дальше и дальше отходим друг от друга… Они с мужем становятся какими-то… холодными. Не просто тряпки, мебель, хрустали, косметика…

Все интересы у Любочки, прямо скажем, буржуазные. А эти их пафосные приемы! Я была как-то пару раз и чувствовала себя очень неуютно. Потому что на этих приемах бывали «нужные люди». А что там я? Ну так, для забавы гостей. Чудачка Раневская… Та самая… Я стала отказываться от таких приглашений, и Любовь Петровна все поняла. Вообще, мне кажется, по моим письмам она все чувствует...» Но я сомневался, чувствовала ли Любовь Петровна что-то на этот счет. Тем более что и сама Фаина Георгиевна любила хорошо одеться и была в восторге, когда Орлова присылала ей шляпку или перчатки. Такова была Раневская: дружба ее становилась нелегким испытанием. И, мне кажется, тактичная Любовь Петровна, как никто, понимала это. Все, что говорила за ее спиной Раневская, ей доносили… Но она ничего не хотела знать и писала все такие же нежные письма — год от года, до самой смерти».

Любовь Орлова в фильме «Русский сувенир». 1960 г.

Сергей Образцов. Сосед

Записки от Орловой и Александрова Сергею Образцову (создателю знаменитого Театра кукол. — Прим. ред.): «Дорогих соседей/ Просим не забыть/ Захватить гитару /В шесть часов прибыть! 16 авг. 1960 г.». «Приходите пить чаек и грузинский кофеек! В 8 вечера как раз хорошо б увидеть вас! 15 января 1961 года».

Приглашение на ужин на дачу Любови Орловой, адресованное супругам Образцовым. 1959 г.

Из черновика мемуаров Раневской:

«Любовь Петровна жила в квартире на улице Немировича-Данченко, в том же доме, что и Образцовы. И вот у нее завелась традиция. Когда ее гости (а бывало их у нее всегда по 15—20 человек) отужинают, она говорила: «А пойдемте-ка к Сергею Владимировичу пить чай!» Образцов действительно был большим знатоком чая и привозил его со всего мира, сам заваривал, сам подавал… И когда Любовь Петровна в первый раз нагрянула с гостями, он был только рад. Но когда это произошло во второй и в третий раз, он был уже гораздо более сдержан. В конце концов Сергей Владимирович нанес ответный визит. И пригласил с десяток своих гостей к Орловой под таким предлогом: «У Любови Петровны коллекция хрусталя, фарфора, вот вы увидите!» Орлова гостей приняла достойно, но на этом взаимные розыгрыши закончились. С тех пор только семейная пара Образцовых приглашалась к ним на дачу».

Леонид Утесов. Недруг

«Общаясь с Леонидом Осиповичем Утесовым, я тоже, к своему удивлению, столкнулся с его неприязнью к Орловой, — пишет Скороходов. — Люди, которые вместе добились успеха, много лет были соседями по даче во Внуково, как оказалось, не разговаривали, даже не здоровались… Как такое могло случиться? Вот слова Леонида Утесова: «Александров за «Веселых ребят» получил орден Красной Звезды, Любовь Орлова — звание заслуженной артистки, а я — …фотоаппарат «Лейка». Вы считаете это справедливым?» И Леонид Осипович поведал мне грустную историю, из которой выходило, что «Веселые ребята» — не просто его идея, а полностью его продукт. Оказалось, что еще за несколько лет до выхода этого фильма вся Москва ломилась на джаз-спектакль «Музыкальный магазин» с участием Утесова и его команды «Теа-джаз». В этой пьесе уже были и Анюта, и Пастух, и даже лошадь, которую играли музыканты… Лошадь била чечетку…

Любовь Орлова в фильме «Скворец и Лира». 1974 г.

Как-то на представление попал начальник Главного управления кинопромышленности Борис Шумяцкий. И пришел в восторг: «Мы сделаем из вашего спектакля превосходную фильму! В кино ведь пришел звук. Американцы только такими и питаются. А мы должны догнать и перегнать Америку!» Теперь классик, а в то время просто известный драматург Николай Эрдман принялся переделывать сценарий «под кино», Дуня, то есть Дунаевский — писать музыкальные номера. Работа закипела! Нужен был только режиссер. Шумяцкий предложил: «Мне говорили, что есть такой молодой Александров. Он вернулся с Эйзенштейном из Северо-Американских Штатов, работал в Голливуде года три. Попробуйте его — уж он-то наверняка видел с десяток звуковых музыкальных комедий…»

Именно с приходом Александрова в картину появилась кандидатура Орловой, за которую он бился яростно. У руководства были сомнения: этакая дворяночка в дорогих туалетах. «Она у нас будет играть нэпманшу Лену! Какая из нее домработница?» — говорил чиновник. «Орлова будет играть Анюту, и никого другого. Не лезьте не в свое дело!» — отрезал Александров.

Что же произошло потом? А то, что Александров, все больше влюбляясь в Любочку, постепенно делал ее, а не Утесова, главным персонажем. Хотя все еще, вплоть до окончания монтажа картины, писал Утесову письма с обе­щаниями, что он — «безусловно главный». Надо сказать, что у Александрова была одна прекрасная черта, необходимая для того времени, — он умел лавировать… Ведь пока снимали картину, арестовали не только ее сценариста Эрдмана, но и нескольких музыкантов из джаз-команды Утесова. Александров после недолгих мучений попросту убрал фамилии репрессированных из титров. А окончательное спасение картины произошло, когда был организован закрытый просмотр «Веселых ребят» для товарища Сталина, который сказал: «Хорошо! Я как будто месяц в отпуске пробыл». Ну а потом, для Любы и Александрова — кинофестиваль в Венеции, куда срочно отправили картину, которую еще не видел советский зритель. И не видел Утесов…»

Орлова с мужем на даче во Внуково. 1965 г.

Из письма Александрова Утесову:

«…Директор «Ударника» заявил, что мировой успех, в буквальном смысле этого слова, обеспечен… В целом ты получился ПРОСТО ЗАМЕЧАТЕЛЬНО. Красивый, обаятельный и талантливый. Твои опасения о твоем зажиме совершенно напрасны. Ты занимаешь ведущее и непоколебимое место в картине от ее начала до ее конца… Ругать нас с тобой все равно будут. Но я предпочитаю такую ругань, чем похвалу… Общественный просмотр пытаюсь организовать в Большом театре… Там установят новую звуковоспроизводящую аппаратуру, и зрители в первый раз за свою жизнь увидят, что такое большой экран и что такое звуковое кино… Прими наилучшие пожелания от Любови Петровны. Тебя я не забуду! Сердечный привет, твой Григорий». 14 июня 1934 г.

«И все-таки окончательный разрыв отношений произошел позже — после того, как в 1937 году, отсидев срок, вернулся Эрдман, — продолжает свой рассказ Скороходов. — Леонид Осипович предложил опальному сценаристу пожить у него дома. Тем временем Эрдман, которому даже отсидка не отбила желание работать, уже вовсю писал сценарий «Волга-Волга», ходил к Орловой на дачу и читал. Решено было, что Люба сыграет главную роль… И вот однажды, когда Эрдман в очередной раз пришел с уже готовым сценарием, Орлова встретила его неожиданно сдержанно. А Гриша вызвал в другую комнату: «Коля, ты написал прекрасную вещь. Но ты был арестован… Как я положу на стол худсовету сценарий, написанный человеком, вернувшимся из мест не столь отдаленных? Да его просто не пропустят! Ты ведь даже не имеешь права жить в столице… Выход один — снять твою фамилию и фамилию твоего соавтора (он тоже сидел. — Прим. автора), а уж деньги за работу получите сполна…» — «Чья же будет фамилия?» — «Моя. Потому что Иосиф Виссарионович смотрит мои фильмы до выхода на экран. Меня он знает. А если увидит в титрах твою фамилию, вспомнит басни, за которые вас посадили, и…» — «Я все понял. Делай, как знаешь». Это была последняя встреча Эрдмана с Орловой и Александровым. А на экраны «Волга-Волга» вышла с титрами «Сценарий и постановка Григория Александрова»… Это рассказал мне Утесов. И вот после этого он совсем перестал разговаривать со своими соседями по даче.

Любовь Петровна любила совершать неспешные лыжные прогулки. 1955 г.

Конечно, узнав эту историю, я пытался, так и этак, узнать о ней мнение Любови Петровны… Но… То ли это была маска доброжелательности, то ли маска срослась с кожей, но она неизменно отзывалась об Утесове только с хорошей стороны. Один раз я ее прямо спросил: «Почему, когда состоялось переозвучание картины, не пригласили самого Утесова, а взяли другого певца?» (Новый голос принадлежал В. Трошину.) Любовь Петровна ушла от ответа, будто виновато соглашаясь со мной: «Вам тоже первый вариант больше нравится?..» Кстати, в архивах Утесова хранится эпиграмма, написанная по поводу переозвучания.

«Был веселый фильм когда-то. / Были песни, была радость. / Где ж «Веселые ребята»? / Обновили — стала гадость. / Обошлось это во сколько? / Все в бухгалтерском тумане. / Веселее стало только / В александровском кармане».

За всю жизнь Леонид Осипович так и не смог смириться с, как он считал, «украденной славой».
Григорий Александров. Муж

Сохранилось несколько телеграмм, которые посылал жене Григорий Алек­сандров, когда они ненадолго разъезжались по разным городам:

«К большому огорчению, выехать невозможно. Вечером сообщу подробности фототелеграммой. Очень скучаю. Крепко целую. Люблю. Гриша».

«Люблю Вас, как человека! Тоскую, как собака. Гриша».

«Сообщите, как доехали. Проводив Вас, вернулся домой и сразу же начал скучать. Ваш Гриша».

«Все чаще я слышу миф о том, что Орлова и Александров жили «для приличия», были холодны друг с другом и что это якобы просто творческий союз, а не брак, — пишет Скороходов. — Горько это слышать. Могу лишь привести несколько фактов, которым был свидетелем. В начале 70-х Григорий снимал последний фильм с участием Орловой, «Скворец и Лира». Я бывал на съемках. 70-летняя Любовь Петровна играла 25-летнюю советскую разведчицу, притворяющуюся баронессой, светской дамой.

Любовь Орлова и Леонид Утесов в фильме «Веселые ребята». 1934 г.

На роль ее мужа-разведчика пригласили Петра Вельяминова, аристократа в 35-м поколении, взяли за лицо и врожденные манеры — за породу! Петя отлично справился со своей ролью и даже сумел найти общий язык с капризной Орловой. По ее требованию сделал пластическую операцию — ей не понравилось, что у него торчат уши. Она жест оценила. Вообще, Любовь Петровна впервые на площадке капризничала, изводила гримеров и костюмеров, ссорилась даже с Александровым. Причина была для всех очевидна: возраст! И вот я видел все терпение, весь такт Григория Васильевича, который, понимая супругу, что только не придумывал…

Он нещадно перекраивал сюжет фильма! Придумал, что героиня попадает в сильный пожар, что она обгорела и перенесла много пластических операций. Поэтому, мол, так выглядит. А для того, чтобы постройнить Орлову… «убил» главного героя! Просто Любовь Петровна сказала: «Как бы хороша была моя «баронесса» в богатом траурном платье, шляпке и вуали…» — И он тут же сделал ее «вдовой» — в конце фильма герой Вельяминова умирает от сердечного приступа. Сама Любовь Петровна во время съемок делала специальные «обжигания» кожи у косметолога, процедура довольно неприятная. Потом ей кто-то сказал, что рюмочка коньяка помогает разглаживать морщинки, и она стала это использовать, хотя никогда не была пьющей. Но… Все тщетно. Фильм при жизни актрисы так и не вышел. Его положили на полку… по просьбе Орловой. И Александров не стал возражать. Вот как он относился к своей жене!»

Анжелика Пахомова
https://7days.ru/