Он прославился фотографиями дочерей Николая II, за что его после революции даже хотели казнить. Но вместо этого – сделали главным фотографом в стране. Все самые известные снимки Ленина, Сталина и Хрущева принадлежат Моисею Наппельбауму.

«Фотография – едва ли не самое непосредственное воспроизведение жизни, – писал Моисей Наппельбаум. – Следовательно, самое правдивое. Но если фотография ограничивается поверхностным, внешним изображением, которое с помощью фотоаппарата доступно каждому, она перестает быть искусством. Чтобы cоздать портрет, схожий с оригиналом, необходимо проникнуть в духовный мир человека, распознать его характер». Это строки из его монографии «От ремесла к искусству», в которой мастер постарался обобщить свои накопленные десятилетиями навыки.

Работы Наппельбаума нередко называют энциклопедией в лицах дореволюционной России и Советского Союза первой половины ХХ века, а его самого – портретным летописцем, творческая манера и стиль фотографий которого позволяют профессионалам и ценителям сравнивать его с Рембрандтом. Точнее, «ремрандтовским светом» называли метод съемки Наппельбаума, в которой он использовал полусвет – освещая человека только одной лампой и только с одной стороны. В те времена, когда единственно правильным решением считалось использование в фотографии трех источников света, Наппельбаум, играя полутонами, целенаправленно «загонял» в тень одну из сторон портрета.

Такой же прием в своих работах, придававший картине подчеркнутый драматизм, использовал Рембрандт. Применение этого метода в фотографии позволило Наппельбауму не просто фиксировать внешний облик человека, но и передать его внутреннюю индивидуальность. Сам Наппельбаум никогда не скрывал, что в художественном поиске не раз обращался к опыту портретистов эпохи Возрождения: «Я старался укладывать складки платья клиентов, как это делал Рубенс. Дивился искусству изображения рук Ван-Дейком, величественным поворотом головы в картинах Тициана. Но больше всего меня поразил Рембрандт».

Искать свой стиль Наппельбаум стал еще в юности. Моисей родился в небогатой семье в Минске в декабре 1869-го. В 14 лет он поступил учеником в портретное фотоателье Осипа Боретти – сына известного польского архитектора. Следующие три года он осваивал азы фотографии, попробовав себя в роли копировщика, ретушера и помощника фотографа. Потом – с целью дальнейшего саморазвития – он отправился в путешествие. Смоленск, Москва, Козлов, Одесса, Евпатория, Вильно, Варшава, Нью-Йорк, Филадельфия, Питсбург и Розбери – за семь лет Наппельбаум успел поработать в разных фотомастерских во всех этих городах. Затем Наппельбаум вернулся в Минск и в 1895 году открыл собственное ателье портретной фотографии.

В 1910-м – будучи уже вполне известным фотографом, обзаведясь семьей – он переехал в Санкт-Петербург и начал сотрудничество с журналом «Солнце России». Наппельбаум сделал портреты директора консерватории, композитора Александра Глазунова, психиатра Владимира Бехтерева, певца Федора Шаляпина и дочерей императора Николая II. Слава о мастерстве фотопортретиста весьма быстро распространилась по столице Российской империи, что уже к 1912-му позволило Наппельбауму открыть собственный фотосалон. Салон располагался в самом центре города на Невском проспекте, на шестом этаже дома № 72. В квартире было девять комнат, три из которых были отведены под студию, в которой и были созданы одни из лучших работ мастера.

У Наппельбаума к тому моменту было пятеро детей. В будущем единственный сын станет архитектором, а дочери так или иначе будут связаны с литературой и искусством. Две из них – Ида и Фридерика – увлекались поэзией. Ученицы поэтической студии Николая Гумилева, со временем они организовали в доме отца литературные «понедельники». Их посещали Ахматова, Зощенко, Тынянов, Шварц, Мандельштам, Ходасевич, Гумилев, Есенин и многие другие известные писатели и поэты. И каждый из них остался в кадре Моисея Соломоновича.

Сам он тоже всегда охотно присутствовал на литературных чтениях, хотя, как утверждается, мало что понимал в изяществе поэзии. Вот что, к примеру, вспоминал о Наппельбауме Николай Корнеевич Чуковский: «Любовь к людям искусства и литературы была в нем удивительной чертой, потому что, в сущности, он был человек малообразованный, книг почти не читавший и не только ничего не понимавший в произведениях тех, кого так любил, но и не пытавшийся понять. В узком кругу папа Наппельбаум иногда отваживался высказать свое мнение о прочитанных стихах. Едва он открывал рот, как у дочерей его становились напряженные лица: они смертельно боялись, как бы он чего не сморозил и не осрамил их перед лицом знатоков. Обычно они перебивали его раньше, чем он успевал закончить первую фразу. И он, благоговевший перед своими дочками, послушно замолкал».

К слову, в 1951-м за близкое знакомство с Николаем Гумилевым дочь Наппельбаума Ида была осуждена на десять лет особого режима – освободили ее только после смерти Сталина, в 1954 году. Да и сам Моисей Наппельбаум был арестован в первые дни после Октябрьской революции – отпустили его благодаря усилиям Луначарского. Зато вскоре он стал едва ли не главным правительственным фотографом. Началось все с фотографии Ленина, избранного в 1918-м первым Председателем Совнаркома. Моисея Соломоновича специально пригласили тогда в Смольный. Вот как он сам вспоминал об этом: «Я смотрел на склоненную над столом голову Ленина, старался уловить энергичный, живой взгляд его чуть прищуренных глаз, в которых светился острый, пытливый ум. Я следил за быстро меняющимся выражением его подвижного лица. Какими неуместными показались мне все мои излюбленные приемы, световые эффекты, изломанные линии! Я понял, что только совершенными, самыми строгими и незатейливыми средствами можно правдиво воплотить образ Владимира Ильича. Я решил сфотографировать голову Ленина крупным планом. Чтобы очертить линию его широких плеч, я вложил пластинку горизонтально, а чтобы передать его полный ума, живой, прозорливый взгляд, попросил Владимира Ильича смотреть в аппарат. Меня тревожил серый, однотонный свет хмурого дня. И вдруг выглянуло солнце и осветило своими лучами Владимира Ильича. Когда Ленину показали портрет и попросили автограф для распространения фотографии, он поставил свою подпись. А затем на том же листе бумаги внизу написал: «Очень благодарю товарища Наппельбаума. Ленин».

Именно фотография Наппельбаума и стала самым растиражированным изображением вождя мирового пролетариата, по которому многие сегодня и узнают Ленина. С нее же начался и целый цикл снимков руководителей молодого советского государства. Наппельбаум делал фотопортреты Сталина, Буденного, Дзержинского, Микояна, Жданова, Калинина, Молотова, Куйбышева, Шверника, Хрущева и многих других партийных деятелей. Возможно, поэтому часто можно наткнуться на домыслы о его сотрудничестве с властью. Особенно часто обсуждают тот факт, что в 1925-м – после гибели Есенина – именно Наппельбаум был вызван сотрудниками ГПУ, чтобы сфотографировать мертвого поэта в номере «Англетера».

В 1935 году в Москве прошла первая персональная выставка Наппельбаума – в том же году присвоили звание заслуженного артиста РСФСР. Помимо уже упомянутого «рембрандтовского света», одной из особенностей его фотографии была так называемая «наппельбаумская ретушь», когда в процессе проявки фотограф применял живописные кисти для обработки негатива. Фотограф был также одним из немногих, кто владел редкой техникой печати гуммидрук – так фотопортрет получался похожим на рисунок, сделанный от руки углем. В годы войны Моисей Соломонович делал фронтовые снимки, фиксировал «закрытые» правительственные заседания и дипломатические встречи.

В послевоенные годы Наппельбаум продолжал активно снимать и устраивать выставки, но главные силы отдавал работе над книгой. Монография «От ремесла к искусству: Искусство фотопортрета», ставшая хрестоматийной для многих фотографов, вышла в свет уже после смерти мастера в 1958 году.

Алексей Викторов
https://jewish.ru/