«Мне невыносимы ваши капризы, — повысил голос Людовик XIV, вставая из-за стола, — я и так оплачиваю карточные долги, делаю дорогие подарки и содержу ваших родственников. А вы, похоже, забыли, что такое элементарная благодарность!» И он, разозлившись, вышел из покоев своей фаворитки маркизы де Монтеспан. Вслед донесся раздраженный крик.

Королю и вправду начала докучать эта женщина. Много лет назад она была фантастически хороша, невероятно обаятельна и обворожительна. В ней было столько страсти, что Людовик потерял голову и сделал её фавориткой, одарив мужа-рогоносца ценными подарками. Теперь же она подурнела, располнела и приобрела скверный характер. С каждым днём де Монтеспан становилась всё жаднее и нетерпимее и позволяла себе совсем уж неприличные выходки. Ещё немного, и она станет закатывать ему сцены на глазах у придворных.

Раздосадованный Людовик вышел в сад и услышал детский смех. Шестеро его детей играли на поляне. Король сразу повеселел и направился к ним. Пусть и незаконнорожденные, они вызывали в нём умиление и нежность. Король поздоровался с воспитательницей, и та поклонилась. На её лице не промелькнуло даже тени улыбки. Король поморщился. Он любил всё красивое, яркое, шумное, а Франсуаза Скаррон, воспитывавшая его детей, была больше похожа на монашку. Полноватая, не очень красивая, она носила тёмные платья, скрывавшие грудь, и не надевала драгоценностей. Единственным её украшением была причёска с мелкими каштановыми локонами. Людовик заговорил о детях, и воспитательница, наконец, заулыбалась...

Король откровенно считал мадам де Скаррон скучной. Высокоморальные принципы и нарочитая отстранённость вызывали у него досаду. Как можно отказаться от радостей жизни и заковать себя в панцирь из таких одежд? Не встречаться с мужчинами, не пить вина, поститься, не посещать балы, а лишь молиться и воспитывать детей. Впрочем, каждому свое. Дети обожали её и любили беззаветно. Собственная мать не вызывала у них и тени таких чувств. Если маркиза де Монтеспан позволяла себе кричать на детей, то и дело отталкивала их, то у няни всегда было время и ласковое слово для каждого. Несмотря на то, что бастардов уже было шестеро.

Король усмехнулся. В последние годы его любовница, Франсуаза-Атенаис де Монтеспан, чувствуя, как её время уходит, борется за монаршее внимание всеми возможными способами. В свите поговаривают, что она даже ходит к гадалкам, и те подсказывают, как можно продлить век фаворитки. Так что заниматься детьми ей некогда. Что и говорить, в постели Атенаис до сих пор нет равных. Но вот характер... Людовик и сам понимал, что скоро он расстанется с женщиной, подарившей ему множество счастливых часов, дней и даже лет. Впрочем, это естественно. Фаворитки были до неё, будут и после. Он с удовольствием вспомнил красотку Луизу де Лавальер с её удивительно белой кожей, округлой грудью и нежным голосом. Но и её век при дворе закончился. Что поделать, такова жизнь. Женщина стареет, теряет привлекательность, от этого приобретает дурной характер, и вот уже наступает время уезжать в деревню или в монастырь, и там, в затворничестве, встречать свою старость. Де Монтеспан и так задержалась, ей уже больше тридцати. «Вы всё реже бываете у нас, — произнесла гувернантка после короткой светской беседы, — если позволите, я буду писать вам письма и рассказывать о детях. Они очень скучают». Людовик согласился. И с тех пор почти каждое утро он получал послание от Франсуазы Скаррон.

Едва солнце освещало королевские покои в версальском дворце, как Людовик приказывал подать почту. Письма воспитательницы он поначалу откладывал, потом начал читать их между делом и, наконец, так к ним привык, что не мог и дня прожить, не распечатав конверт и не прочитав умное, лёгкое и ироничное послание Франсуазы. Со временем Его Величество стал чаще посещать детей и гувернантку, чем свою фаворитку. Беседы шли исключительно о правильном воспитании. Потом выяснилось, что Франсуаза прекрасно разбирается в искусстве, музыке и литературе и может поддержать беседу на любую тему. В то время как де Монтеспан закатывала ему скандалы, королева демонстрировала обиды, а молодые дамы, метившие в фаворитки, не могли связать и двух слов, в его окружении оказалась женщина, беседы с которой были увлекательнее балов, охоты и любовных увеселений. Безусловно, король ни от чего не отказывался, однако Франсуаза значительно разнообразила его жизнь.

Людовик XIV, Король-Солнце, человек уникального склада, любивший красоту и покровительствовавший искусствам, был достаточно умён, чтобы по достоинству оценить образованность и острый язык другого человека. Со временем во Франсуазе его стали привлекать и другие качества — искренность и благочестие, столь редкие при дворе, где процветали ложь, зависть, интриги и сплетни. Он приезжал всё чаще и задерживался у воспитательницы всё дольше, вызывая тем самым гнев покинутой фаворитки. «О чём вы с ним беседовали так долго?» — словно фурия налетала на Франсуазу мадам де Монтеспан, когда Людовик уходил. — «О детях, искусстве, душе, Боге», — отвечала воспитательница, не опуская глаз. «Пожалуй, что так, — думала фаворитка, недоверчиво глядя на Франсуазу, — с этой старухой только о Боге и поговоришь. Чем ещё с ней заниматься?» «Старухе» было чуть больше сорока. Привыкшая молчать и знать своё место, она никогда не провоцировала конфликтов. Наоборот, в каждой ссоре становилась миротворцем. Понимая, что во власти де Монтеспан отлучить её от детей, которые стали ей как родные, она никогда ей не перечила. Впрочем, она не перечила никому. К этому приучила её жизнь.
Бесприданница

С самого детства судьба подбрасывала Франсуазе д'Обинье одно испытание за другим. Появилась на свет она в тюрьме, куда были заточены её мать и отец по приказу кардинала Ришелье. Отец был ярым протестантом, за что и подвергся гонениям. Крестили девочку по католическому обряду и отправили к тётке. Та, не желая растить дитя еретика, отвезла малютку обратно в тюрьму.
Всё детство Франсуаза скиталась по родственникам и мечтала только о том, чтобы быстрее уйти в монастырь и закончить свои дни в служении Богу, лишь бы никому не мешать. В 12 лет она поплыла на корабле к своему отцу на остров Маврикий, куда он был сослан, и чуть не умерла от тропической лихорадки. Девочка впала в летаргический сон и словно мёртвая лежала несколько суток. По счастью, ей довелось проснуться за несколько часов до собственных похорон. Мать её ушла в мир иной, когда Франсуазе едва исполнилось 14 лет. Она осталась на попечении крёстной, и та задалась целью срочно выдать её замуж. Не век же содержать чужую девицу! Претендентом на руку и сердце бесприданницы стал известный поэт Поль Скаррон. Сорокадвухлетний холостяк, увидев её дважды и поговорив с ней, был покорен её природным умом. Поначалу Франсуаза сопротивлялась — ей ничего не нужно было, кроме монастырского уединения. Однако после размышлений она согласилась на замужество. Скаррон был известный шутник, человек весёлого и благодушного склада. От короля он получал приличное содержание. В его дом приходили известные писатели, поэты, художники и представители светской знати. К тому же наконец-то у Франсуазы будет свой угол!

В молодости Скаррон простудился и заработал ревматоидный артрит, который с каждым годом всё сильнее скручивал беднягу, заставляя страдать. На момент свадьбы его плохо слушались ноги, в руках он с трудом удерживал перо. Сложно говорить, мог ли он исполнять свой супружеский долг, но Франсуаза мечтала о детях. Раз уж она выходит замуж, а не идёт в монастырь, пусть они будут. Замуж Франсуаза вышла в 16 и прожила с мужем 8 лет. Этот период вполне можно назвать счастливым. Она научилась правильно говорить и грамотно писать, начала разбираться в литературе и искусстве. Муж ценил её за доброе сердце и острый ум. Его друзья говорили, что Скаррону очень повезло — жена не только заботлива и верна, но и способна развлечь на досуге остроумной беседой. И намекали: при других обстоятельствах из неё получилась бы прекрасная советница для высокопоставленного лица.

Франсуаза безропотно ухаживала за Полем, стараясь облегчить его страдания. Кормила, мыла, одевала, записывала его стихи, вела переписку с его друзьями и знакомыми. Того же днём и ночью мучили страшные боли. Он пил опиум, а когда лекарства не помогали, кричал. Анна Австрийская наградила поэта сомнительным титулом «инвалид Её Величества», и Скаррон принял его с присущим ему чувством юмора. Умирая, поэт сказал своим близким: «Дорогие мои, вам никогда не проплакать надо мной столько, сколько вы смеялись благодаря мне».

После смерти мужа Франсуаза осталась без средств к существованию — содержать вдову за казённый счёт никто не собирался. Неужели снова наступило время лишений и потерь? Платить аренду за особняк ей было нечем, и она вынуждена была съехать. С того дня она обивала пороги, обращалась к друзьям, писала письма королеве, но всё безрезультатно. Друзья Скаррона отправляли ей деньги, но их едва хватало, чтобы покупать самую дешёвую еду. Только через пару лет влиятельные знакомые помогли Франсуазе добиться весьма небольшой королевской пенсии.

Жила вдова уединённо. Молитва, чтение, вышивание и переписка с друзьями — вот и все занятия. Изредка она выезжала в гости, есть свидетельства, что Франсуаза состояла в связях с мужчинами, но ничьей женой так и не стала. Спустя десять лет после смерти мужа в гостях она познакомилась с любовницей короля, мадам де Монтеспан. В то время та блистала при дворе — красивая, умная, кокетливая и весьма щедрая к друзьям. Дамы подружились, и фаворитка предложила Франсуазе стать воспитательницей её ребёнка. Зная темперамент своего любовника, фаворитка не сомневалась, что детей вскоре станет больше. Франсуаза переехала в особняк на улице Вожирар и через несколько лет воспитывала уже шестерых бастардов короля.
Свято место пусто не бывает

Париж шумел в негодовании. В каждом доме обсуждали страшный судебный процесс над гадалкой и отравительницей Катариной Ла Вуазен. В её доме было обнаружено столько яда, что можно было отравить половину Франции. В саду, перерытом вдоль и поперёк, сыщики нашли множество трупиков — Катарина делала аборты. День за днём выяснялись всё новые чудовищные подробности деяний колдуньи. Оказалось, множество известных персон обращались к отравительнице за помощью. Одним нужен был яд, другим — предсказание будущего, третьим — избавиться от ребёнка, пока не узнал законный супруг. Судьи, слушая показания свидетелей, то и дело подносили к носу флакончики с нюхательной солью. Присутствующим в зале часто становилось плохо. И вдруг однажды Ла Вуазен произнесла имя маркизы де Монтеспан. Дескать, она приходила к ней за ядом. «Доброжелатели» тотчас донесли королю: его чуть не отравила любовница!

Маркизу выселили из Парижа в одночасье. Людовик не желала её видеть и слышать. Она умоляла принять её, писала письма, подсылала подруг, но всё тщетно — для монарха фаворитка больше не существовала. Через некоторое время место маркизы заняла новая избранница — мадемуазель де Фонтаж. Она продержалась рядом с Людовиком всего год. Король пользовался её молодостью и красотой, но настолько раздражался глупостью, что спасался разве что вином и разговорами с Франсуазой Скаррон — та по-прежнему занималась воспитанием его детей.

Людовику было уже за сорок. Жизнь, прожитая в веселье, стала утомлять его. Он всё чаще оглядывался назад. Ему казалось, он не сделал ничего значительного. Человек, заявивший «Государство — это я», стал задумываться о своём предназначении, о душе и о Боге. С кем ему ещё было об этом поговорить, как не с мадам де Скаррон? Всё чаще он спрашивал у неё совета, ждал мудрого слова, поддержки и утешения. Они постоянно говорили о божьем гневе за неправедную жизнь - этого король очень боялся. Под влиянием Франсуазы в Версале отменили балы. Дворец, блиставший феерическими празднествами, стал похож на монастырь — там служили мессы и пели молитвы. В знаменитой зеркальной галерее были завешаны зеркала.

Франсуазу ненавидели все придворные. Что себе позволяет эта монашка! Какую взяла власть над монархом! Королева же, напротив, была ей благодарна — Людовик стал уделять внимание своей законной супруге. Именно на этом настаивала вдова Скаррона, чтившая божьи заповеди. Неожиданно для себя Король-Солнце влюбился. Эта любовь не была похожа ни на одну другую. Франсуаза привлекала умом, образованностью, благочестием и... недоступностью. Людовик мечтал владеть этой женщиной. Желание снять с неё тёмное глухое платье и насладиться телом сводило с ума. В его постели побывали десятки женщин, и каждая из них была счастлива угодить королю. Но у мадам Скаррон были свои представления о жизни и отношениях мужчины и женщины. «Я тоже люблю вас, Ваше Величество, — учтиво сказала она, — но вы в законном браке. Поэтому физическая любовь между нами невозможна». Два года она твердила «нет». Король сулил ей несметные богатства, подарил ей маркизат Ментенон, и она стала госпожой де Ментенон, знатной дамой, повысил жалование, но Франсуаза была непреклонна. Их встречи ограничивались разговорами. Максимум, на что мог рассчитывать Людовик, — пожатие прохладной руки.

Однако через два года Франсуаза сдалась, и стала придворной дамой и официальной фавориткой его величества. Ей отвели покои в Версале рядом с королевскими. Теперь она присутствовала при всех переговорах. Король советовался с ней открыто. Она всегда сидела вдалеке от мужчин, вязала или вышивала, и если Людовик спрашивал, отвечала очень тихо. Однако окружающие ловили каждое её слово — оно могло решить судьбу если не Франции, то отдельного человека: король доверял этой женщине бесконечно.

Де Ментенон осуждала нравы, царившие во дворце. Она боялась кому-либо доверять. Врагов у неё было много. Защищая себя, она завела в окружении короля своих людей. У Людовика появился новый придворный лекарь и новый духовник. «Французский король — противоположность другим государям: у него молодые министры и старая любовница», — сострил Вильгельм Оранский. Франсуаза была старше Людовика всего на три года.

Счастье взаимного обладания Людовика и де Ментенон оказалось весьма призрачным. В постели фаворитка была исключительно холодна, и король, быстро утратив иллюзии, нашёл себе любовницу. Но Франсуаза была обязана сопровождать своего благодетеля на всех мероприятиях. Король поздно ложился спать, а Франсуаза вставала с рассветом. Он мог послать за ней ночью, и она обязана была прийти, чтобы поддержать беседу или оказать ему поддержку.

В 1683 году умерла королева Мария-Терезия. Ещё через год Людовик тайно обвенчался с Франсуазой в версальской церкви в присутствии трёх свидетелей. Ему казалось, что женитьба на этой благонравной и почти святой женщине, коей она осталась для него даже после «грехопадения», позволит избежать божьей кары. Людовик заводил любовниц, но духовную верность хранил жене. При дворе Франсуаза жила скромно. Свою жизнь после замужества она посвятила благотворительности, организовав пансион для благородных девиц в Сен-Сире. При жизни короля брак не был обнародован. Это случилось только через 170 лет после смерти де Ментенон. Людовик, умирая, сказал ей: «При предстоящей нашей разлуке меня утешает мысль, что она не будет продолжительна, и мы скоро свидимся». «Чёрная королева», как называли де Ментенон при дворе, пережила своего супруга на три года. Сразу после его кончины она уехала в Сен-Сир и больше никогда не возвращалась в Париж.

Наталья Оленцова
http://interviewmg.ru/