Михаил Лермонтов и Варвара Лопухина: и душа сдружилася с душою…


”Лермонтов был страстно влюблен… в молоденькую, милую, умную, и в полном смысле восхитительную Лопухину; это была натура пылкая, восторженная, поэтическая и в высшей степени симпатичная… как теперь помню ее ласковый взгляд и светлую улыбку…”


Гляжу на будущность с боязнью,
Гляжу на прошлое с тоской
И как преступник перед казнью
Ищу кругом души родной.

В стремительно-короткой жизни поэта Лермонтова было множество любовных увлечений, как мимолетных, так и сильных привязанностей. Показная холодность и постоянные светские ухаживания составляли часть его жизни. Поэт был вулканом – то тихим и молчаливым, то огненным и страстным. Он был таким с ранней юности и остался таким до самой преждевременной кончины. Но любовь к Вареньке Лопухиной, несмотря на многие увлечения, оставалась в его сердце неизменной.

Они познакомились, когда обоим было по четырнадцать лет. В столь нежном возрасте любая привязанность кажется сильной, вечной, любой взгляд может быть истолкован превратно. Поэтому неудивительно, что эта любовь была ими осознана не сразу. Они пережили и дружескую привязанность, и сильную влюбленность, и страсть, и неприязнь, и ревность, пока всё это не переросло в зрелое чувство, в котором они друг другу, по разным причинам, так и не успели признаться…

“Лермонтов был страстно влюблен… в молоденькую, милую, умную, и в полном смысле восхитительную Лопухину; это была натура пылкая, восторженная, поэтическая и в высшей степени симпатичная… как теперь помню ее ласковый взгляд и светлую улыбку…” – вспоминает впоследствии один из современников поэта. Лермонтов в то время так пишет о ней:

Однако, все ее движенья,
Улыбка, речи и черты
Так полны жизни, вдохновенья,
Так полны чудной простоты…

От неустойчивого характера, от частой холодности Лермонтова страдали все его женщины. Возможно, именно такая холодность и привела Вареньку Лопухину к алтарю, где она стояла в подвенечном платье, бледная и красивая, но необычайно грустная… Она сказала “да” другому, потому что устала ждать откровенного признания от Лермонтова, который, едва повзрослев, окунулся с головой в вихрь утех и развлечений. Варенька с печалью повиновалась судьбе и вышла замуж за другого. Но оказалось, что для любви всё это не может быть существенным препятствием. Лермонтов и Лопухина просто продолжали любить, редко видясь, но сохраняя образ друг друга в своих сердцах. Видимо, любовь может существовать и в таком измерении…

Но поэт, несмотря на все свои многие иные увлечения, так и не смог смириться с тем, что Варенька дала обет верности другому, что она вдруг стала Варварой Бахметевой. Для него она и после замужества оставалась Варенькой Лопухиной. Именно Варенькой – доброй и нежной и красивой, ускользнувшей, быть может, по его вине, но не забытой…

Мои неясные мечты
Я выразить хотел стихами,
Чтобы, прочтя сии листы,
Меня бы примирила ты
С людьми и с буйными страстями.

А началось всё так. В 1828 году бабушка поэта, Елизавета Арсеньева, привезла своего ненаглядного внука Мишеля, подающего большие надежды, в Москву, чтобы подготовить к поступлению в университет. Они поселились на Малой Молчановке. Поблизости жила хорошо известная и уважаемая в свете семья Лопухиных, в ней были дети: сын Алексей и три миловидные дочери – Мария, Варвара, и Елизавета. Мишель с ними всеми подружился, и они виделись практически каждый день. Особенно дружен был Лермонтов с Машей и Варенькой. Маша навсегда останется его хорошим другом, а Варенька станет весьма скоро объектом пылкой влюбленности. Варенька нравилась многим: натура поэтическая, но простая в обращении, тонкие черты лица, светлые волосы и в контраст – темные, большие задумчивые глаза, её образ стал для Лермонтова навсегда эталоном красоты. И он описал этот образ в своих стихотворениях неоднократно.

Она не гордой красотою
Прельщает юношей живых,
Она не водит за собою
Толпу вздыхателей немых…
Однако все ее движенья,
Улыбки, речи и черты
Так полны жизни, вдохновенья,
Так полны чудной простоты.

Даже черная родинка над бровью, по поводу которой подшучивали сверстники – “у Вареньки родинка, Варенька уродинка”, казалась Лермонтову лучшей родинкой в мире… Притягательность и обаяние Вареньки замечал не только Мишель. В доме общительной и любящей веселье Арсеньевой, “всеобщей бабушки”, часто собиралась молодежь. И многие молодые люди оказывали внимание именно Вареньке. А Мишель считал себя некрасивым, недостойным, и неинтересным, и страдал. К тому же Варенька была мягкой и отзывчивой, и её спокойный характер являлся полной противоположностью пылкому, порывистому и временами несдержанному Лермонтову, который считал, что у него нет и не может быть шансов… Тем не менее, Мишель и Варенька увлекаются друг другом, будто и не подавая виду ни себе, ни окружающим, но о взаимном чувстве он догадывается по вспыхивающим вдруг взорам в его сторону и неожиданному румянцу на щеках. Их чувства разгораются всё сильнее.

За девушкой на выданье – уже 16 лет! – ухаживали молодые люди, при том, некоторые с самыми серьезными намерениями, тогда как Мишеля, тоже 16-летнего, всё еще считали легкомысленным мальчишкой-сорванцом. Когда другие оказывали Вареньке знаки внимания, и он видел её в окружении поклонников, юный Лермонтов ужасно злился и мучился от ревности. И еще от слухов со всех сторон: то она будто бы благоволит к одному, то к другому, то выходит замуж. Как-то один такой слух о ее замужестве даже привел его к сильной депрессии. Но потом оказывается, что Варенька по-прежнему испытывает к нему нежные чувства. А через несколько дней он снова видит Вареньку, окруженную поклонниками, и угрюмо наблюдает из дальнего угла эту сцену… И пишет в дневнике: “…не думал, что она может быть причиной страдания”.

Но разве я любить
Тебя переставал, когда толпою
Безумцев молодых окружена,
Тогда одной своей лишь красотою
Ты привлекала взоры их одна?
Я издали смотрел, почти желая,
Чтоб для других твой блеск исчез
Ты для меня была, как счастье рая,
Для демона, изгнанника небес.

Действительно, страдал Лермонтов из-за этой любви немало. Сомнения, душевные взлеты и падения, минуты счастья, и часы и дни ревности. Однако Вареньке Лопухиной эта любовь приносила не меньше страданий. Она часто не была уверена в чувствах Мишеля, ведь он то и дело ставил её в тупик… То неожиданно становился к ней холоден, то относился только как к другу, а то требовал взаимности и истинной страсти. Своею холодностью он будто бы мстил за ее мнимые измены. А она воспринимала скачки в его отношении к ней очень тяжело, и сомнения одолевали её.

Но их любовь крепла постепенно, маленькими шажками. И пришло время, когда молодые люди полностью осознали свои чувства. Хотя Лермонтов уже тогда метался от одного увлечения к другому, но потом, как показали годы, настоящее чувство всё выдержало. Непреходящую любовь к Вареньке не сломила даже его бурная страсть к Наталье Ивановой, дочери драматурга Федора Иванова, той самой загадочной Н.Ф.И., которой влюбчивый поэт посвятил немало стихотворений.

Познакомились они предположительно летом 1831 года. И Лермонтов, слегка подзабыв и отставив в сторону былую привязанность к Вареньке, с головой окунулся в пучину новой страсти. Ему казалось: вот это оно, это настоящее, это счастье… А потом любовь к Наталье Ивановой как-то померкла, и снова стало оживать и расцветать прежнее, почти утерянное чувство к Вареньке. Злые языки говорили, что Лермонтов вернулся к Вареньке в отместку отвергнувшей его Наталье. Возможно и так. Но давняя привязанность к Вареньке со временем затмила чувство к Ивановой, оставившее в поэте лишь прекрасные стихотворные воспоминания.

Но все-таки Лермонтов и Лопухина плохо понимали друг друга. Варенька была по натуре и по воспитанию скромной, и не могла откровенно дать волю чувствам. Тем более что он воспринимал ее то как сестру, то как просто подругу, то как возлюбленную. Причем угадать направление его мыслей было практически невозможно. Варенька терялась. А поэт сам порой не мог понять, как же он к ней относится. И злясь то ли сам на себя, то ли на неё, считал ее непостоянной, ветреной и легкомысленной. В порыве ревности и придуманной обиды Лермонтов писал:

Я не унижусь пред тобою:
Ни твой привет, ни твой укор
Не властны над моей душою,
Знай, мы чужие с этих пор.

Но проходило совсем немного времени, как из-под его пера появлялись другие строки, в которых он просил прощения у любимой:

О, вымоли ее прощенье.
Пади, пади, к ее ногам.
Не то – ты приготовишь сам
Свой ад, отвергнув примиренье.

Романтическая юношеская влюбленность все-таки переросла в настоящее чувство, уже вполне взрослое и осознанное. Но это отчетливо проявилось позже – когда поэт узнал о замужестве Вареньки.

А пока… шел 1832-й год. Лермонтов, оставив учебу в Московском университете, уехал в Петербург. И неожиданно пошел по военной стезе, поступил в юнкерское училище. Скоро он познал все радости столичной жизни. Любовь к Вареньке временно отступила на второй план: новые друзья, вечеринки, влюбленности то в одну, то в другую… Кроме того, бурная литературная деятельность в это время и пришедшая известность не оставляли возможностей для сентиментальных воспоминаний. Хотя женский профиль, который поэт часто рисовал в своих тетрадях, напоминал Варенькин портрет. Кроме того, в письмах к Марии Лопухиной он неизменно интересовался судьбой ее сестры. Мария Александровна писала, что Варенька бережет себя “от всяких искушений”… Наверно, в душе Лермонтов был этому рад, хотя беречь себя от искушений не мог и не желал. В декабре 1834 года он страстно увлекся Екатериной Сушковой, с которой был знаком и ранее. Но в тот месяц он ей просто не давал проходу, навещал дома, танцевал с ней на балах. В конце концов Сушкова призналась ему в любви и этим отчаянным поступком уронила себя в глазах светского общества. Но что поэту за дело до общества! Вихрь столичной жизни закрутил и поглотил его. И, хотя он в Петербурге почти не вспоминал о Вареньке Лопухиной, известие о её замужестве застало его врасплох и произвело действие грома. А Варенька… вполне возможно, что она узнала об истории с Сушковой и это стало последней каплей… Конечно, она решила, что Лермонтов совсем забыл ее в столице – он молчал, никаких известий или писем, никаких приветов от общих знакомых. А тут еще слухи о красавице Сушковой…

В мае 1835 года Варвара Лопухина неожиданно для многих выходит замуж за действительного статского советника, богатого помещика Николая Фёдоровича Бахметева. Ему тогда было уже 37 лет, а Варваре только 20. Вернее – уже 20. Почему она так поступает? Возможно, настояли родные – в те времена в таком возрасте сидеть в невестах было неприлично, а тут хорошая партия. Что было делать Вареньке – ожидать, когда у любимого Мишеля вместо холодности наступит прилив хорошего настроения и любви?.. Откуда ей было знать, что его холодность всегда была показной? Поэт ни разу прямо не сказал ей ни одного слова о любви… Всё как бы подразумевалось, все чувства, и его, и её.

Судьба Вареньки, её замужество решились как бы случайно. О подробностях этого сватовства её внучатая племянница О.Н.Трубецкая писала:

“37-летний Бахметьев задумал жениться и стал ездить в свет, чтобы высмотреть себе невесту. Выбор его колебался между несколькими приглянувшимися ему барышнями… и в этих мыслях он как-то приехал на бал в Дворянское собрание и подымался по лестнице, когда, желая обогнать его, Варенька Лопухина зацепила свой бальный шарф за пуговицу его фрака. Обоим пришлось остановиться и долго распутывать бахрому шарфа… Николай Федорович усмотрел в этом несомненное указание свыше, и посватался. Человек он был с большим состоянием и безупречной репутации. Предложение Бахметева было принято”.

Утверждали, что Варвара Александровна не была счастлива в замужестве, тем более что муж оказался большим ревнивцем и запретил жене даже говорить о Лермонтове.

Павел Висковатый, друг Лермонтова, рассказывал, что в тот злополучный год – год замужества Вареньки, она виделась с Лермонтовым на рождественских праздниках – он приехал в отпуск в Москву. Произошло несколько встреч в присутствии мужа, горьких встреч для обоих. Лермонтов всячески издевался словесно над Бахметьевым, но не пощадил и Вареньку несколькими колкими фразами. В этой любви было много слез и обид. Вся эта история описана в той или иной степени достоверности в драме “Два брата” и в неоконченном романе “Княгиня Лиговская”. Героини внешностью и характером похожи на Вареньку, и всегда несчастны, а муж в этих произведениях всюду ничтожен.

Да, Лермонтов какое-то время считал свою возлюбленную коварной, но еще более ненавидел он того, кто отнял у них возможное счастье – Бахметева. Поэт относил его к категории людей недалеких и посредственных. По его мнению, такие были не достойны Вареньки.

Узнав о её замужестве и сочтя Вареньку предательницей, Лермонтов был разгневан и уязвлен. В душе поэта бушевала ревность. В его сердце вспыхнула с новой силой давняя любовь, и в один миг оказалось, что она самый дорогой для него человек… Ревность и негодование распалили его чувства. И Варенька стала единственной властительницей его раненого сердца – он понял это всей душой, но понял, видимо, поздно. По известной поговорке: “Что имеем, не храним, потерявши – плачем”. Правда, Лермонтов пишет как бы в свое оправдание:

У ног других не забывал
Я взор твоих очей;
Любя других, я лишь страдал
Любовью прежних дней…

Теперь поэт пытается заглушить своё чувство, найти ему замену, но всё тщетно. Он записал Вареньку в изменницы и не упускает случая уколоть – письма к друзьям полны язвительных замечаний в её адрес – ведь они непременно передадут ей. Проснувшаяся любовь оказалась такой сильной, что затмила всё на свете. Лермонтов не находит себе места, мечется и страдает. До сих пор он привык скрывать свои чувства к Вареньке, но тут они словно прорвали плотину, и волны потерянной любви затопили его… Своё состояние он выражает в стихотворении “Раскаянье”:

К чему мятежное роптанье,
Укор владеющей судьбе?
Она была добра к тебе,
Ты создал сам свое страданье.
Бессмысленный, ты обладал
Душою чистой, откровенной,
Всеобщим злом не зараженной,
И этот клад ты потерял…
Хоть будешь ты еще любить,
Но прежним чувствам нет возврату,
Ты вечно первую утрату
Не будешь в силах заменить.

Он теперь приговорен на всю оставшуюся жизнь к любви к Вареньке. “Образ твой всегда повсюду я носить с собою осужден”. Поэт и хотел бы забыть её, но не получалось.

…Ужели в моей груди изгладить не успели
Столь много лет и столько мук иных -
Волшебный стан и пару глаз больших?..

Во время ссылки на Кавказ Лермонтов пересмотрел свое отношение к любимой. Вернувшись оттуда, по свидетельству очевидцев, он стал другим человеком. Это был зрелый мужчина, уже не тот неуравновешенный и взбалмошный мальчишка. И он вновь обнаружил, что любовь жива, она выдержала испытание временем и расстоянием. Чувство стало спокойным и глубоким, он перестал обвинять любимую и любил ее просто за то, что она есть на земле. В своих стихотворениях он стал лучше отзываться о ней. Однако неприязнь к ее мужу так и не исчезла, и стала, наверное, еще крепче.

В 1840 году Лермонтов послал Вареньке один из вариантов “Демона”. Подписывая конверт, он начертал “В.А.Б.”, а потом в ярости резко перечеркнул инициал Б. и поставил близкое и знакомое с детства Л. (то есть Лопухина). Нет, он не хотел признавать права Бахметева на нее. Но ничего поделать не мог. Всё поздно.

Неудивительно, что Бахметев тоже очень не любил Лермонтова – о давней привязанности поэта к Вареньке знали многие. Кроме того, в “Герое нашего времени” и других произведениях Бахметев находил сходство некоторых персонажей с собой, и считал, что Лермонтов регулярно выставлял его на посмешище, это возмущало его и выводило из себя. В “Княжне Мери” Лермонтов показал своего злейшего врага в образе мужа Веры – жалкого хромого старичка. Бахметев был несказанно взбешен.

За литературную месть поэта пришлось поплатиться Вареньке. Муж запретил ей общаться с Лермонтовым, и в приказном порядке велел уничтожить все его письма, а также всё остальное, что хранилось у неё – его подарки, рукописи и рисунки. Варенька все-таки успела передать часть этих милых сердцу вещей Александре Верещагиной, благодаря которой многое уцелело.

Репутацию своей любимой Вареньки Михаил Лермонтов всегда берег. Он посвятил ей множество стихотворений, но ни в одном не назвал её имени. Только рисовал ее образ в альбоме Верещагиной. Но потом и Вареньку он будет жестоко обижать. Поэт считал поступок Вареньки, её замужество коварной изменой и ненавидел того, кто отнял у него возможное счастье. Но она действительно была ангелом, прощала всё, и удалялась, исчезала как в тумане…

Поэт практически никогда не называл ее имени в своих произведениях, даже явно посвященных ей. Так, он переименовал свою героиню, которую сначала хотел назвать Варварой, в Веру – в неоконченном романе “Княгиня Лиговская”, и в своем самом известном романе “Герой нашего времени”. В “Герое…” Лермонтов изменил и портрет героини: родинку над бровью он “перенес” на щеку, но всем было понятно, кого он описал.

Вареньку Лопухину, теперь Бахметеву, Лермонтов видел крайне редко. По всей видимости, последняя их встреча состоялась в 1838 году. Тогда Варвара с мужем была проездом в Петербурге. Друг Лермонтова Аким Шан-Гирей был поражен переменой, произошедшей в ней: “Бледная, худая, и тени не было прежней Вареньки… только глаза сохранили свой блеск и были такие же ласковые, как и прежде”. Как рассказывает Павел Висковатый, через некоторое время Лермонтову выпал случай увидеть дочь Варвары Александровны. Этому событию он посвятил трогательное стихотворение “Ребенку”:

О грезах юности томим воспоминаньем,
С отрадой тайною и тайным содроганьем,
Прекрасное дитя, я на тебя смотрю,
О если б знала ты, как я тебя люблю!

Далее в строках стихотворения слышится мягкое извинение перед любимой женщиной, Лермонтов терзается тем, что был холоден к ней, тем, что своей язвительностью причинил возлюбленной немало горя. “Смотри ж, не говори ни про мою печаль, ни вовсе обо мне” – просил он у ребенка… Но Варваре вовсе не обязательно было напоминать о Лермонтове, она его и так помнила до самой своей смерти. То же самое было и с Лермонтовым.

Последней женщиной в жизни Лермонтова стала Екатерина Григорьевна Быховец, дальняя родственница поэта. Красавица с черными очами. Он был сильно влюблен, но искал в Екатерине Григорьевне милые черты Вареньки Лопухиной. И находил, что радовало его безмерно. В своем стихотворении, обращенном к Екатерине Быховец, он написал:

Когда порой я на тебя смотрю,
В твои глаза вникая долгим взором:
Таинственным я занят разговором,
Но не с тобой я сердцем говорю.
Я говорю с подругой юных дней,
В твоих чертах ищу черты другие,
В устах живых уста давно немые
В глазах огонь угаснувших очей.

Сама Екатерина Григорьевна впоследствии рассказывала, будто Лермонтов утверждал, что она напоминает ему Вареньку Лопухину. Приведенное выше стихотворение было написано в 1841 году, когда Лермонтову оставалось только искать знакомые черты, ведь больше Вареньки он не видел. В этом же году послал он ей последнее письмо, даже не письмо, а творческое напоминание о себе, последнюю редакцию поэмы “Демон”. И в этом же году он был убит на дуэли, так и не обретя счастья в любви. Хотя счастливого поэта вообще трудно представить. Лермонтов всю жизнь был труден в общении, труден для самого себя и для других. И это не могло не сказаться в его отношениях с Варенькой. Он часто бывал нелюдим, или сидел дома и писал, либо, находясь в обществе, садился где-нибудь в углу и скептически наблюдал за всеми. В письме к Марии Лопухиной, сестре Вареньки, он пишет: “…назвать вам всех, у кого я бываю? Я сам – вот та особа, у которой я бываю с наибольшим удовольствием; правда, по приезде я выезжал довольно часто к родным… но в конце концов нашел, что лучший мой родственник – это я сам”.

Поэт провел всю свою короткую жизнь в поисках идеала и родной души, и ведь была такая родная душа, нежная и любящая, с темной родинкой над бровью…

Варвара Александровна очень тяжело пережила смерть Лермонтова. Узнав о его гибели на дуэли, она две недели не могла подняться с постели, отвергая врачей и лекарства. Лопухина прожила еще десять лет, но для нее это были непростые годы. Она стала постепенно угасать, без всякой видимой на то причины, без всякой болезни. Просто ей незачем было жить. Смерть поэта покончила со всем, с чувствами, с жизнью. Сестра Вареньки Мария пишет в письмах к подруге Александре Верещагиной: “Последние известия о моей сестре Бахметьевой поистине печальны. Она вновь больна, ее нервы расстроены. Муж предлагал ей ехать в Москву, она отказалась и заявила, что решительно не желает больше лечиться… я отношу это расстройство к смерти Мишеля… Какое несчастье эта смерть…”

Варенька не имела возможности выразить свои чувства, она могла только “не желать больше лечиться”. И видеть еще долго перед собой Бахметева, который ревновал её даже к памяти уже ничем не опасного для него поэта. А она жалела Лермонтова, своего Демона, единственная, кто искренне и просто жалела его и себя, с печалью о неслучившемся и с благодарностью за его и свою любовь, незримо для окружающих, но всегда присутствовавшую в их жизни.

В 1851 году, в возрасте 36 лет Варвара Бахметева скончалась. Её имя появилось в работах о Лермонтове только в конце XIX века, после смерти Бахметева. Павел Висковатый признавался, что долгое время не мог упоминать о ней, поскольку дал такое обещание ее родственникам. Но все же потом он решился на это, объяснив свой поступок так: “Ввиду большого количества собранного от разных лиц материала, я не считаю обязанным все еще хранить в секрете отношения Лермонтова к Варваре Алекс. Лопухиной, тем более что они самого идеального характера”. Такой “идеальный характер”, правда, не привел их к алтарю и не дал насладиться взаимными чувствами, однако эта любовь была, наверное, самым ярким переживанием как в бурной жизни мятежного поэта, так и в не очень счастливо сложившейся личной жизни очаровательной Вареньки Лопухиной.

Мы случайно сведены судьбою,
Мы себя нашли один в другом,
И душа сдружилася с душою;
Хоть пути не кончить им вдвоем!

Еженедельник “Секрет” (velelens.livejournal.com)

Римма ГЛЕБОВА