Беременные женщины, продолжательницы рода, пользовались почётом, так что в какой-то мере беременность была «в моде». А складки ткани, ниспадающие от линии под грудью вниз, вполне могли создать такую иллюзию (которую, к тому же, можно было усилить, воспользовавшись подкладным животом – такие до сих пор можно увидеть в итальянских музеях).

До этого успели миновать тысячи лет.

В Древнем мире носили свободные одежды. Пеплосы и хитоны гречанок, столы и паллы римлянок не стесняли тело, а окутывали его мягкими складками, так что в какой-то особенной одежде не было нужды.

В Средние века крой усложняется, но одежда всё ещё достаточно простая, не особо прилегающая к телу, а если что, шнуровку, с помощью которой так удобно подогнать одежду по фигуре, достаточно просто распустить.

В XV веке, среди прочего, в моду входят платья с завышенной талией. В таком платье не просто удобно женщине в положении – любая может почувствовать себя на её месте.

Однако в XVI веке относительной свободе женщины приходит конец. Ближайшие несколько – нет, не лет, а столетий – ей предстоит носить корсет. Не нужно сразу представлять себе орудие пытки, не дающее дышать и двигаться. Если не затягивать корсет слишком туго, он вполне удобен, а ткань корсажа лежит поверх него гладко, без единой морщинки, демонстрируя красоту ткани.

Но как же быть в случае беременности?..

Как обычно. Нужно просто слегка подогнать костюм к изменившейся фигуре. Конечно, с парадными, богато разукрашенными нарядами аристократок это было не так легко сделать, зато в повседневном костюме достаточно было, например, распустить шнуровку – как на портрете Цецилии Херон кисти Гольбейна (1526-27 г.)

Поверх корсажа и юбки зачастую, особенно в торжественных случаях, надевали ещё и верхние платья. Они бывали разными, но нас интересует определённый вариант. Обычно они бывали тёмного цвета или же просто чёрными, относительно свободного покроя, и застёгивались от горла до талии, а ниже распахивались, открывая юбку. Под них не нужно было надевать жёсткий корсет, так что для дам в положении это было просто идеальный вариант, нарядный и удобный.

А вот королева Маргарита, супруга короля Испании Филиппа III. Передняя, съёмная часть корсажа (т.н. «stomacher») то ли скроена, то ли просто пришнурована к платью таким образом, чтобы удобно лечь поверх живота.

«Стомакеры» в этом смысле были относительно удобны – до определённого момента они вполне могли прикрыть округляющийся живот, скрыв беременность от окружающих. В частности, подобные распашные платья с богато расшитыми «стомакерами» были в моде у голландок первой трети XVII века. Но только у замужних. Не потому ли, что незамужним девицам нечего было прикрывать?..

Но мы забегаем вперёд.

В период между 1580-ми и 1630-ми гг. портреты, изображающие женщин на поздних стадиях беременности, неожиданно входят в моду. Разумеется, речь идёт об аристократках – их супругам хотелось увековечить тех, кто собирался подарить наследника знатному или недавно разбогатевшему роду (или, быть может – печально, но не учитывать это нельзя – мужьям хотелось заранее позаботиться о портрете на тот случай, если роды пройдут неблагополучно, и они потеряют супругу, ведь деторождение было тогда весьма опасным). Так что мы имеем возможность в подробностях рассмотреть тогдашние костюмы.

Дам зачастую изображали с рукой, прикрывающей живот – жест оберегающий и защищающий. Но вот костюмы те же самые, что и на обычных портретах. Разве что корсажи менее жёсткие.

Элизабет Вернон, графиня Саутгемптон, писала своему мужу в 1599 г.: «Милорд, велите своему слуге Фолку купить для меня стомакер алого цвета, ярд в ширину и ярд в длину, подбитый плюшем – чтобы мне было тепло в те дни, когда я вынуждена выезжать. Мой живот, хочу я вам сказать, растёт с каждым днём».

А вот портрет Анны, леди Поуп, с детьми. Чёрное верхнее платье распахнуто полностью, так что его почти не видно, а талия на роскошном, вышитом белым по белому, корсаже сдвинута для удобства вверх. Увеличившийся живот прикрыт складками, напоминающими передник.

Передник, зачастую из кружев, тоже использовался как деталь одежды для беременных дам. С одной стороны, это было нарядно, с другой – передник мог прикрыть полы уже не сходящегося на животе платья или жакета. Это была исключительно декоративная деталь туалета, а не привычный нам «кухонный передник». Ведь речь идёт о знатных дамах. «Ах, она носит передники – значит, опять ожидает ребёнка!»

Кроме того, в Англии начала XVII века в моде были жакеты из светлой ткани, целиком расшитые нарядными цветочными узорами. Их использовали в качестве «неофициальной» одежды. Жакеты эти не надевали, появляясь на публике, но вот портретов с ними сохранилось довольно много.

Более того, сохранилось несколько и самих жакетов.

Судя по всему, этот жакет, хранящийся в музее Виктории и Альберта в Лондоне, скорее всего, был предназначен для женщины в положении – в отличие от его приталенного собрата.

А вот уникальный портрет кисти Маркуса Гирертса, написанный около 1595 года – женщина на последних сроках беременности не просто в парадном платье, а платье роскошном, полностью расшитом жемчугом. И, судя по всему, это не переделанное «обычное» платье, а сшитое специально.

Жемчуг же играл особую роль. Он был символом Святой Маргариты Антиохийской, покровительницы деторождения. Так что это не просто украшение, а своеобразный «оберег» для будущей матери. Но, пожалуй, это едва ли не единственные примеры одежды того времени, специально предназначенной для беременных.


Итак, наступает век XVII. Мода снова меняется. Корсаж открывает шею и плечи, юбка пышная, но уже без поддерживающих каркасов – просто мягкие складки. Корсет никуда не делся, но… Парадокс. Плотно прилегающие к фигуре платья будут уделом английских горожанок, а знатные дамы, в особенности приближённые ко двору, будут носить куда более свободные платья. Именно в таких свободных, пышных одеяниях из шёлка и атласа будут изображать их придворные художники.

Портреты беременных дам выходят из моды, «интересное положение» теперь будут всячески скрывать. Лишь иногда портретисты могут намекнуть на него, уложив руку модели вокруг живота. Порой в руках дамы держат свежую розу или мирт – символы цветущего материнства и плодовитости в супружестве, а неизменные ожерелья из крупных жемчужин, как считают искусствоведы, не просто украшения, а всё те же «обереги» будущих матерей.

Вот королева Англии Генриэтта-Мария, и Мэри, леди Киллигрю, оба портрета написаны в 1638 г.


Итак, дама из высшего общества, как ни странно, оказывается в куда более выгодном положении, чем женщины среднего класса. Свободное платье, в котором, несомненно, куда удобнее, чем в тесно облегающем, становится символом женщин, которые ведут «свободную», не обременённую никакими «повседневными» обязанностями жизнь. В них проводят время в своих комнатах, принимают посетителей и близких друзей (хотя, конечно, выезжая в город, дамы надевают более строгий наряд). И в таком платье женщина, будучи беременной, чувствует себя весьма комфортно.

Но и женщины, не принадлежащие к аристократии, тоже находили выход из положения. Свободные домашние платья и… оставаться дома тогда, когда беременность становилась заметной. Считалось, что в этот период своей жизни женщина становится непривлекательной, и ей лучше не показываться окружающим на глаза.

Вот знаменитый портрет кисти Вермеера, написанный около 1663-64 г., «Женщина в голубом, читающая письмо». На ней свободная домашняя одежда из голубого шёлка. Первым, кто предположил, что прелестная голландка беременна, был Ван Гог – и было это, соответственно, более двухсот лет спустя. С тех пор споры о том, ожидает ли «женщина в голубом» ребёнка, не утихают. Да, изображать беременных уже не было принято, но Вермеер мог и нарушить эту традицию. А быть может, она просто полновата, и художник просто подчеркнул это, придав фигуре солидность матери семейства.

И ещё один портрет работы Вермеера, «Женщина с жемчужным ожерельем». Как считает один из специалистов по голландской живописи, ни одежда, ни тело женщины не говорят о том, что она беременна – это повседневная домашняя одежда голландок, да и подобная фигура могла быть просто в моде. А вот то, что картина одновременно неуловимыми и вполне уловимыми деталями напоминает изображения Благовещения, куда скорее могло бы сказать о том, что женщина в жемчугах ожидает ребёнка…


Как бы там ни было на самом деле, в такой одежде при таком положении женщине могло быть удобно, а это самое главное.

Наступает век XVIII. У красавиц эпохи рококо глубокие декольте, открывающие грудь, туго зашнурованные тонкие талии, пышные юбки на специальных каркасах-«панье». В таком платье сложно представить себе женщину в положении. Но на помощь приходят так называемые платья-«контуши».

Есть версия, что такие свободные домашние платья, напоминающие современные халаты, ввела в моду ещё в 1670-ые годы красавица-фаворитка короля Франции Людовика XIV, мадам де Монтеспан. В таком платье, маскирующем фигуру, было удобно скрывать очередную беременность от окружающих – несмотря на замужество, Монтеспан исправно рожала детей от своего царственного любовника.

Позднее контуш, или «контуша», «адриен», перестало быть исключительно домашним платьем, более того, он не выходило из моды на протяжении нескольких десятков лет, лишь немного изменяясь. Как писал известный исследователь истории костюма, Ф.Комиссаржевский, «это была широкая одежда с декольте без талии, падающая свободными складками до пола». Складки были и спереди, и сзади. Позднее складки собирали только на спине.

Дам в подобных платьях часто писал знаменитый художник Антуан Ватто, чьё имя эта бантовая складка позднее и получила – в историю костюма войдёт «складка Ватто».


Но вернёмся к дамам «в положении». Эти платья не предназначались для беременных, их носили все, но именно беременным в них было особенно удобно – многочисленные пышные складки отлично маскировали фигуру. Контуши часто упоминаются в письмах того времени именно в связи с беременностью. Кроме того, можно было надеть не жёсткий корсет, а его смягчённый, лишь частично укреплённый «косточками» вариант, который поддерживал фигуру, не особо не стягивал её. И… всё тот же передник.

В конце века мода меняется кардинально – на смену жёстким платьям и затянутым талиям приходят платья из тонких лёгких тканей с сильно завышенной талией. Стиль «ампир» позволял женщине чувствовать себя комфортно на любой стадии беременности – талия не была стеснена, а лёгкие, падающие вниз от груди складки красиво очерчивали фигуру. Подобное платье, разве что богато расшитое, начала носить во время беременности ещё в 1780-ые знаменитая герцогиня Девонширская, законодательница мод.

Портрет графини Коллоредо с сыном, начало 1800-ых гг.:


Интересно, что в конце 1792 года в Англии появляется особая мода – подкладной металлический(!) живот, имитирующий беременность (вообще-то подобная мода появлялась и раньше – в 1750-ых). Его носили женщины самого разного возраста и социального положения. Более того, и замужние, и незамужние. Подобная мода, дававшая повод для сомнительных шуток («Близнецы слишком близко к Деве») высмеивалась, не одобрялась, в особенности королевской семьёй, но, тем не менее, продержалась, пусть и весьма короткое время. Подчёркнутое материнство, пусть и «фальшивое», снова стало «модным».

Но впереди был век XIX, век тончайших, затянутых в корсет талий и пышнейших юбок, век, когда поминать беременность считалось неприличным, и женщина должна была оставаться дома, когда беременность становилась заметной. Однако корсет давал возможность продлить период пребывания на публике.

Осознавалась ли вред, который мог причинить слишком туго зашнурованный корсет и ребёнку, и матери? Несомненно. Ещё в 1700 г. один из персонажей пьесы известного английского драматурга Уильяма Конгрива говорил своей будущей жене, что запрещает ей шнуроваться, затягивая талию, во время беременности. Но тонкая талия, символ красоты, была слишком привлекательной, и множество женщин вплоть до пятого или шестого месяца так туго шнуровали корсет, что окружающие могли не догадываться об их беременности.

На последних же месяцах носили специальный корсет для будущих матерей, с дополнительной шнуровкой не только на спине, но и на боках и на животе, что позволяло распускать его по мере надобности, освобождая живот, но по-прежнему поддерживая верхнюю часть тела. Такие корсеты были относительно удобны, и порой женщина не снимала его даже непосредственно во время родов.


Но с первой мировой войной царствованию корсета придёт конец. Да, его будут ещё носить, и не так уж редко, как может показаться, но, по меньшей мере, он перестанет быть неотъемлемой частью женского костюма.


Постепенно корсет заменит жёсткий пояс, с помощью которого будут всё так же пытаться скорректировать фигуру, утягивая талию и бёдра, и озабоченные своей внешностью дамы подобные пляса будут носить и при беременности, как когда-то корсеты.

А одежда для беременных постепенно становилась неотъемлемой частью модной индустрии. Теперь уже можно было не пытаться расширить и переделать имеющуюся одежду, а носить вещи, в которых женщина в положении чувствовал бы себя не только комфортно, но и была уверена в собственной привлекательности.

Но «ничто не ново под луной», и журнал «Life» 1953 году, описывая платья для беременных, будет обращаться к образам из прошлого – платья в стиле ампир, подчёркивающие открытые плечи и маскирующие всю остальную фигуру, «как у императрицы Жозефины», завышенная линия талии, «как в платьях итальянского Возрождения», низко вырезанное распашное верхнее платье, «как у королевы Марии-Антуанетты».


Что ж, теперь достаточно открыть любой специализированный журнал или зайти в соответствующий магазин, чтобы выбрать любую модель, которая вам по душе, красивую и удобную. Но всё это уже, в сущности, было… а, значит, и будет. До тех пор, пока женщины будут продолжать дарить новую жизнь, то есть – всегда.