Рубенс. Вертумнус и Помона
«...Какую чушь привыкли нести мужчины в любовных беседах и каких только дурачеств они ни совершают, лишь бы заставить женщину уступить их вожделению».
(Эразм Роттердамский «Похвала глупости»)
«Вертумнус и Помона» Рубенса. Это не картина, это этюд. И очень жаль, что превращение этюда в картину так и не состоялось. (Может быть, картина существует, но она недоступна для обозрения.)
Причина сожаления в том, что этот этюд очень показателен: Рубенс буквально до последней точки следует литературной основе – «Метаморфозам» Овидия. Судите сами.
Герои картины – бог времен года и всяких перемен Вертумнус и фея плодородия Помона.
Вот как описывает Овидий Помону и Вертумнуса:
В те времена и Помона жила. Ни одна из латинских
Гамадриад не блюла так усердно плодового сада
И ни одна не заботилась так о древесном приплоде.
Имя ее – от плодов. Ни рек, ни лесов не любила;
Села любила она да с плодами обильными ветви.
Правой рукою не дрот, но серп искривленный держала;
Им подрезала она преизбыточность зелени или
Рост укрощала усов; подрезала кору и вставляла
Ветку в нее, чужеродному сок доставляя питомцу.
Не допускала она, чтобы жаждой томились деревья.
Вьющихся жадных корней водой орошала волокна.
Тут и занятье, и страсть, – никакого к Венере влеченья!
(Гамадриады – нимфы, живущие в деревьях и умирающие вместе с ними.)
Помона (что очень необычно для обитателей мифов) была совершенно безразлична к любви как таковой – никакого к Венере влеченья! Своего рода «синий чулок» в зеленом царстве.
Попутно следует отметить, что Овидий описывает процесс, хорошо знакомый садоводу: полив, подрезку крон, подрезку усов, прививки черенков на подвой.
За Помоной ухаживали многие, но безуспешно.
Однако же чувством любовным
Превосходил их Вертумн. Но был он не более счастлив.
Сколько он ей – как у грубых жнецов полагается – в кошах
Спелых колосьев носил – и казался жнецом настоящим!
Часто в повязке бывал из травы свежескошенной, словно
Только что сам он косил иль ряды ворошил; а нередко
С дышлом в могучей руке, – поклясться было бы можно,
Что утомленных волов из плуга он только что выпряг.
То подчищателем лоз, садоводом с серпом появлялся;
То на стремянку влезал, как будто плоды собирая;
Воином был он с мечом, с тростинкой бывал рыболовом.
Вертумн перевоплощался, как только умел, но – безуспешно. Ни вид крестьянина, ни пастуха или пахаря, ни садовода, ни солдата – ничто не могло склонить Помону к домогателю.
И вот ему приходит в голову мысль, которая привела его к желаемой цели: он превращается в старушку.
Раз, наконец, обвязав себе голову пестрой повязкой,
С палкой, согнувшись, покрыв себе голову волосом белым,
Облик старухи приняв, он в холеный сад проникает
И, подивившись плодам, говорит: «Вот сила так сила!»
И, похвалив, ей несколько дал поцелуев, – однако
Так целовать никогда б старуха не стала!
Заметим, что сначала Помона получила похвалу, а потом – несколько поцелуев! И не безвинных, а страстных!
Что было дальше:
Садится
На бугорок и на ветви глядит с их грузом осенним.
Рядом был вяз и на нем – лоза в налившихся гроздьях;
Он одобряет их связь и жизнь совместную хвалит.
Эта искусительница (или искуситель?) сначала ведет окольные разговоры: вести бесплодную жизнь – нехорошо, не по-божески.
Если бы ствол, – говорит, – холостым, без лозы, оставался,
Кроме лишь зелени, нам ничем бы он не был приятен.
Также и эта лоза, что покоится, связана с вязом,
Если б безбрачной была, к земле приклоненной лежала б.
Этого дерева ты не внимаешь, однако, примеру:
Брачного ложа бежишь, ни с кем сочетаться не ищешь.
И говорит, что ее добиваются все боги в округе. А дальше – сватовство: старуха говорит, что Вертумн – лучший из всех, что он больше всех ее любит, и что именно его надо выбрать:
Не думай о свадьбах обычных,
Другом постели своей Вертумна ты выбери. Смело
Я поручусь за него – затем, что себя он не знает
Лучше, чем я. Не странствует он, где придется, по миру,
Здесь он и только живет. Он не то что обычно другие -
Как увидал, так влюблен. Ты первым его и последним
Пламенем будешь. Тебе он одной посвятит свои годы.
Знай еще, что он юн, что его наградила природа
Даром красы, хорошо подражает он образам разным...

Жан Теннагель. Вертумнус и Помона
Помона остается непреклонной, она не дает никакой надежды якобы старушке. И тогда старушка рассказывает ей историю об Ифис, которая отвергла все ухаживания своего поклонника. Его страдания были настолько сильны, что он покончил счеты с жизнью: повесился в дверном проеме дома своей избранницы. Она пошла посмотреть на похороны – и обратилась в камень.
После этих слов старушка преображается в прекрасного юношу, который скидывает с себя старушечьи одеяния:
Хочет он силою взять; но не надобно силы. Красою
Бога пленилась она и взаимную чувствует рану.

Франсуа Буше. Вертумнус и Помона
Такой вот счастливый конец легенды. Но вернемся к картине.
Слева – спелые гроздья винограда, лоза которого вьется вокруг стоящего рядом дерева, черенок лопаты, справа сзади – нечто напоминающее грядки. Еще глубже и правее – галереи, невероятно похожие на современные теплицы. Помона сидит на бугорке, на котором сидела старушка (надо полагать, они сидели рядом), «рядом был вяз и на нем – лоза в налившихся гроздьях», здесь же – побеги тыквы «с их грузом осенним».
Старушка преобразилась в мужественного красавца, который пытается освободиться от одежды, напоминающей халат. Женщина – уже без одежды (на ней была только накидка), на ее левом плече нечто вроде полотенца.
Правая рука мужчины – на плече женщины. Похоже, что он хочет прижать ее к себе. Левая рука женщины упирается в грудь мужчины, в правой руке женщина держит серп – всё говорит о сопротивлении! Казалось бы, это прямая угроза – и нешуточная!
Но обратите внимание, как она держит серп: нанести удар можно, но эффекта не будет – серп надо было бы развернуть на 180 градусов. Такое движение, скорее всего, означает, что она почти сдалась. Еще слегка посопротивляется, и серп упадет.
Вертумнус победил, Помона сдалась. Рубенс донес до зрителя самый острый момент легенды – завоевание и капитуляцию!
Сюжет этот всегда был довольно популярен у художников, он занимает умы до сих пор. Немало картин посвящено легенде о Вертумнусе и Помоне.