А Ялта, а Ялта ночью:
Зажженная елка,
Неприбранная шкатулка,
Эмалевый приз?..
Побудьте со мной,
Упрямый мальчишка —
Креолка:
По линиям звезд гадает
О нас кипарис.
Он Чехова помнит.
В срубленной наголо бурке
Обхаживает его особняк —
На столбах.
Чуть к ордену ленту
(...Спектром...),
Запустят в окурки
Азот, водород,—
Клевать начинает колпак.
Ланцетом наносят оспу москиты
В предплечье,
Чтоб, яд отряхая,
Высыпал просом нарзан,
В то время,
Как птица колоратурой овечьей
(...Сопрано...)
(Кулик?)
—Усните!—
По нашим глазам...
Побудьте со мной,
Явившаяся на раскопки
Затерянных вилл,
Ворот,
Городищ
И сердец:
Не варвары — мы,
Тем более мы в гороскопе,
Сквозь щель,
Обнаружим
Темной Тавриды багрец. | ...Горел кипарис в горах.
Кипарисово пламя,
Кося
Залупил свистящий белок жеребца.
Когда
Сторонясь погони,
Повисла над Вами
С раздвоенною губой человеко-овца.
В спектральном аду
Старуха-служанка кричала,
Сверкала горгоной билась:
— На помощь! На по...—
Не я ли тут, Ялта
(Стража у свай, у причала),
К моей госпоже — стремглав
(...В тартарары...)
Тропой!
Оружие! Полночь...
Обморок, бледный и гулкий,—
И Ваша улыбка...
Где он, овечий храбрец?
Алмазы, рубины
В грохнувшей наземь шкатулке,
Копытами въехав,
Раненый рыл жеребец...
Вы склонны не верить,—
Выдумка!—
Мой археолог,
Что был гороскоп:
Тавриде и варварам — смерть...
А Крым? Кипарис?
А звезды? А клятва креолки,
Грозящей в конце
Пучком фиолетовых черт?
Среди ювелиров, знаю,
Не буду и сотым,
Но первым согну хребет:
К просяному зерну.
3десь каждый булыжник пахнет
Смолой, креозотом: |