"Я писал всегда душою. Душа подсказывала, как писать, и иногда я добивался того, что она требовала от меня. Душа выбирала тех, кого я любил. Душою же я и в Бога верую так, как Душа одна понимает. Душа очень требовательна, поэтому я часто переписывал хорошие свои картины, чтобы понять, чего Душе надо, а не картины ради.

Картина – иносказание, как притча, смотря, что художник стремился донести или передать (иной раз художники не сознают, что передают тем или иным изображением). Бывают картины просто бытовые, но и бытовая тема несет в себе соприкосновение с образами для всех заповедями, законами Духовными, и у кого Душа о том знает, тот и бытовые картины напишет так, что мир горний осветит ее и предметы в ней и события тайны вечной. И зритель это ощущает даже непросвещенный, потому как Душа у всех – главное."
Уджал Ахвердиев - талантливый художник, удивительный человек даривший всем свое тепло и учивший любить жизнь.

Волшебный сад

Уджал Ахвердиев родился 9 июня 1955 года в городе Шеки, в семье художника Гасана Ахвердиева, где почти все были увлечены живописью. Окончил Художественное училище имени А.Азимзаде. С 1989 по 1991 годы - стипендиат Академии художеств СССР. Работы известного мастера выставлялись в Австрии, Германии, Франции, Америке, Норвегии, Турции... Остановилось сердце художника 16 декабря 2004 года.
Но художник жив, пока живет его искусство
А искусство живет пока оно хранимо.

А Вам я Небо напишу,
И званый бал цветов и листьев,
И свечи звезд не погашу –
Ведь в сказке нужен свет их истин.
Нужны надежды и мечты,
Скользящие по глади пруда,
И дар любви и красоты –
Хотя бы маленькое – чудо.
Еще – часы переведу
На много дней назад и в вечность!

1942 год… 26-летний Гасан Ахвердиев (к тому времени известный художник, а на фронтах Второй Мировой – только солдат) угодил в немецкий плен. По возврашении на родину, вчерашний защитник Cевастополя столкнулся с обвинением в измене. В результате – сибирская ссылка…10 лет в Инте; по прибытии оттуда неожиданно превратившийся во «врага народа» — отправился на поселение в Уджары. Там он и познакомился с будущей женой, врачом Верой Ивановной Калининой, подарившей ему настоящий дом, тепло, уют и четырех малышей.

Ожидание Айтан

Саида, Аида, Гусейн и Уджал росли в атмосфере творческой вседозволенности; рисовали, лепили, а потом на любительскую камеру снимали домашние мультфильмы с пластелиновыми героями. Общим для них было детское увлечение живописью; для троих оно переросло в профессию: сегодня Саида – керамист, Гусейн - скульптор и художник, и лишь Аида стала переводчиком. Отец поощрял в отпрысках страсть к экспериментам. Здесь приветствовали оригинальность, никого не удивляли странные мечты…

Нежность

К 16 годам талант Уджала потребовал огранки. Он много учился: Художественное училище (1976), и Педагогический институт в Баку (1979). Попытка поступить в Таллинский Институт Искусств окончилась неудачей. Дело испортили ангелы, которых изобразил абитуриент Ахвердиев, полагая, что "Эстония не СССР и можно писать на любую тему".

Автопортрет

После смерти отца семья лишилась мастерской в Доме Художников. В замен – гораздо более скромная студия; правда, как раз там Уджал провел лучшие годы. Стены и крыша не могут значить слишком много для человека, которого волнует мир за ними.Лучшие свои картины он не единожды переписывал, добиваясь не совершенной техники письма, а точной передачи душевного состояния - когда картина, переставая быть только "плоскостью с изображением", становится откровением.

Влюбленные

История одной картины. С Еленой Исакаевой они познакомились еще в Институте: она – первокурсница, он – почти совсем взрослый - на третьем курсе. Среди выставленных в зале Академии студенческих работ его сразу же обрашали на себя внимание. Она подошла, чтобы лучше разглядеть одну из картин, да так и замерла возле полотна, не в силах отвести глаз.. Девушка не знала, что, буквально загипнотизировавшая ее работа, была автопортретом Уджала, а в тот самый момент поняла, что картина ее не отпускает… Может, уже тогда она ощутила незримую связь с человеком на картине, заглянула в его душу и не смогла вынырнуть? А потом повтречала и автора. Все было как в кино… Залитый солнечным светом лестничный пролет. Стайка хорошеньких девушек, завороженно слушаюших Его. Художник – бородат и обаятельно раскован. Мужем и женой они стали в 1987 году. Перед свадьбой оба крестились. Имя принятое Уджалом при крещении – Петр ( этим именем его звали близкие).

А она сидит на столе, ногой качает
В полосатом платье.
Ногу на ногу кидает
И глядит из-под руки,
Будто кукла из коробки
И раскидывает вату
И разлинывает ноты
И полоски нот на платье
И скрипичный ключ в кармане
И в ореховой скорлупке
Половинки всех загадок
И в подстриженный затылок
Дует ветер.
Подступает где-то полночь,
Дымоход посыпан сажей,
А она сидит, качает
Ногу на ногу закинув
В дымоход насыпав сахар…
Все - летучие печали.

Прятки

Жили и работали в одной на двоих мастерской, двери которой никогда не запирались. Работать Уджал привык в любых условиях. Он не смущался присутствием посторонних: вести беседу, дискутировать и рисовать мог одновременно.

Приготовление вина

Я подброшу в печь поленья,
В кольца задымлю табак,
И еше я люблю собак
И хорошее настроение.

И люблю чтобы друг пришел,
Постучал в стекляшки окон,
Чтобы мой папиросный шелк
Забивался бы в друга локон.

Чтобы был разговор красив,
Откровенен и чуть печален
И словам быть круженьем чаек
И вино и тепло наразлив.

Его любили все и все без исключения (от сапожников, чайханщиков, разносчиков газет до служитетей муз) считали своим лучшим другом. Он обладал замечательной и редкой способностью подмечать лучшее в людях, очаровываться моделью, улавливать внутренний свет, способный преобразить самые заурядные черты. Елена Ахвердиева улыбается, говоря о муже: "За то время, что мы с вами беседуем, он уже наверняка написал бы портрет… и не обычный портрет. Посмотришь на такой, и думаешь: "Вроде бы я, но какая же я красавица!". А еще он никогда не стремился подавить собеседника величием собственного таланта. Напротив, рядом с ним любой чувствовал себя сильным, способным на подвиг.

Танец

Женский портрет

Восточные красавицы

Продавщица специй

Талисман

В своих картинах Уджал, прицеливаясь на глубинную сущность изображаемого, улавливает и запечатлевает момент настройки фокусировки изображения – зрителю самому приходится достраивать кадр по собственному разумению. Отчужденность, закрытость внутреннего мира изображаемых, не доходя, однако, до маньеризма, присуща творчеству Уджала. И, возможно, тяга к словесному творчеству объясняется желанием восполнить контакт со зрителем - читателем. Через Слово Уджал раскрывает и свой внутренний мир, и процесс творчества.

И я могу видеть стихи воочию
В любую погоду, в любом переулке,
Но больше люблю, когда ветер в клочья
Рвет тишину городской шкатулки.

Лето

Ревность

Я – как ветер: тру и тру
Ладонью стены, и как море
Перекатывает стекла,
И как смолы и медузы,
Насекомое и солнце,
И как соль и геликоптер,
Как слоны трубят тревогу…
Так рождаются картины.

Восточная красавица

Море

Переход через море

Я хочу, чтобы было чуть-чуть волшебства
В этом городе улиц домов и бульваров…Город снов

Я художник этого города. Этот город – мой сон…" говорил он. В этом сне нет социальных реалий, нет асфальтного лоска, нет царапающего гладь моря нефтяного налета… Город Уджала существует только на его холсте.

Города по ночам слепнут,
Будто брошенные в долговой яме,
Ноят, и поют тоски песни,
Как бы спрашивают подаянье.

Этим городам нет счета,
В темноте они все – серы,
И обманщики там звездочеты,
И все более народ – маловеры.

А в моеме городе всегда – ветры
Гнут деревья, и стучат в окна.

Как живем, нескучные поэты?
С клочьями задумок по карманом,
С сухарем, заложенным в манжету,
В голубином сердце с барабаном?

Скоро встрепенутся путешествий птицы
Фыркнет конь от взваленной поклажы
Время снаряженья колесницы
Станет тайной утренней пропажи.

Новолетние ветры спекутся,
Вытекая из расщелин и трещин
Путники! Спеши разуться
В приключений облачайся вещи!

Святой Иероним

К своему Храму художник, как он считал сам, шел всю жизнь. Рано, еще в отрочестве, проснувшийся интерес к русской и славянской иконописи, чтение почти недоступного в Советское время Евангелия, и стремление писать - как и боготворимые им итальянские живописцы - картины на библейские сюжеты ("Святой Иероним", "Бегство в Египет") были только этапами длинного пути. Он создавал восхитительных, лучившихся любовью Мадонн и свою "Вавилонскую башню".

Бегство в Египет

Мадонна

Последние 5 лет жизни Уджал посвятил росписи Церкви Архангела Михаила – ей. таким образам, досталось все лучшее из накопленного им за целую жизнь…Но в 2004 году Уджала Ахвердиева не стало. Так сложилось, что заканчивать работу пришлось уже жене Елене. По-началу, она сомневалась, но мысль о том, как много значило для мужа его последнее детище, вселила уверенность - церковь не должна остаться незавершенной.

Уджал почти все успел, предстояло сделать немногое, но одной было не справиться. И тут приключилось невероятное. Люди стали приходить с предложениями помочь – среди них практически не было профессионалов - все юные, почти дети с открытыми сердцами и светлыми лицами. Она принимала всех с радостью, ведь нужна была любая помощь. Красили, шпаклевали, жили одной дружной семьей, а когда наконец все было готово, ей приснился сон: она входит в знакомую церковь, только своды как будто чуть повыше. Внутри все бело… белые стены, потолок, иконостас, а возле него Уджал. Он в белой рубахе и свободных полотняных штанах, в руке - кисть. Художник смотрит на жену внимательно, потом оборачивается и начинает рисовать. Лена в волнении спрашивает: "Как, Уджал - опять?". Он, ласково улыбнувшись, кивает: "Да, опять".

"А может, любовь и память и есть м а ш и н а в р е м е н и,
сводящая на нет дистанцию между прошлым и будущим?... " (Муслим Магомаев)

музыка - Alihan Samedov (азербайджанская зурна)