« …
На этом экскурс закончен. Остались выводы, заключения, резюме.

Рассматривать Синцьзян можно с разных ракурсов. Тут, конечно, масса странного. Как, думаю, и везде в Китае. Есть что сказать и за проблемы и за негатив. Но суть не изменится. Суть такова:

Если завтра весь наш волшебный дивный мир, кроме Китая, перестанет существовать, провалится в ктулхову бездну, испепелится взглядом Иеговы или будет изничтожен экспедиционным корпусом, прибывшим из параллельного мира – то Чжунго перенесёт эту утрату без особых проблем. Оно и дальше будет работать, развиваться и учиться. И представителями человечества, ступившими на Марс, создавшими там атмосферу и поселения людей – будут китайцы. Впрочем, равно так же, как и в том случае, если ничего в это мире не изменится.

Можно ли в наших странах (я пока буду говорить только о гипотетическом Евразийском союзе) добиться того же, чего добились в Китае? Легко. Для этого нужно сделать всего две вещи. Вот какие.

Во-первых, необходимо обрести душевную гармонию.
Для этого следует взять всего-навсего одного Михаила Сергеевича Горбачёва, гитарной струной обмотать ему мошонку – и подвесить в каком-нибудь людном месте, согласен на Красную площадь.

Видите ли, проблема даже не в том, что у СССР не оказалось собственного Дэн Сяопина (чем чёрт не шутит, может и появился бы со временем). Проблема в том, что у СССР оказался собственный беспринципный мудак с пятном на голове и опарышами внутри неё. Имея под боком опыт реформ Китая, он сделал всё с точностью до наоборот. Еще пару-тройку ошибок можно было бы списать на врождённый кретинизм, но последовательное усирание китайского опыта объяснимо лишь редкой моральной мутацией. Страна была сознательно обречена на разруху, войны и последующий беспредел олигархии.

Так что – либо струна и Красная площадь, либо альтернатива в виде стеклянной призмы, где Великий Разрушитель Берлинской Стены должен содержаться в качестве экспоната, представляющего интерес для науки, изучающей редкие формы моральных уродств.

Второе.
Отменить у хуям мораторий на смертную казнь и параллельно ужесточить наказание за коррупционные преступления.

Лично я, к стыду своему, верю, что человеческая природа одинаково слаба и низменна, вне зависимости от гражданства. Уверен, что иной китайский чиновник тоже порой мечтает запустить лапу в казну или прижать предпринимателя отката ради. Но дело в том, что планы своего личного обогащения он соотносит с перспективой получить пулю в затылок. И поэтому в Китае работают все реформы, а выражение «попил бюджета» на хань не переводимо даже приблизительно, даже на уровне смысла.

Да, безусловно, моё любимое Прогрессивное Мировое Сообщество возмутится этими репрессивными мерами, этим отходом от принципов либерализма и скрапбукинга (или какие там ещё слова произносят правозащитники) – и выразит решительный протест. Наверное, Хиллари Клинтон даже выступит с резким заявлением. Ой-вэй.

На этот случай я берусь лично составить спич для глав государств Евразийского союза. Не бойтесь, он будет коротким, предложения в два:

«Уважаемое Прогрессивное Мировое Сообщество! Иди-тко ты на хуй». Сдержанные аплодисменты, в скобках.

И ПМС (куда ж ему деваться-то?) – пойдёт. Шипя, огрызаясь через плечо и приволакивая обе ножки – пойдёт, куда послали. Наверняка в Голливуде снимут пару талантливых блокбастеров о том, как героический Рэмба успешно борется с возрождающимся совком. Ну чо, снимут – сходим, зазырим.

Вот такие предложения на историческую перспективу.
А на ближайшую планируется: обхватить голову руками и завыть фальцетом от стыда и обиды.
Как же нас наебали.
Господи, как же нас всех наебали.»

Рекомендую и комментарии тоже.
Очень интересно.

В России сложилась предреволюционная ситуация, когда власть не способна разрешить целый клубок противоречий в расколотом обществе. Можно выделить две основные линии разлома общества.
Первая линия разлома отражает уникальный исторический конфликт между феодальной политической системой, индустриальной экономикой и постиндустриальными ожиданиями наиболее активной части общества, которые были взращены годами экономического роста. Как показывает исторический опыт, именно экономический рост расшатывает кристаллическую решетку негибких социальных систем и подготавливает почву для революции. Очевидно, что три ипостаси современной России входят в непримиримое противоречие и проецируют эти противоречия на интересы и поведение различных социальных групп.
При феодальной власти и пренебрежительном отношении к частной собственности невозможна не только постиндустриальная экономика, но и так называемая новая индустриализация. Говоря по-русски, при феодальном строе мы и нормальные нефтеперерабатывающие заводы не можем построить, а русские Google или Microsoft вообще за гранью мыслимого.

Зависть перестает быть тихой
Сырьевая индустриальная экономика может обеспечить постиндустриальные стандарты потребления лишь для 10-15 млн человек, и то при высоких ценах на нефть. Остальное население обречено либо уезжать из страны, либо прозябать и тихо завидовать более удачливым соотечественникам. Если такая ситуация длится долго, зависть перестает быть тихой, а лозунг «грабь награбленное» становится популярным среди провинциальных пацанов в спортивных и военных штанах. Если же цены на нефть снизятся, о постиндустриальных стандартах потребления придется забыть всем, в том числе и городскому среднему классу. Перед остальной же Россией встанет невеселая альтернатива: возвращение к натуральному хозяйству или голод.
В стандарт постиндустриального потребления входит не только свобода частной и деловой жизни, но и политические свободы. Мы идем в магазин, платим за килограмм колбасы и получаем тот килограмм. Продавцу не удастся всучить нам 100 грамм колбасы и 900 грамм протухшей селедки. Поэтому нам трудно смириться с тем, что мы голосуем за любую партию, кроме ЕР, а нам рассказывают, что половина из нас выбрали-таки ЕР.
Вторая линия разлома — это национально-этническая напряженность. Российская Федерация не смогла стать ни государством-нацией, ни плавильным котлом, где люди разных национальностей и вероисповеданий живут по одним законам и имеют схожую систему ценностей. По сути, наша страна — это совокупность случайно собранных людей. В истории были примеры таких конгломератов. Например, лоскутная Австро-Венгерская империя или Священная Римская империя. Все они жили не очень счастливо и по историческим меркам не очень долго. При этом собственно законы Российской Федерации являются слабым институтом, не способным объединить эту разношерстную массу. Кто-то предпочитает лондонский суд, а кто-то — законы шариата, но в целом господствует закон джунглей. Большинству русских людей в такой институциональной среде крайне неуютно. Если национальные диаспоры в крупных городах объединяются в кланы и успешно покупают оптом услуги феодальной бюрократии, то русское население за исключением власть имущих кланов и организованных преступных группировок вынуждено «договариваться» с блуждающими бандитами российской государственности в розницу. А это гораздо дороже.
Отсюда и набирающий силу русский национализм. Игнорировать его требования власти все труднее. В этой связи не случайны последние заявления российского патриархата. Но и удовлетворить эти требования власть не хочет. Если устранить причину — обеспечить равенство всех перед законом, то придется изменить саму сущность современной российской власти. Если бороться со следствиями — поражать национальные меньшинства в правах, то можно вызвать их гнев. А это самые лояльные и удобные для нынешней власти слои населения: даешь деньги и гарантированно получаешь голоса на выборах. С точки зрения политика, крайне неразумно бороться против интересов тех, кто за тебя голосует, ради призрачной надежды получить одобрение тех, кто за тебя не голосует.

Три кита власти
Эти два объективных разлома в российском обществе приводят к тому, что складывается ситуация, когда верхи не хотят жить по-новому, а низы не хотят жить по-старому. Но это еще не революционная ситуация — это ситуация гражданского конфликта. Как отмечал Ленин, чтобы этот конфликт перерос в революцию, нужно, чтобы верхи не могли жить по-старому, т. е. «хозяйничать так, как они привыкли». И к этому тоже есть определенные предпосылки.
До недавнего времени нынешняя власть стояла на трех китах: заоблачный рейтинг Владимира Путина, высокие цены на нефть и прямое насилие.
Высокий уровень поддержки национального лидера обеспечивал легитимность всей властной вертикали. Любые сомнения относительно этого рейтинга и вопиющую неэффективность вертикали управления можно было щедро заливать нефтедолларами. Там, где это не помогало (в достаточно ограниченном числе случаев), применялось прямое насилие. После перемены мест слагаемых во властном тандеме и выборов в Государственную думу первый кит начал стремительное погружение. Налицо делегитимация российской власти и ее лидера.
Второй кит (нефтяное благополучие) крайне ненадежен. Его судьба решается в основном за океаном. Если Федеральная резервная система США не примет решение об очередном количественном смягчении, цены на нефть будут снижаться. Если американские ястребы развяжут еще пару «победоносных» войн на Ближнем Востоке (Сирия и Иран), то цены на нефть, напротив, взмоют в небеса и мы поживем с нашими внутренними противоречиями еще пару лет без революции. Если же ястребам обрежут крылья (т. е. бюджет), а Ближний Восток без помощи США возьмет и поутихнет или придет к демократии без больших жертв и разрушений, то перспективы для цены на нефть будут нерадужные. Даже спекулянты на Нью-Йоркской товарной бирже или аналитики рейтинговых агентств в большей степени определяют устойчивость российской государственности, чем Кремль и отечественный Белый дом. А самое печальное то, что элита западного мира будет принимать эти решения, практически полностью нас игнорируя. То есть они не будут специально поднимать цены на нефть, чтобы законсервировать нашу отсталость, или специально устраивать обрушение цен для ликвидации недемократического режима. У них есть гораздо более важные вопросы: останется ли доллар главной резервной валютой, какое соотношение инфляции и безработицы (не) позволит переизбраться Бараку Обаме, что делать с бюджетным дефицитом и т. д.
В этой связи устаревшими выглядят призывы российской власти и представителей РПЦ сплотиться, чтобы не «кормить чужую армию и чужой бизнес». Ирония состоит в том, что в постиндустриальном обществе территория, природные ресурсы, да и значительная часть нашего населения, вообще никому не нужны. Постиндустриальный мир — это не строительство пирамид: много сырья и низкоквалифицированных рабов там не нужно. США уже обогнали Россию по добыче газа за счет новых технологий добычи сланцевого газа. Технологический уровень становится настолько высоким, что возможно заменять одни ресурсы другими. В постиндустриальном обществе интерес представляют лишь финансовый капитал и «креативный класс» (люди, создающие идеи), а деньги и мозги и так утекают из нашей страны. Можно даже предположить, что нынешняя агрессивная внешняя политика американской администрации — это попытка институтов, утративших свою актуальность после падения СССР, доказать свою незаменимость и продолжить получать часть американского и мирового ВВП. Когда и если американские налогоплательщики поймут, что мировое господство, а главное, свободу и процветание обеспечивает им доллар и Microsoft, а не базы на Ближнем Востоке, политика США радикально изменится. Судя по состоянию бюджета США, это может произойти очень скоро. Тогда мир станет еще более постиндустриальным. И в этом мире будет еще меньше пространства для высоких цен на нефть и недемократических режимов.
Если первые два кита нынешней вертикали пойдут ко дну, останется только насилие. Но история учит нас, что в момент массового недовольства правительством ни одного полка, верного старому режиму, не остается. Увеличение денежного довольствия полицейских и оборонного бюджета здесь не помогут. В итоге это лишь дело времени, когда дальнейшая делегитимация российского руководства наложится на очередную волну мирового экономического кризиса и мы получим классическую ленинскую формулу революции: верхи не могут, а низы не хотят.

В понедельник, 16.01.2012, выйдет вторая часть статьи «Предреволюционная ситуация»

Автор - Автор - Владимир Назаров, заведующий лабораторией бюджетного федерализма Института экономической политики им. Гайдараа

«...

сам генерал Грэвс, командующий американским экспедиционным корпусом, впоследствии признавал: «из тех районов, где находились американские войска, мы получали сообщения об убийствах и истязаниях мужчин, женщин, детей…» Не менее откровенен в своих воспоминаниях и полковник армии США Морроу, сетуя, что его бедняги-солдаты… «не могли уснуть, не убив кого-нибудь в этот день...

... »