Офелия шла по улице, подставляя бледное лицо первым мартовским теплым лучам солнца. Было прохладно, но воздухе уже чувствовался приход весны: сухие тротуары, нежно-голубое, ослепительно-чистое небо, желтое солнце; пережившие эту зиму наркоманы выползали из своих грязных темных квартир, чтобы размять тощие, истерзанные ломками тела и провентилировать убитые постоянным курением дряни легкие.
Офелия нервно-брезгливо передернула хрупкими плечами, проходя мимо нескольких зависающих у общественного туалета старых наркоманок. Они были так ужасающе уродливы, настоящие ведьмы; Офелия сразу определила, что каждая из них сидит на игле не меньше семи-восьми лет. Ей до этого было еще далеко, она была юна и прекрасна: нежная кожа, огромные голубые глаза, длинные светлые волосы. Впрочем, стиль «девочки-цветочка» ей был не по душе: короткая серебристо-серая куртка от «эко», широкие приспущенные джинсы с тяжелым проклепанным ремнем, скейтерские кеды, пара напульсников на тонких запястьях, легкий рюкзачок за спиной, плеер... Под жесткий ритм ранних композиций Prodigy Офелия шла, засунув руки в карманы джинсов, и улыбалась солнцу... Но была еще одна причина улыбаться – в ее рюкзаке, кроме пары дисков и завтрака в бумажном пакете, было кое-что, что может заставить улыбаться всем прохожим, ловить позитив, радоваться жизни...
Она почувствовала легкую усталость – похоже, экстази начинает отпускать – и решила сделать небольшой перерыв в своей прогулке. Найдя свободную лавочку в небольшом скверике, она села, откинувшись на спину. Открыв рюкзак, Офелия несколько растерянно порылась в нем. Экстази и спидов осталось совсем немного, как и денег, нужно было сэкономить хотя бы несколько таблеток – сегодня в «Министри» классная вечеринка, потом она собиралась на крутейший рейв, пропустить который было бы безумством. Но зато было несколько огромных косяков убойнейшей травы... Офелия порылась в карманах, нашла зажигалку – дорогую серебристую игрушку, подаренную ей Роджером - ее бойфрендом и ее дилером – он снабжал ее лучшими в Лондоне наркотиками и лучшими записями транса, пси, драм-н-басса и техно, которые иногда достать было сложнее, чем дурь.
Щелкнув зажигалкой, она уже приготовилась взорвать... Но яркое сине-красное пламя выскочило на секунду и тут же потухло. Она нахмурила бровки и еще раз, другой попыталась вернуть к жизни зажигалку, но та была безнадежно сломана.
Вдруг солнце перед Офелией загородила высокая фигура полицейского.
Она с улыбкой подняла глаза.
-Добрый день. Прекрасная погода, не правда ли?
-Да, милая леди, давно в Лондоне не было такой славной весны. – Широко улыбнулся бобби. – Разрешите вам помочь? – он достал коробок спичек, чиркнул и поднес огонек к концу косяка Офелии.
-О, как мило с вашей стороны, благодарю вас.
-Ну что вы, это такой пустяк. У меня самого дочка примерно ваших лет. Жаль, что мы нечасто проводим время вместе. Так приятно пообщаться с молодым поколением.
Офелия с наслаждением выпустила густое облако дыма и подвинулась, освобождая на скамейке место для полицейского.
-Я тоже редко вижусь с папой. Знаете, клубы, тусовки, в общем, все такое. Может, передадите для вашей дочки кое-что от меня?
Она вытащила из рюкзака еще один косяк.
-О, как мило. Вы так похожи на мою Энни. Ей уже шестнадцать, а вам, если не секрет?
Офелия глубоко затянулась еще раз-другой. Трава действительно оказалась убойной.
Помолчали минуту.
-Как было бы прикольно. – Сказала она, глядя куда-то вдаль. – Если свернуть косяк толщиной с мужской член.
В скверике еще долго слышался радостный смех – юной девушки и мужчины лет сорока пяти в форме офицера полиции. Чинные лондонские старушки, кормившие голубей, мило улыбались. Наверное, думали, что это папа и дочка.
В «Министри» этим вечером было не прорваться – но Офелию провел Роджер, которого в клубном мире Лондона знали все. Вечеринка была в стиле индастриал-техно, и Офелия, вне всякого сомнения, была здесь самой стильной – но, уже прорываясь с Роджером через фейс-контроль, она недовольно по-детски кривила пухлые губки – заранее закинуться она не успела, и теперь ее мучило неприятное чувство возвращения в реальность. А закинуться надо было как можно быстрее – иначе к ее легкой паранойе вскоре прибавилась бы и героиновая ломка.
От входа они сразу же пошли к бару. Роджер заказал для Офелии мартини, себе – минералку. Пока бармен наливал напитки, он быстро раскатал две дорожки чистейшего амфетамина, протянул Офелии свернутую стофунтовую купюру. Быстро втянув обе дорожки, она шмыгнула носом, как расплакавшийся малыш, и, чмокнув Роджера в щеку, даже не взяв мартини, побежала на танцпол.
-Удачного трипа, крошка! – крикнул Роджер с улыбкой, но его голос потонул в тяжелых басах...
Утром в отделение «скорой помощи» одной из больниц Лондона вошли двое... вернее сказать, вошел молодой человек в темных очках, несмотря на то, что вчерашнее солнце сменилось хмурыми серыми облаками и унылым дождем. Молодой человек буквально тащил за руки девочку лет шестнадцати.
Женщина средних лет с бейджиком «Доктор Дж. Марстон» подошла к парочке.
-Что с ней? – спросила доктор. – Перебрала?
-Доктор, ей надо срочно сняться – взволнованно сказал Роджер – а это был именно он.
Доктор кивнула.
-Окей, подождите внизу, сейчас мы поможем ей. Ох, эти дискотеки и ночные клубы. Амфетамин?
-Да.
-Подождите внизу. – Повторила она. – Мы позаботимся о ней.
-Спасибо, доктор.
Подошел высокий чернокожий медбрат, увел Офелию в приемную, и, пока доктор Марстон набирала в шприц транквилизатор, он снял с Офелии куртку и закатал рукав ее рубашки.
-Посмотрите, доктор. – Сказал он. – Здесь же не вены, а решето. Все воспалены. На запястьях тоже ничего.
-Поищи на кисти, Джим.
-Я никогда такого не видел. – Пожал широкими плечами Джим.
-Ты сколько стажируешься?
-Уже третья смена. Но в колледже...
Доктор рассмеялась.
-Еще насмотришься. Бедная девочка. Совсем ребенок. Это может стать причиной заражения крови. Нашел?
-Да, вот здесь...
Джим сжал тонкую руку Офелии, которая, лежа на кушетке, безучастно смотрела в потолок огромными зрачками. Между костяшек ее пальцев вспухла голубая венка. Доктор Марстон ввела транквилизатор.
-Джим, там внизу ее парень... Скажи, мы ее можем оставить на пару дней, видно, что была передозировка. Только пусть привезет ей что-нибудь из одежды, и наркотики, какие она обычно принимает, иначе она все равно сбежит. Все понял?
-Да, доктор.
Джим ушел. Доктор грустно погладила Офелию по бледной щеке.
Офелия проснулась и сразу поняла, что она в больнице, в отдельной палате, и что у нее начинается ломка. Не та легкая паранойя, что была в клубе тогда, когда Роджер раскатал перед ней очередную дорожку... Не та апатия и подавленность, которая бывает обычно наутро после удачного рейва... Что такое – эта ерунда – по сравнению с ломкой от нехватки героина. Она бессильно заплакала. На ней вместо ее стильных фирменных шмоток была бесформенная голубая больничная рубашка, в запястье воткнули иголку капельницы, и она была совсем одна. Осознав неприятность своего положения, она почувствовала, как легкое напряжение во всех мышцах сменяется противной ноющей болью; сразу же заболела голова, и безумно раздражал свет, и кусок пластыря, стянувший ее руку там, где была капельница, и ощущение грубоватой ткани на теле, и вообще все.
-Спокойно, милая. – Прошептала она сквозь слезы, изо всех сил пытаясь сохранить самообладание. – Это просто эффект пласебо. Ты знаешь, что должно ломать, и тебя ломает. Буду думать о героине. Или о Роджере. Буду думать, как клево трахаться с ним под метом... О боже, может, они дадут мне хотя бы метадон??? Черт, я сказала это или подумала?
На самом деле она закричала это на все отделение.
За белую ширму, отделяющую ее кровать от остального мира, заглянула медсестра.
-Ты проснулась? – улыбнулась она. – Как ты себя чувствуешь? Твой парень сейчас здесь. Думаю, тебе уже можно с ним увидеться.
-Метадон. – Прошептала Офелия. – Метадон.
-Сейчас посмотрим. – Медсестра улыбнулась еще шире. – О, доктор назначил тебе два укола, сегодня утром и на ночь. А потом ты сможешь пойти домой и вернуться к героину, если не захочешь дальше получать заместительную...
-Быстрее! – закричала Офелия. – быстрее, мать твою, мне нужен укол!
Потом пришел Роджер, принес ее любимое коричнево-белое платье в цветочек и «мартенсы», помог ей переодеться, и прямо в больничном туалете они задолбили по косяку. Мир снова улыбался ей.
Держась за руки, они вышли из больницы. На стоянке вдали Офелия заметила машину Роджера, но он хитро улыбнулся, вышел на тротуар и поднял руку. Тут же остановилось желтое такси.
-Друг, не подбросишь нас? Тут недалеко. Порядка десяти кварталов строго на север... эээ... да. - Чрезвычайно светским тоном, идиотски улыбаясь, спросил Роджер. Офелия захихикала.
-Да вы, ребята, похоже, обкурились дури? – захохотал пожилой таксист.
-Точно так, папаша. И денег – ни пенса. Вот там стоит моя тачка, но сам понимаешь...
-Да без вопросов, молодежь. Садитесь. Слышишь, куколка, а твой парень не совсем идиот, я бы тоже не садился за руль в таком удолбанном состоянии. Особенно если в машине со мной такая красотка. – И он снова захохотал.
Офелия приоткрыла окно и закурила тонкую сигарету. Свежий ветер трепал ее длинные волосы. По-настоящему пахло весной... Самой прекрасной весной, которая когда-либо была в Лондоне.
