Ода к скуке        _{(написано 17.04. под психостимуляторами)}

Ты пролетала здесь,                   Сквозь хладнокровный вздох,      Ты забралась в меня,                Будто бы хладный мрак,           И  все молчит внутри,
Шлейфами мимо аллей,        Между пустых глазниц,                     Выткав в душе бельмо,           Будто жестокий зверь,                 Ледяной хрипящей волной
Пьяно пыталась осесть,         Шепотом городов,                                      Золотом янтаря                             Чертишь в моих глазах               Будто застыла битва                         
В бархате тополей.                       Тенью чужих ресниц.                             Входишь в мое окно.                   Циркулярную параллель.       Человека с самим собой.                               

                                                                                                       
                                                                                Среди темно-красного дня
                                                                                                                                                              Я повешен средь простыней
                                                                                                                                                              Зачем ты убила меня?
                                                                                                                                                    
                                                                                                                                                          Почему ты меня сильней?                                                                   
                                                                                         
                                                                                    
                                                                                    
                                                                                    
 

 Про знакомого наркомана. Почему-то захотелось нацарапать именно такое.

                                 Пролог
"В этом городе каждый живет, не снимая шлема,
Ожидая удара, он ищет глазами мать,
Человек научился рваться к садам Эдема,
а попав в Аушвиц, научился смиренно ждать."
 

                              ***
                                                                                                                   
Голубиная серая знать наполняет осенью парки,
Что ни шаг, то ветер под курткой шарит
И твой вечно несмелый огонь зажигалки
         Под его порывами исчезает.


В этом грязном и равнодушном осеннем оскале
Всё не слышно ни звука дождей, раскатистых громов.
Бережливо спрятана боль черно-белыми рукавами,
     Нумерация рук следами счастливых уколов.                                                                                                                                                                           
                                                                                                                                                                           .

Под простым механизмом паденья - радужный взрыв,
Убегающий в клетки, куда-то в сплетение вен,
И когда тебя бьет конечной волною поддых,
           Начинаешь хотеть перемен.

Рассказать бы тебе историю про наш город -
Что течет от Филей и от Киевского вокзала.
Как здесь в зиму такой неотступный холод,
А весной такая жара, что холода - мало.

_______________________

По утрам здесь слышно, как гудят трамваи,
Как собаки лают, как соседи играют в покер.
Как здесь каждый под вечер влачится бетонной сваей,
И не каждый подводит итоги под "Джони Уокер"

Этот город не мой - я сыта его яркостью досыта.
И здесь каждый сидит в одеяле и каждый читает Бунина.
Бесконечно живой, ненавязчиво вторит "вне доступа",
От него ждут свершений, как от самого скользкого шулера.

По ночам этот город душит пустой и злорадный смех,
Он становится сильным - зарастает густой щетиной.
Этот город не мой, но... средоточие тех,
Кого душит страх - до никчемности ощутимый.

                                                                Бла-бла-бла. Лондонское. И то, что было зачитано непосредственно Крису. Глупо-романтическое такое. Не в моем стиле, но пусть висит в качестве памяти обо всей той недавней глупости.

Там декабрь снова прячется под полог;                                                                   
Каждый чудится ненастоящим, но без масок.
Там с тобой, где каждый вечер долог,
Я не трачу время на выдумыванье сказок.
Там пустынны после четырех все улицы и скверы,
И где в профиль все и каждый - вылитые греки,
Мне с тобою отпадает все значенье меры,
Я с тобою только молчаливо опускаю веки.
Это воздух там - бьет под ребро и с тыла,
Опьяняет, и ты зеркально-гладок.
Ты меня прости, я там тебя любила,
Где любовь - неустраненный неполадок.

Ну вот как-то так. Под впечатлением от Полозковой написано. Ему.

Бесполезно нас торопить с ответом -
Молчаливо в спину, позабыв слова;
Как бродили по ледяным проспектам
И как руки прятали в рукава.

Пропусти меня мимо, за светофором
Мне очаянье вырезано-два зубца:
Раскрошившимся именным узором,
Как два наших имени в два рубца.

Вам бы не узнать, да и не открою,
Даже попрощавшись с вами и в самолет -
Как мечтали в спешке уехать к морю
В ледяной декабрьский гололед.

Вам бы не доверить мои сомненья,
Вышепчённые насквоь ему в лицо;
И молчащие руки к моим коленям,
И бульварные будки.Или крыльцо.
 
И как рассыпались, и губы крали
Поцелуями спешными в три глотка.
Это мы с тобой просто недомолчали
То, что знали наверняка.

03.01.10.

Написано на скорую руку, под В.Полозкову и горький чай. Прогресс достигнут: есть главная мысль, а не мои очередные расплывшиеся четверостишья, по смыслу которые невозможно соединить воедино.

Я антикварный инструмент - у стены, в пыли,
Средоточие мечт и мыслей всех музыкантов.
На меня ставки крупные: семь сердец, три пари.
Три струны.Доведенные до отчаянья жюри.

Я - инстумент для эстетских этюдов Рахманинова;
Тот, что теперь на свалке, гниёт в ночи.
Я - инструмент, моя миссия с треском провалена.
Очерёдное вместо "играй" : пожалуйста, замолчи.

Никаких тебе нот: стой, разваливайся на части,
Пусть тебе вместо гроба - дерматиновая часть гамака.
Я опять инструмент. С неживой душой, но живым несчастьем.
Погасили свет. Порвалась струна. Кончилась музыка.
_____________________
И теперь, вы с прискорбием : где же мой инструмент?
Двадцать лет уж прошло.Славы нет, инструмента нет.
Ни души в некогда полном зале, рваный кошелек.
И теперь незарбочиво: все испорчено.
Не имел, что хотел. Что имел - не сберег.

Старое, с претензией на пафос и интеллектуальность всилу тогда еще юношеского максимализма. Кажется, про неприятие обществом. Или что-то другое. В стиле "ятакойнеобыкновенныйебитесьвсеконем". Читаю - вызывает улыбку. Но пусть висит, так уж и быть.

Разбейте меня на три четверти, дробите винтом о вечер;
Загадки мои разгадывайте, уверяйте, что время лечит.

Разлейте меня по таблоидам, цилиндрически-пьяным выступам,
Но дайте мне право на "кто это", дайте добро на неистовство.

А дни не проходят - меняются, и жгут сигаретными пятнами;
И оловом с кровью мешаются. И кажутся необъятными.

А нам обещают заморозки.Вы сыпьте меня гранитными
обломками трехсводчатой станции. Усыпьте меня молитвами.

Разрушьте мою приземистость - технического ныне формата.
Оставьте большую медведицу. Да трансцендентальное завтра.

Полный набор. Наверное, такое смогу понять только я, потому что здесь склеены все чувства в один сегодняшний момент - неравномерно наложены друг на друга, неправильно подобраны, соединены воедино не так. Ну и пусть. Немного суицидальное. Или просто неэстетские, довольно подростковые мысли, обрамленные грубой рамой словесности. Пусть. Зато в моем обыкновенном стиле.

Напевать Тома Йорка - потише, без особой сноровки.
Рассылая улыбки - немного дежурные, но это пройдет.
В суете голосов у сине-выцветшей остановки
Остановиться и приглядеться.Суетливо шагнуть вперед.

По углам и по небу - недаром.Я остываю
В безучастно ревущей мгле и к касаниям-нетвоим.
Еще полциферблата вперед, и я уже честно не понимаю
Почему Том Йорк.Для чего я пою.И зачем выпускаю дым.

Он поет мне в ответ:из вежливости, от испуга?
Календарь мне отмерил суммарность осенних дней.
Как отметится ночь: быстротечностью ль друг для друга
Или страхом, слетевшим вниз - под откос этажей.

И под кожей, у жилки пульс - откровенно и неуловимо.
Ты не хочешь со мною ночь, так у нас остается май.
И по антресолям, губам - немного дерзко, немного мимо -
Проглотить "я прошу" и упорно шептать "обещай".
_________________________________________________

И трамваи гудят - я не слышу.Спазм ожиданья
Расплескался по лицам каждого, кто не в счет
Острый локоть.Полный вагон.Неверное расписание
И прохожий не охнет, как начнется обратный отсчет.
 

Разумеется, любимая тематика "тысячелетнего Рейха". Клинит меня - ну что поделать. Писалось за минуты, поэтому не исключено, что гамно.

__________________________________________

Дайте мне еще немного больше:
Разрешите снегом набивать карманы
Или в ветхих гетто оккупированной Польши
Разрешите мне подольше оставаться.

Разрешите мне еще взрослеть пореже,
И дышать почаще, так, чтоб не болело.
В городе туманном лица - те же
не ревут, но смотрят ошалело.

Вы не обессудьте, я шагаю
не от вас, но пусть будет подальше:
К фарами блеснувшему трамваю -
Босиком от неприкрытой фальши

Разрешите мне вас ненавидеть честно.
Дайте мне ничто и чуть побольше.
Здесь у каждого граната в горле,
Здесь у каждого лишь свод небесный.

Вам спасибо и за ненадежду, и за море.
Разрешите мне уже пойти ко дну.
Может только там смогу я свое горе
Утопить, развеить "по ветру".

___________________________________________

Вот так. Это мне уже нравится. Послушал психоделическое "Дети Пикассо" и навеяло что-то. Немного тривиально, но в некоторых местах хорошо очень звучит. Стилистика как обычно - выдержана. Ну не Джу Степ я, не могу писать в разных стилистических направленностях. :З

Готовится еще несколько арт-хаузное "Рубиновые сигареты"(название - метафора,разумеется) и "Письма с Марса" - добренькое такое, солнечное. О смерти. Ну, или, может, и не о смерти. Написано-то всего ничего. Комменты, кстати, оставляем. И положительные, и отрицательные. Мнения я буду рад в любом случае услышать.

Кстати, вот если о названии говорить. Называется "Любовь. Волю б." Догадается ли кто о второй части этого названия?)) Почему оно вот в такой вот непривычной интерпретации?

                                      ***

Все зашифровано в таком понятном и простом,
Любовь-игра и жизнь, вот только с затянувшимся концом.
Все зашифровано. Мы - бронзовые волки,
живущие секундой.Без медицинской карты.И страховки.

Утро найдет тебя в грядущем "слишком поздно",
Когда еще не мертвые глаза, но обесцвеченное небо.Звезды
не падали в колодцы,но разбивались по частям/на части,
выстукивали алгоритмы нашего несчастья.

Вечер тебя поймает, зацепится пальцами за воротник.
Ты еще не засыпал.Много курил, и взглядом уже поник.
Когда еще не умирал, но в легких скрипит от сигаретного дыма,
И жизнь,словно в лотерее:бывает однажды.А бывает и мимо.

Все зашифровано в таком обыденном,как каждый взгляд и вздох.
В таких воинственых сердцах, и в ветре, что к обеду смолк
В тебе, в твоих акварельных снах, размытых ближе к семи
Все так зашифрованно.Просто все вроде бы.
Проще моей любви.

Да, да, я знаю, что все это - полнейшая хуйня, что нет оправданий отсутствию смысла и т.д.. Но смысл здесь какбэ прослеживается, однако все очень индивидуально. Писалось про одного человека, а сам стих - полнейшая грубая метафора. Простите меня за это, за эту прорезнь в жанре поэзии. Обещаю, что такого я больше не напишу. Полнейший психоделический, ничуть не концептуальный, хуевый бред. Вы не поймете ни строчки - я гарантирую это.

Экспериментальное, а потому неудавшееся(уж это точно)

Ты то самозабвенно молчишь,то просто теряешься в гуле чужих голосов.
Это не наваждение, но я все еще жду конца твоей обширной социо-комы.
Если ты не купил моих акций, не вычислил всех моих адресов,
Это знак/очень хороший повод оборвать последние телефоны.

Если тебя целовали - откуда пыль вокруг твоих губ?
Знаешь, ты очень сглупил, когда взялся меня защищать.
Одним телом больше/меньше - один социополитический труп,
Не учел, что стены имеют уши. Когда нужно - умеют кричать.

Пока ты преуспевал в водевилях, размышлял о покупке мины/гранаты,
Не учел:Дважды короноваться в мире может один - только Бог.
Смастерив мне мечту - мои личные фюзеляжи из антисептической ваты,
ты, собственно, бросил/разбил их у моих окровавленных ног.

А сегодня, ты улыбаешься: "Простите, мы разве знакомы?"
Добавляешь:"Снова простите, но я жутко спешу, мне надо бежать".
Если я вдруг сотру все границы, подорву наши собственные аэродромы,
То отвечу: "Сотрите пыль прежде, чем кто-то захочет вас целовать".

Не получилось, знаю. Поэтому пусть будет only experiment. Пусть будет без вдохновения и без особой надобности.

Посвящается им. A.Hitler und E.Braun.

Это просто так - встретить с ним май, закрепиться по 2м фронтам
В безучастной тишине проклинать, шептать упорное: "не отдам".
У тебя неизменное правило:раз она поклялась, ты не останешься в долгу.
Только она стреляется в сотый раз, отсылает в две строчки:"Больше,прости,не могу".

У тебя неизменное правило:раз она поклялась-будет терпеть до последней встречи,    
водрузив душещипательное "прощаю" себе на плечи.
Если кто-то ей скажет:"Допустимо, что время действительно лечит",
Хладнокровно ответит:"Врешь".

Это просто так - она все бы стерпела, только бы он свершил все, все смог.
Пусть бы он предал Бога, переписал "Mein Kampf" добровольно бы на "Игрок".
Только в этот февраль, а не май, она жмется к дверям, забывает шарф.
Улыбается сдержанно: "Нет, дорогой, это теперь и моя Mein Kampf".

_________________________________________

Это так просто - не бери на веру, жди, когда настанет май
Жди новых распоряжений, новых поползновений на совесть, новых гетто
Если бы им повезло, каждый забыл бы альфу Ромео, бету Джульетту
Только случилось не так.

 Ю. Тальберг "Миновоз". Очередные мои творческие ляпы.

Глупо как-то получилось. Некрасиво и о смерти почему-то :[

Спасаясь от наполненных снегом апрельских гроз
обхватывать ладонями синеющий подснежник - газ
И вспоминать того, кто вел спокойно свой серый миновоз
С такой же серой прожилкой у дьявольски-пьяных глаз.

Скажи, попутчик, давно за затворками жизни минус?
Примерно сто двадцать и еще, кажется, микромили,
У тебя остаются минуты - сложи из льдинок слово "Jesus"
Пока мы еще не сдохли. Пока нас еще не убили.

Оставь, попутчик, мне свои сны-ленты магнитофонных кассет
Немного содовой и куклу Вуду из пропыленной холщовой ткани
Когда, попутчик, все разговоры сойдут к лаконичному "нет"
Ты будешь мерить жизнь этапами-кварталами-поездами.

______________________________________________________
Поведай, попутчик, станется ль с меня в этот последний раз?
Да, именно здесь, за рулем моего серого миновоза?
We've got no time - сегодня будет звучать почти как угроза,
                                  Единожды для нас.

Only experiment. No complaint.

© Ю. Тальберг.

***

Застыв на мгновенье в дверях, он неспешно вошел в ее дом
Штат Кентукки, пригород Луисвилла, неурожай.
Опираясь на трость, она молча пила разведенный бурбон.
В многогранном стакане сквозь жидкое успокоение светилось одно:
"Обещай".

После того "обещай" она затянула свою привычную дудку:
" Пирамиды построены, забыл, я из племени Майя?
Да поди испытай себя - повторюсь, непременно я сброшу шлюпку,
Если ты обозначишь конец широким потокам нашей Огайо".

Пока пастор Элия Крег спал и видел десятый сон
И громили Питтсбург - обитель святейшей морали
Распевая псалмы, она хваталась за сердце, а то за бурбон
Сквозь сплетенные пальцы небрежно шептала:"достали".

Он вошел в ее дом, прерывая ее немую истерику,
прямо к ней, чья жизнь по чужим прогнозам и так никуда не годна.
"Обернись, - сказал он, - ты видишь не ту Америку.
-Я вообще ничего не вижу,-отрезала. -Потому я пока свободна".

Да, с тех пор он готов был идти по пыльным дорогам Кентукки,
И подобно стае шакалов, выть, закрепив за собой все якоря.
Замирать в дремоте, уловив ее голоса пьяного звуки:
"Эй, приятель, ты все еще слышишь меня?"

Нам ставят памятники, а мы родились у Бога за пазухой
Нас когда-нибудь вознаградят за то, что "не сотворили кумира".
Ты смеешься, втихую затягиваешь "среди зараженного логикой мира".
"Лайки Страйк" и опять улыбаешься: "какие мы все-таки разные".

У нас безысходность прячется прямо над левым ребром
Мы дышим - не ощущаем, живем - как живем, и у нас давно все не так
А жизнь кто такая? Мы вчера с ней столкнулись плечо с плечом
Просыпаешься утром, гордишься собой, и опять - коньяк.

Мы богатые леди с обложек, мальчики со скамеек
Что течет - то не утоляет жажду, что светит - уже не греет
У нас в голове эфиры, в крови спиды, в душах сидят отморозки
Читать Шекспира?Уже не модно. Актуальна Оксана Робски.

Нам ставят памятники и лелеют все наши фото
Им плевать на то, что мы давно не попадаем в ноты
Если мы не rock stars, то уж точно не crew of shit
Независимо от доз кокаина и руки, что давно дрожит.

Мы - популяция светских особ, светлых голов
У нас самые жгучие взгляды и нам всегда так много нужно
Что не получим, то непременно крадем со чужих столов
Вечная память,5дневная дружба. И ничто человеческое, конечно, не чуждо.