В колонках играет - Дубовый Гаайъ-вельветовая песня

 

В каждом из отдаленных уголков вашего собственного мира, казалось бы, изученного до мелочей, всегда находится что-то маняще неизведанное. Кто-то отправляется в свой путь пешком, с перевязанными руками и мешком мелочей на плечах, а кто-то продолжает спокойно пробираться по накатанной дороге, ощущая под пальцами мягкую обивку автомобильного кресла.

От всех неспокойных мыслей меня освобождают воспоминания. Они устанавливают во мне нерушимый столб умиротворения, того спокойствия, чья прочность проверена годами. Я снова и снова, вопреки сознанию, мысленно переношусь к островам моего детства.

В 10-12 лет я очутился на острове мертвых вулканов. Белые камни возвышались надо мной подобно внушительным сооружениям, а по их шершавой поверхности тонкими нитями ползли застывшие следы вулканической лавы. Со временем цвет ее, запечетленный на тех камнях, померк, и она стала напоминать мне осторожно вычерченные на асфальте кирпичные линии - неровные и вытянутые. Там море было спокойным, и человеческий взор, обращенный к той воде, мог изредка поймать исчезающие темные отпечатки, будто выведенные антрацитом. Это были тени от тех камней. Песок там мешался с ракушками, а множество зеленых стекол от некогда разбитых в дребезги бутылок, лежало у изумрудно-голубой кромки воды. Вода неторопливо подхватывала их, на долгое время забирала в свою водяную стихию, и на множество лет они становились ее заложниками, перекатывались по песку, лишаясь острых краев, становясь на ощупь приятными, гладкими. На том острове, на множестве каменистых возвышений не покидали своих постов молчаливые рыболовы в плетеных шляпах. Иногда кто-то из детей смотрел на них и представлял себе статуи, что когда-то давно провожали их застывшими глазами в музеях и в других городах. Рыболовы покидали свои посты только к вечеру, когда солнце уже не жгло кожу беспощадными лучами, и камни те пустели, ожидая в одиночестве очередной приход своих вечных спутников. Тот остров был наполнен тишиной, и только крики чаек, опускавшихся к неподвижной глади воды, иногда разрезали ее. В воздухе царил соленый, бодрящий запах моря, что в тот раз неподвижно застыло под взглядами немногочисленных жителей этого острова. Жизнь там казалась размеренной и бесхитростной, что влекло туда неторопливые группы туристов, греющие надеждой душу хотя бы единожды отыскать в каком-нибудь из закоулков мира свой собственный кусочек рая.