За углом на деревьях бутылки
И пакетики чая.
В гаражах кровоточат затылки
На асфальт не скучая.
С куртки ветра сырые порывы
Отрывают заплаты.
Два кармана – пустые нарывы:
Далеко до зарплаты.
В этом злом телевизоре мы же
Лишь нестойкие пятна
С постоянным желанием выжить,
А зачем… Непонятно.
Без крика, без страха, без лишних претензий на смех
Мы выжили мимо законов, предписанных улице.
Сердитая птаха заутренних телепомех –
Твоя пантомима. Поднялся с колен – и ты пули цель.
В бреду поражений порой растворяется пыль
И армия судеб, досрочно из жизни уволенных.
Вдоль трудных решений суровый рождается стиль
Святых правосудий. Поднялся с колен – и ты воин их.
Диффузия дыма в отравленном взгляде луны
Разбита на части, под стать обречённому городу.
Мы выжили мимо свободы, но ветер уныл
На кухонной страсти, где литрами меряют бороду.
В колонках играет - шипение Настроение сейчас - червивое
Что ни делай, как ни пытайся в осколках разглядеть картину, хеш-код не сходится, мозаика не складывается. Этот пасьянс не в нашу пользу, и вообще ни в чью пользу... Окна гаснут, коробки домов, холодные, безразличные, полное отчуждение... Царство смерти. Имманентное разложение, безысходное, безальтернативное. Даже весна и та видала всё в гробу, говорит: "не приду к вам, скоты.."
И что же дальше?
А дальше всё по-кругу, очередной круг ада унификации. Так. Так. Так. Попробуй разглядеть подлинное в матрице, попробуй, только пробовать нет смысла, потому что если не рубить, то лучше и не пробовать..
А больше нечего делать. Верёвка, мыло, табуретка... Или жизнь на кон, лишь тогда она будет иметь вес.
Безумные тени с последних рядов вылезают на сцену
И рвутся на пятна, полоски слепого двумерного стона.
Нелепо и глупо порывам души устанавливать цену…
Смешно и тоскливо смотреть на дома из цветного картона…
Дорога уводит в бетонное царство рабочего гетто
Под звон парадоксов и странную радость предчувствия крови.
Ты ласково смотришь в глаза и ещё далеко до рассвета…
И трепетно-тихий искус отойти от предписанной роли…
Фреоновый холод, подкожная дрожь и мокрицы из ножен,
Серебряной ночью горячие губы становятся слаще…
Сквозь веточки пальцев и мой организм до конца обезбожен
На сумрачной грани любви не для нас, но зато настоящей...
Руками шаришь в пустоте, и ёжик страха рвётся в пляс.
И в целлофановый пакет набито множество голов,
И все хотят пополнить свой кислотно-щелочной баланс
И гормональный дискомфорт утешить равенством полов.
Табачный пепел на столе, седая книга под столом,
Ногами шаришь в пустоте, и чьи-то зубы лезут в нос,
Причинно-следственная связь из грязи лепит в горле ком
И не даёт найти ответ на новый каверзный вопрос.
Уныло бегают глаза по бесконечным зеркалам
И нервно шарят в пустоте. Бесцельно тикают года.
Седая книга под столом переломилась пополам.
Причину следствием тошнит. И этот праздник навсегда!
Предопредёлённость - не трагическая часть человеческого существования, обречённого на иллюзию свободы, а понятие иного уровня, выражающее тот факт, что мы существуем во времени, но существование "вообще" не исчерпывается этим, и то что для нас - развитие, одновременно есть свёрнутая в неподвижную точку монада бытия. Всё относительно. Всё зависит от системы отсчёта.