Гражданская война, которая была в зна­чительной степени спровоцирована ино­странным вмешательством и постоянно подпитывалась подрывной деятельностью стран Запада, разорила Россию. Гражданская вой­на унесла несколько миллионов жизней. (Их оценки приблизительны и колеблются от 7 до 15 миллионов.) К жертвам боевых действий, репрессий, беззаконий бандитов добавилось два миллиона умерших от тифа в 1918-1921 п. и более 5 миллионов погиб­ших от голода в Поволжье и других южных регионах страны. Свой посильный вклад в эти бедствия России внесли британская раз­ведка и ее агент У.С. Моэм.  Сам писатель достаточно подробно поведал об этом периоде в своей автобиографии «Подводя итоги»

Сведения для этой статьи взяты из публикаций Юрия Емельянова «Русский след Моэма» 2010 г.  и книги «Пять столетий тайной войны» Е. Черняка, М., 1966 г.

 

 

Чехословацкое звено в цепи заговора против России

Приход большевиков к власти в Петро­граде, а затем и в других городах России со­рвал планы Моэма, но не уничтожил звенья цепи, выкованной государствами Антанты. На совещании представителей стран Антанты, состоявшемся в Яссах с 1(14) по 10(23) ноября 1917 года, участво­вали и представители чехословацкого кор­пуса. Им был задан вопрос, могут ли они взять под свой контроль области между До­ном и Бессарабией. Была создана комиссия Антанты для решения русского вопроса под руководством французского генерала Жанена, который затем возглавил силы ин­тервентов в Сибири. В состав комиссии вошли будущий президент Чехословакии э. Бенеш и будущий министр обороны Че­хословакии Штефаник. Так чехи стали со­участниками «решений» по «русскому вопросу».

О том, что эти решения предполагают вооруженные выступления, следовало из письма Бенеша Масарику от 28 февраля 1918 года. В нем он сообщал, что французская военная миссия дала указание со­ветовать чехословацким военнопленным вступать в «легион» и выжидать часа вы­ступления.

Тем временем германские войска, вос­пользовавшись срывом Л.Д.Троцким брестских мирных переговоров, быстро продвигались по Украине. Спешно сфор­мированные советские войска вновь со­зданной Донецко-Криворожской респуб­лики оказывали посильное сопротивление немцам. В районе Бахмача оборону держал чехословацкий корпус. Однако как только кайзеровская армия подошла к позициям чехословаков, те вступили в переговоры с немцами, а затем покинули фронт, образо­вав огромную брешь в советской обороне. При этом чехословаки умудрились доволь­но быстро переместиться из Бахмача под Пензу.

Еще в феврале Советское правительство вело переговоры с руководством чехосло­вацкого корпуса, в ходе которых было ре­шено помочь перевезти чехов и словаков во Францию. До сих пор неясно, кто внес предложение переправлять корпус через Сибирь, а далее морским путем в Западную Европу. Хотя очевидно, что любой путь в объезд центральных держав был не ближ­ним, все же дороги через Каспий и Персию или через Скандинавию и Северное море и даже через Баренцово море были бы коро­че. Однако именно о сибирском маршруте шла речь в соглашении между руковод­ством корпуса и советскими властями, до­стигнутом 26 марта 1918 года.

Одновременно советские представители на переговорах с чехословаками настаива­ли на том, чтобы из корпуса были удалены русские офицеры, занимавшие враждебную позицию к новой власти. Кроме того, чехи и словаки должны были ехать в поездах не как военнослужащие, а как частные лица. Советские власти также требовали разору­жения корпуса, хотя и признали, что не­большое количество оружия для личной безопасности легионерам можно иметь. Хо­тя эшелоны с чехословаками уже двинулись по Транссибирской дороге, споры по пово­ду того, сколько оружия можно им иметь, продолжались.

За передвижением эшелонов и спорами по поводу оружия у чехословаков внима­тельно следили западные державы. В апре­ле и мае 1918-го в Москве состоялись се­кретные совещания представителей стран Антанты, на которых уточнялись детали выступления чехословацкого корпуса. В мае 1918 года Фрэнсис писал своему сыну в США: «В настоящее время я замышляю ... сорвать разоружение 40 тысяч или больше чехословацких солдат, которым Советское правительство предложило сдать оружие». Обсуждая планы использования чехосло­вацкого корпуса, государственный секре­тарь США Лансинг писал в это время пре­зиденту США Вильсону: «Разве невозмож­но среди этих искусных и лояльных войск найти ядро для военной оккупации Транс­сибирской железной дороги?»

К этому времени чехословацкий корпус был разделен на четыре группы: пензен­ская, челябинская, сибирская (она находи­лась в эшелонах на Транссибирской доро­ге от Кургана до Иркутска) и дальнево­сточная (уже прибывшая в район Владиво­стока). В корпусе упорно распространялись слухи, что чехов и словаков везут на катор­гу в Сибирь. А так как 90% солдат были крестьянами, не слишком хорошо разби­равшимися в российских делах, то этим слу­хам многие верили.

Утверждают, что непосредственным по­водом для вооруженного выступления че­хословаков послужило их столкновение с бывшими венгерскими военнопленными. Но очевидно, что мятеж был заранее и тща­тельно подготовлен. 25 мая сразу же после начала мятежа чехословаки захватили Но­вониколаевск (Новосибирск). 26 мая ими был взят Челябинск. Затем - Томск, Пенза, Сызрань. В июне чехословаки овладели Курганом, Иркутском, Красноярском, а 29 июня - Владивостоком.

После распада царской армии, начавше­гося с февраля 1917 г., в рядах только со­здававшейся Красной Армии весной 1918 г. имелось лишь 119 тысяч человек для заши­ты одной шестой земного шара. Неудиви­тельно почему в считанные недели 45 или 50 тысяч чехословаков взяли под свой кон­троль обширные территории Заволжья, Урала, Сибири и российского Дальнего Востока. А вскоре чехословацкий корпус стал ударной силой в продвижении белых армий на запад к Москве. Не случайно 20 июля 1918 года в своем распоряжении о немедленной мобилизации рабочих Петро­града на Восточный фронт В.И. Ленин пи­сал: «Иначе мы слетим. Положение с чехо­словаками из рук вон плохо».

Даже через полгода, после укрепления рядов Красной Армии и поражений, нане­сенных контрреволюционных силам, чехо­словацкие войска под командованием Гай­ды, сумели нанести красным ощутительный удар, взяв Пермь. Это событие было назва­но в Москве «пермской катастрофой» и для ликвидации ее последствий на фронт сроч­но отбыла целая комиссия во главе с чле­ном Реввоенсовета Республики И.В.Стали­ным и председателем ВЧК Ф.Э.Дзержин­ским.

 

Взрывы других мин, заложенных Моэмом

 Другие мины, заложенные Моэмом осенью 1917 года в России, были также го­товы к приведению в действие. Как свиде­тельствовали воспоминания руководителей чехословацкого корпуса, они продолжали поддерживать хорошо законспирирован­ные связи с правыми эсерами. К этому вре­мени Савинков сумел создать подпольный «Союз защиты родины и свободы» при уча­стии сотен офицеров царской армии. «Союз» объединял многотысячные войсковые части, разбитые для конспирации на группы по 5-6 боевиков. Крупные форми­рования имелись в Москве, Казани, Ко­строме, Ярославле, Рыбинске, Калуге и других городах. После того как Моэм отбыл из России, финансовое обеспечение Савин­кова и его сторонников перешло к послу Франции Ж. Нулансу.

29 июня, в день, когда чехословаки заняли Владивосток, ту­да прибыли также английские и японские войска.

2 июля 1918 года в Париже состоялось за­седание верховного военного совета Ан­танты, принявшего решение активизиро­вать интервенцию в Сибири. 6 июля в Ва­шингтоне на совещании военных руково­дителей страны с участием государственно­го секретаря Лансинга был обсужден во­прос об отправке 7 тысяч американских войск во Владивосток на помощь чехосло­вацкому корпусу, который якобы атакова­ли части из бывших австро-венгерских пленных. Было принято решение: «Выса­дить имеющиеся в распоряжении войска с американских и союзных военных кораблей с целью закрепиться во Владивостоке и оказать содействие чехословакам».

6 июля Владивосток был объявлен под международным контролем держав Антан­ты. 3 августа военный министр США отдал распоряжение направить во Владивосток части 27-й и 31-й американских пехотных дивизий, которые до этого несли службу на Филиппинах. Эти дивизии прославились своими злодеяниями во время подавления восстания народа моро. В тот же день была опубликована декларация США и Японии, в которой говорилось, что «они берут под защиту солдат чехословацкого корпуса». Такие же обязательства взяли на себя в со­ответствующих декларациях правительства Франции и Англии. На «защиту чехов и словаков» на Дальний Восток прибыли 120 тысяч иностранных интервентов, включая американцев, англичан, японцев, францу­зов, канадцев, итальянцев и даже сербов и поляков.

А вскоре стало ясно, что прибывшие вояки не намерены уходить из Владиво­стока, даже после того как путь чехам и словакам для переезда во Францию был от­крыт. На самом же деле чехи и словаки открыли путь ордам интервентов для раз­грабления России. В декабре 1918 года на совещании в государственном департамен­те США была намечена программа «эко­номического освоения» России, предусма­тривавшая вывоз из нашей страны 200 ты­сяч тонн товаров в течение первых трех-че­тырех месяцев. В дальнейшем темпы вывоза из России товаров в США должны были возрасти.

На севере страны, по подсчетам А.В.Бе­рёзкина, «только льна, кудели и пакли, аме­риканцы вывезли 353409 пудов (в том чис­ле одного льна 304 575 пудов. Они вывози­ли меха, шкуры, поделочную кость и другие товары». Управляющий канцелярией Отде­ла иностранных дел белого правительства Чайковского, сформированного в Архан­гельске, жаловался 11 января 1919 года ге­нерал-квартирмейстеру штаба главноко­мандующего, что «после ограбления края интервентами не осталось никаких источников для получения валюты, за исключе­нием леса, что же касается экспортных то­варов, то все, что имелось в Архангельске на складах, и все, что могло интересовать иностранцев, было ими вывезено в минув­шем году почти что безвалютно примерно на сумму 4000000 фунтов стерлингов».

На Дальнем Востоке американские ин­тервенты вывозили лес, пушнину, золото. Из Дальнего Востока и Сибири вывозили все, что представляло хотя бы ка­кую-нибудь материальную ценность.

 

 Цель: золотой запас России

 Не брезгуя куделью и паклей, пеньковой веревкой и мешковиной, костями и когтями животных, интервенты стремились прежде всего завладеть богатством России в наибо­лее концентрированном виде - ее золотым запасом. И здесь опять уместно вернуться к разведывательной миссии Моэма в Рос­сии. Знаменательно, что главные участни­ки заговора Моэма - руководители чехо­словацкого корпуса, лично Савинков, а также белые генералы - сыграли основную роль в борьбе за овладение российским зо­лотым запасом.

Дело в том, что уже с 1915 года пода­вляющая часть золотого запаса России на­ходилась не в Петрограде и Москве, а в Ка­зани, расположенной на Транссибирской железной дороге. После начала наступле­ния немецких и австрийских войск в 1915 году и занятия ими Польши, Литвы, части Латвии царское правительство приняло ре­шение эвакуировать золотой запас импе­рии в глубь страны. Меньшая часть золото­го запаса была переправлена в Нижний Новгород. Наибольшая часть - в Казань, где золото и другие ценности были разме­щены в подвалах местного отделения Госу­дарственного банка.

Правда, к началу Февральской револю­ции не все золото России было сосредото­чено в Казани и Нижнем Новгороде. Не­мало золота оставалось в Петрограде, Мо­скве, а также в ряде губернских центров страны. Об этом свидетельствовало приня­тое в октябре 1917 года решение прави­тельства А.Ф.Керенского о переводе части средств Государственного банка за грани­цу. За несколько дней до начала Октябрь­ской революции золото в слитках на сумму 5 миллионов рублей было погружено в поезд «особого назначения» и направлено через Петроград и Финляндию в Сток­гольм.

Разбазариванию российского золота был положен конец, когда 27 декабря 1917 года собственность Государственного Казанско­го банка, как и других банков России, была национализирована декретом Совнаркома. Эвакуация же золота из центральной части России была продолжена уже во второй по­ловине февраля 1918 года после начала гер­манского наступления.

В мае 1918 года было принято решение Совнаркома о сосредоточении золота в Ка­зани, как самом безопасном месте Совет­ской республики. В мае в Казань прибыли партии золота из Тамбовского, Московско­го, Самарского отделений Госбанка. Одно­временно в Казанский банк была доставле­на новая партия ценностей из Петрограда, в том числе драгоценности Монетного дво­ра, Главной палаты мер и весов и Горного института. Хотя 25 мая по всей Трансси­бирской железной дороге вспыхнул мятеж чехословацкого корпуса, золото продолжа­ло поступать в Казань.

По мере расширения чехословацкого мя­тежа становилось очевидным, что Казань перестала быть надежным местом для хра­нения золота страны. В середине июня 1918 года по распоряжению В.И. Ленина глав­ный комиссар Народного банка республи­ки Т.И.Попов предписал Казанскому бан­ку подготовиться к возможной эвакуации ценностей в Нижний Новгород, где уже на­ходилась часть золотого запаса страны. С этой целью началась спешная замена про­гнивших от времени мешков, в которых хранилось золото с 1915 года.

Однако 27 июня в разгар подготовки к эвакуации золотого запаса главком Восточ­ного фронта М.А.Муравьёв вызвал к себе управляющего Казанского отделения Госу­дарственного банка Марина и потребовал прекратить приготовления к вывозу золота, так как это, мол, провоцирует панические настроения. Узнав об этом, Попов из Мо­сквы немедленно потребовал продолжить подготовительные работы, телеграфировав: «Не обольщайтесь самохвальством Му­равьева».

Тогда Муравьев стал готовить перевозку золота не в Нижний Новгород, а в Сим­бирск. 10 июля он прибыл сам в Симбирск, где объявил о перемирии с белочехами, на­чале войны против Германии и наступле­нии войск Восточного фронта на Москву. Однако мятеж Муравьева продолжался не­долго. Сам Муравьев был убит красно­армейцем во время подавления мятежа.

Незадолго до мятежа Муравьева на Верх­ней Волге начался савинковский мятеж. Не исключено, что одной из целей выступле­ния савинковцев был Нижний Новгород, где находилась часть золотого запаса рес­публики. После же разгрома ярославского мятежа Савинков нелегально прибыл в Ка­зань. В его воспоминаниях, опубликован­ных посмертно в 1928 году в эмигрантской газете «Воля России» (Прага), он писал: «Решил ехать на Волгу. Надеюсь, что ка­занская организация будет счастливее, чем рыбинская, и что мы своими силами возь­мем город». Савинков полагался на 5 тысяч бывших царских офицеров, находившихся в Казани; многие из них входили в под­польное отделение «Союза защиты родины и свободы».

В подготовке заговора с целью захвата Казани участвовали члены так называемо­го Комитета членов Учредительного собра­ния «<Комуч»), созданного 8 июня 1918 го­да в Самаре после захвата города белочеха­ми. В своем дневнике представитель Кому­ча Лебедев писал, что «в числе мотивов», определявших задачу захвата Казани, «не­маловажен и тот, что в Казани находится эвакуированный в нее золотой запас Госу­дарственного банка».

ВЧК принимала меры для раскрытия за­говора в Казани. 27 июля 1918 года предсе­датель ЧК и Военного трибунала 5-й армии Восточного фронта М.И. Лацис докладывал Ф.Э. Дзержинскому в Москву: «Разоруже­ны две эсеровские дружины, отнято 15 пу­леметов, 160 винтовок, 150 тысяч патронов. Расстреляно 10 белогвардейцев».

По мере приближения отрядов белоче­хов к Казани принимались экстренные ме­ры для эвакуации золота и других драго­ценностей. С этой целью 28 июля из Ниж­него Новгорода отправил ась «Особая экс­педиция» из пароходов и барж. Вывоз был намечен на 5 августа.

Однако 1 августа из захваченного белы­ми Симбирска вверх по Волге вышли 6 вооруженных пароходов и 15 вспомога­тельных судов с артиллерией. На них нахо­дилось 2 тысячи солдат. их целью было зо­лото, находившееся в Казани.

Пароходы и другие суда «Особой экспе­диции» были вынуждены отступить вверх по Волге. 4 августа бои развернулись под Казанью, а 5 августа белые части сражались с красными уже в самой Казани. Пока на окраине города шли бои, удалось погрузить 100 ящиков с золотом в грузовые автома­шины, их вывезли из Казани. Однако ос­новную часть золотого запаса вывезти не удалось, и белые отряды, которым помога­ли выступившие участники заговора, захва­тили Казанское отделение Государственно­го банка.

16 августа один из руководителей Комуча Фортунатов и особый уполномоченный Ко­муча Лебедев осмотрели подвалы Казан­ского банка. По их распоряжению золото и другие ценности были погружены на два парохода и перевезены в Самару, где нахо­дился Комуч.