Серия сообщений "Народная медицина":
Часть 1 - Космическая сила трав.
Часть 2 - Томас Ханна. Искусство не стареть
Часть 3 - Вот только не надо меня "лечить" !!!

Ольга Громыко
НЕЛЕТОПИСНОЕ.

– А вот гляньте, господа хорошие, на сию пакость, тьмы мерзопакостное порождение, – надрывался ярмарочный зазывала у входа в перекошенную палатку из грязной холстины, опасно вихляющейся на ветру.

Проходящий мимо маг брезгливо скривил нос. Доносящаяся из палатки вонь наводила на мысль о платной уборной, причем для весьма неприхотливых (или очень страждущих) посетителей.

Тем не менее, желающие «глянуть» все-таки находились. Сначала за услужливо отдернутый полог прошла и почти сразу же с оханьем выскочила толстая баба, беспрерывно осеняющая себя крестным знамением, потом с медяками рассталась парочка сорванцов – эти задержались подольше, одного даже пришлось выволакивать за ухо, чтобы освободить место для следующего клиента.

– А вот кому охота с самой что ни есть близи на монстра лютого полюбоваться, в буркала его злобные плюнуть?!

«Нет, не сортир», – рассеянно подумал маг, высматривая нужную ему лавку. «Видно, какую-то нежить изловил и показывает – упыря или мроеда. За время войны их много расплодилось, работы для практиков невпроворот, даже адептов-старшекурсников приходится для зачисток привлекать. Ох, долго нам еще эту кашу расхлебывать… поздно спохватились».

– Заходите, люди добрые, не пожалеете! – надрывался зазывала. – Тварь страсть как лютая, гнусная и коварная, самого каждый раз аж оторопь берет!

Дальше маг уже не прислушивался, наконец-то заметив молочный ряд. Выбрав самую опрятную и располагающую к себе бабку, он, не торгуясь, купил у нее ковшик свежего козьего молока («вот токо-токо сдоила, ишшо тепленькое!»), аккуратно перелил его во флягу при поясе и прямиком направился к выходу, торопясь вернуться на постоялый двор, где час назад снял отдельную комнату на ночь.

Обратная дорога лежала мимо все той же вонючей палатки. Собственно говоря, «мимо» оно «мимо» и есть, но в этот самый момент зазывалу угораздило выпустить край полога из рук и ветер немедленно задрал его выше крыши, позволив случайному взгляду мимоходом скользнуть внутрь.

Маг споткнулся от неожиданности. Резко развернулся, рывком отдернул только что возвращенный на место полог и, невзирая на возмущенное верещание зазывалы, шагнул внутрь, возмутительно игнорируя протянутую за платой ладонь.

  На высокой горе, в небольшом дворе, над Великой рекой, жил один старик.И было у него три сына да дочь младшенькая, а звали ее Лыбедь.

  Жили братья всегда дружно, и сестру в обиду не давали. Да ее никто и не обижал, уж такая она веселая, все время песни поет и смеется так звонко, будто ручеек весной...

 Под ее песни и смех и работа быстрее делалась, и люди рядом с ней счастливее были...

Шло время. Отец уже умер, а братья себе каждый по своему дому построили, семьи свои завели. К женам их тоже родственники приехали, свои дома построили.

Целый городок на реке появился, да такой красивый, что плывут мимо купцы заморские - обязательно погостить останутся. Братья всем добрым гостям были рады. Городок тот окружали поля да леса.


Так они жили да поживали, но все чаще стали приходить сюда люди издалека и жаловаться. Они рассказывали, что вдруг появилось в тех местах Чудо -юдо заморское, и стало людей огнем палить, а дома их сжигать.

Беженцы стали проситься у братьев пожить, а братья и не против! Еще домов настроили, на всякий случай город крепкой стеной обнесли. Как оказалось, не зря! А народ все идет и идет, уже в городе совсем тесно стало. Это Чудо - Юдо к городу приближается...

Вот собрался весь народ, весь город, вместе на улице и стали все думу думать, как Чудо- юдо победить? Старший брат и говорит :
- Оставайтесь здесь, братья. Будете наших жен да детей охранять, а мы пойдем Чуде -юде навстречу...

И ушло с ним много народу , все взрослые да сильные мужчины. Ждали их, ждали...
Нет да нет, никто назад не вернулся... И было это, когда еще только лето начиналось...

Стали как - то без них жить: поле вспахали, хлеб посадили, вот уже сено косить пора. Только видны стали вечерами над лесом красные страшные закаты, как будто зарево пожаров. Это Чудо -Юдо все ближе подходит!

Собрался тогда в поход средний брат, и ушли с ним уже немногие из тех мужчин, кто еще в городе оставался И тоже никто назад не пришел ...
А тут и осень подошла.Пора уже хлеб убирать, а в городе одни бабы, да старики, да дети малые. И враг уже совсем рядом...

Кое - как управились, увезли в городок что смогли из зерна. А по ночам уже гарью пахнет, да такой жуткий рев слышится, что малыши не могут уснуть...

Собрал тогда младший брат своих друзей оставшихся, совсем мальчишек еще, и тоже ушел с Чудом - юдом биться, как не умоляла его сестра, даже плакала.

Остались в городе одни дети да женщины. А тут и зима пришла
Вот и январь прошел с крепким морозом, и уже февраль наступает с метелями да вьюгами. Нет вестей от младшего брата.

А за Синим лесом, совсем уже близко, само Чудо -Юдо появилось. Страшное такое, огромное, хвост с шипами, а из пасти огонь пышет. И ползет оно прямо к городу.

Город хоть маленький, да стены крепкие - попыталось оно его огнем спалить, да не удалось. Люди стены водой облили, на морозе вода замерзла, так что Чудо- юдо только само ошпарилось. Заревело так, что в лесу весь снег с деревьев осыпался, да легло вокруг города кольцом. Это чтобы никто мимо него в город не прошел или из города не вышел...

А в городе только женщины остались, да детишки малые, да несколько совсем старых стариков. Что делать? Как быть? Убьет ведь всех Чудо-юдо или от голода все жители погибнут...

Собрались все в доме у Лыбеди. И стали совет держать да думу думать: хлеба совсем мало уже осталось, а ведь помощи ждать уже неоткуда...

Жена старшего брата и говорит :
- Надо ворота открыть, Чудо -юдо пустить. Не будет же оно детей обижать...

Жена среднего с ней спорит:
- Нет, надо самим тоже выйти, как отцы да братья наши сделали. Коль погибнем, так хоть с честью останемся...

А Лыбедь слушает да молчит, только уже не улыбнется, как прежде бывало.

Долго все спорили, пока не устали.
Тут снова заревел Чудо - юдо, да так, что детишки заплакали.

И говорит тогда Лыбедь: :
-Я знаю, что делать. Не бойтесь ничего, сестры милые. Травы соберите, да хлеба испеките, детей накормите.А как весна придет - все и закончится...

Вышла она на широкий двор, рукавом взмахнула - и нет ее. А на том месте, где она стояла, появилась среди снега трава: цвет у той травы необычный такой, сине-зеленый. Совсем как у Чуды- юды чешуя. Или глаза у Лыбеди...

Все только ахнули!

И стала расти та трава быстро - быстро, совсем как река сине-зеленая по городу бежит, вот уже все- все дворы заполнила. А хлеб из нее и впрямь вкусный получился. Люди все сразу повеселели.

А посреди двора, там где Лыбедь исчезла, появился вдруг ручей.
Непонятно откуда.

И побежал тот ручей по улицам, да все больше и больше становится. Пока до ворот домчался, стал уже быстрой речкой. Бурлит вода, кипит, будто сердится на кого. Тут люди догадались ворота открыть. Поток хлынул прямо на Чуду- Юду, и смыл его в реку великую. Да и сам туда же нырнул...

А тут и весна пришла, ярко солнце засветило, да птицы запели.

С тех пор и ценят люди эту траву... Называли ее сперва Лыбедью, потом Лебедью, а потом уже и лебедой... Она и теперь живет рядом с людьми, будто всегда рада им помочь, если попросят. Даже если нужно отдать свою жизнь.

Ее можно увидеть в любом дворе, в любом месте, и всегда она рядом с человеком...
Вы мне не верите?
Тогда спросите у людей, что живут в городе, где до сих пор течет речка Лыбедь...

© Полина Гаврис (2013 г.)

"Сердца трех" изначально были киносценарием, который позже превратился в полноценный роман с богатейшим сюжетом, ярким привкусом приключенческого голливудского боевика.

Главный герой - Френсис Морган - сын умершего миллионера, урожденного аристократа. Начинается все с поиска сокровищ основателя рода - грозного пирата Генри Моргана, потом неожиданная встреча, неожиданное пленение, освобождение, погоня, сокровища, деревня Потерянных Душ с прекрасной королевой... Действие происходит почти непрерывно, герои, не успев выбраться из одного неприятного положения, сразу же попадают в другое. Второстепенные герои меняют друг друга и иногда оказываются вовсе не такими простаками, как кажется на первый взгляд.

• — Лейтенант Парсонс, вынужденная посадка!
   — Генри Морган, вынужденная поездка!
•  — Я дряхлый старик двадцати девяти лет. Вот Генри — другое дело: горяч и прыток, как горный… Как горный…
  — Сэр, какое животное вы имели в виду?
  — Как горный тигр!
• Какая богатая гулянка! Даже крышу подпалили.
• Мне бы такие мозги, я бы уже в Белом доме работал
• Гони его Бобби, дай ему хорошего пинка, ты же полисмен, а он ворюга!

• А вообще-то они милые, хорошие люди. Правда, сначала стреляют, а потом разговаривают.
• Мужчина, сердце которого не обожгла женщина, только наполовину мужчина…
• Не бойся смерти! Лучше в любой момент умереть человеком, чем всю жизнь жить скотом. Эклезиаст был неправ: мертвый лев лучше живой собаки.
•  — Слышь, мужик, шляпу отдай!
   — Не, это не шляпа, это знак Да Васко! Не отдам!
   — Ты что скандалишь, придурок? Шляпу отдай!
   — Я не придурок, я блаженный!
• (забрав шляпу) Воля Да Васко! Торрес, подтверди.
• (Парсонс вслед выпрыгнувшему из самолёта Генри) — Кольцо, придурок! Дерни кольцо!
   — Сам придурок! Я шляпу забыл!
•  — Ты же говорил, у тебя кончились патроны?
   — Ага… Кончились. Совсем кончились.
• Френсис: Генри, только не промахнись…
  Генри (повернувшись к нему): ЧЕГО??? (выстрел, статуя падает)
•  — Что же заставляет тебя расстаться со мной и гонит куда-то, точно ты раб?
   — Бизнес.
   — А кто этот Бизнес и почему он имеет такую власть над тобой? Так зовут твоего бога, которому все вы поклоняетесь, как мой народ поклоняется богу Солнца?
   — Да, это великий американский бог. И бог очень грозный: когда он карает, то делает это быстро и жестоко.
•  — Френсис! Я купил себе новую шляпу!
•  — Генри, зачем тебе деньги? У тебя же все есть!
•  — Генри, ты сказал, что заплатил тысячу долларов, чтобы посмотреть на такую же карту, как у меня.
   — Заплатил.
   — А может, клада вообще нет?
   — Клад есть!
•  — А где мои сокровища?
•  — Эй! А если бы на ногу?!
•  — Дверь почище, чем в швейцарском банке. Может, ее динамитом, а?
   — Это тебе не тюрьма в Сан-Антонио…
•  — Волю! Бога! Волю! Бога!
•  — Паркер, а у вас случайно нет с собой тридцати миллионов долларов?
   — Тридцати миллионов, сэр? С собой?
•  — Подожди, Френки. Джонни, действительно ли ничего нельзя сделать?
   — Практически нет, сэр. Правда, теоретически у нас еще есть время до семнадцати часов.
   — Ну. Френсис, ну!
   — Что «ну»? Опуская всякие подробности, нам не хватает самой малости. Двадцати пяти-тридцати миллионов, сэр.
   — Если быть точным, двадцати восьми.
   — …И все?
   — И все.
   — Ребят, я уж думал, у вас что-то серьезное. Френсис, скажи своему другу, чтобы он так со мной не шутил: у меня же слабое сердце. Джонни, я надеюсь, этого хватит? (открывая чемоданчик с сокровищами)
•  — Надо было поспорить хотя бы на бутылку виски!

.

Библиотекари - последние святые
На Богами отвергнутой Руси,
И в мир наш, где господствует насилье
Им разум предначертано нести.

Средь моря книг плывут легко и просто-
Толстой и Пушкин, Паустовский, Фет...
Маршрут знаком, а цель ребром и остро -
Родной культуры не погаснет свет.

И как бы нынче книгу не теснили
Кино, TV, компьютер, Интернет,
Живёт язык, а вместе с ним Россия
И будет так ещё немало лет.

Бесспорно веря в книжные святыни,
Несут добро и вечных знаний свет
Библиотекари - последние святые ;
"Блажен, кто верует!" - мудрей не
скажешь, нет!


В свою очередь, обращаю ваше внимание на очень полезный сайт Научной библиотеки Челябинского Государственного Университета:
http://www.lib.csu.ru/

Крупеничка

Николай Телешов

Так рассказывают старые люди.

У воеводы Всеслава была единственная дочь, по имени Крупеничка. Шел год за годом, и из русой девочки с голубыми глазами обратилась Крупеничка в редкостную красавицу. Стали подумывать родители, за кого отдать ее замуж. Выдавать дочку на чужую сторону они и думать не хотели и выбирали такого зятя, чтобы жить всем вместе и никогда не расставаться с Крупеничкой.

Слава о дивной красавице далеко разносилась вокруг, и Всеслав этим очень гордился. Но старая мамушка Варварушка боялась такой славы и всегда сердилась, когда ее расспрашивали о красоте Крупенички.

- Никакой красавицы у нас нету! - ворчала она. - Вон у соседей - у тех правда красавицы дочери. А у нас - девица как девица: таких везде много, как наша.

А сама налюбоваться и наглядеться не могла на свою Крупеничку. Знала, что красивей ее никого нет; и красивее нет, и добрей, и милей нету. Старые и молодые, бедные и богатые, свои и чужие - все любили Крупеничку за ее доброе сердце.

В народе даже песенка про нее сложилась:

Крупеничка, красная девица,

Голубка ты наша, радость-сердце,

Живи, цвети, молодейся,

Будь всем добрым людям на радость!

Летела, летела слава о красоте Крупенички и долетела до татарского становища, до военачальника Талантая.

- Гой вы, храбрые воины, удалые наездники! Покажите-ка мне, что за красавица такая дочка воеводы Всеслава, Крупеничка, - сказал Талантай. - Не годится ли она в жены нашему хану?

Сели на коней три наездника, надели на себя халаты: один надел халат зеленый, точно трава; другой - серый, точно дорога лесная; третий коричневый, как сосновый ствол.

Прищурили наездники хитрые глаза, улыбнулись друг другу одними углами губ, задорно встряхнули бритыми головами в мохнатых шапках и поехали-поскакали с молодецким покриком. А через несколько дней вернулись и привезли с собой Талантаю, для хана своего, подарок: дивную красавицу - Крупеничку.

Шла она с мамушкой Варварушкой купаться в озере; а в лесу, как нарочно, ягодка за ягодкой - спелая земляника так и заманивает глубже в чащу. А мамушка все рассказывает ей про одолень-траву, что растет белыми звездами среди озера; надобно собрать этой одолень-травы и в пояс зашить, и тогда с человеком никакой беды не случится: одолень-трава всякую беду отведет. И вскрикнуть обе не успели, как поднялась вдруг перед ними столбом серая пыль с тропинки, с одной стороны сорвался с места сосновый пень лесной и бросился им под ноги, а с другой стороны прыгнул на них зеленый куст. Подхватили они Крупеничку - и тут только увидала мамушка Варварушка, что это был за куст зеленый. Вцепилась она в него что было силы, но хитро извернулся татарин и выскользнул из своей одежды, злодей. Варварушка так и повалилась на землю с зеленым халатом в руках. А что было дальше, она не знала, не ведала, точно затмился с горя ее рассудок. Сидит она целыми днями на берегу озера, глядит на простор воды да все приговаривает:

- Одолень-трава! Одолей ты мне горы высокие, долы низкие, озера синие, берега крутые, леса дремучие, дай ты мне, одотень-трава, увидеть мою милую Крупеничку!

Сидела она так-то над озером да горевала и плакала, как вдруг подошел к ней прохожий старичок, низенький, тощенький, с белой бородкой, с сумочкой за плечами, и говорит Варварушке:

- Иду я в дальнюю сторону басурманскую. Не снести ль кому от тебя поклон?

Посмотрела на него Варварушка и спрашивает:

- А кто ты таков, добрый человек? Как тебя зовут?

- А зовут меня Одолень-трава.

Обрадовалась Варварушка, бросилась с плачем старичку в ноги и опять заголосила, как безумная:

- Одолень-трава! Одолей ты злых людей: лихо бы на нас не думали, дурно бы нам не делали. Верни, старичок, мне мою Крупеничку!

Выслушал ее старичок и ласково ответил:

- Коли так, будь же ты мне в дороге верной спутницей, в трудах помощницей!

Так сказал он мамушке и взмахнул рукавом над ее головою. И тотчас Варварушка обратилась в дорожный посох. С ним и пошел старичок в путь-дорогу. Где гора крута, посошок ему опорой служит, где чаща густа - он кусты раздвигает, где собаки злы - он их отгоняет.

Шел, шел старичок и пришел в татарское становище, где жил Талантай и где снаряжали в ту пору караван для отсылки хану драгоценных подарков. Отсылали золото и меха, камни самоцветные и снаряжали в дальний путь красавиц невольниц.

Среди них была и Крупеничка.

Остановился старичок у дороги, по которой должен был идти караван, развернул свой узелок и начал раскладывать, будто для продажи, разные сласти тут у него и мед, и пряники, и орехи. Огляделся он по сторонам - нет ли кого, поднял над головой и бросил оземь свой посох дорожный, потом взмахнул над ним рукавом - и вместо посоха поднялась с травы и стоит перед ним мамушка Варварушка.

- Ну, теперь, мамушка, не зевай, - говорит ей старичок. - Гляди во все глаза на дорогу: на нее вскоре упадет малое зернышко. Как упадет, бери его скорей, зажимай в руке и береги, покуда домой не вернемся. Смотри не потеряй зернышка, коль мила тебе твоя Крупеничка.

Вот и тронулся караван из становища; проходит он по дороге мимо старичка, а тот на лужайке сидит, разложил вокруг себя сласти и приветливо покрикивает:

- Кушайте, красавицы, соты медовые, пряники душистые, орехи каленые!

И мамушка Варварушка ему поддакивает:

- Кушайте, красавицы: веселее будете, румянее станете!

Увидели их татары, велели сейчас же сластями красавиц попотчевать. И старики понесли им свое угощение:

- Кушайте, кушайте на здоровье!

Обступили их девушки; одни посмеиваются, другие молча глядят, третьи печалятся, отворачиваются.

- Кушайте, девицы! Кушайте, красавицы!

Еще издали завидела Крупеничка свою мамушку Варварушку. Сердце у нее так в груди и запрыгало, а лицо побелело.

Чувствует она, что неспроста пришла сюда старуха и неспроста не признает ее, а идет к ней словно чужая: не здоровается, не кланяется, идет прямо на нее, во все глаза глядит и только громким голосом твердит одно и то же:

- Кушайте, милые, кушайте!

Старичок тоже покрикивает, а сам во все стороны раздает кому орехов, кому меду, кому пряников - и всем стало вдруг весело.

Подошел старичок поближе к Крупеничке да как выбросит в воздух в левую сторону от нее у всех над головами целую горсть гостинцев, да еще горсть, да еще горсть... Кинулись девушки ловить да подбирать гостинцы, а он взмахнул рукавом над Крупеничкой в правую сторону - и Крупенички не стало. Только упало вместо нее на дорогу малое гречишное зернышко.

Бросилась за ним мамушка Варварушка, схватила зернышко в руку и зажала крепко-накрепко, а старичок махнул и над нею рукавом - и вместо Варварушки поднял с земли дорожный посох.

- Кушайте, красавицы, кушайте на здоровье!

Роздал он поскорее все остатки, встряхнул пустым мешочком, поклонился всем на прощанье и пошел потихоньку своим путем, опираясь на посох. Татары ему еще воловий пузырь с кумысом на дорогу дали.

Никто и не заметил сразу, что невольниц стало на одну меньше.

Долго ли, коротко ли, возвратился благополучно старичок на тот самый берег, где повстречался с мамушкой Варварушкой, где вдоль по озеру раскинулись зеленые широкие листья и белыми звездами по воде цвела одолень-трава. Кинул он оземь свой посох дорожный - и перед ним опять стоит мамушка Варварушка: правая рука в кулачок зажата и к сердцу приложена - не оторвешь.

Спросил ее старичок:

- Укажи мне: где здесь у вас поле, никогда не паханное, где земля, никогда не сеянная?

- А вот тут, около озера, - отвечает Варварушка, - поляна никогда не пахана, земля никогда не сеяна; цветет она чем сама засеется.

Взял тогда старичок из рук у нее гречишное зернышко, бросил его на землю несеяную и сказал:

- Крупеничка, красная девица, живи, цвети, молодейся добрым людям на радость! А ты, греча, выцветай, созревай, завивайся - будь ты всем людям на угоду!

Проговорил - и исчез старичок, как будто никогда его здесь и не было. Глядит мамушка Варварушка, протирает глаза, будто спросонья, и видит перед собой Крупеничку, красавицу свою ненаглядную, живую и здоровую.

А там, где упало малое зернышко, зазеленело невиданное доселе растение, и развело оно по всей стране цветистую душистую гречу, про которую и теперь, когда ее сеют, поют старинную песенку:

Крупеничка, красная девица,

Кормилка ты наша, радость-сердце.

Цвети, выцветай, молодейся,

Мудрее, курчавей завивайся,

Будь всем добрым людям на угоду!

Во время посева, 13 июня, в день Гречишницы, в старину всякого странника, бывало, угощали кашей - досыта.

Странники ели да похваливали и желали, чтоб посев был счастливый, чтоб гречи уродилось на полях видимо-невидимо, потому что без хлеба да без каши ни во что труды наши!