Кофе, крепкий кофе. Кажется, я живу на нем уже третий день. Кажется, я сама живу всего третий день. Поразительное состояние человеческой памяти – размывать все что было «до». Складывать все воспоминания по ящичкам и закрывать их на ключик до подходящего момента. А что было за эти три дня?

Утро первого дня я встретила в чужой постели, брошенной постели без хозяина. Я бы сравнила это ложе с алтарем в храме «имени меня». Все вещи, что были вокруг – в той или иной степени мои. И постель эта тоже когда-то была моей… вот только когда - я не помню. Кажется, ключ от этого ящика я проебала. Я лежала и слушала дождь. Такой дождь бывает только здесь - сильный, страстный, объемный, холодный, такой дождь не слышишь, его чувствуешь всей кожей. Скрипнули половицы – кажется, пришел жрец с дарами. Я надеюсь, он меня не заметит. Кутаюсь в одеяло, зарываюсь в подушки – меня здесь быть не должно…

Только в храме я могу вставать в час дня, только здесь меня никто и ничто не тревожит. Дождь прекратился, утро я проспала, а днем все волшебство пропадает, кажется, пора валить. Я снова обычный человек, и жрец при выходе смотрит на меня тоскливо - «Извини, кажется мне пора…спасибо за алтарь, ну и за дары там... пока».

Иду по грязи, по лесу, по желтому шелестящему морю, наблюдаю холодные волны листьев. Шаг за шагом – дальше от дома. Третьего или четвертого дома за мою жизнь… Дома, который стал храмом, после того, как я оттуда ушла. Второго дома, который стал храмом, после того, как я оттуда ушла. Мне тоскливо.

Вторая чашка крепкого кофе.

Второй день. Холеная, манерная девочка с большими претензиями. Ее ценности материальны. Нет, не думай, что я ее не люблю. Полюбить можно всякого, особенно на расстоянии. Просто я думаю, ты заслуживаешь большего. А в ее глазах тоска и смирение. Я не видела там любви или чего-то еще, такого приятного и теплого… липкого, того, в чем мужчина вязнет и остается рядом с девушкой надолго. Нет в ней этого, и позже ты поймешь. Далеко на одной любви, на одной твоей любви вы не уедите. Но я не лезу. Молчу, улыбаюсь одинаково тепло обоим. Делаю то, что должна делать сестра. Это твой выбор.

Я рада, что у меня все по-другому. Мы с Эндрю, как пара из прошлого – спортсмены, активисты, комсомольцы, без вредных привычек, до одурения положительные. Винтажное творение родителей. Попытка сохранить все лучшее.

Вечером второго дня, он едет провожать меня. Дождливый вечер, липкий свет маршрутки, который как пыль, густо покрывает головы, плечи, пустые места. Кто-то заходит, кто-то выходит, свет стирает все следы пребывания. Маршрутка вздрагивает на каждой кочке.

Моя голова на его плече. Мысли медленно ворочаются. Он гладит меня по руке, или это я глажу его по руке. Мы кажется, переплетаемся друг с другом. Мы врастаем друг в друга. Он целует мои волосы. Он вторгается в мое сердце столь легкими и незначительными прикосновениями. Его поцелуи разливаются во мне, и кажется, становятся сродни крови, что питает весь организм. Я вдруг понимаю, как же мне с ним хорошо, как уютно и тепло, эта мысль формируется, набирает силу и вдруг превращается в ясное утверждение - что люди всю жизнь ищут именно это – уверенность в любимом человеке, заботу, теплоту, уют и что-то еще, что происходит сейчас в сердце. Меня охватывает дрожь. Так глупо было ставить рамки, и, прежде всего для себя, я так не хотела привыкать, а теперь влюблена. Он спрашивает, почему я встрепенулась. Я не знаю, стоит ли ему говорить. Волнуюсь. Потом тянусь к нему и шепчу «Я люблю тебя», чуть слышно