Среди друидов были предсказатели, колдуны и барды. Их религия известна только фрагментарно; это было включавшее магические действия почитание многочисленных богов и природных объектов — деревьев, источников и т.д.
Общие сведения
В первые века нашей эры в жизни многочисленных племен, населявших Северную Европу,— Галлию, Ирландию, Бретань,—особую роль играла каста жрецов-друидов. Они были не только священнослужители, но и врачеватели, и летописцы. Друиды обладали тайным знанием, дававшим им власть над людьми. Когда римские императоры завоевали эти земли, они, опасаясь влияния друидов, запретили сначала кровавые жертвоприношения, а затем постепенно и все друидические действа. Тайны друидов до сих пор волнуют ученых и специалистов. Однако, как все вообще знания мистериального характера, они трудно поддаются научной расшифровке.
Чтобы попасть в касту жрецов-друидов, кандидаты проходили испытания одиночеством в лесу. Прошедшие через это испытание жили и обучались 20 лет в священных для кельтов лесах. Видимо, многие тайны друидов связаны именно с лесом.

Религия Друидов

Религиозное учение друидов представляется тайной даже для современных, дотошных исследователей. И все из-за того таинственного покрова, которым оно было окутано для непосвященных. Единственное что мы знаем о нем это то, что оно действительно представляло собой целое учение. Однако, несмотря на таинственность, все же кое-что мы о религии кельтов знаем. В частности то, что их учение было - природной религией. Друиды занимались глубоким изучением природы и ее законов.

Кельты относились к окружающему миру со священным трепетом считая, что Божественный Дух пропитывает все природные проявления - растения, животных, камни и т.д., вплоть до человека и самих богов. Даже некоторые животные считались у кельтов священными. Например: баран, собака, змея и др. А кабан вообще воспринимался живым символом ордена друидов, как и растение - дуб. Кроме того, при детальном анализе дошедших до нас сведений мы можем видеть, что в религиозный культ друидов входило и обязательное поклонение священным деревьям - дубу с растущей на нем омелой, тису, яблоне, березе и др. Так же широко был распространен культ скал и камней.

Это наводит на мысль, что религия кельтов не была лишена традиций тотемизма. Однако это ошибка, так как религиозное сообщество тотемистов в основу своих верований ставит факт самого происхождения племени от священного тотемного животного. А друиды считали, что со священным животным или растением их связывает не происхождение, но некая духовная связь. Это духовное единение и роднит человека с растительным и животным миром. Отсюда мы имеем и представление друидов о человеческой душе как некоем отражении растительных и животных принципов. Согласно друидическому учению души людей делятся на два вида:

1. Люди - растения, обладающие естественной, открытой, сердечной душой, любящие природу, комфорт и покой, больше ориентированные на семейные, кровные узы, чем на жизнь общества.

2. Люди - животные, холодные, эгоистичные, предприимчивые, живущие по принципу "себе любимому", общественная жизнь для них важнее, чем жизнь семейная, однако и это лишь постольку, поскольку не мешает, а лучше помогает реализации и росту собственной личности.

Душа человека для друидов бессмертна. Они верили в ее перерождение, реинкарнацию - переселение души из одного живого тела в другое. Какое тело получала душа, зависело от ее предыдущей жизни. Однако, в отличие от знакомых нам религиозных учений, религия друидов не имела представления ни о вечном наказании души в виде христианского ада, ни о вечном, бесцельном перерождении душ в буддизме, оставившего путь к достижению нирваны вечной загадкой, которую разгадал лишь Будда.

Друиды считали, что в итоге все души должны унаследовать спасение. Просто одним это удастся быстрее, другим медленнее. Все зависит от личного выбора. Чем чаще душа избирает путь зла, тем чаще ей придется перерождаться, для того чтобы иметь новую возможность преодолеть накопившееся зло. Впрочем, перерождение возможно не только в нашем мире, но и мире низшем - преисподней. Ад для друидов все же существует, правда, он скорее имеет форму чистилища, чем, собственно, ада. Это не постоянное, а временное явление.

СИМВОЛЫ ДРУИДИЗМА

В друидизме, похоже, никогда не было ни одного универсального символа, который бы мог стать единым Символом Веры, так как он сильно различался у семи различных Кельтских наций, и тем более у многих племен в пределах этих наций.

Некоторые из наиболее часто используемых символов:
Трискель: округленная спираль с тремя лучами, исходящими от центральной точки, и повёрнутыми по или против часовой стрелки. Он составляет сущность каждой из сотен триад в кельтской литературе, но обычно объясняется более конкретно, как равновесие земли, моря и неба, которое являлось основой кельтской космологии.

Спираль: На неолитических памятниках часто встречаются символы спиралей, выбитые в камне. Символ является докельтским, и у нас нет четкого представления о том, что символизировала Спираль для людей, вырезавших ее, хотя разумно будет предположить, что она означала циклы сезонов, дня и ночи, жизни и смерти. Если встать лицом на юг, кажется что солнце движется по спирали, направленной по часовой стрелке (посолонь), так как оно восходит на востоке и заходит на западе; также звезды вращаются против часовой стрелки (противосолонь), так как они вращаются вокруг Поляриса, полярной звезды. Возможно, что спирали, вырезанные на докельтских памятникам наподобие Ньюгрэнджа, описывают эти астрономические движения.

Авэн: Три вертикальных линии, с вершинами внешних двух линий, направленных к вершине центральной линии. Впервые символ появился в книге "The Barddas", однако он очень широко используется современными друидами. Иногда авэн дополняют тремя звездами, расположенными над ним, и заключают символ в три круга. Валлийское слово "Awen" означает "вдохновение".

Круг: Как и многие индоевропейские символы солнца, Круг - простая геометрическая форма, которую все мы знаем и любим.
Он составляет "языческую часть" Кельтского Креста. Круги - это также форма, в которой построено много мегалитических памятников, именно поэтому принято называть их "каменными кругами" и "круглыми холмами".
Круг - естественная форма для религиозных символов по всему миру, поскольку это форма солнца, луны, горизонта, птичьего гнезда и человеческого глаза


Кельтский Крест: Христианский крест с кругом, окружающим центральную точку пересечения вертикальной и горизонтальной линий. Это главный символ кельтского христианства и обычно встречается как памятник, надгробие или ориентир, указывающий на расположение святых мест. Самые большие Кельтские Кресты вырезаны из каменных блоков и находятся в монастырях, например в Ионе и Аберлемно.



Сигилла друидов: круг, пересеченный двумя вертикальными линиями. В книге Стюарта Пиггота "Друиды", напечатана фотография романо-бриттского здания, возможно храма, расположенного в Блэк Холмс, Тислтон, в Лестершире (Англия), которое имеет форму этого символа; больше указаний на древнее происхождение этого символа я не знаю. Henge Keltria, большая друидическая организация в Соединенных Штатах, использует его, как свою официальную символику.

Рогатый Бог: изображение Бога с рогами на голове, обычно оленьими, но иногда и с маленькими бычьими рожками. Предназначенные только для мужчин рога представляют собой ветви дерева, и таким образом обозначают изобилие; бычьи рожки представляют собой власть - в культуре, где мерой экономического богатства был размер стада рогатого скота, бычьи рожки ясно отображают символическую форму власти. Козлиные рога никогда не использовались в этой традиции, и не были представлены в изображении Рогатого Бога до христианского периода, в это время они, вероятно, стали символом подобострастия, домашней жизни, а также греха и зла (ср. "Козел отпущения")


Полумесяц: символ, вероятно появившийся в романтическом друидизме и представляющий священный женский принцип изобилия, противопоставленный Рогатому Богу.
Дерево: основной символ друидизма. Каждое дерево имело свое определенное значение. Вероятно, не было никакого общего символического значения, подходящего сразу для всех деревьев. Деревья важны, потому что они являются мостами между царствами Земли и Неба, они сообщают Воду между этими царствами; Ирландский Бог Биле, как считают, символизирует подобную связь между царствами. Царства Земли, Моря и Неба объединяются в дереве, также как и, например, на побережье; там могла проявиться большая сила, и такие места считались оптимальными для поэтической композиции или составления заклинаний.



Голова: Голова определенно имела свое мистическое значение. У кельтов она являлась вместилищем души. Мифы рассказывают о многих героях, казнивших своих врагов, отрубая им головы, чтобы гарантировать, что они останутся мертвыми (довольно благоразумная предосторожность для того времени), а многочисленные раскопки кельтских зданий обнаружили отверстия в нишах, в которых были найдены человеческие черепа.




РИТУАЛЬНЫЕ ОРУДИЯ
Изогнутое лезвие, серп или коса:
Плиний, римский историк, сделал запись ритуала друидов, в котором омела был отделена от дуба друидом в белых одеждах, при помощи золотого серпа. Омела должна был быть собрана в плетеные корзины и не должна была коснуться земли. Не стоит верить (как, очевидно, поверил в это Плиний) что все ритуалы друидов включают использование омелы, кос, и белых одежд; также стоит обратить внимание, что золото - слишком мягкий металл, чтобы использовать ритуальные инструменты из золота, как режущие. В современном друидизме изогнутое лезвие используется как атрибут, для сбора определенных растений и трав в определенное время года. В ритуале его основная функция - не "отрезать", а "выпустить" и "освободить" энергию растения; энергия, отданная растением, посылается Богам или благословляется собранием. Форма серпа также напоминает форму полумесяца.

Ветвь друида: Некоторые легенды указывают, что друиды использовали жезлы, палки и пруты, чтобы направить свою энергию во время обрядов, обычно при изменении формы или проклятии. Она традиционно изготавливалась из орешника и должна была коснуться вещи, на которую направлено волшебство.


Ветвь с колокольчиками: Традиционно это была ветвь дерева, окрашенная серебром, с золотыми колокольчиками, привязанными к ней. Звук колокольчиков приятен Богам и привлекает их внимание, в то же время он оскорбителен для ушей злых духов, которые таким образом изгоняются из дома или священного места. Много описаний героических приключений начинаются с богини, приглашающей героя в ее потустороннее царство и дающей ему серебряную ветвь с колокольчиками, яблоком или каким-нибудь другим плодом, растущим на ней. Неудивительно, что лошади властителей волшебного народца запряжены в упряжь с серебряными колокольчиками. Современные друиды используют ветвь, для воззвания к духам и божествам и очищения человека на духовном уровне, объявления начала и окончания церемонии.

Крэйн Бэг: Единственное мифологическое упоминание об этом ритуальном предмете, о котором знает автор - Крэйн Бэг, который принадлежал Кумаллу, отцу Финна Мак Кумалла, за которым Финн был вынужден оправиться, когда тот был украден. Он содержал много сокровищ таких божеств как Мананнан и Гоибниу, и был полон на приливе и пустел на отливе. Его функция, вероятно, подобна функции "целительной связки" коренных северо-американских индейцев. Поэт У.Б.Йетс упоминает некий "мешок мечтаний " в своей поэме "Фергус и Друид"
Котел: У двух важных кельтских божеств были волшебные котлы: у ирландского Дагды и валийской Керридвен. Каждый из этих котлов обладал способностью дарить мудрость любому, кто выпьет из него. Археологи нашли несколько котлов и ковшей, которые могли использоваться в ритуальных практиках, это заключение основано на их орнаментах. Современные друиды используют котлы, чтобы приносить или разделять приношения.

Змеиное Яйцо: Оно описывается в мифах, как небольшой предмет, сделанный из высушенной слюны змей, и обладающий волшебными целительными свойствами. Плиний (римский историк) писал, что подобные предметы показывал ему один из галльских друидов, который сказал, что оно называется "anguinum". Присутствие яиц в мистике друидов заставляет некоторых ученых (и авторов неоязыческой беллетристики) считать, что друидический миф Творения имеет параллели с шумерской историей создания нашего мира, в которой вселенная произошла от изначального божественного яйца. Этот атрибут не очень широко распространен в современном друидизме, хотя иногда используется некоторыми как ритуальное орудие для "заземления" или изгнания дурной энергии из пациента в яйцо, где, как считается, она преобразовывается ("вылупляется") в положительную энергию.

Останки животных и растения: Бесспорно, древние друиды использовали останки животных и растения для декоративных, лекарственных, и религиозных целей. Один ритуал, который называется Тарб Фейс требует, чтобы друид уснул, укрывшись шкурой недавно убитого быка, так, чтобы дух быка мог послать ему пророческие видения. Некоторые друиды использовал красочные птичьи перья, привязывая их к своим плащам, чтобы обозначить свою степень посвящения. В континентальной Европе друиды почитали омелу за ее волшебные качества исцеления (довольно ироническое утверждение, так как омела очень ядовита!). Использование священных растений в старом европейском язычестве было настолько широко распространено, что католическая церковь запретила держать в церквях омелу.
Музыкальные инструменты:
Мифы часто упоминают об использовании арф. Возможно также кельты использовали барабаны, но в отношении старой кельтской религии, эти инструменты находятся в скорее в ведении Барда чем Друида. Но так же как и сами Барды, эти музыкальные инструменты были, конечно, частью публичной церемонии друидов.

Камни: Кольцо камней на земле было, скорее всего, "храмом" или тем местом, где проводились религиозные церемонии. Много каменных кругов названы именами друидов, например круг Дромбег в Западном Корке, Ирландия, который также известен как Алтарь Друида. Трудно достоверно установить, приписывали ли древние друиды определенные качества определенным камням и кристаллам, однако большинство современных друидов использует соответствия современного оккультизма и колдовства в своих практиках. Камни могли проводить, собирать, и направлять земную энергию, и таким образом использовались как алтари, установленные в центре кругов, на которые лились жертвенные возлияния.


БОГИ ДРУИДОВ
Кельты верили в разнообразных богов и богинь, хотя не каждая кельтская нация почитала одну и ту же группу. В Ирландии были боги, отличные от богов Уэльса, чьи боги отличались от богов Галлии. Другой пункт, на который стоит обратить внимание, что существовали не только боги, известные под различными именами, дошедшими до нас, но и многие другие, чьи имена считались слишком святыми, чтобы произносить их вслух (таким образом, обычной клятвой было: "я клянусь теми богами, которыми клянется мой народ").
Важно помнить, что в дохристианский период люди верили в сложных и несовершенных богов, у которых, подобно людям, была личность, интересы и чувства. Религиозный профессионал был просто необходим для того, чтобы изучить их натуру и найти способы задобрить их, заботясь о благосостоянии племени. Поскольку Боги подобны людям в поведении и темпераменте, они более доступны и постижимы для сознания людей. Идея, что боги могли быть источником морали и судьями человечества – идея, чуждая наиболее древним европейским народам.
Племя Богини Дану (Туата де Данаан) - это название ирландского пантеона, поскольку Боги происходили именно от этой богини. Как ни странно, Дану непосредственно никогда не появляется в мифах, возможно она уже существует всюду, подобно земле. С приходом христианства, старые Боги потеряли свой статус и власть и превратились в Ши или фэйри, и многие концепции друидизма трансформировались в Веру Фэйри.
Это краткий список, содержащий только краткое описание Богов:
Луг Ламфада (Луг Длинная Рука), Сын Солнца, отец Кухуллина. Он известен под многими именами, как то Ллеу в Уэльсе и Лугос в Галлии, и похоже, что он один из немногих панкельтских божеств. Он носит эпитет "Самилданах", или " Мастер Ремесел", именно поэтому Дагда уступает и позволяет ему командовать армиями Богов в битве при Маг Туиред. Он более обычно известен как "Ламфада", или "Бог с Длинной Рукой", и имеет многочисленные копии в других индоевропейских культурах, включая культуру Индии.
Дагда Добрый (добрый - это показатель не морального качества, а разнообразия его навыков). Он долгое время был королем Туаты де Данаан и является отцом многих из Богов. Он обладает волшебной дубинкой, которая может излечивать мертвых или убивать живых, и также котлом, который может накормить неограниченное число людей.

Нуада Аргетлам (Серебряная Рука) дважды был королем Племени. Нуада потерял свою руку в Сражении при Маг Туиред, и ее заменил на механическую руку бог-кузнец Дианкнехт. Его копия - норвежский Бог Тир, который также теряет руку, хоть и совсем по другой причине.

Морриган, Бадб, и Немайн (триединая богиня войны, также связанная с верховной властью) могущественная Богиня Морриган ответственна за выбор тех, кто умрет в сражении. В верованиях кельтов железного века она выбирала тех, кто отправится в Иной мир по священной дороге. Одно из ее самых ужасных предзнаменований - Прачка у Реки, где она появляется как дева, смывающая кровь с одежды героя, которому предначертано умереть в этот день. Ее сестер звали Бадб, "Безумие", и Немайн, "Пожирательница мертвых ".
Франсуаза Леру

УЧЕНИЕ И ИСТОКИ ДРУИДИЗМА
(главы из книги "Друиды")

Доктрина друидов, предмет этого учения, сохранявшегося столькие годы, почти полностью неизвестна нам: те, кто обладали знаниями, не записывали того, что знали. Мы попытаемся здесь понять причины подобной неприязни к записи, а затем обратимся к некоторым дошедшим до нас основным идеям.

I. ПИСЬМЕННОСТЬ

Трудно исследовать доктрину друидов, основанную на системе передачи табуированных знаний. “Доктрина” — слово даже слишком сильное, чтобы обозначить то немногое, что нам известно. К тому же, что скрывало за собой наименование “друидизм” в кельтской античности? Классические авторы лишь весьма неполно отвечают на этот вопрос. Несомненно лишь то, что, исходя из первого значения ирландского слова “druidechta”, оно объединяло в себе совокупность представлений, связанных с духовным авторитетом, включая сюда, — что для Древнего Мира есть черта весьма необычная — и нравственные понятия.
Нам тяжело судить об этом сегодня, когда в нашем распоряжении имеются лишь разрозненные сведения и современные критерии объединения, из которых наиболее неадекватным, безусловно, является использование письменности, письменное оформление. Это последнее, на взгляд древних кельтов, было неспособно играть роль хранилища знания, каковую мы признаем ныне за письменным документом; равно как не могло оно и стать тем средством передачи знания последующим поколениям, каковое человек XX столетия видит в “книге”. Отсутствие записи, подтверждаемое Цезарем, должно побудить нас к известной осторожности в исследовании.
“Мне кажется (mihi videntur)”, — осмотрительно пишет Цезарь, — когда отмечает, что друиды не пишут, и он прав, употребляя такой оборот, поскольку он ошибается относительно существа проблемы. То, что друиды не использовали записи в делах религиозных, совсем не означает, что они не знали письменности. Отсутствие галльских текстов — факт, совершенно не зависящий от того культурного уровня, которого достигла кельтская цивилизация в Галлии, и сам Цезарь свидетельствует о том, что гельветы греческими буквами помечали на табличках для письма, которые были обнаружены в их лагере, результаты собственной переписи. Нам известно, также, что послание умершим писали на табличках по-гречески и бросали их в погребальный костер. Наконец, галльские монеты часто имеют на себе теонимы, написанные по-гречески.

Письменность вовсе не была друидам неведома, и нет никаких оснований полагать, что употребление ее было запрещено неким друидическим “постановлением”. Если бы это было так, то, с точки зрения Цезаря, мы могли бы, на худой конец, иметь систему счета гончаров из Ла-Грофесенка, но у нас не было бы ни одной надписи. Тем не менее, Галлия представляет нам их, — в небольшом количестве, написанные по-галльски, разумеется, с трудом читаемые и трудно переводимые, но безусловно кельтские, по своему характеру. Значительная часть дешифрованных текстов — чаще всего, записанных греческим письмом, — по содержанию относятся к погребальной сфере кельтской религии. С другой стороны, было бы крайне странно, если бы кто-то пожелал систематически препятствовать приобщению к истине целой части общества: кельтская цивилизация была либеральной, поскольку всякий человек, отвечавший известным требованиям, мог получить друидическое образование, даже если он сам не становился друидом.

Итак, следует полагать, что и в Галлии, и в Ирландии друиды и их ученики не представляли собой парадоксальным образом эрудитов, не знавших письменности, но, напротив, прекрасно умели читать и писать. Письменности придавалось своего рода магическое значение, более значительное, нежели таковое было у речи; следовательно, она могла использоваться только в исключительных случаях. Тем не менее, имелась, по-видимому, и другая причина, более серьезная.

Фактически кельты почти ничего не писали. В Ирландии могли высечь несколько огамов на погребальной стеле, в крайнем случае — бросить письменный вызов противнику, как не раз делает это Кухулин в “Похищении...”, или, наконец, наложить чары с помощью нескольких таинственных букв, но в целом почти что все происходило вербально, в устной форме: asbert in drui, “друид говорит...”, и письменное проклятие являлось ужаснейшей санкцией, так что трактат о письменности (“Auraicept”), причисляет огамы к сфере связующего бога Огмы, в то время как те триста пятьдесят коротких и длинных историй, которые должен был знать оллам, разумеется, были созданы не для чтения, но для рассказа их наизусть, для “сказа”. Этим объясняется то, что многие ирландские тексты существуют в двух или трех вариантах, наиболее древние из которых редко бывают самыми длинными. Как указывает Ж. Дюмезиль, относящий проблему к индоевропейским временам: “...буддийские гатха Индии и авестийские гатха Ирана, наконец, весь ирландский эпос позволяют распознать в них один и тот же прототип: стихотворные пассажи в более или менее установленных — патетических, особо выразительных или просто важных местах (речи, диалоги, иногда — описания); но все остальное, то есть, повествование в целом, исполнено в прозе, подвижного характера, которую каждый рассказчик передавал на свой манер — удлиняя или сжимая свой рассказ, приукрашивая его, осовременивая, адаптируя... Возможно, что те многочисленные стихи, которыми друиды-ученики (скорее, разумеется, ученики-ватес) нагружали свою память, были стихами именно такого типа: не самодостаточными поэмами, но узлами, ритмическими ориентирами в прозаических повествованиях, традиционным в которых являлся только смысл”.

Отчего так происходило, зачем этот отказ от наиболее удобного способа, изобретенного людьми для того, чтобы освободить от лишнего труда свою память? Что за несовместимость была между традицией друидов и письменностью? Вот как, по-видимому, можно сформулировать это вкратце. Если письменность служит для закрепления религиозного положения и навечно, статически продлевает действие той или иной формулы, погребальной надписи, обязательства или проклятия, defixio или гейса, то реальная, активная, динамическая мысль, изменчивая, как жизнь, частью которой, наиболее тонкой и неуловимой, она является, не может и не должна применяться к таким обстоятельствам: “...в каждом поколении, — говорит далее Ж. Дюмезиль, — в каждом ученике знание обретает новое рождение, оно не вкладывается как некая сумма, оно облекается в форму, которая, сохраняя в себе его смысл и существенные черты, омолаживает и до некоторой степени актуализирует его...”.
Всеобщее использование письменности зафиксировало во времени, привело бы к фиксации определенного момента времени и, следовательно, в определенном смысле, убило бы то, что должно было таким образом жить и возрождаться к жизни вечно.

II. БЕССМЕРТИЕ ДУШИ И МЕТЕМПСИХОЗ

Это оригинальное представление об опасности, которую таит в себе письменность, получает свое наивысшее объяснение в том, что, безусловно, является одним из наиболее значительных дошедших до нас аспектов традиции друидизма, — в вере в бессмертие души. Древние авторы единодушны в этом вопросе: помимо Цезаря, об этом пишет Лукан:
“По учению вашему тени не улетают от нас в приют молчаливый Эреба,
К Диту в подземный чертог: но то же дух управляет
Телом в мире ином; если гласите вы правду,
Смерть посредине лежит продолжительной жизни. Народы
Северных стран, в ошибке такой, должно быть, блаженны,
Ибо несноснейший страх — страх смерти их не тревожит.
Вот и стремится солдат навстречу мечу и охотно
Гибель приемлет в бою, не щадя возвращаемой жизни” .

А вот что говорит по этому поводу Помпоний Мела: “Одно из учений, в которых они (друиды) наставляют, было распространено в народе, очевидно, для того, чтобы сделать людей храбрее на войне, коль скоро они знают, что души вечны, и что у умерших есть другая жизнь”.
Тимаген у Аммиана Марцеллина произносит следующую фразу: “Презирая свойственное человеку, провозглашают души бессмертными”.
Диодор Сицилийский утверждает то же самое: “У них (у кельтов) распространено мнение Пифагора, по которому души людей бессмертны и в течение определенного количества лет обретают жизнь в другом теле”.
И наконец, Страбон: “Не только друиды, но и другие утверждают, что души и вселенная неразрушимы; но все же в конечном счете огонь и вода одержат верх над ними”.

Эти чрезвычайно сжатые по форме, скупые изложения учения, тем не менее, не свободны от тенденции к рационализации, свойственной классическим авторам: в вопросе о бессмертии души, равно как и в случае с письменностью, Цезарь и вслед за ним все остальные следствие принимают за изначальный умысел: друиды якобы проповедовали эту доктрину для того, чтобы вдохнуть в своих соотечественников могучий воинский пыл... Но война была для кельтов делом слишком обычным, слишком естественным, чтобы у друидов возникала жесткая необходимость заниматься разработкой аргументов психологического порядка.

Бессмертие души — вполне самодостаточный догмат. К тому же следует еще немало потрудиться, чтобы ясно разобраться в том, что передали нам древние авторы: по словам одних, душа удаляется жить в иной мир, согласно другим, она попросту меняет тело. Каково было мнение друидов по этому поводу? Бессмертие или метемпсихоз?

Островная литература, похоже, знает главным образом метемпсихоз:

“Ранее я пребывал во множестве форм,
перед тем, как обрел материальный облик:
Я был узким, украшенным пестро мечом,
Я верю в то, что доступно зренью,
Я был в воздухе — каплей,
Я был самой блестящей из звезд,
Я был словом средь букв,
Я был книгой в начале ее сотворенья,
Я был вспышкою света...”

“Я ветер на море,
Я волна в океане,
Я грохот моря,
Я бык семи схваток,
Я ястреб на скале,
Я капля росы,
Я прекрасный цветок,
Я свирепый вепрь.
Я лосось в реке...”

Считалось, что один знаменитый мифологический персонаж пережил многочисленные реинкарнации, что послужило историческим или, скорее, историографическим целям: “Вся раса Партолона (первая из пяти рас, населявших Ирландию) погибла от болезни, за исключением одного единственного человека, Туана, сына Сдарна, сына Сера, сына брата отца Партолона. Бог облек его во множество форм, и он прожил со времен Партолона до времен Колум Килле; он поведал знания и историю, рассказал о завоеваниях Ирландии и о событиях, начиная с прихода Кессайр до тех времен. Именно с такой целью Бог сохранил его живым до времени святых, до тех пор, когда его назвали, наконец, Туаном, сыном Кайрелла, сына Муиредаха Муиндерга; вот в каких обликах он побывал: три сотни лет в облике человека, три сотни лет в облике дикого быка в пустынях; двести лет в облике дикого козла, триста лет в облике птицы, сотню лет в облике лосося. Один рыбак поймал его в свою сеть и отнес королеве, жене Муиредаха Муиндерга; она отведала лосося, и именно в ней был, наконец, зачат Туан. Знатоки рассказывают, что это был Финтан Финеолах...”.
Следует подчеркнуть тот важный факт, что кельтский метемпсихоз не носит всеобщего ха-рактера, как, к примеру, перерождение души во многих религиях Индии. В то время как в них ему подвержены все живые существа, ирландская легенда приписывает его лишь нескольким мифологическим или божественным существам, заставляет менять облик и судьбу лишь нескольких предназначенных к тому персонажей, отмеченных особой миссией, потомков первозданного человека, носителей многочисленных аспектов истины и познания.

Совершенно иным по своей форме и по своему объему, соответственно, и по своему значению, является ирландское представление о потустороннем мире, в котором умершие ведут райское существование (Fir na mBeo, Fir na mBan, Маg Мог, Маg Ме1а), “Земля живых, Земля Женщин, Великая Равнина, Равнина Услады”, чаще “Земля Молодых” (Тiг nа nog), — этот кельтский “рай” помещается очень далеко, к западу от Ирландии, за закатным солнцем, там, куда уходят мертвые. Иногда это даже “Земля Обетованная” (tir Tairngiri), где растет древо жизни. Умершие обретают там завидную участь, по сравнению с долей живущих в этом мире: “Приятные и радостные игры — они веселятся перед пенящимся вином — мужчины и красивые женщины, за кустом — без греха и всякого беззакония.

По вершинам деревьев плывет — корабль среди крон — деревья полны сочных плодов — под носом твоего суденышка.
Деревья с цветами и плодами, — над которыми витает настоящий запах вина — деревья нестареющие и без изъяна, — листья у которых золотого цвета.
Мы с самого начала времен, — без старенья, без кладбищенской ямы, — мы не ждем возраста бессилья, — нас не поражают недуги”.

Именно поэтому в Другой Мир уходили так охотно. Смерть не являлась для древних кельтов ни избавлением от жизни, полной тягот и слез, ни воздаянием за множество дурных деяний. Она была, используя выражение Лукана, серединой долгой жизни; и наиболее изящным, одним из самых привлекательных сюжетов островной мифологической литературы был сюжет о богинях, которые приходят в поисках смертных и уводят в свое вечное блаженство тех, кому они подарили свою любовь.
Но счастливые обладатели этих божественных благ должны уберечь себя от ностальгии. Один из спутников Брана, описание “плавания” которого (Immram) представляет собой чрезвычайно любопытный текст, познал это на собственном печальном опыте: “Им казалось, что они пробыли там один года, а прошло уже много, много лет.

Тоска по дому охватила одного из них, Не-хтана, сына Кольбрана. Его родичи стали просить Брана, чтобы он вернулся с ними в Ирландию. Женщина сказала им, что они пожалеют о своем отъезде. Они все же собрались в обратный путь. Тогда она сказала им, чтобы они остерегались коснуться ногой земли.

Они плыли, пока не достигли селения по имени Мыс Брана. Люди спросили их, кто они, приехавшие с моря. Отвечал Бран:

— Я Бран, сын Фебала. Тогда те ему сказали:
— Мы не знаем такого человека. Но в наших старинных повестях рассказывается о Плавании Брана.

Нехтан прыгнул из ладьи на берег. Едва коснулся он земли Ирландии, тотчас же обратился в груду праха, как если бы его тело пролежало в земле уже много сот лет.

После этого Бран поведал всем собравшимся о своих странствиях с начала вплоть до этого времени. Затем он простился с ними, и о странствиях его с той поры ничего не известно”.

Итак, у нас нет причин сомневаться в том, что учение о бессмертии души и о бесконечно продолжающейся жизни в Другом Мире не является единственной традиционной доктриной друидов, которая была во всеобщем употреблении. Ирландские и уэльсские документы ясно показывают, что бессмертие души и метемпсихоз имели две смежные, но отличные друг от друга сферы приложения: бессмертие было обычным и естественным уделом человеческой души, тогда как реинкарнация и метемпсихоз выпадали на долю только исключительных личностей, имевших особое предназначение, мифологических персонажей.

Нам остается лишь установить элементы различия — так же, как и сходства — в этих случаях реинкарнация, которая, по-видимому, не длилась бесконечно, но представляла собой простые кратковременные метаморфозы, зачастую добровольные и нередкие в повествованиях. Обитатели сида, которые обращаются в оленей, или в коров, или, чаще всего, в птиц; богиня войны, в зависимости от ситуации становящаяся либо рыжей коровой, либо угрем, либо вороной, — все они просто обладают даром перевоплощения; напротив, богиня Этайн, которая за тысячу двенадцать лет перед тем, как родиться дочерью Этара и стать супругой Эохаида Аирема, родилась дочерью Айлиля и была женой бога Мидера, явно демонстрирует случай метемпсихоза. Но и те и другие персонажи связаны с великой традицией религиозного зооморфизма, существовавшей у кельтов. При этом речь не может идти о тотемизме, — приписывание его кельтам всегда основано на ложных аналогиях. Не следует так же смешивать, как это иногда делают, зооморфизм и зоолатрию. Кельты почитали коня вовсе не потому, что одно из кельтских божеств имело облик этого животного. Если друид оборачивается коровой, то это происходит не ради шутки, но в особо тяжелых обстоятельствах и лишь потому, что его сан ставит его выше положения и пределов возможностей обычного человека. По словам Помпония Мелы, жрицы острова Сейн также приписывали себе такую привилегию. Они говорили, что могут “принять облик любых животных, каких захотят” (seque in quae selint animalia vertere).

Здесь самое место упомянуть об определении, даваемом в “Соответствие имен” (§ 149), где проводится различие между теми, кто обрабатывает землю (trebhta, “земледельцы”), и теми, кто обладает тем или иным искусством (aes dana “артисты” или “ремесленники”). Оседлые земледельцы — это “не-боги” (andee), иными словами, они соответствуют индийским вайшьям; ремесленники, или “люди искусства”, как их также называют, согласно другому буквальному переводу термина “aes dana”, являются “богами” (dee). Поэтому Кухулин вправе обратиться к Морриган следующим образом: “Да будешь ты благословлена богами и не-богами” ((bennacht de; ande; fort). В Ирландии и, разумеется, в Галлии “богом”, в действительности, был всякий, кто обладал каким-нибудь техническим навыком или умственным знанием: кузнец, плотник, лекарь, поэт или друид. Классические авторы, не способные вникнуть в эти хитрые тонкости, неминуемо впали в заблуждение: “Нет никакой. связи между этим рассказом (о двух жизнях Этайн) и пифагорейским метемпсихозом. Возможно, однако, что легенда о Мидере и Этайн была принесена в Галлию (или рассказана там) друидами и сделалась причиной заблуждения греческих ученых, которые приписали друидам веру в метемпсихоз Пифагора”.
Это замечание справедливо. Когда мы в ирландском или вообще кельтском тексте сталкиваемся со случаем метемпсихоза, то он либо непосредственно, либо, опосредованно, в эпической обработке, восходит к мифу, а вовсе не к сомнительному пифагорейскому влиянию.
Ф.Леру. Друиды. - СПб.: Евразия, 2000 (Magicum).
Перевод с французского С.О.Цветковой