Я встретил ее на вершине утеса, про который узнал у лоточницы прибрежного города, в котором жил мой дядя. Собственно я посетил это место именно чтобы повидать дядю, но, чего и следовало ожидать, в маленьком городке мне быстро стало скучно и я начал скитаться по округе в поисках чего-нибудь интересного. Прознав про мои походы, местные начали советовать мне всевозможные места, описывая их красоты. Благодаря им я уже побывал на развалинах старого храма, на поляне покрытой белыми цветами, которые росли только там, в пещере, которую затапливает при приливе и так далее и тому подобное.
В этот раз я решил посетить утес, нависающий над морем, торговка говорила, что когда об него бьются волны, стаи чаек поднимаются со своих гнезд и кружат над ним, а звук от волн поход на раскаты грома.
Утес находился достаточно далеко от городка, но оно было и к лучшему, все равно я не хотел возвращаться сегодня домой к дяде. Предупредив родню о том, что вернусь завтра, я взял все необходимое для похода с ночевкой и отправился на северо-восток. Идти было полдня, расстояние в метрах торговка не знала. Подъем был достаточно крутым, так что мне пришлось обломить толстую ветку у дерева, росшего у его подножья, восхождение длилось не меньше часа, и когда я запыхавшийся выбрался, наконец, на плоскую вершину утеса передо мной открылся удивительный вид.
Утес был абсолютно плоским и лысым, ни дерева, ни куста, ни даже травинки, только голый камень. Голубое небо сливалось с синими волнами океана уже где-то за пределами человеческого зрения, единственное по чему их можно было различить это то, что океан колыхался, а на небе то тут то там, проглядывались маленькие облачка. Солнце, казалось, не просто светит, а прямо таки изливает лучи солнца потоками на плоский лысый камень, заполняя своими лучами трещины и образуя в камне янтарные прожилки.
Ветра сегодня почти не было, поэтому море было спокойно и чайки не вились над утесом, их крики были слышны издалека, а белые крылья мелькали где-то внизу, почти у кромки воды. Решив не откладывать надолго важные дела, я тут же принялся за обустройство своего наблюдательного пункта, а так же места для ночлега. Пришлось еще несколько раз спуститься и подняться на утес, чтобы набралось достаточное количество веток для постройки шалаша. Накинув на получившееся сооружение кусок брезента, я принялся за костер, уже вечерело, а от долгой ходьбы и физической работы есть хотелось невероятно. Плотно поужинав, я нанизал кусочки хлеба и начал подсушивать их над костром.
А над морем, всеми оттенками цветочного меда, разливался закат. Огромный диск солнца медленно, как ребенок в первый раз, опускался в объятья океана. По чуть-чуть, медленно и осторожно, но так неотвратимо гасли его лучи. Крики чаек стали печальнее, словно они прощались с лучшим другом, пусть и всего на одну ночь. 
Когда последний лучик утонул в пучине океана, на небе, сперва с опаской, по одной, а потом целыми созвездиями стали появляться звезды. Синие и белые, красные и желтые, они подмигивали мне, но большинство, наверняка старики, светили ровно, степенно, без всяких там выкрутасов.
Я лежал по пояс в шалаше, и смотрел на звезды. Спустя пару часов, на небо выплыла ночная его хозяйка, умыв лицо в прохладных водах океана перед выходом. Еще совсем молодая луна занимала свое место на небосклоне в окружении своей свиты – звезд и созвездий.
Незаметно для себя я заснул.
Разбудил меня не рассвет, не крик чаек, не вой ветра, а тихое, но веселое, пение. Сперва, оно проникло ко мне в сон, привнося в него веселый беспорядок, сюжеты начали резко сменять друг друга, нить логики порвалась и закрутилась в жуткий узел. 
Нехотя я открыл глаза, солнце только-только поднялось из воды и начало набираться сил. Облаков было больше чем вчера, средней силы ветер упорно гонял их туда-сюда, грозя перерасти в настоящий тайфун со временем. Я повернул голову к краю утеса, что нависал над водой. На нем сидела девушка. Молодая, не больше восемнадцати лет на вид, она сидела, свесив ноги, с изящными щиколотками, с края утеса и активно ими махала, в так своей задорной песне. Руки она отвела назад и уперлась ими в камень, тонкие и нежные, они почему-то не говорили о нежности и хрупкости свой хозяйки, скорее говорили о ее скрытой силе. Светлые волосы, чуть ниже лопаток, развивались на ветру, при этом, они не спутываясь и лежали волосок к волоску, казалось, они созданы для того чтобы развиваться на ветру. Девушка слегка качала головой в такт движениям ног и песне. Легкое белоснежное платье, с тонкой черной полоской на краю рукава, слегка хлопало на ветру. 
Решив, что притворяться спящим не лучшая идея, я встал, все же стараясь поменьше шуметь. Потянувшись всем телом и поправив одежду, помявшуюся за время сна, я решил подойти поздороваться со своей неожиданной соседкой. Идти я постарался достаточно шумно, чтоб не напугать ее неожиданным появлением из-за спины, все-таки девушка сидела на краю утеса, а это опасно. Когда до нее оставалось всего два шага, девушка повернула ко мне лицо. У нее были большие серые глаза с густыми черными ресницами, яркие, хоть и тонковатые губы, и тонкий аккуратный нос. Она улыбнулась мне, и тут же отвернулась обратно, продолжив петь свою песню. Странно, но я никак не мог разобрать слов, при этом было ощущение, что я где-то это уже слышал. 
Не долго думая, я сел рядом с девушкой - прерывать ее пение абсолютно не хотелось. Я посмотрел вниз, там, молча, кружили чайки. Эти, обычно крикливые, птицы кружили по странной траектории в полном молчании, полет их был тих, плавен и наполнен невероятной печалью. Стоило мне осознать это, как девушка закончила петь и посмотрела на меня. Ее пронзительные серые глаза смотрели на меня с легким задором и одновременно печалью. Она молчала. А у меня с каждой секундой появлялось к ней все больше вопросов.
- Кто ты, как тебя зовут? – не выдержал я. Но девушка лишь еще раз улыбнулась и прикрыв глаза подставила лицо поцелуям ветра, который с каждой минутой становился все сильнее. 
- Тебе тоже кто-то рассказал об этом месте? Ты ведь не местная, всех местных я уже знаю. Знаешь, это довольно опасно отправляться сюда в одиночку, ты спросишь, почему же я один, но я то - парень, я смогу за себя постоять если что. – И вновь молчание, моя соседка лишь наклонила голову к плечу, и, прищурив глаза, смотрела на меня.
- Как ты вообще сюда добралась, босиком и не изодрав платье? – Заметив, что мои вопросы ей не интересны я решил сменить тему.
- Ты видела, только что, как странно летали чайки? Я никогда не видел их такими печальными. Как думаешь в чем причина? – спросил я уже без особой надежды на ответ.
- Так всегда бывает, когда погибает молодая чайка. – С легкой грустью произнесла девушка. Голос ее был приятным и легким, она говорила с небольшим акцентом, слегка резко произносила «а», но почему-то казалось что так и нужно.
- Молодая чайка? – уточнил я.
- Да. Когда молодая чайка улетает слишком далеко в открытые воды и не рассчитав сил падает в воду в изнеможении. – Теперь пришла моя очередь замолчать. Я лишь смотрел на опечаленное лицо девушки, на то, как она слегка нахмурила брови и опустила взгляд к кружащим над водой чайкам. – Ты знаешь, что чайка, погибшая в воде, становится пенными барашками? Это потому что, больше всего она хочет достичь суши, и там, попрощаться со своей стаей. Чайки поют только раз в жизни, их песня – рассказ об их жизни. Ее вслед за пеной приносит ветер.
Девушка повернулась ко мне, ее серые глаза смотрели прямо в мои. Она словно ждала и одновременно не желала слышать мой ответ. И я молчал.
- У каждой чайки песня своя: у птенцов песня легка как пух, у молодой чайки она задорная и энергичная, как она сама, а у старой обычно горделивая и спокойная, она многое повидала. – Говоря это, девушка вставала с утеса. Ее платье сильно хлопало на ветру, и этот звук напоминал мне звук хлопающих крыльев. Ветер гонял уже большие волны и вот-вот должен был начать бить ими о низ утеса, вызывая громовые раскаты и пугая чаек. Девушка, стояла на утесе, повернувшись лицом к ветру и расправив руки.
И вот первая волна громовым раскатом прокатилась по основанию утеса, чайки тут же белым галдящим облаком взвились вверх. Вторая волна была сильнее первой и подняла кучу брызг, но они не долетели до вершины, на которой были мы. Третья же волна превзошла двух своих предшественниц, брызги от нее донеслись до самого верха утеса, и попали мне на лицо. Не задумываясь, я поднял руку, чтоб утереть лицо. Всего на секунду я прикрыл глаза, но, когда я вновь повернулся в сторону, где стояла девушка, там не было никого. Лишь над утесом неслась задорная песня, прерываемая криками чаек и громовыми раскатами волн.
Запоздавшая догадка посетила меня…
- Ты все же достигла берега. Теперь отдыхай, они никогда не забудут тебя и твою песню… как и я.