Я ТОСКУЮ ПО РОДИНЕ 
Стихи Георгия Храпака 
Музыка Жоржа Ипсиланти 

Только жизнь может придумать такой сюжет. Георгий Храпак принес свои стихи Петру Лещенко. Может, Петр Лещенко и вдохновил Поэта и Художника на эти строчки. Все возможно. Но то предположения, а факты таковы: Петр Лещенко предложил стихи переложить на музыку Жоржу Ипсиланти, Петр Лещенко первый исполнил и записал этот романс, но так распорядилась судьба, что именно запись в исполнении Петра Лещенко не сохранилась. Вера Лещенко, по рассказу Владимира Демина, в Студии Народного радио пыталась напеть этот романс, но разнервничалась, стала высказывать недовольство аккомпанементом, потом сказала, что забыла слова. Небольшой фрагмент Владимиру Васильевичу все же удалось записать и сохранить. Я нашла несколько вариантов исполнения этой песни разными артистами, но начну с Веры Лещенко. 

Поет Вера Лещенко. 

Мия Побер 

"ПИСЬМО ИЗ РУМЫНИИ". ПОЕТ МИЯ ПОБЕР 

Михаил Новохижин 
 

Поет друг Георгия Храпака, актёр, певец, режиссёр и театральный педагог Михаил Новохижин. 

Михаил Новохижин родился 15 сентября 1921 года в Феодосии в семье директора табачной фабрики. По окончании школы Михаил поступил в Московский авиационный институт, но был призван в армию как авиаспециалист. Михаил Новохижин прошёл всю Великую Отечественную войну, был награждён 18 орденами и медалями. 
После войны Новохижин был направлен в Академию имени Н. Е. Жуковского. Во время учёбы выступал в любительских спектаклях под руководством известного артиста Леонида Кмита и в 1946 году во время одного из спектаклей он был замечен знаменитыми актрисами Е. Д. Турчаниновой и А. А. Яблочкиной, которые настояли на его перевод в Театральное училище имени Щепкина (курс В. Н. Пашенной). По окончании училища в 1949 году Новохижин был зачислен в труппу Малого театра, где сыграл более 40 ролей. 
Кроме большой работы в театре Новохижин снимался в кино, в частности в фильмах «В начале века», «Цель его жизни», «Срочно, секретно — Губчека» киностудии «Мосфильм» и в телевизионном фильме «Ян Амос Каменский» в заглавной роли. Озвучивал роли в мультфильмах «Впервые на арене», «Дочь солнца», «Рикки-тикки-тави», «Возвращение с Олимпа». 

В 1962 году Михаил Новохижин окончил высшие режиссёрские курсы при ГИТИСе. В 1971—1975 годы заведовал кафедрой режиссуры и мастерства актёра Московского государственного института культуры. Сделал несколько постановок в театрах («Последняя жертва», «Третья патетическая», «Конец Хитрова рынка», «Последние», «На чужбине», «Кремлевские куранты»). 
С 1952 года параллельно преподавал в Театральном училище им. Щепкина. В 1975—1984 годах Михаил Новохижин был ректором училища, с 1979 года — профессор. Так же преподавал режиссуру в Академии культуры, искусства и туризма. 
Кроме этого, Новохижин был широко известен как исполнитель песен и романсов, которые он исполнял в кинофильмах, на эстраде, радио и телевидении. 
Скончался 12 января 2012 года.[1] Похоронен на Троекуровском кладбище. 

САРА ГОРБИ 

Сара Горби (настоящая фамилия Го́рбач, фр. Sarah Gorby; 1900, Кишинёв Бессарабской губернии — 1980, Париж) — французская эстрадная певица (контральто), шансонье. Популярная исполнительница еврейских песен, русских и цыганских романсов, эстрадных произведений румынских, французских и советских композиторов. 
АЛЛА БАЯНОВА 

А́лла Никола́евна Бая́нова (настоящая фамилия Леви́цкая; 18 мая 1914, Кишинёв — 30 августа 2011, Москва) — румынская, советская и российская эстрадная певица, исполнительница русских песен и романсов, автор музыки ко многим романсам из своего обширного репертуара. Заслуженная артистка России (1993). Народная артистка России (1999) 
Со слов Аллы Баяновой часто повторяется версия, что "Тоска по родине" написана Жоржем Ипсиланти для нее, но это неправда. Песня появилась через два года после того, как они расстались. Простим Алле Николаевне ее очередную придумку. Думаю, что песня ей очень понравилась и было ей обидно, что не для нее написана. Бывает 

Андрей Свяцкий 



 

 

Мне кажется в любой художественной профессии очень важен поэтический взгляд на мир, я бы сказал философско-поэтический. 
Великий педагог и выдающийся пианист Генрих Нейгауз своих учеников приучал читать стихи, слушать их и слышать в них музыку.Еще мне кажется, что музыку важно слышать в тишине, в плеске волны, в движении снега. Наш город напоминает мне стихотворение. В нем как бы сами по себе звучат стихи и музыка. Любой поэт, писатель, композитор, художник соприкоснувшись с Петербургом, слышали эту музыку. 
А романс для меня появился одновременно с любовью к городу. Потому что с самого раннего детства, вместо колыбельных песен, мне пела романсы моя бабушка - актриса. 
Певец Леонид Серебренников как-то замечательно сказал: " В старинном романсе нет подтекста, нет второго плана." Отсюда простота романса и одновременно его сложность для исполнителя. 
С 15 ти лет я хотел стать певцом. Но голос менялся очень долго. И сразу после школы я стал поступать в Театральную Академию на актерское отделение в класс моего любимого профессора, Владимира Викторовича Петрова. Туда меня благополучно не взяли из-за маленького роста. Тогда я пошел на кукольное отделение и год проучился у замечательного мастера Игоря Александровича Зайкина. За год я подрос и в связи с этим событием перешел на драму к Владимиру Викторовичу, у которого, на мое счастье, освободилось место. Но я настолько полюбил кукольный театр, что продолжаю им заниматься и сейчас. Меня пригласили три года назад ставить спектакли с детьми при Храме Феодоровской иконы Божьей Матери. А до этого я написал небольшую пьесу для кукольного спектакля и поставил его в Латвии. Сейчас он идет в городе Резекне. 

На последнем курсе Театральной Академии я решил поступать на вокальное отделение консерватории. Но мне посоветовали вначале подать документы на отделение музыкальной режиссуры, для того, чтобы будучи уже студентом Консерватории, найти там "своего" педагога по вокалу. Так и случилось. В 1995г. я попал на режиссерское отделение, а годом позже на вокальное. В 1996г. я закончил Театральную Академию и стал совмещать в Консерватории два факультета. Вокальный и режиссерский. В своем дипломном режиссерском спектакле, оперы Станислава Монюшки "Слово чести", я в качестве вокалиста исполнил главную партию. В 2000 году я закончил консерваторию. 

Будучи студентом пятого курса, я получил приглашение в Мариинский театр восстановить старую постановку оперы Дж.Россини "Севильский цирюльник", а годом позже - преподавать в Театральную Академию на Моховой актерское мастерство. Режиссура не стала моим выбором, но оказалась близкой и интересной. Режиссерская и педагогическая работа, с которой я время от времени соприкасаюсь, помогает мне как актеру и певцу. 
Для меня самое главное не поиск чего-то оригинального, а желание порадовать тех, кто пришел меня послушать. Важно не придумывать, а раскрывать смысл того, что написано поэтами и композиторами. Романс возвращает нас к жизни, к полноте и радости бытия. К тому, чтобы саму жизнь воспринимать, как чудо! 

ДМИТРИЙ РЯХИН 

Дмитрий Викторович Ряхин родился 27 января в городе Москве. Свои первые творческие шаги, учась хоровому пению, Дмитрий стал делать ещё в раннем детстве, начав своё обучение музыке в музыкальной школе. В 1983 году Дмитрий поступает в музыкальное училище при московской консерватории на факультет сольного пения в класс Ксении Павловны Тихоновой. В этом же году он дебютирует в опере Моцарта «Бастьен и Бастьена» в партии Бастьена. На третьем курсе училища – в 1986 году – Дмитрия приглашают солистом военного ансамбля песни и пляски Московского округа ПВО, где проходит его военная служба. В качестве солиста военного ансамбля Дмитрий получает свои первые звания – Лауреат Всесоюзного конкурса «Красная гвоздика» (город Иваново), Всесоюзного телевизионного конкурса «Когда поют солдаты», Лауреат премии «Московского комсомола». В 1990 году Дмитрий поступает на вокальный факультет Московской консерватории в класс профессора Скусниченко Петра Ильича. В этот период Дмитрий пополняет свой репертуар, участвуя в музыкальных спектаклях оперной студии при Московской консерватории, оперными партиями Ленского в опере Чайковского «Евгений Онегин», Графа Альмавива в опере Россини «Сивильский цирюльник», Антонио в опере Прокофьева «Обручение в монастыре» и многими другими. В 1992 году Камчатская хоровая капелла приглашает Дмитрия в качестве солиста для участия в гастрольной поездке по крупным городам Соединённых Штатов Америки, а также для участия в Фестивале «Русские сезоны», организованном дирижёром Национального Симфонического Оркестра США Мстиславом Ростроповичем в городе Анкоридж (штат Аляска). В этот же период начинается сольная концертная деятельность Дмитрия как исполнителя романсов и русских народных песен. Он много и успешно гастролирует по странам Европы с оркестром русских народных инструментов. В 1995 году Дмитрий заканчивает учёбу в Московской консерватории в классе солиста Большого Театра – Григорьева Юрия Александровича, и, несмотря на приглашение стать стажёром Большого Театра, выбирает сольную карьеру концертного исполнителя камерной музыки. 

 
 
С сольного концерта 5.06.2011 в Большой аудитории Политехнического музея. Аккомпаниатор - Илья Кайгородов 

ОЛЕГ ПОГУДИН 




 
 

Поет Олег Погудин "Я тоскую по Родине" (концертная запись) 

Олег Евгеньевич Погудин родился 22 декабря 1968 года в Ленинграде, учился в музыкальной школе. В 1979–82 годах солист детского хора радио и телевидения. К этому периоду относятся первые выступления на таких площадках, как БКЗ Октябрьский, Большой зал Филармонии им. Д. Шостаковича, Государственная Академическая Капелла им. М. Глинки, первые записи на радио и телевидении, грамзаписи. 
В 1985–1990 годах – студент Ленинградского Государственного Института Театра, Музыки и Кинематографии им. Н. Черкасова, который закончил с отличием. Стажировался в Театральном центре им. Юджина О’Нила (Eugene O’Niel Theater Center), в США. 
В 1990–93 годах – актер Санкт-Петербургского Академического Большого Драматического Театра им. А. М. Горького. С 1993 года активно концертирует в России и за рубежом. Первый сольный концерт Олега Погудина состоялся в знаменитом клубе авторской песни «Восток» в 1987 году. С тех пор он выступал на таких известных сценических площадках, как Государственная Академическая Капелла им. М. Глинки (Санкт-Петербург), Большой и Малый залы Петербургской Филармонии, Большой зал Московской Консерватории, Концертный зал им. П. И. Чайковского (Москва), Светлановский зал Московского Международного Дома Музыки, Большой Концертный Зал «Октябрьский» (Санкт-Петербург), Государственный Кремлевский Дворец (Москва), Государственный Центральный Концертный Зал «Россия» (Москва), и других. 

В 1993–96 годах на Российском телевидении вышло несколько музыкальных фильмов с участием артиста, шесть из которых («Жаворонок» 1993, «Звезда Любви» 1994, «Поговорим о странностях любви» 1994, «Цыганский романс» 1995, «Русская песня и старинный романс» в 2-х частях, 1995–96 гг.) посвящены непосредственно его творчеству. Концерты и передачи с участием Олега Погудина регулярно транслируются на отечественных и зарубежных теле- и радиоканалах. 
В 2005 – 2006 годах – ведущий программы «Романтика Романса» на канале «Культура». 
В 1997 году Олег Погудин стал лауреатом фестиваля «Глас Ангельский России» и был удостоен награды «Ангел Трубящий», а в 1999 году – «Царскосельской художественной премии». В 2002 году – Молодежная премия «Триумф», в 2003 он награжден медалью «В память 300-летия Санкт-Петербурга», а в 2004 – Медалью Лермонтова «за личный вклад в отечественную многонациональную культуру и укрепление российской государственности». В том же году награжден Медалью В. С. Розова «За вклад в отечественную культуру», Церковно-общественным орденом Святого Александра Невского «За возрождение традиции русского романса и духовного пения, многолетнюю просветительскую и патриотическую деятельность». В конце 2004 года Олегу Погудину присвоено звание заслуженного артиста Российской Федерации. 

С 2004 года – преподаватель, а с 2007 года – доцент кафедры Эстрады и Музыкального Театра Санкт-Петербургской Академии Театральных Искусств. При его участии на сцене Учебного театра (Петербург) поставлены спектакли «Голоса ушедшего века», «Алые паруса», «Дорога без конца», явившиеся яркими событиями петербургской театральной жизни.

КОНСТАНТИН ХАБЕНСКИЙ 

Константин Хабенский родился 11 января 1972 года в Ленинграде.Окончил 8 классов средней школы и продолжил обучение в техникуме авиационного приборостроения и автоматики, но ушёл после третьего курса. Работал полотером, дворником, уличным музыкантом, монтировщиком в театре-студии "Суббота". 

В 1990 году поступил в Ленинградский Государственный Институт Театра, Музыки и Кинематографии (ЛГИТМиК), мастерская В.М. Фильштинского. 

В 1994 году - одна из первых ролей в кино: эпизод в фильме "На кого Бог пошлёт". 
В 1995-1996 годах - работа в Экспериментальном театре "Перекресток"(ДК имени 1-й Пятилетки) и на Региональном ТВ в качестве ведущего отдела музыкальных и информационных программ. 
В 1996 году - участие в работе московского театра "Сатирикон" имени А.И.Райкина. 
С 1997 года - работа в Театре имени Ленсовета (Санкт-Петербург). 
В 2002 году дебютировал в МХТ имени Чехова (Москва) в спектакле «Утиная охота». В 2003 году был принят в труппу МХТ имени Чехова. 

Заслуженный артист России (2006), 
Народный артист России (2012). 

© http://petrleschenco.ucoz.ru/forum/16-725-1

АНТОЛОГИЯ ОДНОЙ ПЕСНИ ПОДГОТОВЛЕНА ЛЮДМИЛОЙ ИЗ МОНЧЕГОРСКА

ИСПОЛНИЛОСЬ БЫ 90 ЛЕТ 

Вера Лещенко. Бухарест. 1945 год

Еще одна мечта Веры Георгиевны исполнилась. Кинокомпания "Централ Партнершип" сняла восьмисерийный художественный фильм «Петр Лещенко. Все, что было». Фильм показали по украинскому телевидению. Скоро он появится и на экранах отечественного  телевидения. В роли Петра Лещенко снялся ее любимый актер - Константин Хабенский, о сходстве которого с Петром Константиновичем Вера Георгиевна не раз говорила. Сбылось и другое ее пожелание: «Не хочу, чтобы Петру Константиновичу подражали, под его записи рот открывали. Хочу, чтобы песни его прозвучали и новое поколение привлекли к его творчеству». 
И это случилось. Константин Хабенский, как и другие актеры, пел сам.

И, судя по откликам на фильм, ряды поклонников Петра Лещенко заметно помолодели 

Основной лейтмотив откликов: № 154, jgh1 21.10.2013 23:46 
"…Не знаю,  как еще нужно сыграть в фильме, чтобы мурашки бегали по коже от каждого кадра. В каком современном российском сериале прекрасно поют актеры, играя реальных исторических личностей? В фильме великолепные актерские работы. 
Пересмотрела фильм в выходные и еще раз порадовалась за Константина Хабенского. Мощнейшая роль, энергетика от его героя невероятная. И любовь, которая нашла Петра Лещенко в конце жизни: сыграна пронзительно, жизненно. Никаких слов не нужно: только заглянуть в глаза актера. Замечательная работа режиссера: все временные переходы сделаны четко, интересно, со вкусом. 
И последний аккорд фильма: гимн вечной любви, которой не суждено было прожить долгую и счастливую жизнь вдвоем, - гимн Петру Лещенко и его жене Вере за смелость , силу духа и веру в любовь с большой буквы. Какой российский сериал за последние лет пять может сравниться с таким финалом и такой жизненной правдой?…Самое главное, в чем правдив фильм - он правдив в целом. Он отражает атмосферу времени и места. Он воссоздает атмосферу, в которой певец вырос, жил, пел. И даже его обаяние и шарм. Вольницу его души. И его неумение приспосабливаться к прагматичной подлости…». 

 
В роли Веры Лещенко снялась актриса Елена ЛОТОВА. 
Вера Георгиевна родной стала для нее. По признанию Елены

взрослые и глубокие чувства, которые даже перед лицом смертельной опасности они не предали. 
Таких людей всегда было и будет мало, и о них нужно знать и помнить. 
НИЗКИЙ ИМ ПОКЛОН!"

 

Арестовали Петра Константиновича в 1951 году, потом и Вера Георгиевна предстала перед советской «тройкой палачей» в 1952. Приговор был – 25 лет лагерей. Ей повезло, вскоре умер вдохновитель репрессий, и через два года она вышла на свободу. 

НАШ ПОДАРОК. ПОЕТ ВЕРА ЛЕЩЕНКО:
 

  
Вера Георгиевна Лещенко в студии на Народном радио. Ее попросили спеть "Я тоскую по родине" (Стихи Георгия Храпака, музыка Жоржа Ипсиланти). Начала петь, не понравился аккомпанемент, отказалась от записи, но часть спетая сохранилась. Коллекционер из Екатеринбурга Сергей Пестов отреставрировал ее, за что мы ему премного благодарны. И еще одну запись помог он восстановить нам. Это песня "Ты и эта гитара". Вера Георгиевна сама аккомпанирует себе. Запись сделана у нее дома в 1995 году.
 

Ее огорчало, что репертуар Петра Константиновича многие использовали, а вот добрым словом его не все вспоминали.  Еще долго он был под запретом в стране, которую любил. А когда фирма «Мелодия» выпустила первые долгоиграющие пластинки Петра Лещенко, когда его имя 
и голос стали звучать по радио, телевидению, когда появились в газетах и журналах первые статьи, не ругательные, а хвалебные, то успокоилась. Ей не нужны были гонорары, которыми ее старательно обделяли издатели, ее даже допускавшиеся авторами статей ошибки в биографии Петра Константиновича не очень огорчали. Главным для нее было то, что Петра Лещенко признали там, куда он мечтал вернуться. Она была очень благодарна кишиневцам, которые воистину бережно хранили память о Петре Константиновиче. По инициативе  Издательского  Дома  «Татьяна» в Кишиневе именем ее мужа были названы улица и переулок: «Одесситы мои любимые уже второй десяток лет говорят, обещают, а в Кишиневе уже таблички на домах появились с именем Пети». 
Вера Георгиевна покинула нас 19 декабря 2009 года, в ночь с пятницы на субботу. 
В последние месяцы, несмотря на болезнь, подкосившую ее, она искренне радовалась  выходу книги своих воспоминаний. Ее слова: «Я теперь спокойна. Кто любит Петра Константиновича, сможет узнать правду о нем. А, кто завидует ему, пусть читает помойку в Интернете и тратит деньги на книги пустословов-авторов». За два месяца до печальной даты, Вера Георгиевна  сама вела переписку с поклонниками Петра Константиновича. Ее так радовало, что «не только старички» заглядывают на сайт. Каждый день она читала письма, которые поступали на ее имя по электронной почте.  Ее интересовали отклики и первые рецензии на книгу, появившиеся в Интернете, ее волновало, как идет продажа книги. Когда узнала, что в московском книжном магазине на Тверской, ее воспоминания стали «лидером продаж», заплакала. 
Вера Георгиевна верила, что поднимется и сможет побывать в Кишиневе и Бухаресте, что сможет пройти по улочкам, по которым ходил Петр Константинович, прикоснуться к сцене, на которую он выходил в Кишиневе, в самом начале своей сценической жизни. Вера Георгиевна ждала вестей из Бухареста:  появилась надежда, что могила Петра Константиновича существует. 
Она мечтала, что добьется перезахоронения своего любимого и упокоится только рядом с ним. Вера Георгиевна боялась ходить на кладбище, когда такое посещение было неизбежно, очень нервничала. Лишь однажды, лет семь назад  на Перепечинском кладбище хоронили ее знакомого музыканта. На следующий день она призналась: «Ох, не могла уснуть. Я только там хочу перезахоронить Петечку, и сама там хочу найти покой рядом с ним. Я нервничала, плакала, а когда приехали на кладбище  успокоилась. Там тихо и красиво. Я увидела красавцев павлинов и вспомнила, как мы с Петей в Бухаресте ходили в парк кормить их. Нас поначалу ругали смотрители парка, а потом только нам разрешали подходить близко к птицам. Вчера я увидела совсем новое кладбище, где мне сердце согрело то, что там  память хранят красиво. Цветы необыкновенные и павлины – чудо! Для меня престижно там, где умеют хранить память. А не показухой заниматься. И не нужны шум и пышность. Душа уходит, а смотреть и речи говорить около того, что остается, не надо. Ты будешь, а больше никого не надо».  

Вера Георгиевна последние месяцы была прикована к постели, но она отказывалась подчиниться хвори. И все же сердце ее слишком устало, и, в конечном счете, не выдержало. Ее последние слова были: «Петья! Петья! Петья!». По ее рассказам так звали Лещенко румыны. Она звала своего Петью! Она спешила к нему. В тяжелые  дни прощания с Верой Георгиевной, было одно утешение, что она обретет покой, встретив своего 
любимого человека, с которым их разлучили почти шесть десятков лет назад. 

 

 

В коротком пересказе история ее жизни похожа на миллионы других. 
Сколько таких судеб, изломанных и исковерканных катком истории сталинского правления? 
К несчастью, много, но каждая трагична по-своему. 
Петру Лещенко было 44 года, когда в 1942 году он, любимый во всем мире певец, блестящий танцор, 
признанный король танго, состоятельный ресторатор, эмигрант поневоле и по той же неволе – 
офицер румынской армии, в Одессе встретил свою Верочку, к тому времени успешную 
в родном городе певицу и музыканта. В год их знакомства ей исполнилось 19 лет. 
Король танго пригласил возлюбленную на вальс. В тот день он признался ей, 
что для него танго осталось в прошлом, теперь он хочет кружить любимую в вальсе, 
светлом, солнечном, легком, вечном. 
В своих воспоминаниях Вера Лещенко проживает прежнюю жизнь свою и любимого, 
который видел их будущее только в родной России. 
Ни ностальгией, ни тоской по родине это не назовешь. 
Просто мечты взрослели и менялись вместе с ним, и он делал невозможное, 
чтобы вернуться в страну, в которой родился. Он хотел признания в своей России 
не из-под полы, он мечтал спеть свое «последнее танго» российским зрителям на московской сцене. 
Она вернулась в Россию, после Ивдель-Лага вышла на московскую сцену 
и спела его «последнее танго». 
Она осуществила его мечту. 

Эти книги ─ его возвращение домой. 

"Петр Лещенко. ПОСЛЕДНЕЕ ТАНГО" и 
"Петр Лещенко. Все, что было...". 

 

Два тиража и две обложки, но автор один ─ ВЕРА ЛЕЩЕНКО 

 

Если сценарий фильма "Петр Лещенко. Всё, что было..." - 
художественное видение Эдуардом Володарским биографии Петра Лещенко 
и его поколения, то книга Веры Лещенко ─ документальный рассказ 
о замечательном певце начала ХХ века без вымыслов и домыслов. 
Одно другое удачно дополняет. 
И книга, и фильм созданы с любовью к певцу, 
состраданием к его трагической судьбе. 

Вера Лещенко и ее обращение к читателям: 

"За правдивость своих воспоминаний, 
за каждый факт и сказанное мною слово, я готова ответить перед Богом!"... 
... Я была с вами откровенна, и от вас прошу одного, поверьте мне, 
я ничего за скобками не оставила и не пыталась возвести любимого мной человека в 
святые. Я не писала воспоминаний о моем дорогом Петре Константиновиче, 
я проговаривала вновь и вновь то, что было, что могло быть. Когда мы были вместе, 
я о многом не успела его расспросить, а на те вопросы, что задала, не на все получила 
ответа. Сегодня я говорю с ним и знаю, что он скажет, о чем думает. Сегодня он 
может промолчать или перевести разговор на другую тему, а я знаю, что услышу. 
Сегодня я не предложила бы ему уехать куда-нибудь подальше, чтобы пожить 
подольше. Я просто была бы рядом и вместе с ним надеялась, что Россия примет 
нас.Он любил Россию - не царскую, не советскую, не белую, не красную. 
ОН ЛЮБИЛ РОССИЮ. Любил сердцем – не лозунгами. 
Он любил людей не за принадлежность к избранным, 
а за ум, доброту, талант. Он был предан профессии и удачлив в бизнесе, 
но никогда не изменял ради достатка, денег, своей верной спутнице гитаре. 
Он до последнего верил и надеялся, что все еще образуется, что разум сильнее, 
что еще не все потеряно. Не хотел бежать, прятаться, скрываться. 
Он был уверен, что войны, предательство, зависть, интриги уйдут. 
Что каждый получит, наконец, право жить по совести, а не по указке. 
Его словами и закончу: 

─ ТАК ХОЧЕТСЯ, ЧТОБЫ МИРОМ ПРАВИЛИ ВЕРА, НАДЕЖДА И ЛЮБОВЬ. 

Оба издания, как и фильм, 
подарок Вере ЛЕЩЕНКО к её 90-летию...

© http://petrleschenco.ucoz.ru/ 

С ДНЕМ АНГЕЛА, 
ДОРОГАЯ ВЕРА ГЕОРГИЕВНА!  
ПОМНИМ! ЛЮБИМ! 

В ДЕНЬ ИМЕНИН 

Караганда. 1960 год. Ночь. 
Артисты после концерта собрались в гостинице. 
Было 30 сентября. Вера. Надежда. Любовь. 

В дневнике Веры Георгиевны нашла тетрадный в линейку листок с поздравлением. Это музыканты, с которыми Вера Георгиевна работала в тот день поздравляли ее и другую солистку Москонцерта, работавшую с ней - Надежду Лопатину-Наумец с именинами. Документ. Из документа слов не выкинуть и не отредактировать, посему, не судите строго. 
Но вот такой привет из 60-х... 

Закончился наш путь не длинный, 
Всему на свете есть конец. 
Друзья! Сегодня именины 
У Лещенко и Наумец. 

Мы страшно все проголодались, 
И выпить мы не дураки, 
Поэтому здесь и собрались 
Терентьевы и Рыбаки. 

Собрался здесь у нас "Boy-mohn", 
Блистает Жуков наш Антон. 
И Лева длинный, словно кий, 
И автор строк Саратовский. 

Среди закусок и поллитров 
Нам улыбается Политов. 
И стал на алкогольный график 
Наш тенор Аванесов Рафик. 

На стол мы с жадностью взираем 
И каждый жаждою томим, 
Но что же все же пожелаем 
Мы именинницам своим? 

Желаем мы от всех сердец 
И Лещенко, и Наумец 
Чтоб голоса у вас звучали 
Чтоб всех мужчин вы покоряли. 

Чтоб жили вы на белом свете, 
Легко и счастливо, как дети, 
Что б вам сияли вновь и вновь 
НАДЕЖДА, ВЕРА И ЛЮБОВЬ! 

PS. Мне было б холодно и жарко, 
Когда б не сделал я подарка, 
И чтобы подкрепить стихи 
Вручить позвольте вам духи.

Материал подготовлен Георгием Сухно, Скерневице, Польша. 27.о4.13 

http://petrleschenco.ucoz.ru/forum/31-621-1

 СТАРЫЕ ФОТОГРАФИИ ГОРОДОВ

ТЕАТР СПЕЦИАЛЬНОГО НАЗНАЧЕНИЯ 

 

Ивдель. Таким он стал. Знает ли город свое прошлое? Помнит ли? На сайте "СТАРЫЕ ФОТОГРАФИИ ГОРОДОВ" (ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ САЙТ. ДОЛГИЕ ЛЕТА ЕМУ!) один из участников разместил фотографии Ивделя. Старые современные, одно фото - Вера Лещенко с аккордеоном - у нас стащил. Но мы не жадные, вот об одном сожалеешь, когда смотришь эту подборку: нет подписей под фото. Будем надеяться, что не было времени написать.

 

Ивдель. Таким он был.

"Ивдель — самый северный город Урала, ставший известным благодаря своим исправительно-трудовым колониям. Четыре зоны были в городе и ещё одна — для пожизненных — в ивдельских лесах. Ивдельлаг — сталинское творение, размещавшееся в посёлках Вижай, Талица, Шипичный, Северный, Ушма. Мы прибыли в Ивдель перед майскими праздниками. С Викой и балериной Милой нас поселили в один барак. Вику направили на лесоповал, а мы с Милой были определены в культбригаду — Театр Специального Назначения (ТСН). Там имелись сценические костюмы, музыкальные инструменты, реквизит. Говорили, что всё это — трофейное достояние. Осуждённые ведь тоже люди, должны культурно время проводить. У нас и в бараке пианино было из трофейных. Когда я садилась за инструмент, перед тем как прикоснуться к клавишам, всегда мысленно произносила его бывшим хозяевам: «Если живы, храни вас, Господи!» 

Что она знала об этих местах? Слышала от родителей, читала в книжках, что поселение немецких колонистов возникло на окраине Одессы в начале XIX века. Для Германии то были не самые добрые времена: голод, войны, инфляция. Были люди, которые стремились в благополучную и спокойную Одессу. Путь был долог и утомителен, но первая сотня счастливцев, как они тогда считали, через два лета и одну зиму добралась до Одессы. Поселок на берегу моря очень быстро разрастался, благоустраивался. Вдоль берега проложили Приморский бульвар. Век спустя, по проекту бельгийского промышленника господина Легодэ, здесь появилась первая трамвайная линия, которая соединила Люстдорф с 16-ой станцией Большого Фонтана. Поселок становился престижным курортом.

 

Осенью 42 года Верочка приедет сюда со своим любимым Петром Лещенко. Еще один прекрасный день подарит ей судьба. За эти свои часы счастья она через десять лет расплатится сполна.

Вера Георгиевна пишет: "Во второй день нашего знакомства Петр Константинович попросил меня показать ему мою Одессу. Я старалась придумать маршрут какой-то, чтобы его удивить. У меня не получалось, я каждый раз убеждалась, что он знает Одессу лучше меня. ...Три месяца, как мы знакомы. Осень лето сменила, сентябрь заканчивался. Еще месяц пройдет и Петенька сделает мне официально предложение, и мы обручимся в церкви. Но в тот день - 20 сентября, я еще об этом не знала и не мечтала даже. В этот день Петя был свободен, и я решила поехать с ним к морю. Думала я, что окраины Одессы моему Петечке незнакомы и, наконец, я смогу поразить его своими знаниями достопримечательностей Одессы. Я попросила его ни о чем меня не расспрашивать, а просто сесть в трамвайчик (симпатичные такие старые вагончики были) и поехать со мной. Толечка, мой младший брат тоже захотел прокатиться с нами.
…Мы часто гуляли впятером – с Толей, Игорем, сыном Пети и его отчимом Алфимовым. Петя с ними приехал в Одессу. Игорь был ровесником нашего Толечки и очень быстро с ним подружился. Правда, Игорь постоянно внушал моему братику, что в СССР жить не стоит, а тот недоумевал, как же такое возможно. Петю огорчало, что у Игоря такой настрой, он горевал по этому поводу. Игорь в Одессе был недолго. Он отжимался, зацепившись за ветку дерева, упал и сломал руку, поэтому его отвезли в Бухарест. Так что кататься мы поехали втроем: я, Петя и Толик.
С Петром Константиновичем всегда было уютно, надежно. С ним было хорошо, и когда молчал, и когда пел, и когда рассказывал, и когда грустил и когда весел был. Артист от Бога, ему было все равно, что рядом люди незнакомые, что он не на сцене. Важен был настрой и желание порадовать тех, кого любишь. В тот день он «был в ударе». Он сначала вполголоса, наклонившись ко мне рассказывал, где бывал, что видел, потом посыпались истории о любимой обезьянке и собаке, при этом он уже не сидел на месте, а изображал своих героев. Когда он вспомнил Чарли Чаплина, то кто-то из пассажиров крикнул водителю трамвая: «Не останавливайся, тут знаменитость едет». Если сначала мы хохотали с Толиком вдвоем, то теперь весь трамвай смеялся до слез, до коликов. Кто-то проехал свою остановку и решил выйти на обратном пути. «Ваньку» и «Кавказ» Петя даже спел. И это тоже было целое представление. Узнали его или нет, не знаю. Только один дядечка подошел к нему со словами: «Слушай, я тебя знаю? Ты поешь? Ты – Лещенко, а я ведь хотел на твой концерт попасть, но не вышло. Пригласи, я приду и всю родню приведу». Петр Константинович подарил ему свою фотографию с белой хризантемой в петлице с автографом и на обороте написал, где и когда тот сможет найти его. После этого и другие потянулись за автографом.

 

Доехали мы до своей остановки, я говорю: «Петр Константинович теперь я выступаю. Вот здесь я раньше часто бывала, мне здесь очень нравится. Я хочу вам подарить эту красоту». Но о моем подарке он знал, как выяснилось, гораздо больше. Не удивила, зато мой Петечка продолжал нас удивлять. Идем, что-то обсуждаем, вдруг он просит подождать его и куда-то уходит. Очень скоро появляется с гостинцами, какими-то игрушками. Где он отыскал клоуна самодельного на веревочках, не знаю, но он с этим человечком игрушечным устроил целое кукольное представление. Потом мы кормили голубей , поили молоком кошечек бездомных. Столько всего было. Нас в тот день сфотографировал какой-то прохожий, взял адрес и пообещал прислать фотографии. Не обманул, прислал.

 

Сохранилась только одна, которую я послала своей сестре двоюродной. Когда я вернулась из Ивделя, из мест не столь отдаленных, Валя мне отдала ее. Горько теперь все вспоминать, а тогда я была самая счастливая.

...В тот день мы вернулись в Одессу поздним вечером, меня мучил один вопрос, который я не решалась задать Петру Константиновичу. Дня через все же выпалила ему, что он так веселился в тот день, что и я поддалась его настроению, да ведь война идет. Папа мой на фронте, вестей от него нет, вдруг его убили, а мы в счастье купаемся. Петр Константинович долго молчал. Позже рассказал о своем отношении, я не знала, как реагировать. За десять лет, которые мы были с ним, я поняла, что он был честен и это самое главное. Принять его позицию не смогла. К старости осознала и приняла.
Петя тогда просто признался, что жизнь пролетает мгновенно и хочется многое успеть, и хочется дарить другим счастье, и самому хочется быть хотя бы иногда счастливым. Он верно заметил, что людям хочется радоваться, поэтому все откликались улыбкой на его шутки в том трамвайчике. "Ты думаешь, у них нет никого на фронте? Ты думаешь, у них душа не болит о своих близких. Сердце улыбки хочет, вот они и улыбались и даже смеялись, - сказал Петр Константинович, -  война - игры жестоких и глупых правителей. Народ гибнет, думая, что подвиг совершает, а он только игрушка, как тот клоун на веревочках, которого я тебе подарил". Петя еще признался: "Я не хочу воевать ни на чьей стороне, пусть воюют те, кто это заварил. Я только ежечасно молю Всевышнего, чтобы вразумил чванливых глупцов. Вразумил и они прекратили бы эту бойню". В его словах была правда, но чувство вины меня не покидало.
Петя, как мог уходил от румын, которые призывали его на фронт. Уходил от тех самых румын, которые помогали гитлеровцам, а потом стали нашими союзниками. Прав был Петя? Теперь говорю: "Да! Да! Да!". 
В том сентябре 42 года я ему ничего не ответила, но в наших отношения возникло некоторое напряжение. Короткая разлука с Петей все сгладила, я скучала, я ждала новой встречи и о 20 сентября вспоминала только с нежностью».

Эту фотографию я нашла в записной книжке Веры Георгиевны. Качество оставляет желать лучшего, но восстановлению подлежит. На обороте надпись: «Дорогой сестричке Валечке от сестрички Верочки. 20/IX. 42 год. Люстдорф».

 

© http://petrleschenco.ucoz.ru
© Ольга Петухова 

Корреспондент газеты  "Кировоградская правда" в 2005 году встретился и побеседовал с режиссером театра Иваном Казнадием, накануне его 80-летнего юбилея. Интервью было опубликовано в газете 5 июня того же  года.  В интервью приводился более подробный рассказ Ивана Казнадия о встрече с Петром Лещенко. Некоторые подробности подсказали новые адреса выступлений Петра Лещенко в Европе в 40-х годах. Так вот, одним из таких городов был  Штадлау — пригород  Вены на левом берегу Дуная. Сегодня  это уже один из районов австрийской столицы. 

Вторник, 25 декабря 2012 
Сергей Казнадий – Георгий Сухно: 

― «Здравствуйте, Георгий! 
Сегодня я нашел большую статью, напечатанную в местной газете "Кировоградская правда" 5 июня 2005 г., за два дня до 80-летнего юбилея отца.  В этой статье он рассказывает о своем жизненном пути. Там есть информация о его встрече с Петром Лещенко. Выступал он, как ни странно, в местечке Штадлау, это предместье Вены, сегодня, я думаю, это уже давно часть города. Там он спел песню "Я тоскую по родине...". Время концерта не упоминается, хотя помню, отец рассказывал, что это было уже послевоенное время. 
Каким образом Лещенко мог попасть в Вену, не знаю. Но, если это было в период 1945-1947 г.г., то вполне допускаю, что он мог туда приехать, несмотря на то, что концерты он давал, в основном, в Румынии. Если у него  в Бухаресте был свой ресторан, то деньги, я думаю, у него были, и приехать даже за 1000 км ему было под силу. Тем более, ни Австрия, ни Венгрия, ни Румыния не были так разрушены, как скажем, Украина, Польша или Белоруссия ("рельсовой войны" там не было), железнодорожное сообщение было нормальное, тем более год-два спустя. 
Я полагаю, что, после выступлений в Румынии и явного там успеха, Лещенко, захотел расширить географию своих концертов и поехал  через Венгрию  в Австрию, где находилась огромная группа советских войск, о которой он мог легко узнать от офицеров 2-го и 3-го Украинских фронтов, еще выступая в Румынии. Почему бы и нет? Ведь фронтовики его явно любили...  Видимо, он так и сделал, а потом уже, пошла информация "наверх" и "куда следует". Вот тогда партработники, видимо, спохватились и решили пресечь быстро растущую славу эмигранта Лещенко. Поэтому, в 1948-м ему и запретили выступать перед войсками.  Но это лишь моя теория... 
В жизни моего отца были очень интересные судьбоносные встречи. В частности, с Народным артистом СССР  Борисом Романицким в городе  Тобольске, тот сразу предложил ему роль Саньки в "Партизанах в степях Украины" и с маршалом Иваном Коневым, который ему порекомендовал "быть в театре". 
И все же, о Романицком и Коневе отец практически никогда не рассказывал, а вот о встрече с Петром Лещенко упоминал не раз… Вот такие, Георгий, пока новости. Если еще что-то раскопаю, непременно перешлю. 
С теплотой, 
Сергей Казнадий». 

   
На фото (слева - направо): Борис Романи́цкий — советский украинский актёр и театральный режиссёр. Иван Конев - Маршал СССР. Встреча с Константином Симоновым - советским поэтом и писателем в Киеве, в 1953 году.

Среда, 26 декабря 2012. 
Сергей Казнадий – Георгий Сухно 

― «Здравствуйте, Георгий! 
Я очень рад, что поездкам Петра Лещенко в Вену все-таки нашлось подтверждение. Я, с самого начала, был уверен, что такому гигантскому таланту и такой яркой личности, как Лещенко, невозможно было удержаться в географических рамках Румынии. Ведь, такие, как Лещенко, живут не в конкретном городе или стране, их  дом - весь мир. Я думаю, если была бы у него такая возможность, то он бы поехал на гастроли и в другие страны Европы и даже за океан, к тем, кому нужна душевная песня. 

А то, что информации о его концертах и поездках военного и послевоенного времени мало, то это вполне естественно. Ведь никто из советских журналистов о нем не писал, по понятным причинам. А иностранных журналистов  в те времена было мало, а тех,  кто был, интересовали земные проблемы послевоенного времени. Да и писали они на занятых Советской армией территориях только то, что разрешалось. Если, Конев, или другие высокие чины, и давали Лещенко транспорт для поездок в Вену (а может и не только в Вену), то это делалось, скорее  всего, через их доверенных людей, водителей или пилотов, которые, возможно, даже и не знали, кого и зачем они везут. Ведь учет бензина и поездок в послевоенной неразберихе велся слабо, поэтому даже НКВД часто не обо всем знало. Поэтому и у вас на сайте и везде, об этом периоде жизни Лещенко мало информации. Но я надеюсь, что личное дело Лещенко все-таки откроют для общественности, и тогда мы узнаем о нем больше. 
С теплотой, 
Сергей Казнадий». 

Подтверждение тем выступлениям Петра Лещенко, о которых пишет Сергей, нашлось в рассказах Веры Лещенко. Она не исключала, что были концертные площадки, на которых Петр Лещенко мог выступать не только без нее, но и за пределами Румынии.  Почему певец не брал  жену на все концерты? Более того, почему не все рассказывал ей о себе? Вера Лещенко с годами сама нашла тому объяснение. 

22 декабря 2012 
Ольга Петухова – Георгий Сухно 

― «Дорогой Георгий! 
Очень горевала и корила себя Вера Георгиевна за то, как с присущим молодости максимализмом, частенько выговаривала Петру Константиновичу, что он слишком просто, не по рангу ведет себя с людьми. Он – знаменитость, считала она, а может, если попросят петь, где угодно, как это было в Одессе. Она была убеждена, что унизительно для мировой знаменитости соглашаться на бесплатные выступления даже перед советскими военными, что такие выступления возможны, если только это поможет ему вернуться на родину с триумфом, а не через  лагеря. Он считал иначе, но с ней не спорил, огорчать ее не хотел. Он жил по тем правилам, которые принял еще в молодости и для него не рангами и кошельком красив был человек, а сердцем и душой. 
Петр Константинович знал, что может рассердить его любимую, поэтому просто не посвящал ее в какие-то свои планы. Это не изменило их отношений. Просто, он был старше и мудрее. И Вера Георгиевна это поняла, но, увы, тогда рядом уже не было ее Петечки. 
Как-то она призналась мне: «После лагеря я часто вспоминала те свои капризные требования. Какая глупость! Что толку, что я не смирила гордыню, когда в Москву приехала после лагеря. Не помогла гордыня, меня гоняли по самым окраинам с концертами, условий никаких, платили копейки, даже за концертные платья высчитывали из зарплаты. Ленинград, Брянск, Кишинев, Москва – самые крупные площадки в моей жизни, но и там или сборные концерты, или «культурные центры 3-го уровня».  Сад Баумана в Москве казался мне Кремлевским Дворцом. Мне бы понять, что Петечке важно было общение с настоящим, не подосланным зрителем. И он искал этого своего зрителя, не стыдился предлагать свои выступления, и ему было все равно, где петь, лишь бы перед теми, кто его любит или сможет полюбить. Он мне сказал еще в Одессе, что бедность – плохо, но деньги он заработает на другом, а вот пообщаться с теми, кто умеет слушать, кому в радость то, что он поет дороже всех денег. Как же много я не успела  узнать о Петечке, сказать ему из-за своего характера». Вера Георгиевна была искренней в своем раскаянии. Так что мне легко объяснить, почему Петр Лещенко не все рассказывал о себе своей любимой? Потому что любил и оберегал от информации, которая могла ей навредить, от информации, которая могла ее огорчить. 

23 декабря 2012 
Ольга Петухова – Георгий Сухно 

― «Георгий, 
давно хочу рассказать вам, что я, еще при жизни Веры Георгиевны, по ее просьбе  разобрала чемодан с архивом Эдуарда, который был ее третьим мужем. Это был прекрасный музыкант и не менее прекрасный человек. Более 10 лет назад его не стало. В том чемодане было  много пластинок с записями джазовых исполнителей – самая большая музыкальная привязанность Эдуарда. Были также нотные  сборники, клавиры, среди которых песни из репертуара Петра Константиновича, написанные Эдуардом, еще фотографии и несколько связок писем. 
Удивление Веры Георгиевны вызвали 5 колумбийских пластинок с записями Петра Лещенко, которые я подарила нашему другу и начинающему коллекционеру Руслану из Кишинева. Верочка именно об этом просила: подарить молодому коллекционеру, чтобы подольше ниточка памяти тянулась, и такому, кто собирает пластинки Петра Лещенко, потому что любит его песни. Думаю, Руслан именно такой коллекционер. Недоумение Веры Георгиевны вызвал тот факт, что  все пластинки Эдуарду достались от отца-генерала, который музыку не любил и увлечение сына музыкой никогда не приветствовал. И вдруг,  пластинки, которые были явно заграничные, к тому же  среди них оказались записи Петра Лещенко. 
Что тут скажешь? Наверное, подарили генералу, подумал я, когда он катался по военным тропам Европы. Подарили, он и привез их домой, у него же не отбирали вещи на таможне. 
В тот день мы с Верой Георгиевной переключились на ее отношения с родней Эдика, и письма с фотографиями остались нетронутыми, а потом я о них благополучно забыла. Сегодня я решила вернуться к тем письмам, вдруг что-то интересное найду». 

Так, в очередной раз, благодаря Ивану Казнадию, до нас дошло еще одно откровение Веры Георгиевны, которое объясняет многие поступки Петра Лещенко.Вера Георгиевна в своей книге часто вспоминает поговорку: «Если бы молодость знала…». Вот и я повторяю за ней, «если бы молодость знала…». В 1944 году мой отец воевал в Румынии. Был ранен под Яссами и уже после прекращения военных действий находился в этом городе на излечении. Вера Георгиевна рассказывала, что Пётр Константинович неоднократно выступал с концертами в госпиталях для солдат. Как я теперь сожалею, что не расспросил отца о том времени, ведь он, несомненно, знал о концертах Петра Лещенко и, возможно, слышал его. Рассказы отца могли стать такими же приятными открытиями, как и те, что ожидали нас в письмах, найденных Ольгой. Вера Георгиевна о письмах знала, но, явно, не читала их, иначе прокомментировала бы два из них, касающиеся Петра Константиновича. 
Но по порядку. Семья генерала Веру Лещенко, когда они с Эдуардом поженились,  не приняла. Сам генерал к тому времени покинул наш бренный мир, а его вдова и дети не хотели общаться с невесткой. То ли за лагерное прошлое, то ли потому что старше была намного Эдуарда.  Лишь один раз Веру Георгиевну пригласили с Эдуардом на генеральскую дачу. Вспоминать о той встрече Вера Георгиевна не любила, родственники Эдуарда в тот день снизошли только потому,что надо было решать наследственные вопросы. Странно, но никаких разговоров о Петре Лещенко не было. Что тут странного? Дело в том,  что в тех письмах, найденных у Эдуарда, два были  с рассказом о концерте Петра Лещенко. Одно из них написано отцом Эдуарда - В,  второе – другом  его старшей сестры Л. – Ал.. Письма датированы июлем-августом 1945 года.  Адрес, уже известный нам – Вена, Штадлау. 
Получается, что для семьи Эдуарда имя певца, как и то, что их невестка Вера Лещенко - его бывшая жена, не было тайной. 
Подробнее о тех письмах узнаем от Ольги. 

25 декабря 2012 
Ольга Петухова – Георгий Сухно 

― «Дорогой Георгий! 
Посылаю вам два письма, в которых есть информация о  выступлении Петра Лещенко.  Прежде,  несколько слов об авторах писем. Первое письмо писал генерал-лейтенант В.К. Родился он 1 декабря 1898 года,  был моложе Петра Лещенко всего на пять месяцев. Он был  участником  Гражданской войны.  Сражался  с фашистами в Испании. В Отечественную войну был начальником артиллерии 15-й армии, а с 1944 года был  заместителем Командующего артиллерией 2-го Украинского фронта. Участвовал в Ясской, Будапештской и Венской операциях по разгрому гитлеровских войск. Такая вот героическая биография. 
В.К. умер  22 июля 1952 года. Похоронен был  в Москве  на Введенском кладбище. 
Был он человеком крутого нрава, строгим, осторожным и очень правильным. 

Второе письмо адресовано сестре Эдуарда – Л.К. Писал его, как он сам себя представил, ее «задушевный  друг».  О нем известно только, что зовут его Ал., что в 1945 году он был в звании майора и было тогда ему 23 года. Нет сомнений, что друг Л.К.  был юношей грамотным,   образованным  и очень в нее влюбленным. Писавший, явно, хотел поразить свою девушку: продолговатый конверт нежно голубого цвета, сегодня  немного выцветший, такого же цвета исписанные листочки, вложенные в тонкую сиреневую папирусную бумагу. Очень изысканно.  Война, конечно, не могла не изменить характера Ал. – наверняка,  мудрее стал, жизнь стал больше ценить, но романтиком он, уверенна, был и остался. 
Есть еще одна информация: возможно, Ал. и Л. вскоре после войны поженились. Но это всего лишь догадка. Мужа Л. тоже звали Ал., но так как фамилия друга неизвестна, то утверждать это не могу, а спросить теперь не у кого. 
А вот и сами  свидетельства выступления Петра Лещенко в Штадлау. Вас может огорчить, что взгляды на один и то же концерт – полярные, но люди разные, каждый имеет право на свое собственное мнение. Нам важно, что пребывание Петра Константиновича Лещенко в Штадлау эти письма подтвердили, и  мы теперь знаем еще один адрес его творческой биографии. 
PS. Маленькое уточнение: на обороте всех конвертов, посланных  почтой, стоит еще один штамп, на котором  Герб СССР, «ПРОСМОТРЕНО военной цензурой» и пятизначный номер, видимо, цензора. 

Штадлау.19.08.1945 
К.В. – жене А.Б. 

― «Дорогая А.! 
Прежде всего шлю тебе и детям привет и желаю всем вам быть бодрыми и здоровыми, крепко всех целую. Сколько пробуду в командировке, не знаю. Во всяком случае – долго. Там, где я сейчас, еще неизвестно, какие будут ходить деньги. Пока никакие не ходят. Всяких товаров и барахла здесь больше, чем в Румынии, но зато вина меньше, а,  следовательно, и винограда такого, как посылал из Румынии, нет. Письмо это пошлю с человеком от ГАУ(Георгий, скорее всего это Главное Артиллерийское Управление),который едет в Москву. Пошлю  только письмо. С покупками некогда возиться. Даже наше свободное время чем-то всегда занимают. У меня здоровье и дела, как всегда, без изменений. Кровяное давление немного повышено, но за нами врачи следят, поэтому нет причин тревожиться. Условия здесь неплохие, питание хорошее. Неделю назад  пришлось идти на концерт солдатской самодеятельности, надо было поддержать ребят, для них было важно, чтобы в зале чинов высоких было побольше.  Выступили хорошо, но затянули. Есть  талантливые солдаты, но все это не по мне, ты же знаешь. Поэтому я  очень недоволен, что Эдичка музыкой увлекается, а не учебой и спортом. Написал ему, что его музыкальные успехи меня только огорчают. Ты с ним будь построже, не хочу, чтобы наш сын вырос верхоглядом и недоучкой. Что это за увлечение такое и тем более профессия. Можно, конечно,  стать знаменитым, но все равно это ненадолго, не стоит тратить время на это пустое занятие. Два дня назад был еще на одном концерте. Моя родная Анечка, не подумай, что я тут развлекаюсь. Пошел из любопытства, много слышал нелестного об этом певце, который сбежал из нашей страны, а теперь здесь номер один, поэтому и пошел. Имя  этого артиста Петр Лещенко. Он пел длинных два отделения. Принимали его хорошо, в зале были только наши военные. Оркестр у него хорошо играл, тоже наши русские. Анечка, не будет им счастья вдали от родины, но это не мое дело. Я досидел до конца второго отделения, хотя мог уйти, но это не значит, что мне все понравилось. Пел он, конечно,  неплохо. Я чуть не прослезился, когда он пел про маму. Грустные песни поет душевно, а вот шутливые у него получаются очень недостойно, как насмешка. Рюмки, частушки, чубчики ему петь не надо. Пел он еще одну песню, его вызывали три раза на бис, но я бы ему запретил петь, что тоскует по родине. Продал родину, пусть слезы не роняет. Справедливости ради  скажу, что красивая песня и пел красиво. Я мог еще и еще слушать, но,  стоило подумать, кто поет эту песню, слушать не хотелось. После концерта многие пошли к певцу лично выразить свою признательность,наверняка и автограф брали, я сделал вид, что не видел этого, никого наказывать не стал. А., ты пишешь, что устаешь, так заставляй домработницу больше шевелиться и дети пусть тебе помогают. Передай Л., чтобы следила за своей шапкой, которую ей послал, а то у нас рассказывали, как у одного генерала на Киевском вокзале в 8 вечера шапку сорвали с головы. 
Забыл написать тебе, что за Ясскую операцию я награжден орденом «Красного знамени». Вот такой у тебя муж. Гордись. 
И еще, если я прошу тебя сразу ответить на письмо мое, то, будь добра, сразу отвечай.  Не сижу на месте, поэтому из-за твоего непослушания, твое письмо, позже присланное, я могу не получить. 
Всех вас крепко обнимаю, пока, всего хорошего, В.». 

Штадлау, близ Вены, август 45 
Ал. - Л.К. 

― «Милая Л-нька! 
Предчувствую, что, прежде всего вас поразит в моем письме – конверт и бумага столь сентиментального цвета. Но не пугайтесь, бумага – единственный сентимент, который я себе позволю в этом письме. Я помню, что вы ярый враг сентиментальности. Не так  ли? …Теперь немного о себе. Живу нормально. Стараюсь использовать любую возможность, чтобы осмотреть достопримечательности тех мест, которые проходим, где ногами, где на колесах. Смогу ли еще побывать здесь. Конечно, приходится не одной красотой любоваться, война свои следы оставила. И все же мне доставляет удовольствие изучение окрестностей. Дошли до Австрии, остановились недалеко от столицы ее, в Штадлау. Эта информация уже не секретная, потому пишу спокойно. Что дальше? Мы исполнители, потому не знаю. Стал я умнее на несколько сот страниц, Блока, Чуковского, Антокольского, Горького. Рассказы «По Руси» Горького очень хорошие, но подряд читать очень плохо, горький труд. Сама оригинальность языка, описания природы, быта делаются монотонными и кажутся надуманными. Мы тут для своих проводим литературные вечера, когда подошла моя очередь, то я выбрал Блока. Всем понравился мой рассказ о нем. Л-нька, только не подумайте, что хвастаюсь. 
Вчера письмо не удалось дописать. Причина уважительная. Пришел Генка, вы его помните, конечно же, принес талончики на концерт, боюсь сказать, на чей концерт. Боюсь, потому что это талантище огромное, поэтому  все происходящее кажется сном. На концерт самого Петра Лещенко. Вы слышали что-нибудь о нем. Мой дед из Кишинева, поэтому знал Лещенко и пел его песни. Это – очень  красивые исповеди, на музыку положенные. Дед немного рассказывал о нем. Артист прекрасный, но по молодости много глупостей совершивший, потому судьбе его не позавидуешь, а вот себе я со вчерашнего дня обзавидовался. Не думал, что смогу услышать этого певца. Как жаль, что вас не было рядом. Вчера я мог сотворить главное, на что давно не решаюсь, мог познакомиться с отцом милого и самого доброго создания на земле и попросить у него вашей руки. Помню, что обещал без сентиментов, но не воспринимайте сказанное, как балаганный штиль. Не буду больше, раз обещал, ведь вы не любите это слушать и, тем более, читать. 
Пощажу вас. И все же объясню, что меня потянуло на такие тексты. Я незнаком с вашим папой, но Геныч, он все всегда знает, сообщил мне, что в первом  ряду ложи, справа от нас, сидит генерал, который газетой обмахивается, что он и есть ваш отец. Признаюсь, концерт меня захватил,  и я не следил за реакцией генерала постоянно, периодически все же поглядывал на него. Мне кажется, несмотря на то, что он был очень сдержан, что  ему понравилось.  Интересно, что он расскажет вам о концерте. У нас тоже были хорошие места, но на балконе. Зал большой был битком. В партере лишних людей и приставных стульев не было, а вот 
на балконе, захотел бы выйти, не смог, проходы были забиты. В оркестре Лещенко такие виртуозы играли, загляденье. Даже смотреть было удовольствие, не только слушать. О Лещенко я слышал, что он танцором начинал, но вчера я этого не увидел, но, когда дело доходило до веселых народных песен, он очень красиво двигался. Основной свой репертуар пел иногда с гитарой в руках, иногда без нее, но без лишних движений. И не надо ему это, такой завораживающий у него голос. 
Признаюсь, что все его песни готов был посвятить вам. И когда про любовь вечную он пел, и когда про коварность любимой, и, когда про страданья свои и чувства обманутые. Даже про станочек знаю, как спел бы я вам,  и вы бы поняли, какие чувства к вам питает ваш верный друг. Молчу, не сердитесь. Улыбнитесь. 
Больше всего меня поразило, что Лещенко не мог не почувствовать, не мог не знать, что зритель советский, да еще в военной форме к нему относится неоднозначно. Но он пришел на концерт и выступил перед нами и ни разу, ни в одной песне я не почувствовал, что он заигрывает, он просто пел. Пел про землянку, про комсомольское племя, про «широка, страна моя родная». Мне все было по душе и сердцу. Мне хотелось, чтобы концерт не кончался. Такую вот встречу мне подарила Австрия. После концерта мы еще почти час толкались в коридорах, хотели подойти к певцу,  но так и не удалось, народ долго не расходился. Но, Л-нька, дисциплина обязывала возвращаться в часть. Шли, а я долго еще слышал про желанную и любимую. 

Вы опять сердитесь… 
Буду прощаться. Ваш лучший друг, так ему, во всяком случае, кажется, С. 
Передайте мой искренний привет Инне и моему заочному знакомому Эдику». 

Подведем итог. Мы можем теперь с уверенностью сказать, что Петр Лещенко был в Штадлау и выступал в концерте солдатской художественной самодеятельности, который вел Иван Казнадий. Там же в Штадлау  был еще один сольный  концерт Петра Лещенко. Случилось это в августе 45 года. Пел он с  оркестром. Вопрос возникает, с каким?  Конечно же, не из Бухареста привез он своих музыкантов. Для себя я сделал еще одну пометочку: Петр Лещенко пел «В землянке». Эту песню можно внести в список репертуара, не записанного на пластинки. Владимир  Васильевич  Демин  нам рассказал, что Вера Георгиевна знала о тех выступлениях  и даже вспомнила, что Петр Константинович очень тепло отозвался о конферансье Иване Казнадии. Правда, фамилия была названа Казначеев, но Вера Георгиевна могла подзабыть, а может Петр Константинович так запомнил. И еще хочется отметить, что в приведенных письмах с фронта есть своя особенность, они написаны вскоре после концерта и адресованы близким людям. А значит, это впечатления, не обремененные внутренним редактором: это  можно говорить, а это нельзя. Такие воспоминания обычно самые точные, так как временем не стертые. 
Еще раз спасибо Ивану Казнадию и его сыну, мы много нового узнали. 
Ценны были в комментариях и дополнения Владимира Демина. 
Благодарны мы и Эдуарду Кумелану, который сохранил эти бесценные свидетельства времени. Светлая ему память! 

© http://petrleschenco.ucoz.ru 
© Георгий СУХНО, Скерневице, Польша

«Если любишь ты…»

Давид ХАХАМ

  ← На фото: Шико АРАНОВ

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Во-первых, прошу не путать эту песню с    одноимённой, современных авторов:  композитора и певца Юрия Антонова и, к  сожалению, покинувшего сей бренный мир 17 лет назад Леонида Дербенёва (1931–1995). Во-вторых, следует иметь в виду, что эта знаменитая полвека назад песня исполнялась на одну мелодию, но в двух совершенно разных вариантах (один – на молдавском языке, другой – на русском), а ещё – в мужской и женской интерпретации.

Но – обо всём по порядку.

В годы Второй мировой войны, а затем и в последующие четверть века, прежде всего в Молдавии, а также на Украине, в Белоруссии, России, было широко известно имя Шико Аранова (1905–1969) – молдавского дирижёра, композитора, основателя и руководителя первого молдавского джаз-оркестра (Молдгосджаза), а позднее – джаз-оркестра «Букурия» (по-молдавски «Bucuria» – радость). Джаз-оркестр «Букурия» появился хоть и позже оркестра под управлением Леонида Утёсова, но раньше оркестров Олега Лундстрема, Анатолия Кролла, Георгия Гараняна… Несмотря на все препоны и преграды, возводившиеся на пути джазовых коллективов в годы тоталитаризма, джаз-оркестр под управлением Шико Аранова пользовался большой популярностью. Аранов создавал не только замечательные инструментальные пьесы, в том числе – основанные и на молдавском фольклоре, но и прекрасные, мелодичные лирические песни. Напомню, что родился Шико (Шика, Ишияу) Аронович (Аранович, Аранов) в провинциальном городке Татарбунары на самом юге Бессарабии (теперь – в Одесской области Украины) в бедной еврейской семье. Служил в румынской армии, после демобилизации в 1930 году поступил в Бухарестскую королевскую академию музыкального и драматического искусства, которую окончил в 1935 году по классу трубы и композиции. Одновременно руководил оркестрами в ряде кинотеатров Бухареста (La capitol, Trianon, Regal, City, Corso).

В 1940-м возвратился в советскую Молдавию. Очень скоро стал руководителем оркестра, созданного другим молдавским евреем – Шарлем Брейтбурдом. В годы войны Молдгосджаз под управлением Шико Аранова сначала уехал в эвакуацию, репетировал и выступал в Ташкенте и Коканде, а затем, с 1942 года, начал выступать на фронтах и в тылу. Несколько раз приглашался для выступления в Кремль. В 1944-м джаз-оркестр возвратился в Молдавию и вскоре стал прославленным коллективом. Но партийные органы в своей постоянной критике добились того, чтобы в 1947-м оркестр был расформирован. В 1947–1956 годах Аранов работал музыкальным руководителем государственного ансамбля молдавского народного танца (впоследствии – «Жок»), ставшего под его руководством лауреатом IV Всемирного фестиваля молодёжи и студентов в Бухаресте (1953). В 1956–1963 и 1967–1969 годах Аранов являлся художественным руководителем джаз-оркестра «Букурия», который он сам и организовал. В 1964–1966 годах Шико Аранов руководил оркестром Молдавского комитета по радиовещанию и телевидению. В 1950-м был удостоен звания заслуженного деятеля искусств, в 1953-м – звания народного артиста Молдавской ССР.

Шико Аранов являлся не только руководителем джаз-оркестра – он стал автором замечательных мелодий и многих лирических песен. В начале 1950-х появились и стали знаменитыми (называю только их русский вариант) «Если любишь ты…», «Не я один тому виной…», «Аурика», «Молдавские ночи» и многие другие, которые даже сегодня, спустя более полувека, слушаются с большим волнением и трепетом. 

Хочу рассказать краткую историю создания песни «Если любишь ты…». Первый её вариант был сначала написан по-молдавски.

  На фото Ливиу Деляну

Автором текста явился молдавский поэт с еврейской душой Ливиу Деляну (настоящее имя Липэ Самуилович Клигман; 1911–1967). Желающие могут ознакомиться с его подробной биографией в электронной Википедии. Его называют молдавским и румынским поэтом, классиком послевоенной молдавской литературы. Он родился в Яссах, а умер в Кишинёве. Проживал в Яссах, Бухаресте, затем так же, как и Аранов, после присоединения Молдавии к СССР в конце июня 1940 года, переехал с женой Бакой Деляну-Ривилис (1921–2005) в Кишинёв, где и прожил до конца своих дней. Ливиу Деляну создал несколько замечательных песен, которые многие по сей день считают народными. Вот и по просьбе своего друга Шико Аранова Ливиу Деляну написал текст песни, которые можно перевести с молдавского языка двояко: как «Был месяц май…» и как «Твои прекрасные глаза…».

В 1950–1970-х годах был популярен поэт-песенник Георгий Ходосов, ныне почти забытый (как, впрочем, и другие поэты-песенники: Борис Брянский, Николай Доризо, Григорий Поженян, Михаил Ясень-Гольдман…). На стихи Ходосова писали песни Оскар Фельцман («Мой Вася»), Модест Табачников («Гости дорогие»), Серафим Туликов («Ты придёшь!»), а Людмила Лядова (родилась в 1926 году) в соавторстве с ним написала около ста песен, среди которых были в своё время популярны «Так легко», «Идём с нами», «В Колонном зале», «Полковой оркестр», «Вожатый наш», «Марш пионерских дружин»… Песни на стихи Георгия Ходосова исполняли Людмила Зыкина, Владимир Канделаки, Тамара Миансарова, Эдита Пьеха, Ружена Сикора, ансамбль Московского городского Дворца пионеров и школьников…

По просьбе Шико Аранова Георгий Ходосов написал русский текст песни «Был месяц май…». И хотя поэт-песенник получил подстрочный перевод песни с молдавского языка на русский язык, хотя он написал несколько вариантов текста, маэстро Аранову понравился тот, который совершенно не был похож на оригинал: там не было упоминаний ни о месяце мае, ни о прекрасных девичьих глазах…

Была весна, когда мы встретились с тобой.

Цвела сирень в аллеях парка над рекой.

И с этой встречи я каждый вечер

– с тобой, любимая, как с первою весной...

Если любишь ты, если веришь ты,

то всегда для нас с тобою зацветут сады!

И для дружбы нашей нежной и зимою снежной

мы найдём, родная, цветы!

Если любишь ты, если веришь ты,

значит, сбудутся желанья и твои мечты!

И для дружбы нашей нежной и зимою снежной

мы найдём живые цветы!

Благодаря чарующей мелодии и проникновенному тексту, песня получилась нежной и вдохновенной. Осталось найти лишь непременный «третий элемент», без которого любая песня остаётся молчаливым листком бумаги: исполнителя. И он нашёлся – в коллективе самого джаз-оркестра «Букурия»: Рудольф Капланский.

 ← Рудольф (Рувэн) Ильич Капланский (1911–1966) был отличным музыкантом: скрипачом, саксофонистом, флейтистом. Он также являлся обладателем красивого голоса – гибкого, несколько вибрирующего тенора. Он родился в маленьком городке Рени Измаильской области тогдашнего Бессарабского края (сегодня – в составе Одесской области Украины). В 1930-м окончил Кишинёвскую консерваторию «Униря» по классу скрипки у профессора Марка Пестера. До войны выступал в кинотеатрах Аккермана (Белгород-Днестровского, 1930–1933), Бухареста (1933–1940), Кишинёва (1940–1941). С 1941 по 1948 годы работал в джаз-оркестре Шико Аранова, в 1950–1960-х годах – в эстрадном ансамбле Кишинёвской филармонии.

Исаак Брейтбурд, автор книги «Шико Аранов и его оркестр» (2001), вспоминал: «Рувэн был красивым, сценичным человеком, любимцем всего нашего коллектива. Зрители его боготворили. Большим успехом пользовались его песни «Скрипка» в обработке Шико Аранова, «Я не вернуться не мог», «Спасибо вам, мамы!», «Возвращение».

Слушая его, зрители буквально замирали: в зале можно было услышать каждый шорох. Он пел соло, а также в составе замечательного трио, и каждая его песня принималась слушателями на бис…К сожалению, он ушёл из жизни очень рано – в 55 лет…».

Жена Рувэна Капланского – Софья Ароновна Капланская-Ширман – была родной старшей сестрой другого замечательного музыканта из джаз-оркестра под управлением Шико Аранова. Она родилась в том же 1911 году в Кишинёве. В 1931-м тоже окончила Кишинёвскую консерваторию «Униря» по классу фортепиано у Клары Файнштейн.  «Соня была прекрасным музыкантом, специалистом своего дела, замечательным профессионалом, неповторимым аккомпаниатором, – вспоминал Исаак Брейтбурд. – Она имела отличный слух, прекрасно играла на аккордеоне. Все её любили. Соня пользовалась огромным уважением в коллективе джаз-оркестра, оказывала большую помощь Шико Аранову в творческой работе…».

 

   
 

Я уже выше упомянул, что песня «Если любишь ты…» в её русском варианте имеет мужскую и женскую интерпретацию. Если наиболее ярким представителем «мужской» интерпретации являлся Рувэн Капланский (на всех нотах этой песни маэстро Шико Аранов распорядился написать по-молдавски и по-русски: «Посвящаю другу, талантливому исполнителю моих песен Р. Капланскому»), то в «женской» интерпретации эта песня звучала в 1960–1970-х годах в исполнении Веры Лещенко. Нет, это не простое совпадение фамилий: если кто не знает, Вера Георгиевна Лещенко (девичья фамилия – Белоусова, 1923–2009) была второй официальной женой известного русско-румынского шансонье и ресторатора Петра Константиновича Лещенко (1898–1954).

   

История их встречи – 44-летнего зрелого мужчины и 19-летней студентки Одесской консерватории – заслуживает отдельного рассказа... Через десять лет после их счастливого брака, в 1951 году, Пётр Лещенко был арестован органами внутренних дел Румынии по прямому указанию МГБ СССР, «за измену Родине». Официальная советская пропаганда во времена Сталина характеризовала его как «самого пошлого и безыдейного белоэмигрантского кабацкого певца, запятнавшего себя сотрудничеством с немецко-фашистскими оккупантами». Существует много версий этого «темного дела». Известно, что допрашивали Петра Константиновича сотрудники НКВД. По одной из версий – добывали «компромат» на жену, Веру. По другой, кажущейся более логичной, – на «гения советской разведки» Наума Эйтингона, арестованного полгода спустя по делу «о сионистском заговоре в МГБ» в рамках развернувшейся борьбы с космополитизмом.

Так или иначе, но летом 1952-го арестовали и Веру Лещенко-Белоусову. Она обвинялась в браке с иностранным подданным, что квалифицировалось как измена Родине. Ее приговорили к смертной казни, которую заменили 25 годами лишения свободы, но в 1954 году она была освобождена, перебралась в Россию. А Петр Лещенко умер в тюремной больнице Тыргу Окна – то ли после операции в связи с открывшейся язвой желудка, то ли от отравления: пока это тоже тайна за семью печатями...

 

И Пётр Константинович, и Вера Георгиевна всю жизнь испытывали самые добрые, нежные чувства к Бессарабии, Молдавии, Кишинёву. В Кишинёве сегодня есть улица и переулок, носящие имя Петра Лещенко.

 

 

Вера любила Петра, верила, что найдёт его или хотя бы его могилу. После переезда в Россию она была некоторое время солисткой Брянской филармонии, потом переехала в Москву и работала с оркестрами Михаила Липского, затем – Бориса Ренского в составе объединения «Союзконцерт», а перед уходом на пенсию Вера Лещенко (с конца 1970-х годов) была уже на ставке вокалистки в «Москонцерте».

 

Для своего репертуара Вера Лещенко искала песни, связанные с близкими и дорогими ей людьми и местами. Так в её репертуаре оказалась песня Шико Аранова на стихи Георгия Ходосова «Если любишь ты…» В тексте ею были изменены всего два слова: вместо «любимая» она пела «любимый мой», а вместо: «для нас с тобою зацветут сады» – пела «для нас с тобою снова зацветут сады!».

Запись песни "Если любишь ты..." в исполнении Веры Лещенко.

Из архива Веры Лещенко

 

Для справки: 

Давид ХАХАМ, автор статьи  

– уроженец Сорок, Молдавия.

С 1992 г. живёт в Израиле,

педагог, издатель, общественный деятель,

лауреат премии им.Фихмана,

автор 6-и книг.

 

 ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ РОМАНСА 

"Я ТОСКУЮ ПО РОДИНЕ" 
Из воспоминаний ВЕРЫ ЛЕЩЕНКО 

 
ГЕОРГИЙ ХРАПАК 

В Бухаресте со своей частью в сентябре 1944 года появился Георгий Храпак, который в твоей жизни сыграл неожиданно значительную роль. Он был среди других военных на нашем концерте и по его окончании подошёл к тебе. Молодой художник, его воинского звания не помню, предложил свои стихи, признался, что раньше писал только картины, а тут вдруг стихами заговорил. Прочитав их, ты был сражён: 

Я тоскую по родине, 
По родной стороне моей... 

Ты ещё удивился, что замечательный художник пишет не менее замечательные стихи. Познакомил Георгия с Жоржем Ипсиланти. Вместе они доработали стихи, Жорж переложил их на музыку. Потом Георгий дописал еще припев. Так родилась прекрасная песня, которой с того дня ты заканчивал все свои концерты: 

Я иду не по нашей земле, 
Просыпается синее утро. 
Вспоминаешь ли ты обо мне, 
Дорогая моя, златокудрая? 

Предо мною чужие поля, 
В голубом предрассветном тумане, 
Серебрятся вдали тополя 
Этим утром холодным, ранним. 

Я тоскую по родине, 
По родной стороне моей. 
Я в далеком походе теперь 
В незнакомой стране. 

Я тоскую по русским полям, 
Эту грусть не унять ни на миг. 
И по серым любимым глазам — 
Как мне грустно без них… 

Проезжаю теперь Бухарест, 
Всюду слышу я речь неродную. 
И от всех незнакомых мне мест 
Я по родине милой тоскую. 

Здесь идут проливные дожди, 
Их мелодия с детства знакома. 
Дорогая, любимая, жди, 
Не отдай моё счастье другому. 

Начинал ты петь её один, потом вступала я, и мы пели дуэтом. 

У Жоржа тогда был в самом разгаре роман с хористкой ресторана Мией Побер. Жорж тогда и в её репертуар включил эту песню. Он успел выпустить буклет, на лицевой стороне — портрет Мии Побер, а на обороте — ноты и слова романса-танго «Письмо из Румынии». 

 

 
"ПИСЬМО ИЗ РУМЫНИИ". ПОЕТ МИЯ ПОБЕР 

Ты объявлял этот романс под названием «Я тоскую по Родине". В романсе, по договорённости с Георгием, были переставлены некоторые слова, скажем, у автора хмурое утро было, сделали серым. Так пела Мия. В нашем исполнении - синее утро. Талантливый солдат-художник Георгий Храпак обещал ещё зайти к тебе, хотел показать тебе свои зарисовки, которые делал на листочках между боями. Не случилось — больше Георгий не появился. Ты часто вспоминал Георгия, предпринимал попытки разыскать его, отблагодарить, даже мечтал сделать выставку работ Георгия в Бухаресте. 
Я об этом помнила, и после лагеря. Как то проходя мимо ЦДРИ (Центральный дом работников искусства. — Ред.), увидела на афише знакомое имя: «Георгий Храпак». Могла ли я не зайти? Ведь я тоже пыталась найти автора нашего с тобой любимого романса «Я тоскую по Родине», но безрезультатно, его адрес и телефон были для меня «под замком». И вот подарок судьбы — выставка работ художника Георгия. Но — как гром средь ясного неба — узнала, что это его посмертная выставка. Георгий месяцем раньше ушёл из жизни. 

 
Западный фронт. 1943 год 

Тогда в ЦДРИ я узнала, что Георгий в 1948 году был репрессирован. За что? Я не стала выяснять. Может, и румынская встреча с тобой стала поводом. Освободили его в 1953-м. Сожалею, что нет записи его романса в твоём исполнении. В 1948 году мы на «Электрекорде» под твою гитару и мой аккордеон записали «Я тоскую по Родине». Вышли из студии, и ты сказал: 
— Тоскую? Мне эта песня душу разрывает. И всё же не хочу, чтобы она стала моим последним признанием. Ох, не хочу! 
Для тебя написанная, тобою названная своей лебединой песней... И вот она-то в твоем исполнении не сохранилась. В те дни руководство фирмы грамзаписи «Электрекорд» обратилось к тебе с просьбой о записи нового диска — как тебе объяснили, спрос был огромный. Тогда уже закрылся бухарестский филиал фирмы «Колумбия», которой ты отдавал предпочтение. Постарались наши соотечественники, новые властители Румынии: было уничтожено оборудование, разбиты новенькие, не успевшие дойти до прилавков тиражи пластинок, и не только твоих. «Колумбия» пыталась получить с обидчиков компенсацию за нанесенный ущерб, но их не удостоили даже ответом. 
Об этом я узнала от тебя, ещё ты говорил, что, возможно, матрицы, тиражи пластинок и оборудование вывезли в Ленинград на завод грампластинок. Позже я надеялась найти подтверждение тому в городе на Неве, но никто ничего не знал, ответ был один: «Неизвестно, не знаем, не слышали». 

Вера Лещенко. Москва, 2009 год 

ГЕОРГИЙ ХРАПАК О РОМАНСЕ "Я ТОСКУЮ ПО РОДИНЕ": 

 

В передаче Виктора Татарского звучит песня "Я тоскую по родине" не в исполнении автора. 
Поет друг Георгия Храпака, актёр, певец, режиссёр и театральный педагог 
Михаил Новохижин.↓ Послушаем? 

 

Georgo/ 30.12.2009 
ЭТА ПЕСНЯ ПЕРЕЖИВЁТ ВЕКА 

"Я тоскую по родине!". Эту полную светлой грусти задушевную песню знали и любили миллионы. По словам Веры Лещенко Пётр Константинович называл её "своей лебединой песней". На концертах в Бухаресте исполнял он её соло и в дуэте с Верой Лещенко. Жаль, что их запись песни, произведенная на фирме "Electrecord" в 1948 году, не сохранилась, матрицы всех записей, последних в жизни певца, были уничтожены партийными инквизиторами. 
Песня эта вошла в мою жизнь "на заре туманной юности", в начале пятидесятых годов. Слушал я её кустарную запись на рентгеновской плёнке. Глазами памяти вижу этот тонкий чёрный кружок с карандашной надписью: "Тоска по родине", Пётр Лещенко. Была это, как и песня "Журавли", подделка "под Лещенко" московского артиста Николая Маркова, но об этом узнал я полвека спустя. 
В провинции распространялись эти плёнки на барахолках из-под полы. Текст песни школьницы переписывали в свои тетради-песенники под разными названиями: "Тоска по родине", "Я тоскую по родине", "Письмо из Румынии" или "Златокудрая", слова изменялись и переделывались не раз. 
Поскольку я с юности интересуюсь творчеством Петра Лещенко, долгое время я безуспешно пытался найти ответ на вопрос: когда и каким образом песня "Я тоскую по родине" Георгия Храпака попалa к Петру Лещенко? Ответ дала незабвенная Вера Лещенко в своей книге воспоминаний, где она рассказала, что в Бухаресте со своей воинской частью в декабре 1944 года появился автор песни Георгий Храпак. Он пришёл на концерт Петра и Веры Лещенко и предложил Петру Константиновичу свои стихи. Так родилась прекрасная песня, исполнением которой с этого дня заканчивались все концерты. Обратите внимание: во всех иных источниках указывается, что свою песню Георгий Храпак создал в 1945 году. Мы признательны Алексею Храпаку, у которого сохранилось командировочное удостоверение отца, подтверждающее его пребывание в Бухаресте с сентября по декабрь 1944 года. Это совпадает до мелочей с рассказом Веры Лещенко. Танго "Я тоскую по родине" появилось на свет в сентябре 1944 года. 

 

О том, какой ошеломительный успех имела эта песня на концертах Петра Лещенко, рассказывает участник этих концертов Г. Кипнис-Григорьев: 
И вот, проехав чуть ли не всю Румынию с севера на юг, мы находимся в переполненном зале. "…Лещенко объявляет следующий номер: 
— Самое дорогое для каждого человека, — говорит он, — это Родина. Где бы ты ни был, куда бы ни заносила тебя судьба. О тоске по Родине и споем мы с моей женой Верой Белоусовой Лещенко. 

И тут она начинает своим сильным голосом под собственный аккомпанемент аккордеона: 

Я иду не по нашей земле, 
Просыпается синее утро… 

А когда заканчивается первый куплет, включается Петр Лещенко с гитарой, и припев они поют в два голоса — поют задушевно, с искренним и нескрываемым страданием: 

Я тоскую по родине, 
По родной стороне моей, 
Я в далеком походе теперь, 
В незнакомой стране. 
Я тоскую по русским полям. 
Мою боль не унять мне без них… 

Что вам сказать? Обычно пишут — «гром аплодисментов». Нет, это был шквал, громовой шквал! И на глазах у многих — слезы. У каждого, конечно, свои воспоминания, но всех нас объединяет одна боль, тоска по любимым, а у многих — по женам и детям, «мою боль не унять мне без них»… А Петр Лещенко с красавицей Верой поют на «бис» и второй раз. И третий. И уже зал стал другим. Забыты предупреждения о необходимости идейно- политической сдержанности. И Лещенко сияет, почувствовав, как опытный артист, что полностью овладел аудиторией. Он в темпе объявляет следующую песню — знаменитый «Чубчик», но заканчивает новым куплетом: 
«Так вейся, развевайся, чубчик мой… в Берлине! Развевайся, чубчик, на ветру!» 
Затем пошли вперемежку то «наша» «Темная ночь», то его какая нибудь там «Марфуша», и зал постоянно кричит «бис!». 

В книге Веры Георгиевны заинтриговало меня сообщение, что Жорж Ипсиланти, автор музыки этого танго, немного "поработал" над стихами Георгия Храпака. Каков же был первоначальный текст пeсни? Я вспомнил, что несколько лет назад в своей передаче "Встреча с песней" Виктор Витальевич Татарский передал запись танго "Я тоскую по родине" с несколько отличным текстом в исполнении под гитару ("Встреча с песней" Nr 956, 23.04.2005).  Мне удалось отыскать запись этой радиопередачи среди старых кассет.Текст из передачи значительно отличается от текста, известного нам по пластинкам Мии Побер или Аллы Баяновой. Кстати, Алла Баянова внесла много путаницы в историю создания песни "Я тоскую по родине". Неправда, что Ипсиланти написал эту песню для нее. Танго было написано после того, как они с Ипсиланти расстались. Не хотела признавать Баянова и авторство Георгия Храпака. Наследники художника и автора песни - люди деликатные и не стали воевать с исполнительницей. Алла Баянова этим пользовалась. 

Вот полный текст песни, переписанной с кассеты: 

Я иду не по нашей земле, 
Просыпается хмурое утро. 
Вспоминаешь ли ты обо мне, 
Дорогая моя, златокудрая? 

Предо мною чужие поля, 
В голубом, как у нас, тумане, 
И  шумят, и шумят тополя 
Этим утром не в меру ранним. 

Припев: 
Я тоскую по родине, 
По родной стороне моей. 
Я в далеком походе теперь 
Вспоминаю о ней. 
Я тоскую по русским полям, 
По зелёному шуму листвы 
И по серым любимым глазам. 
Как мне грустно без них… 

Далеко от меня ты теперь, 
Разлучили нас грозные годы. 
Я пою эту песню тебе 
Под осенний оркестр непогоды. 

Здесь идут проливные дожди, 
Их мелодия с детства знакома. 
Дорогая, любимая, жди, 
Не отдай наше счастье другому. 

Как видим, разница в тексте значительная. Жорж Ипсиланти добавил к ней строки, придающие песне, как он считал, румынский колорит. Видимо, это дало ему право приписать свое имя к Храпаку Георгию. Но автор думал иначе и имя Ипсиланти, как автора стихов, было заклеено: 

Я проехал теперь Бухарест, 
Всюду слышу я речь неродную, 
И от всех незнакомых мне мест 
Я по Родине больше тоскую. 

А строфа, начинающаяся словами: 

"Далеко от меня ты теперь..." в тексте, считающимся классическим отсутствует. 

Прозвучала песня и Виктор Витальевич сообщил: 
Юрий Храпак пел свою песню "ТОСКА ПО РОДИНЕ". Музыка Георгий Ипсиланти, 1945 год. Первая ошибка, о которой написал Татарскому: имя композитора ГЕОРГИЙ! 

Далее, можно предположить, что песня эта родилась не в конце 1944 года, а раньше, и не в Румынии, а в Польше, откуда автор песни с группой воeнных xудожников был переброшен в Бухарест. И что, возможно, Жорж Ипсиланти является не автором музыки, а всего лишь аранжировщиком уже раньше существовавшей мелодии. Стихи у Георгия Храпака настолько музыкальны, что мелодия рождается сама. 
Одна из слушательниц "Встречи с песней", участница ВОВ, бывшая медсестра написала Виктору Татарскому, что слушала песню "Тоска по родине" в Польше: 

"1944 год. Поместье графини Потоцкой, где разместился личный состав 118-го отдельного корректировочного разведывательного авиaполка Первого Украинского Фронта. Небольшая комната, полумрак. У стены - рояль. За ним один из наших лётчиков, аккомпанируя себе, приятным баритоном поёт: 

Я тоскую по Родине, 
По родной стороне моей. 
Я в далёкой дороге теперь, 
В незнакомой стране... 

С тех пор я этой песни не слышала. Мы окружавшие его девчонки, не могли сдержать слёз. Боже, какая неизбывная тоска охватила нас. Тоска по мирной жизни, по родным и близким..." 
(Встреча с песней N805, 11.12.1999 г.). Уже в сентябре 44 года песня звучала в концертах Петра Лещенко и Мии Побер для советских воинов и были напечатаны ноты со словами, портретами Мии Побер и Жоржа Ипсиланти. Так что вполне возможно, что советский летчик пел эту песню в поместье графини Потоцкой осенью 1944 года. 

Когда песня "пошла в народ", появилось несколько народных вариантов песни. Вот как образно переиначивает первые строки песни в книге своих воспоминаний "Неоднозначное прошлое" Тифлов Петр: 
"....Особенно модными были тогда песни ... эмигранта Петра Лещенко. Вот, например: 

Ночь прошла, уж не спит Бухарест, 
Занимается серое утро. 
Вспоминаешь ли ты обо мне? 
Дорогая моя, златокудрая... 

Звериная тоска слышится в этой песне. Но не успел он вернуться на родину, ... не дожил". 
 

Georgo. 13.11.2010 
ЭТА ПЕСНЯ НЕ ДАЁТ МНЕ ПОКОЯ. 
Прошло полтора года с того дня, как появилась статья Зиновьева о песне "Я тоскую по родине". Казалось все точки над "i" расставлены. Благодаря сведениям, полученным от Веры Георгиевны Лещенко история создания этого танго не кроет больше тайн. 
Просматривая свой старый комментарий к статье, я понял, что некоторые мои утверждения и предположения нуждаются в пересмотре. 
1) Не соответствует действительности моё сообщение: 
<<...несколько лет назад в своей передаче "Встреча с песней" Виктор Витальевич Татарский передал танго "Я тоскую по родине" в исполнении автора Георгия Храпака.>> 

А правда такова. Песня прозвучала в эфире и Виктор Татарский сообщил: "Юрий Храпак пел свою песню "Тоска по родине", музыка Георгия Ипсиланти, 1945 год." Только совсем недавно удалось мне установить, что в передаче была использована широко известная запись конца 60-х годов в исполнении Михаила Новохижина. И год создания песни не 1945, а 44 год. 

2) Говоря о неизвестной записи этого танго, распостранявшейся в стране в 1952-53 годах на кружках из рентгеновской плёнки, как исполнение Петра Лещенко, я сообщал: 
<< Была это, как и песня "Журавли", подделка "под Лещенко" московского артиста Николая Маркова, но об этом узнал я полвека спустя.>> 

Сейчас я в этом сомневаюсь. Единственное свидетельство о том, что запись танго "Я тоскую по родине" была выполнена артистом Московского Театра Драмы Николаем Марковым, встретилось мне только лишь один раз в комментарии к этой песне, позаимствованным с сайта: 
http://a-pesni.org/cabaret/toskaporod.php 
"Известны поддельные записи этой песни "под Лещенко" с голосом москвича Николая Маркова, сделанные в начале 1950-х на "ребрах" ("костях") - самодельных пластинках из использованных рентгеновских снимков. Такие диски гуляли в СССР на барахолках." 
Увы, этот факт не находит подтверждения в других независимых источниках. Может, я плохо искал? Ведь существование самой-то записи у исследователей не вызывает сомнений. Возникает вопрос, кто был настоящим исполнителем этой загадочной записи. Странно, что она до сих пор не появилась в сети, в то время, когда пресловутые "лещенковские Журавли" в исполнении Маркова можно без труда прослушать или скачать в Интернете. 

Знакомство с сыном Георгия Храпака - Алексеем, ученым-физиком, доктором наук позволило дополнить материал по истории создания песни "Я тоскую по родине". Бережно хранимый семейный архив и воспоминания близких художника подтверждают знакомство с Петром Лещенко. Мы теперь знаем, что на уже известной нам фотографии "Встречи на улицах Бухареста. Сентябрь, 1944 года" справа от Веры Лещенко - Георгий Храпак. 

© http://petrleschenco.ucoz.ru

Olga-777 все записи автора

1 ноября 2012 года

Сегодня Вере Георгиевне Лещенко исполнилось бы 89 лет.

Светлая память!

С днем рождения, Веронька!

Помним! Любим! Верим!

Из переписки на форуме: 
„Почему до сих пор не известна точная дата рождения Петра Константиновича? …Почему нельзя прийти к ″общему знаменателю"? Мне хотелось бы знать, когда сам артист справлял свой день рождения?” 

Календарь на 1898 год 

Год жёлтой собаки 

3 июля - воскресенье 

  

Из воспоминаний Веры Лещенко: 
...Разноголосица касалась и дня твоего рождения. Существует, как минимум, 5 дат твоего рождения. Я всегда отмечала и настаивала на 3 июля 1898 года. Ведь именно 3 июля ты принимал поздравления, именно 3 июля ты указал в протоколе своего допроса, как свидетель по моему делу об измене родине. Точно число не помнит, но именно месяц июль называет и Дорина, первая жена Игоря. Ещё помню, у тебя был документ начала двадцатого века. Я разворачивала вчетверо сложенный лист, который был раза в полтора больше обычного машинописного, бумага была плотной, немного пожелтевшей с обветшавшими краями, и там было отпечатано типографским способом: «Свидетельство». В верхнем правом углу была наклеена почтовая марка. А вот запись шла от руки, чёрными чернилами, каллиграфически выведенными крупными буквами, и, что меня удивило, лист не был разлинован, а строчки написаны ровно-ровнёхенько: «В селе Исаево Херсонской губернии у Марии Константиновны Лещенко вероисповедания православного сын Пётр рождён третьего июля». Об отце ничего, даже прочерка не стояло. 
Сергей Суляк, доктор истории из Кишинёва, провёл своё расследование для уточнения твоей биографии. Он, пожалуй, единственный, кто не перевирал и не додумывал твою жизнь. Писал только о том, что знал и в чём был уверен. По его информации, в селе Исаево о твоём рождении «никаких сведений у местных жителей не сохранилось, не проживают в селе ни родственники, ни однофамильцы». Но наверняка где-то в метрических книгах та запись, что я видела, сохранилась. В своих рассказах я опираюсь на то, что слышала от тебя, на твоё свидетельство о рождении, на протокол допроса, подписанный тобой, на воспоминания твоих близких и тех, кто бережно относился к твоему прошлому. Ведь мне так и не удалось получить информацию из Исаево, отвечали, что архив утерян. 
И вот, спасибо Яну Босдрижу, голландскому кинорежиссёру, метрическую книгу нашли. Мы иностранцам свои архивы открываем с большим удовольствием. Она спокойненько лежала больше века и пылилась на полках районного архива. Так вот в книге записано: Дочь отставного солдата ЛЕЩЕНКОВА МАРИЯ КАЛИНОВНА, 02.06.98 родила сына Петра, крещён был 03.07.98, крёстные — дворянин Александр Иванович Кривошеев и дворянка Катерина Яковлевна Орлова. Вот так новость. Запись в свидетельстве о рождении я привела по памяти и, поверьте, совершенно точно, что фамилия и отчество у Петиной мамы были другие. Значит, выписывая свидетельство о твоём рождении, по которому потом ты получал паспорт, мама твоя уже изменила фамилию и отчество. Ведь и в своём паспорте мама была записана, как Лещенко Мария Константиновна. Чем такая перемена была вызвана, не знаю. 
Попробую дать объяснение и дате, упомянутой мной. В документе том было две даты: родился и крещён. Я запомнила одну — 3 июля, возможно, это и была дата крещения. В протоколе допроса ты указал тоже 3 июля, а вот в карточках твоего ареста значится 02.06.1898. Карточки оформляли по паспорту, не исключено, что в паспорте было 2 июня. Ничего удивительного, что ты называл 3 июля, мне тоже часто приходилось переписывать какие-то анкеты, так как по привычке, тобой привитой, указывала свой День Ангела — 30 сентября, вместо дня рождения — 1 ноября. 

"Встреча с песней" № 1149 25 февраля 2912 года. 

Один из слушателей "Встречи с песней" Анатолий Владимирович Нефедов из города Каменск-Шахтинский Ростовской области прислал Виктору Татарскому следующее письмо:. 

"...Когда я слышу позывные "Встречи" - я слышу молодость, в которой впервые встретился с той или иной песней, человеком, ситуацией. И вот сейчас слышу гитару и голос любимца студентов Новочеркасска шестидесятых годов Николая Бейтулаева. Я родом из деревни, Петра Лещенко никогда не слышал, а Коля рассказал про него так, будто мы и сами побывали на его концертах. Он нам спел много других песен авторов, которых мы не знаем до сих пор. Но они звучат в памяти, звучат отрывочно, неполно. Например: 

Бедное сердце мамы 

Еле стучит в груди. 

Бедное сердце мамы 

Ищет покой в тиши. 

Что это за песня, я до сих пор так и не знаю. Знаю только то, что когда судьба нас разметала по Советскому Союзу и мы все оказались в армии, Николай прислал мне фотокарточу, на обороте которой написал эти слова. Слова, которые почти через сорок лет увидел мой сын, рассматривая мои фотокарточки, увидел, запомнил и записал их для себя... 

Виктор Татарский: 

- Анатолий Владимирович, это тоже песня Петра Лещенко.

Вот что вспоминала в связи с ней Вера Георгиевна Белоусова-Лещенко, жена певца. Повествование в своей книге она ведёт, как обращение к Петру Константиновичу Лещенко: 

Вера Белоусова-Лещенко, Москва, 2003 год 

"(...) советская сторона перестала приглашать нас с выступлениями. Ранее намеченные концерты были отменены. У нас остались только заказы от румынских ведомств. В эти дни произошло несчастье - ушла из жизни твоя мама. (...) 

Во время концерта в Джурджу мы были с тобой на сцене, когда тебе передали телеграмму. Я почувствовала, что новость плохая, но ты до окончания концерта так и не признался мне, что тебе сообщили о кончине мамы. Отработал всю программу, выходил на бис, вот только песню "Сердце мамы" в тот вечер не пел..." 

И прозвучала песня, которая уже много десятилетий волнует сердца людей...

Танго "Сердце мамы" родилось на польской земле. 

 http://petrleschenco.ucoz.ru/forum/2-349-1

ТЫ И ЭТА ГИТАРА

Георгий Сухно

↗Tadeusz Olsza -  Ty i moja gitara (You And My Guitar), 1932

↗ Eжи Петерсбурский [Jerzy Petersburski] (1897-1979) происходил из знаменитой еврейской клезмерской семьи. Отец матери Ежи был известным композитором, мать Паулина была пианисткой, отец Якуб - певцом, брат Иосиф - скрипачом, другой брат Станислав и сестра - пианистами, двоюродные братья Артур и Генрих Гольды были музыкантами и композиторами.

Альберт Плакс пишет: "Ежи родился ... под фамилией Мелодиста. Как и почему он стал Петерсбурским, как это связано с названием знакомого нам города, к сожалению, мне неизвестно. Впрочем, город-то назывался Санкт-Петербург (без «с» посередине), так что, возможно, никакой связи вообще не существует."

Допустимы две русские формы фамилии: Петерсбурский и (с большой натяжкой) Петербургский. Широко встречаемые в Сети другие формы записи фамилии, по моему мнению, являются недопустимыми искажениями: Петербурский или Петерсбургский. Почему Мелодиста стал  Петерсбурским мне тоже не понятно, но это не псевдоним, ибо братья тоже были Петерсбурскими. По-видимому, фамилию изменили, чтобы избежать путаницы из-за обилия Мелодистов на польской эстраде]

Получив солидное музыкальное образование в консерваториях Варшавы и Вены, Петерсбурский создал много прекрасных произведений лёгкой музыки и быстро получил мировое признание, почти вся жизнь eго прошла вдали от родины: Австрия, СССР, Иран, Палестина, Египет, Бразилия, Аргентина. После гибели жены во время землетрясения в 1967 году он перебрался к дочери в Венесуэлу, а в 1968 году вернулся в Польшу, (всего за год до "окончательного решения еврейского вопроса в Польше", в 1969 году, когда Польшу захлестнула мутная волна антисемитизма, большинство евреев, уцелевших во время войны, были изгнаны из страны). В Варшаве 72-летний композитор создал новую семью, женой стала оперная певица Силвия Клейдиш, в 69-м году у молодожёнов родился сын Ежи.

Песни Петерсбурского проникли в СССР ещё до войны, в городах и посёлках с патефонов звучали песни "Утомлённое солнце", "Листья падают с клёна" или "Песенка о юге". Все эти песни были написаны на мелодию популярного в Польше танго Петерсбурского "Последнее воскресенье". В 39-м году, после раздела Польши между СССР и Германией, Петерсбурский попал на территорию СССР. Композитор оставил яркий след в советской эстраде. Концерты сколоченного на скорую руку из польских беженцев-музыкантов "Голубого джаза" Ежи Петербурского и Генриха Гольда пользовались большим успехом. Популярными стали созданные Петерсбурским в СССР вальс "Синий платочек" и песня "Маленькое счастье".

 Анджей Власт справа

О поэте-песеннике Анджее Власте, авторе текста танго "Ты и моя гитара" я уже писал на форуме. Лёгкость творчества и него была необыкновенная, иногда на создание очередного "шедевра" он затрачивал всего 20-30 минут! Но перейдём к польскому тексту этого танго, к тексту, ибо трудно назвать его стихами: 

TY I MOJA GITARA.

Czemu lica stroskane, ozcy masz zapakane, mów?