© Copyright: Мария Куткар

Сегодня мне привиделось во сне
(И не было того виденья слаще!),
Что кончились дожди и выпал снег
По-зимнему пушистый, настоящий.  

Он падал с неба тихо, не спеша,
И на карниз ложился слоем тонким.
Он был таким же чистым, как душа
Родившегося только что ребёнка.

Он в форточку влетел (в мой тихий дом)
Весёлым вихрем хлопьев белоснежных 
И прошептал мне ласково о том,
Что счастье будет. Будет неизбежно!
 
Потом всё было, как в волшебном сне.
Хотелось жить и улыбаться людям 
И знать, что дождь и серость сменит снег...

Он долгих двадцать восемь лет, и двадцать восемь зим к тому ж,

Хранил в себе один секрет и был в семье примерный муж.

Всё было, вроде, как всегда: жена готовила обед…

Но приключилась вдруг беда: он взял и вспомнил про секрет.

Под шум и кислый запах щей, ворчанье суженой с утра,

Он вспомнил всё до мелочей, как будто было то вчера…

…Она сидела у окна, и мягкий чудный лунный свет

Окрасил в бледные тона её прекрасный силуэт…

Струились пряди по плечам, скользили змейками на грудь…

И он подумал сгоряча: «Женюсь на ней когда — нибудь!»

Он вспомнил всё до мелочей: изгибы линий, мягкость губ…

И жар её простых речей, и за окном огромный дуб.

Сплетенье рук… Слиянье тел… Каскад каштановых волос…

И то, как он её хотел до исступления, до слёз!

Признаний трепетных поток, как он на ушко их шептал!

Смешной над ухом завиток, что от дыханья трепетал…

Она смотрела на него глазами влажными, как ночь.

Слова пьянили, как вино: «Люблю тебя… Роди мне дочь…»

С утра он потерял покой: то суетился, то скучал…

Потом, закрыв лицо рукой, сидел на стуле и молчал.

Жена ворчала, как всегда. Ругала убежавший суп…

И он отметил, что года ей, постаревшей, не к лицу.

Как не идёт ей белый цвет и пряди крашеных волос.

И целых двадцать восемь лет всё как — то было не всерьёз…

Вдруг он вскочил, схватил пальто, забыл про шапку и носки.

Все двадцать восемь лет — не то… Все двадцать восемь зим — тоски.

Нашёл тот дом. У дома — дуб. Взбежал по лестнице стрелой…

Унять бы дрожь с холодных губ, и трусость гадкую — долой!

Наверное, она сейчас пьет чай и кутается в шаль…

И из её прекрасных глаз струится тихая печаль…

А может, принялась вязать? А может кружево плести?

Так много надо ей сказать! А главное сказать — прости…

Открыла дверь… В глазах — вопрос. Ей было снова двадцать лет…

Каскад каштановых волос… Знакомый сердцу силуэт…

Над ухом — лёгкий завиток… Как много лет назад — точь в точь…

" Вы не ошиблись?» — Нет, не мог… Вы Аня? " Вера. Её дочь…»

" А Аня?"- " Мамы больше нет… Кто Вы?» Он повернулся вспять:

«Я шёл к ней двадцать восемь лет…» — Она ждала Вас… Двадцать пять…

Как закружилась голова… Как сердце ухнуло в груди!

И вспомнил он её слова с мольбою: «Ты не уходи!»

Он сгорбился. Поплёлся прочь. Сплетенье рук… Слиянье тел…

Люблю тебя… Роди мне дочь… А он ведь вправду дочь хотел.

Как странно. Ани больше нет… Заплакал… Бросил в тишину:

«Я буду много — много лет любить тебя… Тебя одну…»

Юлия Вихарева

Мягко кончатся и апрель, и седой февраль, 
Материал подобран и образ давно готов - 
Я сотку тебя, моя радость, моя печаль, 
Я сошью тебя из цветных смешных лоскутов. 

Будет шалое солнце днями мотать круги, 
Будет ночи кляксами с перьев ронять Господь, 
Я создам тебя из пелёнок и из могил, 
Бесполезная, бренно-тленная моя плоть. 

Рассыпая искры, мир идёт под откос, 
Но заранее завещания не готовь, 
Я сплету тебя заново из позабытых грёз, 
Невозможная, как бессмертье, моя любовь. 

И пойдём, поплывём туманами на восток, 
По-над пыльными городами чужих эпох. 
Вот уже пришит оставшийся лоскуток, 
Оживай, бери мой последний, твой первый вздох. 

Yasha

Всю ночь звучит мелодия дождя,
Тихонько барабанит в ритме вальса.
Окутала вуалью город мгла,
Свет окон манит мокрого скитальца

Звучат литавры грома, словно гонг,
Сжимают сердце звуками набата.
Играют в небе молнии в пинг – понг,
И по стеклу дождинками стаккато.

Летит в ночи мелодия дождя,
Струится нежно, будто звуки скрипки,
В желанном вальсе, трепетно скользя,
Танцуем мы, промокшие до нитки…

В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом

По аллее олуненной Вы проходите морево...

Ваше платье изысканно, Ваша тальма лазорева,

А дорожка песочная от листвы разузорена -

Точно лапы паучные, точно мех ягуаровый.

Для утонченной женщины ночь всегда новобрачная...

Упоенье любовное Вам судьбой предназначено...

В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом -

Вы такая эстетная, Вы такая изящная...

Но кого же в любовники! и найдется ли пара Вам?

Ножки плэдом закутайте дорогим ягуаровым,

И садясь комфортабельно в ландолете бензиновом,

Жизнь доверьте Вы мальчику, в макинтоше резиновом,

И закройте глаза ему Вашим платьем муаровым -

Шумным платьем муаровым, шумным платьем муаровым!...

1913

Игорь Северянин