Ирландия
Непрекращающиеся дожди
Серо, сыро, уныло, промозглый дождь - вот так выглядит Ирландия.

В Ирландии не бывает резких холодов, даже зимой температура держится в районе -5 -10 градусов ниже нуля. Однако и теплого лета в Ирландии также не существует.
Круглый год приходится ходить в куртке и свитере и с раскрытым зонтом над головой, под серым, словно налитым свинцом небом Ирландии.


Что же до отопления, то большую часть дня оно выключено. Его включают только очень холодные периоды на 10-20 минут, что не дает никакого эффекта и в результате, даже в доме, приходится носить теплый свитер, хотя на улице нет ни одного сугроба


Ирландец не может жить без выпивки. Выпивка - это жизнь для ирландца. Пьет и блюет, пьет и блюет.

Алкоголь и скачки, скачки и алкоголь - это и есть та атмосфера в которой растут ирландцы.



Носят – свитера, кепки, плащи-накидки с капюшонами


Картина вторая




Вечер. У задней стены, загораживая камин, установлена новая большая плита с выведенной на передней ее части буквой «М». КОУЛМЕН в очках сидит в кресле слева и читает журнал, перед ним стакан с самогоном. Входит ВАЛЕН с сумкой в руках. Подходит к плите, медленно и осторожно прикасается к ней с разных сторон, как будто она еще горячая.


Исходное событие:
(Получил чек на 300 фунтов.)
(Купил и установил плиту.)
(Пришёл домой – хвастается. Высшая точку радости.)

КОУЛМЕН недовольно фыркает.


ВАЛЕН. Вот проверяю.(хвастаюсь. Лучусь счастьем)

КОУЛМЕН. Вижу, не слепой.

ВАЛЕН. В твоем присутствии проверять даже приятней.

КОУЛМЕН. Насчет проверки ты большой мастер.

ВАЛЕН. Проверять особенно нечего. Просто приятно к своей вещи прикоснуться. К с о б с т в е н н о й.

КОУЛМЕН. Да пошел ты в задницу со своей плитой.(хочет спровоцировать меня. «сбить с вершины радости»)

ВАЛЕН. Вот именно, с м о е й. (хотел сорваться, но передумал. Счастлив настолько что не поддаюсь на провокации)

КОУЛМЕН. Она мне даром не нужна, твоя гребаная плита.

ВАЛЕН. Вот и не притрагивайся к ней.(наблюдаю за колменом старающимся спровоцировать меня)

КОУЛМЕН. И не собираюсь.

ВАЛЕН. Моя плита, это точно. Ты выложил за нее три сотни? Ты газ подвел? Нет. А кто? Я. Свои денежки выложил. Не твои.

КОУЛМЕН. Свои, свои.

ВАЛЕН. Вложил бы свою долю, мог бы пользоваться на здоровье. А раз не вложил, все, лучше к ней и не прикасайся.

КОУЛМЕН. Да она нам и не нужна вовсе.

ВАЛЕН. Тебе, может, и нет, а вот мне нужна.

КОУЛМЕН. Да ты дома-то ни черта не ешь!

ВАЛЕН. А теперь буду, ей Богу, буду.(срываюсь на крик, поддался на провокацию, завёлся)



Пауза.


Моя плита, статуэтки мои и стол мой. Что еще? Пол, шкафы. В этом гребаном доме, все мое. Так что, парень, ничего в нем не трогай. Без моего особого разрешения.(уже со злобой, с неприязнью)

КОУЛМЕН. Только вот как твоего гребаного пола не касаться, интересно.

ВАЛЕН. Только с моего особого разрешения.

КОУЛМЕН. Мне что, летать прикажешь.

ВАЛЕН. Только с моего особого разрешения…

КОУЛМЕН. Буду летать, как эти пылинки.

ВАЛЕН (злобно). Только с моего особого разрешения. Серьезно тебе говорю!

КОУЛМЕН. С особого, вот это да.

ВАЛЕН. Мне одному все оставлено. Только мне. (ты говно, я теперь старший тут!)

КОУЛМЕН. Не оставлено, а передано по решению суда.

ВАЛЕН. Мне одному.

КОУЛМЕН. По решению суда.

ВАЛЕН. И чтоб ничего не трогал.



Пауза.


Что еще за пылинки? (маниакально за всякую чушь цепляюсь)

КОУЛМЕН. Чего?

ВАЛЕН. Что еще за пылинки здесь летают?

КОУЛМЕН. Пылинки с пола. Поднимаются в воздух и зависают.

ВАЛЕН. Висеть в воздухе только пакистанцы могут. И никакие не пылинки.

КОУЛМЕН. Да какая разница!

ВАЛЕН. Еще какая! Эти пакистанцы змей заклинать умеют.

КОУЛМЕН. А ты по пакистанцам большой спец, похоже!

ВАЛЕН. Никакой я не спец!

КОУЛМЕН. Ты к ним неровно дышишь, это точно!

ВАЛЕН. Тебя это не касается.

КОУЛМЕН. Ну, и что ты там купил, господин «поклонник пакистанцев»?

ВАЛЕН. Что купил? А вот что. (хочу его заставить подумать, что там картошка, к примеру)



ВАЛЕН достает из сумки две фигурки святых и аккуратно ставит их на полку.


КОУЛМЕН. Опять эти гребаные…

ВАЛЕН. Хватит ругаться. Святые, все-таки. Не по-божески это. (про стакан вискаря на столе) А это что?



Берет стакан и нюхает его содержимое.


КОУЛМЕН. Что «это»?

ВАЛЕН. Вот это самое.

КОУЛМЕН. Мой самогон.

ВАЛЕН. Черта с два. Нет у тебя денег на твой самогон.

КОУЛМЕН. Еще как есть.

ВАЛЕН. Откуда?

КОУЛМЕН. Это что, допрос?

ВАЛЕН. Именно.

КОУЛМЕН. Да пошел ты.



ВАЛЕН достает из банки бутылку и смотрит сколько самогона в ней осталось. КОУЛМЕН откладывает журнал, снимает очки и садится за стол.


ВАЛЕН. Ты к ней приложился.

КОУЛМЕН. Не было этого.

ВАЛЕН. Меньше стало.

КОУЛМЕН. Задница твоя меньше стала. Нужен мне твой самогон, как…

ВАЛЕН (делает небольшой глоток). Воды долил.

КОУЛМЕН. Придумываешь все. Не трогал я твой самогон.

ВАЛЕН. А где деньги взял?… Снял с моей страховки?! Что б тебя!..



ВАЛЕН суетливо копается в столе и достает страховку.


КОУЛМЕН. Я внес взнос в твою страховку.

ВАЛЕН. Но это подпись не Даффи.

КОУЛМЕН. Его, его. «Даффи», черным по белому написано.

ВАЛЕН. И ты внес взнос?

КОУЛМЕН. Ага.

ВАЛЕН. С чего вдруг?

КОУЛМЕН. Да вот решил помочь тебе материально, ты ведь мне столько лет помогаешь. Вот так вот.

ВАЛЕН. Правильность оплаты легко проверить.

КОУЛМЕН. Легче некуда, так что, давай, поверяй. Пока не посинеешь.



Смущенный ВАЛЕН откладывает страховку.


Выпивку можно и бесплатно получить. Да-да. За счет физической привлекательности.

ВАЛЕН. Физической привлекательности. Твоей? Да она дохлой лягушки не стоит.

КОУЛМЕН. Это по-твоему. А вот у Герлин другое мнение.

ВАЛЕН. Герлин? Врешь.

КОУЛМЕН. Нет, правда.

ВАЛЕН. Ну и?…

КОУЛМЕН. Я ей говорю: «Дай бутылочку в долг, а я тебя за это крепко-крепко поцелую». А она мне: «Не надо мне денег, дай только погладить тебе одно место пониже живота». Вот и договорились к взаимному удовольствию.

ВАЛЕН. Не пойдет она на это, хоть ты ее одари. Да еще бесплатный самогон. Она не из тех. (САМОЕ ДНО)

КОУЛМЕН. Ей Богу, не вру. А откуда у меня даровой самогон?

ВАЛЕН (неуверенно). Черт. (Пауза). Значит, не врешь? (Пауза). А Герлин девчонка симпатичная. (Пауза). Даже очень. (Пауза). И что это вдруг на нее нашло гладить твое мужское достоинство?

КОУЛМЕН. Герлин нравятся зрелые мужчины.

ВАЛЕН. Да врешь ты все.

КОУЛМЕН. Ей Богу.

ВАЛЕН (после паузы). Ну, и что ты чувствовал?

КОУЛМЕН. Когда?

ВАЛЕН. Ну, когда она тебя гладила.

КОУЛМЕН. Очень приятное было чувство, до сих пор балдею.

ВАЛЕН (неуверенно). Врешь ты все. (Пауза). Врешь напропалую.



КОУЛМЕН берет пакет с хрустящим картофелем и начинает есть.


ВАЛЕН. Герлин на это не пойдет. Ни за что на свете… (Ошарашенный). Кто тебе разрешил мою картошку трогать?

КОУЛМЕН. Никто.

ВАЛЕН. Ни стыда, ни совести!

КОУЛМЕН. Это точно.

ВАЛЕН. Семнадцать пенсов сам и заплатишь! И прямо сейчас!

КОУЛМЕН. Прямо сейчас!

ВАЛЕН. Именно!

КОУЛМЕН. За эту дурацкую картошку?

ВАЛЕН. Не заплатишь, по шее получишь.

КОУЛМЕН. От тебя-то? Нашел кого пугать.

ВАЛЕН. Деньги на стол!



Пауза. КОУЛМЕН медленно достает из кармана монету и, не глядя на нее, швыряет на стол.

(Смотрит на монету).


Здесь только десять.



КОУЛМЕН смотрит на монету, достает из кармана еще одну и тоже швыряет на стол.


КОУЛМЕН. Сдачу можешь оставить.

ВАЛЕН. Да неужели?



Кладет монеты в карман, достает из него трехпенсовую, вкладывает ее в руку КОУЛМЕНА.


В подачках не нуждаюсь.



Отворачивается. КОУЛМЕН, не вставая с места, со всей силы запускает монету в голову ВАЛЕНА.


Да пошел ты!!! Куда подальше!



КОУЛМЕН вскакивает, опрокидывает стул.


КОУЛМЕН. Ну, и что дальше?

ВАЛЕН. Деньгами в меня швырять задумал? Ты, недоносок, педик несчастный…



Схватываются, падают и начинают кататься по полу, нанося друг другу удары.




Входит слегка пьяный УЭЛШ.


УЭЛШ. Эй, вы! Вы оба! (Пауза. Громко.) Вы оба!

КОУЛМЕН (раздраженно). Чего тебе?

УЭЛШ. Том Хенлон покончил с собой.

ВАЛЕН. Чего?

УЭЛШ. Том Хенлон только что покончил с собой.

ВАЛЕН (после паузы). Отпусти шею, ну.

КОУЛМЕН. А ты мою руку.



Отпускают друг друга и медленно встают.

УЭЛШ садится за стол. Вид у него потерянный.


УЭЛШ. Пошел к озеру на старую пристань. И прямо с нее сошел в воду. И потом все шел, шел, пока весь с головкой под водой не оказался. Прямо на берегу сейчас и лежит. Прямо на гальке. Его отец накачал меня самогоном, лишь бы я отпел беднягу прямо на берегу, вот меня и шатает.

ВАЛЕН. Том Хенлон? Вот это да. Да я только вчера с ним разговаривал. И вдруг утопился.

УЭЛШ. Какой-то мальчишка все видел. Как он сидел на скамейке на пристани, как пил из бутылки, как смотрел на озеро и на горы. А когда спиртное кончилось, не раздеваясь, вступил в воду и шел, шел, пока голова под водой не оказалась. И под водой несколько шагов успел сделать.

КОУЛМЕН (после паузы). Никогда его не любил, этого гребаного Тома Хенлона. Вечно себе на уме, как все гребаные легавые…

УЭЛШ (вне себя). Он же еще не остыл, бедняга. А ты его такими словами поносишь. Постыдился бы. Разве так можно?

КОУЛМЕН. Мне можно. Главное, не лицемерить.

ВАЛЕН. Кто бы говорил. Вот, святой отец, съел целую упаковку моей картошки без всякого разрешения…

КОУЛМЕН. Я за нее уплатил.

ВАЛЕН. А еще говорит, что не лицемер.

КОУЛМЕН. Во-первых, за картошку даже переплатил, во-вторых, причем здесь лицемерие?

ВАЛЕН. При том. А еще приставал к школьнице. Пахнет криминалом.

КОУЛМЕН. Ни к какой школьнице я не приставал. К девушке школьного возраста, это верно.

ВАЛЕН. Какая разница!

УЭЛШ. Что еще за школьница?

КОУЛМЕН. Да Герлин. Она днем заходила. Поразвлеклись мы с ней, что надо, это точно.

УЭЛШ. Герлин? Так она целый день помогала футбольную форму стирать. Все время у меня на глазах была.



Обескураженный КОУЛМЕН встает и направляется к своей комнате. ВАЛЕН преграждает ему путь.


ВАЛЕН. Ага! Ага! Ну, и кто у нас гребаный девственник? Да еще голубой к тому же? (Пик счастья!)

КОУЛМЕН. Прочь с дороги.

ВАЛЕН. Крыть-то нечем, а?

КОУЛМЕН. Прочь с дороги, я сказал.

ВАЛЕН. Я был прав!!!

КОУЛМЕН. Сам отойдешь или тебе помочь?

ВАЛЕН. Ничего ведь между вами не было. Так ведь?

КОУЛМЕН. Ну и?

ВАЛЕН. Ну и?

УЭЛШ. Коулмен, подойди сюда. Мы…

КОУЛМЕН. А ты, Уэлш, Уалш, как тебя там, заткнись и не лезь не в свое дело. Понял, праведник несчастный! Ты Коулмена Коннори во лжи не уличишь. Чтобы он оказался… чтобы он… чтобы он…



КОУЛМЕН проходит в свою комнату, хлопая дверью.


ВАЛЕН. Чего ты там заикаешься, дурило! «Чтобы он, чтобы он, что бы…» (УЭЛШУ). Что бы что?



Когда ВАЛЕН поворачивается к УЭЛШУ, КОУЛМЕН выскакивает из комнаты, бьет ногой по плите и снова скрывается в комнате. ВАЛЕН пытается поймать его, но безуспешно.


Вот тварь!( как бы ужасно, но на пике счастья про Гёрлин продолюжаю оставаться)



Осматривает плиту.


Моя плита, лучшая из лучших.( С ГОРДОСТЬЮ) Кто за ущерб будет платить, ты, урод?(С НЕНАВИСТЬЮ) Вы видели что он наделал, святой отец? Разве он не чокнутый? (Пауза). Как тебе моя новая плита, святой отец? Симпатичная, правда?(МАНИАКАЛЬНАЯ ГОРДОСТЬ)


ВАЛЕН снова осматривает плиту.



УЭЛШ чуть не плачет.


ВАЛЕН (стоя у плиты). Вроде все нормально…

УЭЛШ. Как ни приду, вы все цапаетесь. Каждый раз, каждый раз. И конца вашей вражде не видно. Сил моих больше нет, нет сил…
Прихожу и говорю, что парень-то покончил с собой. А ведь вы с ним в школу вместе ходили… Росли вместе… Он же никому ни разу дурного слова не сказал, служил людям честно и верно… И вот утопился, умер страшной смертью, а вы не то что глазом не моргнули, куда там. Спорили из-за этой картошки и этой дурацкой плиты!

ВАЛЕН. Я моргнул.

УЭЛШ. А я вот что-то не заметил!

ВАЛЕН. Как следует моргнул.

УЭЛШ. Если только незаметно!

ВАЛЕН (после паузы). А правда симпатичная плита, святой отец?



УЭЛШ обхватывает голову руками.




ВАЛЕН подходит к плите.


ВАЛЕН. Только сегодня установил. Совсем новенькая. Вот только Коулмен пользоваться ей не будет. Я ему запретил. Ни пенса в покупку не вложил. Да у него за душой ни гроша и нет. (Поднимает с пола монету). Три пенса, вот и все его деньги. Слишком маленькая доля. Для такой солидной покупки. Слишком маленькая. Он мне этой монетой прямо в голову запустил, представляешь? (Сердито). Но если у него в кармане ни гроша, и с девчонками не путался, откуда тогда гребаная бутылкасамогона взялась?! Коулмен!..

УЭЛШ (кричит). Ну и паршивец же ты, бесчувственный!!!

ВАЛЕН. Вот как? А ведь точно. Бедный Томас.



ВАЛЕН кривляясь, кивает.


УЭЛШ (после паузы. Встает с печалью в голосе). Я пришел, чтобы взять тебя с собой на озеро. Тело нужно домой доставить. Ты мне поможешь?

ВАЛЕН. Само собой, Само собой, святой отец. Конечно.

УЭЛШ (после паузы). Вот черт. Два убийства, да еще самоубийство. Уж как не повезет, так не повезет…



УЭЛШ, качая головой, выходит.


ВАЛЕН (громко). Но ты-то здесь не причем, святой отец. Абсолютно. Хватит нюни распускать! (Пауза). Коулмен, я ухожу… Ты слышишь?

КОУЛМЕН (из комнаты). Слышу, слышу.

ВАЛЕН. Ты с нами пойдешь?…

КОУЛМЕН. Ну вот еще. Тащить на себе мертвого полицейского у всех на виду? Только и искал повода позубоскалить на мой счет. Да пошел он.

ВАЛЕН. Вечно ты злой на всех. Тебя не переделаешь. Да и какая от тебя помощь. Для такого дела отцу Уэлшу здоровые парни нужны, а не такие слабаки, как ты.



ВАЛЕН быстро выходит. КОУЛМЕН выбегает из своей комнаты. Подходит к двери, топчется около нее. Смотрит по сторонам. Взгляд его останавливается на плите. Он подходит к ней, достает спички и открывает дверцу духовки.


КОУЛМЕН. Слабак говоришь, да? А что если мы врубим газ сразу на отметку десять? Просто так, от нечего делать.



Зажигает в духовке газ, закрывает дверцу и уходит в свою комнату.


Просто так, от нечего делать, а?



Достает из шкафа большую кастрюлю, снимает с полки фигурки святых и складывает их в нее. Ставит кастрюлю в духовку.


Теперь посмотрим, кто слабак, а кто нет. Еще как посмотрим.



Натягивает на себя куртку, быстро причесывается и выходит.