"Мама, я не вернусь!.."

 

За день до своего вылета лейтенант Нагацука пишет:

  Скорое приближение смерти заставило меня искать для нее какое-то оправдание с помощью отрицания ценности человеческой жизни. Я знал, что я делаю. Кроме того, моя смерть совершенно отличалась от, например, той, какую вызывала болезнь. [Теперь] все было полностью в моих руках… — сохранить ясную голову, чтобы быть способным контролировать свои действия вплоть до последнего момента; умирающий же пациент вынужден пассивно ожидать смерти, лежа в постели. У моей смерти был смысл, значимость. Прошло какое-то время, и я с удивлением обнаружил, что эти размышления восстановили мое спокойствие.

 ***
Несмотря на чрезвычайно высокую напряженность своего положения, летчики-самоубийцы никогда (за исключением некоторых особых ситуаций) не драматизировали его и не устраивали истерик; общепризнано, что со времени образования отрядов камикадзе в 1944 году уровень морали в них был выше, чем в остальных подразделениях вооруженных сил Японии. Даже пилоты с минимальным опытом были полны энтузиазма, отправляясь в свой последний полет, — это веселое настроение восполняло недостаток тренировок. 

На типичной фотографии бойца камикадзе, завязывающего хатимаки с изображением Восходящего Солнца вокруг шлема своего товарища-пилота, готовящегося к вылету, молодой человек улыбается со спокойной уверенностью в себе, как если бы он и его приятель готовились к женитьбе или церемонии окончания университета.

Лейтенант Суга Ёсимунэ из Особого ударного соединения „Истинный Дух“ :

"Жизнь стала теперь для меня истинным удовольствием, — говорит он. — Сколь радостней стала весна для нас, — тех кто входит в [Особое ударное] соединение: гораздо теплее и мягче, чем в печальном внешнем мире!»

***

Пилот-наводчик торпеды «Кайтэн» так описывает свое состояние, когда он готовился к последнему выходу:

20 апреля [1945 года], в день отправления группы Тэмбу, мы шестеро были новыми людьми, все полные уверенности. Когда мы позировали для памятной фотографии, держа в руках по ветке с вишневыми цветами, я взглянул на свою веточку, на которой еще оставались цветы, и сказал себе: «Какое счастье, Ёкота Ютака, что ты родился мальчиком! Женщина никогда не смогла бы испытать такого!» Рвение переполняло нас. Синкаи и я поклялись друг другу, что потопим самые большие корабли, какие только сможем найти. Я подумал о своем возрасте — девятнадцать лет — и об изречении «Умереть, когда люди все еще оплакивают твою смерть, умереть, когда ты чист и свеж, — это истинное Бусидо.» Да, я шел путем самурая. Глаза мои сияли, когда я вновь ступил на борт I-47. Я с удовольствием вспомнил, как Андзай Нобуо цитировал стихотворение, говоря мне, что я «паду таким же чистым, как вишневый цветок», который я сейчас держу в руках. Крики бандзай проводили нас в путь. Мои мысли переполнялись тем, что так много раз говорил мне лейтенант Фудзимура Садао, один из инструкторов на базе в Цутиура: «Никогда не уклоняйся пред лицом смерти. Если сомневаешься — жить или умереть, — всегда лучше умереть…» Мы снова встали на «Кайтэн», размахивая мечами, покуда провожавшие катера, с которых неслись добрые пожелания, не отвернули обратно. Затем я забрался в «Кайтэн» и положил пепел Ядзаки и ветку с вишневыми цветками рядом с сидением.

  Лейтенант Хаяси : «Мама, я не хочу, чтобы вы горевали о моей смерти. Я не против того, чтобы вы плакали. Плачьте. Но, пожалуйста, поймите, что моя смерть — к лучшему, и не горюйте об этом».

 Когда его вылет был отложен на день, он добавил постскриптум с описание прекрасной прогулки, которую он совершил по близлежащим рисовым полям, слушая кваканье лягушек, останавливаясь, чтобы полежать на полях люцерны рэнгэсо, которая наполнила его воспоминаниями о доме. «Вишневые лепестки уже опали… Оказалось, что атаковать нам придется завтра. Таким образом, годовщина моей смерти будет 10 апреля. Если вы будете поминать меня, надеюсь, у вас будет счастливый семейный ужин».

 ***

 Мацуо Исао начинает свое последнее письмо с просьбы к своим родителям порадоваться его судьбе, с надеждой, что они улыбнутся, посмотрев документальный фильм, который был недавно снят для хроники о нем и пятнадцати других бойцах Особого ударного соединения «Герои». Как и многие другие летчики, он заканчивает пожеланием самому себе умереть красиво. «Пусть наша смерть будет такой же внезапной и чистой, как у разбившегося кристалла!»



  Вице-адмирал Угаки, ответственный за все операции камикадзе с острова Кюсю, отправлялся в свой собственный самоубийственный полет в самый последний день войны. Старший офицер 5-й воздушной армии капитан Миядзаки попробовал переубедить Угаки с помощью того довода, что подобная атака неуместна, однако адмирал был непреклонен. Вскоре Угаки вышел на летное поле, неся с собой лишь короткий самурайский меч и бинокль:

Капитан Миядзаки стоял спокойно и торжественно, но, наконец, не в силах больше сдерживаться, шагнул вперед и сказал: «Пожалуйста, возьмите меня с собой, адмирал».
Угаки твердо ответил ему: «У вас есть более чем достаточно дел здесь. Вы остаетесь».
   Для Миядзаки этот отказ был слишком сильным ударом. Он остался стоять, но разразился рыданиями, плача открыто и не стыдясь, пока остальные проходили мимо.

 

 Из тысяч добровольцев, вызвавшихся на самоубийственные задания , лишь горстка пережила войну. Среди выживших были входившие в Особое армейское соединение специального назначения «Кацура», поднявшиеся в воздух на двенадцати истребителях майским утром 1945 года. К тому времени большинство самолетов представляли собой разболтанные ящики, отремонтировать которые не представлялось никакой возможности. Только трем истребителям удалось сколько-нибудь приблизиться к цели; девять остальных были вынуждены или выброситься с парашютом, или совершить экстренную посадку, и пилоты ждали замены самолетов, а тут в августе кончилась война.

 Семь человек, переживших ту «атаку», собрались двадцать один год спустя в храме рядом с их старым летным полем. После стандартного «последнего завтрака» камикадзе, состоявшего из риса и сушеной каракатицы, они обменялись чашечками сакэ в память о прошлых героических днях. Один из оставшихся в живых — адинистратор-сельскохозяйственник средних лет — сказал, что эта встреча наполнило его «горячей ностальгией по тем временам, когда я был так чист, что ни о чем не думал, кроме того, чтобы умереть во славу своей нации», и он задумчиво высказал желание «встретить свое прошлое».

 
***
Немедленной реакцией бойцов-камикадзе, когда они понимали, что их операция не увенчалась успехом, или что у них уже никогда не будет случая принять участие в какой-либо операции, было сочетание предельного разочарования и отвращения к себе, преодоление которых занимало иногда годы; они не только не испытывали никакого удовольствия от того, что остались в живых, но, напротив, — многие изо всех сил стремились избежать неожиданной отсрочки, убивая себя.

   Когда Ватанабэ Сэй сказали, всего за два дня до того, как он должен был отправляться для самоубийственной атаки на Улитхи, что война окончилась, и он вскоре сможет спокойно вернуться домой, «я плакал и чувствовал себя оскорбленным. Меня лишили смерти».

***
Уровень выживаемости среди торпедников и «потрясателей океана» был почти на нуле. Однако, один американский морской офицер вспоминал о спасении троих камикадзе, у торпед которых случились неполадки с моторами. Когдаамериканский корабль стал приближаться, японцы попытались совершить харакири. У них уже не оставалось достаточно сил, чтобы провести самоубийство, и американскому офицеру удалось их обезоружить и поднять на палубу эсминца, где он помогал их выхаживать, и, наконец, ему удалось убедить их не расставаться с жизнью. Похожая история произошла с двадцатидвухлетним морским летчиком, младшим лейтенантом Аоки Ясунори, старый и разболтанный самолет которого ударился о воду, когда тот пытался врезаться в эсминец у берегов Окинавы в мае 1945 года. Спасенный против своей воли, он отвергал все предложения еды и сигарет. Поскольку бежать было невозможно, Аоки понял, что оставался единственный благородный выход из положения, и попытался покончить с собой,  но был замечен охранником. Тогда стало ясно, что смерть решила обойти его, и он обречен остаться в этом мире. В нескольких других случаях летчики, каким-то чудом выжившие в таранных атаках, умоляли своих пленителей убить их, или дать им возможность покончить с собой, — все эти просьбы, насколько известно, были отклонены.

 ***
Описание  возвращения  составлено лейтенантом Нагацука (единственным выжившим камикадзе, написавшим о некоторых психологических аспектах им пережитого).Он рассказывает о неудачной атаке на американские силы 29 июня 1945 года:

Сильный дождь и туман лишили последней возможности отыскать военные корабли, и командир атакующего отряда решил, что следует вернуться на базу, пока еще оставалось достаточно горючего, и подождать более благоприятного дня для вылета. Увидев сигнал поворачивать назад,  охватили смешанные эмоции;

  Под этими облаками в каждой точке меня ожидала верная смерть, и только облака не дали продолжить наш последний полет. Теперь мне давался шанс жить в этом мире дальше. Благодарить ли мне небеса, или проклинать их за то, что они прервали мой путь?

 Будет ли у меня возможность вылететь снова? Я оставил базу с твердым намерением пожертвовать своей жизнью. Насколько же постыдным было возвращаться!

  У меня не было ни малейшего ощущения того, что я чудом избежал смерти. Еще менее ощущал я какую бы то ни было радость от того, что снова нахожусь на базе.

Состояние возбуждения сменилось огромной физической и духовной усталостью.
Нас вызвали к командующему.

«Вы — первые летчики отряда специального назначения в нашем подразделении. Шестеро из вас… исполнили свой долг до конца, хотя им и не удалось потопить ни одного вражеского корабля. Совершенно очевидно, что они были готовы к смерти еще до взлета. Но вы — вы не смогли подготовить себя. И вот, вы вернулись под предлогом плохой погоды. Презренные трусы!… Вы никогда не станете истинными офицерами. Вы все еще просто студенты… Почему вы не смогли умереть достойно?» Его губы дрожали, когда он закончил: «Стыдитесь! Фактически вы бежали перед лицом врага. Вы обесчестили наше подразделение и деморализовали моих людей… Я сажаю вас под арест и приказываю переписывать священные слова Его Величества вплоть до дальнейших распоряжений.»
   Когда командующий вышел из комнаты, лейтенант Уэхара, армейский офицер, вышедший из низов и презиравший летчиков камикадзе, считая их выскочками, на которых нельзя положиться, подошел по очереди к каждому и ударил по лицу.
  8 июля на базу пришло известие, что американские силы ушли. Я был в отчаянии, — все мои внутренние попытки получить возможность умереть как патриот закончились неудачей. Мы обречены на медленную пытку выживания.

  

   Ёкота Ютака  доброволец, вызвавшийся управлять торпедой, но вернувшийся вместе с товарищем после неудачной атаки:

 [Я больше не мог] смотреть на мир, который столь полностью отринул. Я был жалок и подумывал о самоубийстве, но гордость мне не позволила. Моя жизнь была оценена в один большой американский авианосец, — напоминал я себе. Как же теперь ее отдавать за маленькую пистолетную пулю?…  Я размышлял об императорском рескрипте, оглашенном всем военным после капитуляции, в котором император приказывал нам «преодолеть тысячу трудностей и вынести невыносимое». Это было мне не по силам. Хотя я и решил не умирать, я не мог снова уверенно войти в жизнь. Я чувствовал себя одним из наших бонсай, миниатюрных деревьев, которые не растут, а только стареют.

 Имена 4615 летчиков-камикадзе, погибших в войне на Тихом океане (2630 морских симпу и 1985 армейских симпу), занесены в списки при Храме Каннон в Токио, известном как Храм Специальных Ударных [Сил] («Токко Каннон»).  Цифра 4615, разумеется, не включает огромное количество «живых гранат» и прочих, кто погиб при самоубийственных операциях на земле  и тех, кто был убит в других «специальных» операциях типа«Кайтэн», кайрю и синъё.

  ***

 Последние стихи вице-адмирала Ониси Такидзиро, совершившего харакири после капитуляции

 Омыта и ясна,

Теперь луна сияет.

Гнев бури миновал.

***
   Теперь все сделано,

   И я могу уснуть

   На миллионы лет.
***
Другое  посмертное выражение благодарности летчикам-камикадзе и завещанием молодежи страны:

 "  Я желаю выразить глубокое уважение духу храбрых бойцов Сил особого назначения. Они доблестно сражались и умирали с верой в нашу конечную победу. Смертью и я хочу искупить часть вины за неудачу в достижении этой победы и приношу извинения духам этих мертвых летчиков и их семьям, лишившимся близких.

   Я хотел бы, чтобы молодые люди в Японии извлекли мораль из моей смерти. Быть беспечным — значит помогать врагу. Вы должны оставаться верными духу императорского решения с максимальным упорством. Не забывайте, что вы по праву можете гордиться тем, что вы — японцы!

   Вы — сокровище нации. Со всем пылом духа тех, кто участвовал в специальных атаках, боритесь за благосостояние Японии и за мир во всем мире.
       (подписано) вице-адмирал Ониси Такидзиро, [умер] в возрасте пятидесяти четырех лет."

***
Сегодня — распустились,

Назавтра — уж разбросанные ветром —

Вот жизнь цветов; так как же

Можем думать мы, что их благоуханье

Продлится вечно?



***
"Если мы бросим общий взгляд на весь ход операций, — пишет капитан Иногути Рикихэй в отчете после прекращения военных действий, — то придется признать прискорбный факт, что и  самолеты камикадзе, и пилотируемые бомбы оказывали весьма малое практическое воздействие ." «…ключевым вопросом для прагматичных военных является — была ли эта тактика успешной? Мой категорический ответ — нет».

Подсчет результатов воздушных операций камикадзе с 13 октября 1944 года по 30 июня 1945 года дает общую цифру — 34 уничтоженных судов, среди которых крупными были только корабли сопровождения авианосцев «Сент Ло» (район Филиппин, 25 октября), «Оммани Бэй» (район Филиппин, 3–4 января) и «Бисмарк Си» (район Окинавы, 21 февраля). Большинство потопленных кораблей были эсминцы (13). В тот же период от атак камикадзе получили повреждения 288 судов.

Общее число японцев, убитых в битве за Окинаву, было около 130 тысяч, что более чем в десять раз превышает число американских потерь — 12300. Количество летчиков-самоубийц, погибших в этом сражении, значительно разнится в разных подсчетах, их точное число никогда не будет известно.  По официальным японским расчетам было потеряно 2944 самолетов камикадзе (2055 морских и 889 армейских).

  

http://lib.rus.ec/b/138298/read#t1   - книга "Благородство поражения"  Айван Моррис