Не знаю чьё авторство, себе не приписываю.
Стихотворение записано у меня в тетради сплошным текстом, так что возможно разбила на стихотворные строчки не верно. Возможно знаки препинания тоже не верны. Заранее извиняюсь.
Сколько раз я решал ей о любви своей сказать.
Сказать ей твердо все как на духу,
Но всякий раз, когда встречался с ней
Краснел и нес сплошную чепуху.
Хотел сказать решительное слово.
Но как на грех мучительно мычал.
Невесть зачем цитировал Толстого,
Иль просто каменно молчал.
Вконец растратив мужество свое
Шагал домой подавлен и потерян.
И только с фотографией ее
Он был красноречив и откровенен
Перед простым любительским портретом.
Он смелым был и был самим собой.
Он доверял ей думы и секреты
Те, что не мог открыть живой.
В спортивной белой блузке возле сетки
Прядь держа рукой от ветерка.
Она стояла с теннисной ракеткой
И улыбаясь - щурилась слегка.
А он смотрел, не в силах оторваться
Шепча ей кучу нежных слов.
Потом вздыхал: "Тебе бы все смеяться,
А тут хоть пропадай через любовь".
Она была по виду как на грех
Глаза и смех надменный и пьянящий.
Он и во сне все слышал этот смех
И клял себя за трусость даже спящим.
Но час, настал! Высокий гордый час!
Когда решил он, что скорей умрет,
Чем будет тряпкой. И на этот раз
Без моего ответа не уйдет,
Средь городского шумного движенья
Он шел походкою бойца.
Чтоб победить иль проиграть сраженье,
Но ни за что не дрогнуть до конца.
Однако, в чем-то просчитался.
Толи споткнулся где-то на ходу.
Он вновь краснел и заикался
И снова нес сплошную чепуху.
Ну вот и он вышел на дорогу.
Достал портрет своей любимой.
Сел на скамейку, и сказал печально:
"Вот и настал решительный удар.
Тебе небось смешно что я робею.
Скажи моя красивая, звезда.
Меня ль ты любишь? Будешь ли моей?
Да или нет?" и вдруг услышал: "Да."
Что это бред? Иль сердце виновато,
Иль просто клен прошелестел листвой?
Он обернулся. В пламенном закате.
Она стояла за его спиной. Он поклялся,
Что такой красивой и прекрасной
Ее еще не видел никогда:
"Да, мой, мучитель! Да мой несчастный!
Да мой любимый, Да!
