Господь сидел перед арифмометром и лихорадочно крутил ручку. Не до конца вынутый из небытия арифмометр постоянно заедал, щёлкал не в такт, время от времени выдавал ответы в виде нескольких вишенок, слив, карточных мастей и других неподходящих для расчётов символов, но заниматься усовершенствованием вычислительной техники было катастрофически некогда.
— Ваше Творчество, — возник перед Господом запыхавшийся ангелочек, — тигры скоро начнут прого... голо... проголадываться! Самец уже поросёнка обнюхивает!
— Тигр, тигр... — Господь заскользил пальцем по строчкам пергаментной таблицы, затёртой донельзя. — Двадцать тысяч калорий в сутки. Вот же незадача, этого семечками не накормишь. Тыквы есть?
— Есть, но совсем немного, — затрепетал крыльями ангелочек. — Бегемоты проломили стенку склада и подъели неприкосновенный запас.
— Но всё же есть? Так... удельная калорийность двести... средний вес пять кило... Штук пять найдётся?
— Пять найдётся.
— Итого примерно пять тысяч калорий. Хорошо, клетчатки много, будет чем желудок наполнить. Это раз. Дыни?

— Тоже только пять, — ангелочек почему-то покраснел и незаметно облизнул губы.
— Тигру. Итого чуть меньше половины рациона. По пять баклажанов и авокадо. Ещё три тысячи калорий. Две связки бананов, штук по семь — тоже три тысячи. Восемь груш.
— Груши закончились.
Господь оторвал взгляд от цифр и исподлобья уставился на ангелочка. Тот поёжился, глаза его забегали. Господь забарабанил пальцами по арифмометру и сказал "Кгхм".
— Хотя нет, я вроде видел в одном закроме как раз восемь штук, — нехотя сообщил ангелочек и скривился.
— Тигру, — лаконично распорядился Господь. — И ещё триста пятьдесят граммов сыра. Сыр, если кто-то не понял, тоже тигру. Вперёд.
Ангелочек поджал губы и исчез, оставив после себя в облаках две огненные дыры в форме ступней. Господь мрачно усмехнулся и опять углубился в таблицу.
— Ваше Творчество! — возник перед ним очередной ангелочек. Он был гораздо смуглее первого, с тёмно-серыми крыльями, на голове торчали белые антенны эфирного приёмника, в своё время выклянченного у Господа дружным ангельским хором.
— Кто? — перебил его Господь.
— Волки.

— Волки... Четыре тысячи калорий в сутки на особь. Сейчас... Сейчас... Да что ж такое, опять заело... Ага... Значит, так: семь морковок, килограмм гороха, два кило абрикосов, полтора кило черешни и горсть арахиса.
— Фруктов нет, — рассеянно проинформировал его ангелочек, заканчивая лепить из облачного отростка нечто приятное на вид, но явно неприличное.
— Как нет?! — ахнул Господь, чуть не уронив арифмометр.
— Ну так и нет, — пожал плечами ангелочек. — Последние две связки бананов только что забрали. И арахиса тоже нет. И овощей осталось самое большое на одну кормёжку. Ваши твари сожрали всю полезную диетическую пищу. Доставайте из небытия очередную партию.
— Ты что, думаешь, небытие у меня бездонное, что ли?! — зарычал Господь. — Там уже нет фруктов! Ничего не понимаю, — огорчённо проговорил он, опускаясь в мягкое облачное кресло. — Куда делись фрукты? У меня же всё было рассчитано, даже небольшой запас должен был остаться!
Ангелочек скорчил недоумённую гримасу, отвернулся, цыкнул зубом и выплюнул клубничную косточку.
— Только на дереве познания и зла несколько яблок осталось, а так — всё.
Господь тяжело вздохнул.

— Лети к людям и под любым формальным поводом удали их из Сада. Не надо им видеть того, что сейчас тут начнётся.
Чернолицый ангелочек лихо козырнул и спикировал вниз. Господь одним движением руки отправил арифмометр в небытие, подошёл к краю облака и посмотрел вниз.
На живописном лугу беззаботно пасся ягнёнок. Невдалеке отдыхал после сытного обеда лев; вокруг его морды были разбросаны тыквенные и дынные корки, раздувшийся живот тяжело вздымался и опадал. Рядом на брюхе лежала львица и внимательно следила за ягнёнком.
В глазах хищницы медленно загорался нехороший огонёк.