XIII

Дверь была закрыта. Настя хотела, как и когда-то вылезти через окно, но и оно не поддалось. Ни первое, ни второе, ни третье, ни одно не открылось. Паника охватила девушку, завязала отчаяние узлом вокруг нее и повеяла на нее чувство безысходности.

Одна, в темном доме, в бурю, без света – ничто ей не могло помочь. Дождь хлестал по стеклам, градины били по крыше, тени деревьев застилали пол. Темные углы зажимали ее, дом заходил ходуном. Настя вспомнила Элли, что из Канзаса, и даже на мгновенье улыбнулась. Но ненадолго – крыша давила на нее своей тяжестью, темные глаза из сеней буравили ее изнутри. Даже крысы сбежали из проклятого дома.

Она была в ловушки, где все давило на нее. Может из-под пола повылезают мертвецы или острые пики? Стоило ей об этом подумать, как половицы стали разъезжаться, из темных щелей пахло сыростью и гнилью. Настя задыхалась. Огромное облако сырости душило ее, не оставляя шанса сбежать. Удар и темнота.

XII

Высокий потолок, лунный свет, одинокий вой дворовых собак… Пустота. Дыра там, где было сердце, рана прижжена раскаленным металлом. Боль заволакивала мягким покрывалом, унося куда-то далеко отсюда. Уносила к нему…

«Что случилось… Может у него какие-то проблемы?! Я смогу помочь…» - слезы подступали к горлу, дыхание прерывалось.

Пасмурные дни сменялись темными ночами, холодные ночи – ветреными днями. Все однообразно, безлико и очень грустно. Дожди, одни дожди.

Боль разрывала ее душу сильнее, чем раньше. Все, что нужно было для Насти – увидеть его… одним глазком. Увидеть его воздушную походку, мускулистые руки, добрейшую на свете улыбку. Услышать его необычный смех и мягкий голос, посмотреть в его голубые глаза и почувствовать тепло его объятий. Нет, хотя бы просто его увидеть. Но как? Гордость не позволяла.

В этот вечер ветер бушевал настолько сильно, что оборвало все провода в деревне, и большая часть домов осталась без электричества. Несмотря на то, что утро только вошло в свои права, казалось, что настал вечер.

Родителей не было. Уехали куда-то, даже не предупредив. Но Настю это сейчас не волновало – боль, душевная боль заглушала рассудок.

«Пойду, может он там?» - не первый раз задавала этот вопрос Настя.

Несмотря на бурю, она решилась выйти в поле, и, может быть, поговорить с Алексеем и прояснить всю ситуацию. В сенях было темно и очень душно. Под рукой - горящая свеча. Толкнув дверь, девушка поняла, что та заперта. Однако стука замка она не услышала.

Дождь хлестал по лицу, пытаясь привести девушку в чувство. Все ее чувства метались, ища правильное направление, ноги же не хотели никуда идти, тело окаменело, в глазах была пустота. Слезы смешались с дождем, стекая по щекам…. Сердце разрывалось, а жизнь медленно теряла смысл.

Казалось, что сердце разорвалось, а его часть выбросили в мусор, за ненадобностью…. В этом кусочке была ее любовь…. Осталась лишь боль. И дождь. Дождь был с ней. И больше никого!

«За что? Почему я? Где тот рай, который забрал меня к себе вместе с ним? Где мой ангел-хранитель?! За что….».

На коленях оставались следы мокрой травы вперемешку с грязью, глаза краснели все больше и больше.

Пустота захватывала целиком и полностью. Лишь пустой взгляд. Только соленые слезы ожили, смешиваясь с дождем.

Пустота… Теперь она кукла – безликая… бездушная! Она – материал для лепки. Золотые руки смогут растянуть улыбку, нарисовать счастье на грустном лице, но глаза останутся пустыми. И не один художник не сможет вдохнуть в нее душу, ведь та улетела… Улетела за ним. Она осталась с ним! Только он этого не знает, не догадывается, не хочет знать… Ему и так хорошо! А она… она опустела, любовь разрушила все, что она строила так долго.

Пустое поле, пустое небо, без солнца, без света… Одни тяжелые тучи, и лишь дождь, один дождь с ней.

Хотелось убежать – куда? Хотелось умереть – зачем? Хотелось возродиться – для кого? Где смысл? Боль, боль и еще раз боль! Кому ты нужна? Дождю… И только? Да…

А дождь хлестал ее по лицу… Он плакал вместе с ней… И за него. Ей это необходимо…

Спасибо за текст прощания одному человеку, который для меня значил несколько больше, чем остальные парни... Никогда не догадывалась, что расставания могут приносить пользу... Теперь я окончательно могу сказать тебе: "Спасибо за все, что между нами было...".

Частично, что будет прописано в 11 главе - мои переживания... Но только частично! Не даром говорят, что для творческих людей просто необходимо переживать, ведь когда все прекрасно и хорошо, так скучно.... И писать о том, как прекрасно жить, сидя на солнышке и читать любимую книгу, согласитесь, скучновато.... Поэтому переживаний будет достаточно, но обещаю: все будет хорошо! Но эта повесть несколько не о любви...

X

Как все кажется таким прекрасным, когда влюблен. Особенно, когда это чувство взаимно. Но все ли так прекрасно? Конечно, нет. Стоит найти недостатки в «сладкий» период, как, в большинстве случаях, отношения дают трещину. А уже бывшие влюбленные доламывают свое облако счастья. И падают вниз, словно подстреленная птица, и все становится таким размытым, ведь ударяешься больно-больно. И плачешь, и умереть хочется от этой боли. «Смерть - это покой, легкость, жизнь труднее» - прекрасные слова, пусть горькие, но это правда. А разрыв – это момент, когда уже ничего не хочется, хочется уснуть до лучших времен. Или вернуться назад и множество вещей изменить, хотя для того, чтобы расставание было менее болезненным…. Но это невозможно…. И говорим мы себе: «В следующий раз я буду вести себя иначе. Следующий раз будет счастливым. Следующий…». А будет ли он, этот следующий раз? Даже если да, то вряд ли мы изменимся, вряд ли что-то будет иначе. Ведь это не любовь, а влюбленность…. Она лишь делает нас лучше, а не изменяет нас или делает по-настоящему счастливыми. Влюбленность – это лишь химия. А любовь – это волшебство.

Настя часто так размышляла, и как истинная девушка, мечтала о волшебстве, о сказке наяву. Леша казался именно таким. В ее мечтах он был принцем, без белого коня, но настоящим принцем. И доверяла ему безоговорочно. Только все это было зря….

Они последнее время часто виделись. Все казалось таким безоблачным и романтичным…. Только казалось! С Лешей что-то случилось, будто бы его подменили, вытащили душу и поместили вместо нее алюминиевый щит – от укоров совести мнется, но не пробивается….

Поцелуи стали не такими желанными, объятия холодными, а приветствия грубыми…. Каждый раз Настя готова была заплакать, но гордость не позволяла, а чувства не давали уйти, убежать от него, от такого унижения….

- Что происходит? – каждый раз задавал она этот вопрос ему.

- Да что ты привязалась? Все в норме!

И каждый раз он убегал через час после встречи, и каждый раз не объясняя причины.

Настя прибегала домой в слезах, родители особенно не замечали перемены настроения дочери, будучи занятыми собой. Да и Настя не собиралась мешать их счастью. Он часто жертвовала собой ради других.

Эта ночь была самой беспокойной. Ливень хлестал в окно. В такую погоду Настя мечтала выйти на улицу и стоять под косыми нитями дождя часами. Но в городе тебя не поймут и не одобрят. Они ведь не знают, какого ощущать тяжесть воды на плечах, вдыхать свежесть влажного воздуха, да и просто стоять на улице, отдавая время лишь себе и ему, всегда понимающему дождю.

Настя вышла во двор в одной ночной рубашке, позволяя дождю хлестать себя по лицу, обнаженным ногам и рукам. Сейчас ее душа витала где-то далеко, наслаждаясь прохладой небесной воды. Тело как бы освобождалось от негатива, душа обновлялась, мысли перезагружались. Добавлялось уверенности в своих намерениях: Настя решила выяснить все, что так мучило ее, пойти к нему и потребовать извинений. Да! Иначе никак! Дождь соглашался с ней, смывая обиду и неуверенность. Слезы смешивались с каплями воды и превращались в капельки озарения.

Как она добралась до кровати, Настя не помнила, но это утро было самым беспокойным и в то же время самым уверенным.

Небо было затянуто, и утро обернулось сумерками. Ветер трепал ее волосы, подталкивая вперед. Он ждал Настю в том же месте, где и всегда. Глаза были мутными, лицо хмуром, а его поза показывала некую враждебность: скрещенные руки на груди, туловище в пол-оборота, высокомерная осанка…. Это отталкивало, но Настя была решительна, ее уже ничего не останавливало.

Алексей собирался идти вперед, выбирая привычный маршрут их прогулки, но Настя окликнула его, не приближаясь:

- Я никуда не пойду, пока ты мне не объяснишь, что происходит!

- А что происходит? Все как всегда! – начал было строить дурачка Леша.

- Нет! И ты это знаешь! Или ты все объяснишь, или я ухожу!

- Я…. Знаешь, раз ты начала этот разговор, я должен решиться на этот шаг. Я не знаю, сможешь ли ты меня простить…. За то время, которое мы провели вместе, я понял, что ты мне нравишься, но это не любовь. И я так думаю, что ее не будет…. – он начал заикаться, подбирая слова, но все же продолжил, - Поэтому мне кажется - нам лучше расстаться, так как дальше будет сложнее! Извини меня, пожалуйста….             Я уверен, что ты с такой внешностью найдешь себе парня, и вы будите любить друг друга, и будете счастливы…. Прости…. Ко всему прочему, ты уедешь и, вряд ли, будешь помнить меня…. Прощай!

Он медленно развернулся на пятках, и ушел прочь, оставив лишь начинающийся ливень и всепоглощающую пустоту где-то внутри, там, где, скорей всего, находилась душа….

IX

- Помню я тот курорт…. Хорошо все так было… - мечтательно прошептал Виктор. – Подожди! Значит, ты меня тогда обманула?! То есть ты не тонула?!

- Немножко, совсем немножко, - улыбнулась Лена.

Ей было забавно смотреть на мужа, ведь он так забавно злиться. И нос у него так смешно морщиться, и глаза бегают, когда он ищет нужные слова. Все так произошло, как будто не было кризиса в отношениях, и не ссорились они вовсе. Да и поженились они месяц назад! Ей так захотелось его обнять, пожалеть, поцеловать. Ведь он все тот же Витенька….

А Витенька бил руками по воде и злился. И когда собственная жена поцеловала его, он был, мягко говоря, в замешательстве.

- Уже мужа нельзя поцеловать… - наигранно надулась Елена.

В сердце у обоих было так тепло, словно мозаичная картинка, наконец, была собрана, все кусочки мозаики их личной жизни стояли на своих местах.

Посередине озера целовались двое, когда небо стало голубым и солнце осветило верхушки сосен. Оно улыбалось…. Оно было счастливо вместе с ними. А ветер сдувал последние слезы несчастий и нес их подальше от здешних мест, чтобы никогда их не видели счастливые.

VIII

Зеркальная гладь лесного озера нарушалась крупными каплями дождя. Одинокая лодочка качалась на ветру в самом центре водоема. Виктор, отец Анастасии, ежеминутно закидывал удочку. Улов был весьма внушительным. Отец делал это с таким азартом, что его жена, Елена, взяла вторую удочку и с отвращение попыталась наколоть на крючок длинного, извивающегося в ее пальцах, червя.

- Не бойся, он не кусается, - усмехнулся Виктор, заметив инициативу жены.

- Он сейчас убежит! – взвизгнула она.

- Тихо! Рыбу распугаешь! – цыкнул на нее отец Насти и засмеялся.

Стена косого дождя закрывала пару от любопытных глаз, несмотря на то, что рано утром в дождь никто и не собирался идти в лес. Лишь одинокая, заброшенная сторожка стояла на берегу, где и одолжили родители Насти лодку на время. Волны раскачивали деревянную лодку из стороны в сторону, крутили ее, заливали мутной водой. Не справившись с ловким червем, Елена отбросила удочку в другой конец лодки. Толчок был таким сильным, что лодка резко дернулась, и Елена, не сохранив равновесия, неуклюже нырнула в темную воду. Волна скрыла ее огненные волосы, и пару крупных пузырей вылетели из мутного озера. Виктора охватил страх, даже растерянность. Он, не раздеваясь, спрыгнул с лодки. Лодка едва не перевернулась, но его это не беспокоило.

Попытавшись нырнуть в глубину, Виктор увидел всплески на поверхности озера и ярко-рыжее пятно. Елена ловко вынырнула, словно вошла в воду специально. На лице ее мужа застыло недоумевание.

- Что такое? Почему ты так смотришь на меня? – с усмешкой спросила женщина.

Лицо Виктора поменяло множество выражений чувств, сейчас на нем был гнев смешанный с счастьем и обидой.

- Ты…ты… ты же не умеешь плавать?! Не умеешь!!! – визжал он, краснея от гнева.

- Тихо! – улыбаясь, сказала она, - Рыбу распугаешь!

Ее звонкий смех встрепенул макушки сосен, и не только их. Она смеялась так, как когда-то делала это, будучи молодой и живой девушкой! Сердце Виктора застучало сильнее и громче. Оно стучало так же, как в тот день, когда Еленочка (как он любил называть ее) улыбнулась ему не так, как всем остальным, когда она первый раз поцеловала его, когда она сказала «Да!» еще молодому и глупенькому Витеньке.

Все происходило на берегу Черного моря, в одном не очень известном и востребованном месте, где черные волны бились о скалистые берега, где пены заглатывала любителей искупаться в ранний час. Именно там барашки синих волн были не холодными и острыми, а нежными и обволакивающими. Именно там солнце грело, а не обжигало, и небо было не пасмурным, а просто другого цвета, нежели в ясную погоду.

Она сидела на камнях в обнимку с маленькой книжечкой, он скучал целый день на вышке водной охраны. Ее подруга целыми днями проводила свое время за барными стойками, шумными вечеринками и новыми знакомствами. Еленочка же не хотела заводить новых отношений, а ждала лишь очередного отлива, чтобы понаблюдать за жизнью морских существ. Виктор же просто был не в состоянии активно отдыхать.

Все произошло в тот день, когда подруга Лены Марина решила провести день с ней. Вечные упреки типа «Пора бы с кем-нибудь познакомится!» или «Засиделась ты уже в девках!», уговоры пойти на вечеринку или поваляться на пляже с молодым человеком застряли в горле у Елены, ей хотелось лишь солнца и спокойствия. Но в этот раза она все же составила компанию Марине. Было уже часа четыре дня, и солнце пекло уже не сильно, а море было словно парное молоко. Лена за всю неделю еще ни разу не искупалась и с радостью пошла на поводу у подруги, входя в темную соленую воду.

Секреты Марины по укрощению мужчин и их последующим использованием были просты и понятно. Но само знакомство она представляло не совсем стандартно, немного по-книжному.

- Смотри, какой спасатель: загорелый, мужественный! Не в моем вкусе, но тебе подойдет! – зловеще поглядывала Марина на еще никому незнакомого Виктора, - Наверняка свободен, иначе девушка его не отпустила бы на пляж! Такой мужчина!

Елена вздохнула. Он ей действительно понравился, но возможности познакомиться у нее не было.

- Тебе же он нравится! – не прекращала Марина.

- Но я не знаю, как с ним познакомиться! Он, наверное, занят очень….

- Так пусть поработает!

-?!

- Притворись, что не умеешь плавать. Он должен будет тебя спасти, и тогда… - не успела закончить Марина.

- Но это нечестно! Я не имею права отвлекать его по пустякам.

- Тут же почти никого нет! Он скучает!

Тут Марина нырнула и дернула в глубине Елену за ногу. Та закричала от неожиданности, и соленая вода попала в рот. От горечи она закашляла и ушла на дно, вздымая волны вокруг себя.

Все произошло так, как и представляла Марина: Виктор бросился на помощь, помог ей добраться до берега и отчитал как маленькую девочку. Лену охватила злость и обида. Никогда и никто ее так не ругал! Даже в детстве родители не кричали так, как кричал на нее этот мужчина с завышенной самооценкой!

- Никто не просил меня спасать! Если не нравится, надо было бросить меня там! Немного бы потерял этот мир! – гнев Лены зашкаливал.

- Но… но… - Виктор с глазами невиноватого ребенка начал заикаться. – Я же испугался…

Все, что сделала Елена, это резко повернулась на пятках, и ушла прочь, виляя всей своей задней частью. Виктор же стоял в полной растерянности.

Круг солнца уже закатывался за синюю полосу моря, отражаясь в мелких волнах. Марина снова убежала на очередное свидание, а Елена осталась сидеть на балконе номера отеля.

Ночи на море темные, но ужасно романтичные. Лунный диск уже светил над Лениной головой, когда снизу кто-то ее окликнул. Под балконом с роскошным букетом кустовых роз стоял Виктор. Это было так непредсказуемо, что Елена едва не свалилась с балкона.

- Что вы здесь делаете?! – возмутилась Лена. Обида снова окатила ее холодной волной.

- Пришел просить прощения…

- Ну да! Конечно! Так я вам и поверила!

- Ну может дадите мне второй шанс…

Лена и не собиралась спускаться. Она все так же сидела, уткнувшись в книгу и игнорируя мольбы молодого человека. Для нее было неожиданностью, когда опустив глаза, она не обнаружила назойливого ухажера.

- Ну и не надо… - обидчивым голосом сказала себе под нос Лена.

- Ага! – резко выскочил Виктор.

Это было настолько неожиданно, что Лена в этот раз умудрилась упасть с балкона.

- Жаль, что балконы здесь больно низкие… - с усмешкой произнес Виктор, держа Еленочку на руках.

- И чтобы было?! – возмутилась та.

- Лежали бы вы в больнице со сломанными ногами, и навещал бы я вас… И ничего бы не смогли с этим поделать… - улыбнулся он.

Море плескалось все тише и тише, а луна начала напевать что-то из классического и чертовски романтичного…

- Может на ты? – доносилось в окнах домов.

- Хорошо… Еленочка… - могли услышать здешние постояльцы со стороны пляжа…

VII

«Она или не она? Вроде она…. Боже, как у меня сердце бьется, так сильно, только бы не выскользнуло…», - он стоял на краю оврага, и никак не думал, что она появится здесь. «Она же не сказала, где поселилась…».

Алексей стоял, не мог пошевелиться. Ноги подкашивались.

«Что я скажу? Я люблю тебя? Или жить без тебя не смогу? Нет, все это слишком пафосно…. Но я знаю точно, что она мне нужна…

Как ноги подкашиваются…. А что я волнуюсь? Может это вовсе не она?»

Он двинулся навстречу приближающейся точке. Звонкий смех раздавался по всему полю.

«Нет, это она. Какой звонкий голосок… Она прелестна…. Она не может быть моей, я ее недостоин…. Она богиня, ангел…. Как я волнуюсь…. Сейчас заикаться начну…»

- Леша?

«Она удивлена! Даже рот открылся! Какая она забавная…. Такой позитивный человечек…. Зачем я влюбился….»

- Настя? Не ожидал тебя увидеть здесь!

«Странно она задумалась.… Может не рада видеть меня? Я не справлюсь… Вот бы сквозь землю провалится! Я, наверно, весь красный!

- А ты какими судьбами здесь? – спросил он.

- Я тут живу сейчас, - улыбнулась она. – А ты?

«Какая обворожительная улыбка…. Я таю…. Она божественна! Соберись тряпка! Все получится!».

- У моих родителей здесь хозяйство, иногда тащат меня с собой.

«Боже, что я говорю! Я же сам рад сюда приезжать…. Теперь….

Какие глаза! Какой огонь в них. Она, может быть, рада видеть меня? Я буду самым счастливым человеком на свете, если это будет так, но спросить я не осмелюсь! Будет глупо…. Вот бы провалиться сквозь землю!

Умная девчонка! Она, наверное, приняла меня за дурака…. По сравнению с ней, я ничтожество! Ее разговор, начитанность! Она безупречна!» - его мысли путались в голове, почти соскальзывали с языка. Леша едва успевал закрыть рот, чтобы не ляпнуть глупость.

От смущения, он сорвал одуванчик и начал его мучить.

«Наверное, выгляжу глупо….» - ветер дергал цветок из стороны в сторону, срывая белые перышки.

Неожиданно для себя, Алексей сдул новый цветок на Настю. Он замолчала от неожиданности. Леша едва сдерживался от смеха.

«Она такая забавная….» - повторял про себя он.

Не удержавшись, он засмеялся. Его охватила радость, когда он увидел, что она не обиделась, а улыбнулась.

Месть последовала сразу.

«Она даже чихает мило…. Пора…. Другого случая может и не быть….».

Его коленки дрожали, губы нервно дергались.

«Она испугана? Надеюсь это к лучшему…. Она даже не шевелится!

Нет, я ей нравлюсь, ее движения так изысканы, нежны. Настя, ну обними же меня покрепче. Ее фигура прекрасна…. Я счастлив!

Она убегает от меня? Нет, спасибо тебе, Настя, ты избавила меня от неловкого молчания!».

Он был действительно счастлив.

«Она заигрывает со мной! Лишь бы этот день не заканчивался…. Пожалуйста
, не уходи….».

Женский позыв прервал его мысли.

- Мне пора…. Родители даже не знают, где я, - огорошила она его и развернулась, собираясь уйти.

«Если она сразу уйдет, я ее, может быть, не увижу!».

Он взял ее руку, не отпуская ее.

- Я буду здесь каждый день, - шепнул он ей на ухо, и поцеловал. Но уже уверенно.

Она удалялась быстро и так грациозно….

- Я люблю тебя! – сказал он ей вслед, но она не могла его слышать, слишком далеко Настя была от него.

VI

Парад на Дворцовой площади, барабанная дробь, походный оркестр…. Все так празднично, красиво. День Победы – такой грустный и в то же время очень радостный праздник, особенно для ветеранов, которые чудом спаслись. Вот эти люди были там, они воевали, бросались под пули, били немцев. Они видели все это месиво. Оглушительные взрывы, визг пуль, крики умирающих, возгласы главнокомандующих, призывы «За Отечество!» - все это очень страшно, и сейчас слезы наворачиваются у этих стариков, что их многие друзья давно лежат в земле сырой, и не видят они, что люди помнят их подвиг и чтят.

Дождь отбивал барабанную дробь по крыше, окна дома были заплаканными, в комнате было темно. Нет, я не стояла на площади, не видела парада, это всего лишь дождь…. Дождь лил, не переставая. Солнце загородили тяжелые серые тучи, крупные капли так и норовились пробиться сквозь желтые стекла. Вся природа спала, да и я не собиралась вставать с мягкой белоснежной кровати.

В доме стояла тишина. Ни мама, ни папа не хотели отзываться. Невольно я встала и потопала босыми ногами к кухне. На столе остывал завтрак, под вилкой лежала записка:

«Настюшка. Мы ушли на рыбалку – дождь весьма кстати. Надеемся, улов будет хорошим». «Ну да. В дождь улов намного лучше…. Да и родители, может, помирятся, как следует», - думала я, уплетая холодную яичницу.

Одной сидеть дома было жутковато. Но и выходить на улицу тоже не хотелось – дождь был слишком сильным. Страх пришел не откуда, что-то так сильно пугало, что меня затрясло. «Сон, наверное, страшный приснился»….

Мое внимание привлек книжный шкаф с небольшой коллекцией запылившихся книг. «Война и мир», «Отцы и дети», «Му-Му» - школьная программа. «Мастер и Маргарита» стояла тут же. Мне нравится эта книга, захватывает. Ее я и взяла, села поближе к окну, чтобы посветлее было, и открыла на первой попавшейся странице.

«Рама широко распахнулась, но вместо ночной свежести и аромата лип в комнату ворвался запах погреба. Покойница вступила на подоконник. Римский отчетливо видел пятна тления на ее груди…».

- Очень вовремя попался мне Булгаков, мастер запугивать энных девушек! – съязвила я сама себе и отложила книгу.

Как бы странно это не казалось, я еще и отодвинулась от подоконника, а то вдруг сейчас покойница появится. Брр.

За своими мыслями я не заметила, как задремала за столом. Снился мне Булгаков с покойницей в обнимку, Римский с Варенухой, который уже не отбрасывает тень. В общем, жутковато, но забавно.

Разбудил меня примерно через час солнечный лучик, пробивавшийся через мокрое стекло окна. Я распахнула окно, и на меня дохнул, нет, не трупный запах, а запах свежести после грозы. Трава блестела от влаги на солнце. Очень захотелось гулять. Накинув открытые босоножки и кофту потеплее, я вышла в сени. Дверь не поддавалась моему напору. «Родители постарались, чтобы меня не украли», - усмехнулась я.

Замок грохотал по ту сторону двери. Вернувшись в комнату, я села и чуть не заплакала. Погулять не удалось. «Покойница вступила на подоконник…» - промелькнуло в мыслях.

- Я конечно не покойница, но через окно вылезти смогу.

Прыгать пришлось очень осторожно, чтобы не поскользнуться на мокрой тропе. Ноги я вымочила сразу, но вода была теплой и приятной. Небо было светлым и таким голубым.

Ворота на поле были приоткрыты, в щель я прополза без проблем. Все поле блестело на солнце, и так приятно пахло цветами. Оно было таким бесконечным и таким манящим. Я вошла в заросли травы, словно в море. Легкая юбка была уже не такой легкой. Она вся промокла, но это было даже хорошо, так как солнце обжигало все тело.

Я бежала, куда глаза глядят и смеялась. Смеялась как ребенок, стало так легко и беззаботно. Я смеялась, будто бы только научилась делать это, и мне это очень понравилось.

Впереди появилась темная точка. Она двигалась по направлению ко мне все ближе и ближе. Я даже немного испугалась. Это был ОН.

- Леша? – я была удивлена настолько, что рот сам по себе открылся.

- Настя? Не ожидал тебя увидеть здесь! – он был удивлен по-настоящему.

«Я же сказала ему, где я остановилась…. Наверное, не услышал….» - Подумала я.

- А ты какими судьбами здесь? – спросил он.

- Я тут живу сейчас, - улыбнулась я. – А ты?

- У моих родителей здесь хозяйство, иногда тащат меня с собой.

Я была рада его увидеть, начала немного скучать по нему…. Неужели я влюбилась? Давно этого не было. Мы сидели на краю обрыва и болтали не о чем. Просто было приятно разговаривать с ним. Он веселый, начитанный, умеет слушать. С ним интересно.

Ветер иногда развевал мои волосы, впутывая в них парашютики одуванчиков. Лето вошло в свои права и радовало нас солнечными лучиками.

Алексей теребил в своих руках одуванчик. Ветер нагло сдувал его. На полуслове я замолчала. Все мое лицо было в белых перышках.

Задорный и заразительный смех собеседника заставил улыбнуться. Ничего не отвечая, я сорвала одуванчик и сдула его в сторону Леши.

Было забавно смотреть на то, как он отряхивался от цепких парашютиков. Мы смеялись как дети. Несколько раз я чихнула от пыльцы. Он улыбнулся и сел так близко, что я перестала дышать. Его руки взяли мое лицо. Наваждение нахлынуло неожиданно, я сидела, боясь пошевельнутся. Его теплое дыхание было так рядом, что я чуть не растаяла от блаженства. Губы его коснулись моих губ робко и с опаской. Но я не собиралась его отталкивать: мне нравилось, что между нами происходит, но и не знала, что делать. Все происходило очень быстро.

Он тихо шептал мое имя, дыхание щекотало. Это придавало некую изысканность, игру. Я отошла от оцепенения, и мои руки обвили шею Леши. Я почувствовала, как он стал более уверенным и целовал уже с некоторым напором. Все вокруг замерло, словно наблюдали за нами, затаив дыхание. Теперь я боялась неловкой ситуации после. Поэтому я нащупала одуванчик, и, оторвавшись от объекта своего обожания, дунула ему в лицо. С задорным смехом я бежала, но бегала я медленно, и Алексею не было трудности догнать меня.

Он схватил меня за талию и закружил. Мы смеялись, я была рада, что избежала неловкого молчания. Все шло своим чередом, как и должно было быть. Солнце поднималось все выше и выше.

Крик мамы разбудил меня от счастья.

- Мне пора…. Родители даже не знают, где я, - мне было очень грустно уходить, но родителям я не могла все рассказать, не нужно их волновать.

Я развернулась и собралась уйти. Леша остановил, взяв мою руку.

- Я буду здесь каждый день, - шепнул он мне на ухо, и поцеловал. Но уже уверенно.

V

Луна глядела прямо в глаза. Становилось немного неловко, будто бы тебе в глаза заглядывает человек, пытаясь понять, что творится у тебя в сердце. А оно трепыхалось в груди…. Дыхание отрывисто звучало в моей голове. Каждая моя клеточка была горячей и беспокойной. Ночь не позволяла мне уснуть. Ноги сами собой повели меня на улицу. Влажный теплый воздух пеленой обнял меня. Сумрак был приятен и спокоен, а где-то в глубине пел соловей. Несмотря на ночную темноту, я увидела массивные ворота. Они были тяжелыми и скрипучими. С трудом я приоткрыла их и проскользнула в образовавшуюся щель.

Огромное поле лежало спокойно, ветер слегка колыхал травы, что придавало иллюзию дыхания. «А может оно действительно дышит?» - промелькнуло у меня в мыслях. Все казалось таким реальным и живым. Цветы слегка кланялись в сторону оврага. Лунная дорожка следовала за дуновениями ветерка. Редкие птицы летели к оврагу. Все стремилось туда. Две старых яблони шептали:

- Иди, иди. Не бойся, иди.

Я вздрогнула. Но почему-то двинулась вслед за природой. Ноги путались в полевых цветах. Незабудки смотрели на меня обеспокоенно, но давая право выбора. Что-то ждало меня там. Поле уходило назад, а я все ближе и ближе была к таинственному месту. Встав на самый край, я посмотрела вниз. Спокойная река журчала под ногами, деревья шелестели листьями. Я начала спускаться.

Все во мне перевернулось. Волчий вой почти под ухом заставил остановиться. Река звала к себе, а вой останавливал. Сердце чуть было не выскочило из груди. Резко развернувшись, я побежала к дому. Задыхаясь, я падала и снова вставала. Незабудки кричали мне:

- Беги! Быстрее!

Интуиция говорила мне, что если я обернусь, то увижу стаю волков. Я ей полностью доверилась и бежала, не останавливаясь. Сбоку мелькнули несколько пар желтых огней, впереди же сияли красные…

Он долго смотрел на меня, не отрываясь. Его оскал был белоснежно белым и светился в темноте. Непроизвольный рык вырвался из его зубов. Он будто бы сказал, чтобы я двигалась быстрее, прочь отсюда. Но ноги отказались слушаться меня. Рассудок был затуманен.

- Быстрей! – отчетливо услышала я.

«Нет. Волки не разговаривают», - утешала я себя.

- Кому я сказал? Быстрей!

Его морда отчетливо двигалась, произнося слова.

От страха я рванула вперед. Я ничего не замечала ни впереди, ни сзади себя. Оставалось только бежать как спринтер.

Оказавшись в безопасности, я почувствовала соленые слезы на губах. Мне казалось, что я сошла с ума. Однако все было слишком реально.

- Я завтра проснусь, и все это окажется лишь сном, - шепнула я себе под нос.

Все, на что у меня хватало сил, это только дойти до кровати. Все, что могло спасти меня сейчас, это только забытье. Все, что могло восстановить мои силы, это только крепкий, пусть и не очень здоровый сон…

IV

            Я онемела, ноги не слушались, руки окоченели, улыбка застыла на моих губах. Я чувствовала, как песок впивается в ладони, копчик болел. Но я не хотела этого чувствовать, я смотрела на него…

            Передо мной стоял юноша 17-18 лет, его темные волосы развевались на ветру. Голубые глаза светились, освещая весь город. Я слышала, как сильно бьется его сердце, как пульсирует кровь на его шее. Я чувствовала его приятный запах. Не запах дорогих духов, а его собственный, ни на чей непохожий. На его губах была извиняющаяся улыбка. Я обомлела. Никогда со мной не было такого: я сижу на земле и не могу промолвить и слова, когда должна была взорваться от негодования.

            Солнце смеялось за его спиной. «Почему все надо мной смеются?!» - пошевелились вяло мои губы.

            - Вы что-то сказали? – спросил Аполлон.

Почему Аполлон? Сама не знаю. Просто все женщины сравнивают красивых мужчин с Аполлоном. Никогда не видела этого греческого бога, но мне казалось, что именно он сейчас стоял рядом со мной. А я глупо сидела на земле и пялилась на него с такой же глупой улыбкой.

- Девушка?

- А? Что? – растерялась я. Мой голос дрожал от волнения. Со мной говорит Бог!!!

- Вам нужна помощь?

- А! Нет, не надо… - я попыталась встать. Что-то держало меня на земле.

Аполлон протянул мне руку. Внезапно злость охватила меня, обняла своими черными объятиями:

- Не надо! – крикнула я на него. Он даже отпрыгнул от меня, испугавшись.

Сейчас он выглядел таким смешным и забавным. Но злость не пропустила смех.

Облокотившись на руки, я поднялась. Голова кружилась, земля уходила из-под ног. Я приземлилась на что-то мягкое. Было тепло и приятно…

Когда зрение ко мне вернулось, я поняла, что нахожусь в объятиях этого молодого человека. Он смотрел на меня так нежно и заботливо…. А я была зла на него!!! За что только? Наверное, за то, что он так сильно толкнул меня…. Или за то, что заставил мое сердце так сильно биться. Второе более правдиво.

- Голова еще кружится? – спросил он меня с испуганным взглядом.

«Почему он так беспокоиться обо мне? Зачем ему это?» - мысли мешались и путались, складывались в предложения и тексты, которые были похожи на исторические хроники – сухо и непонятно.

- Да… то есть, нет! Все прошло!

Я попыталась высвободиться. Он замкнул свои объятия еще сильнее и посмотрел на меня, будто бы ничего не происходит.

- Можешь отпустить меня! – перешла я на «ты».

- Хорошо, – сказал он это с иронией и усмешкой. Но в глазах промелькнуло беспокойство.

Я почувствовала свободу, но голова закружилась еще сильнее, в глазах потемнело. Аполлон уже протянул мне руки, чтобы удержать. Но я стояла на ногах, хотя и не крепко. И отошла от него на расстояние вытянутой руки, держа руку перед собой, чтобы он не смог подойти. Он смотрел так жалостно…

Сознание возвращалась. Теперь я оглядывалась по сторонам – искала ее. У меня же в руках была шкатулка! Где она? Нигде не было ее.

- Ты что-то ищешь?

Я обернулась и посмотрела на лавку старика. Он улыбался так загадочно. Он смотрел на меня минуту и слегка кивнул. В глазах снова начало темнеть, но я быстро его восстановила. Мне казалось, что я схожу с ума, что у меня уже галлюцинации. Старика и его старой лавки не было! Он исчез как мираж, рассеялся как туман! Я осмотрела всю площадь – его нигде не было! «Может быть, я и не покупала ничего? Может, я ударилась головой?».

- Так ты ищешь что-то? – повторил мой спутник.

- Нет… - я боялась ответить иначе. Вдруг это мне приснилось…

- Ты приезжая?

- Откуда ты узнал? – мои глаза округлились.

- Ты одета не так, как местные, да и манера общения другая. Откуда к нам едут такие грубые люди? – улыбнулся он.

- Петербург… - ответила я отрешенно. Я все еще думала о произошедшем. Неужели мне это привиделось?

- Да…. Город сильно портит!

Только сейчас я поняла, о чем он говорил.

- Нет! Петербург – это прекрасный город, просто ты ведешь себя не так, как ведем себя мы. Для нас это безобразно!

- А что я такого сделал?

Между нами разыгрывалась ссора, будто бы мы были знакомы целую вечность. Он покраснел от возмущения, я засмеялась.

- У нас люди не позволяют так липнуть к девушке. При первой встрече мы не лезем обниматься, - уколола я его, кажется, в уязвимое место.

Я поняла, что сказала глупость. Чтобы разрядить обстановку, я перевела тему:

- И у нас принято представляться девушке! – я улыбнулась ему самой обаятельной улыбкой, что было у меня.

Он, кажется, начал остывать. Его губы даже тронула легкая ответная улыбка.

- Алексей, можно просто Леша! – улыбнулся он, немного засмущавшись.

 - Анастасия! Можно просто Анастасия Викторовна!

Его глаза округлились, челюсть отвисла.

- Шучу! Можно просто Настя…

Мы стояли так минут десять, но казалось, что прошла целая вечность. Просто стояли и улыбались. Теперь я была не одна…

А время шло…

- Мне пора! – вдруг спохватилась я.

Все, что он успел увидеть – сверкающие пятки….

- Где тебя можно найти? – кричал он вслед.

- Крест! – услышал ли он меня, я не знаю. Но очень на это надеялась.

Крест – это деревня, в которой мы поселились. Странное название, холодящее. Но выглядела деревня, к счастью, не как кладбище. Скорее как рай…

Родители стояли на остановке, нервно перебирая ногами. На сколько я опоздала, я не знаю, но они были очень обеспокоены.

- Наконец-то! – воскликнула мама и обняла меня. – Мы думали, что ты заблудилась.

Автобус пришел тут же и увез нас в эту глушь. Но на сердце было хорошо, что-то грело очень сильно. Грело, но не обжигало. Хотелось лететь, порхать над землей, словно бабочка. Быть ярким цветком, или облачком на голубом небе, а может, лучиком солнца, чтобы поделиться с людьми своим теплом…

III

Проснулась я около полудня. Здешний воздух плохо на меня действует – он слишком чистый по сравнению с воздухом мегаполиса. Мне хотелось спать постоянно. Солнце было уже высоко. Давно я не видела его таким ярким из-за городского смога. А тут все почти в первозданном виде. От столь новой обстановки дико хотелось есть! Казалось, что я съем быка, прежде чем наемся.

В доме никого не было. Папа, должно быть, ушел на пленер, мама – гулять. На столе меня ждала вечная яичница и стакан молока. Когда успели молоко купить?! Живот заурчал, прервав мои размышления. Уплела завтрак я за пять минут, но желудок, вроде, остался доволен.

На улице было тепло, после обеда наверняка будет жарко. Солнце палило. Воздух был сухой, но приятный. Вокруг резвились стрекозы и бабочки, на вишне пела птица. Это было похоже на рай – все безмятежно и спокойно. Никто никуда не торопится, не несется сломя голову. Все было даже слишком спокойно.

Мама шла мне навстречу.

- Поедешь с нами в город? – спросила она с моей любимой улыбкой.

Сейчас я поняла, что мне нечем заняться. И я умру со скуки, если не поеду с родителями.

- Да, да! Я поеду!

Собралась я в одну минуту. Легкое голубое платье, открытые босоножки, короткие волосы в хвост, и вуаля – я готова!

Городские автобусы оставались желать лучшего. Маленькие, душные и дребезжащие. Правда люди тут добрее, кондукторша нам широко улыбнулась, когда мы вошли в заднюю дверь. Мы выглядели по-другому, нежели местные жители.

Ехали мы минут тридцать. Проехав городище и церквушку у маленького моста, я поняла – мы в городе. Много воды, очень много воды было вокруг. Будто бы автобус привез нас не в город, а на остров. Озеро на озере. Несмотря на раннее и не очень жаркое лето, горожане уже вовсю купались. Мне захотелось тоже прыгнуть прямо с моста и поплыть. Люди подумали бы, что я самоубийца. А не все ли равно, что подумают люди?

Характер у меня весьма странный: я делаю так, чтобы меня не осуждали окружающие, но при этом я не слушаю их мнение, мне все равно. Наверное, это плохо… Конечно, одобрение и уважение людей, которые учатся, работают с тобой, очень важно для меня. Но критику их я не слышу. И хочу, чтобы все делали правильно, то есть так, как я считаю нужным. Признаюсь, я редко ошибаюсь – интуиция еще не подводила. Но прислушиваться к другим тоже надо. Вот я мыслю правильно. А поступаю ли я так же? Нет…. Людям свойственно ошибаться – это их натура.

А легкая волна озера все еще манила меня к себе. Интересно, что чувствуют самоубийцы, когда прыгают с высокого моста? Наверное, они идут на зов стихии…. Но моя стихия не вода, а воздух! А если полететь? Далеко-далеко…. Кружить над гладью воды, поднимая вихри брызг, взлетая выше и выше, а потом снова парить у самой воды…. Я представляю себя птицей – легкой и изящной, но не вычурной.

А гладь изумрудного озера звала за собой…

Странная штука эта – жизнь. Вот стою я на маленькой площади в центре этого городишки и думаю: «Что я тут делаю?». Зачем мне нужна эта деревня? Наверное, это самопожертвование, ведь родители стали выглядеть счастливее….

- Встречаемся на этом месте через три часа! – прервала мои мысли мама. «Почему сегодня все перебивают меня?» - возмутилась я про себя, но не стала этого говорить.

Ну вот. У меня три часа времени без родителей. Город я знала плохо, вернее не знала вообще! Вот рынок, вот магазины мобильной связи, хозтовары, одежда. «Ни одной сувенирной лавки» - проворчало второе «Я».

Я повернула в сторону рынка. В конце концов, магазины и у нас есть, получше некоторых. А рынки все позакрывали!

Рядом друг с другом, очень тесно стояли лавки с овощами, фруктами. Дальше продавали кондитерскую продукцию и творог с молоком. Еще дальше шли развалы. Я двинулась к ним.

Я стояла в самом центре небольшого участка, вокруг которого стояли различные торговцы. Людей было очень много, ярмарка здесь, похоже, была не часто. Платки, фартуки, шапки и варежки (летом!), картины, резные цветы. Мое внимание привлек старичок с длинной бородой. Сразу вспомнился старичок-лесовичок или старый гриб из сказок, он был таким же маленьким и добродушным с хитрым и мудрым взглядом. Ноги сами несли меня к нему. Вокруг никого не было – только он и я. Он улыбнулся. На его прилавке стояли деревянные шкатулки с резными узорами, подносы, ложки, чаши. Я провела рукой по всем предметам сразу. На пальцах почувствовалось тепло и неповторимый узор дерева.

Боль пронзила меня неожиданно. Палец ныл. Капля крови выделилась на подушечке пальца. Шкатулка, которая травмировала меня своими острыми и прекрасными краями, не была новой. Ее когда-то яркий рисунок поблек и покрылся чернотой. Но он оставался прекрасным. Тяжело было разобрать в темных узорах их…. Незабудки смеялись над моей пустяковой раной, от которой я скорчилась, словно в меня всадили осиновый кол. Да! Они вздрагивали от приступа смеха. Но они смеялись по-дружески, без презрения.

- Что-нибудь выбрали? – спросил старик. Его взгляд говорил, что это мое, и я не уйду без нее.

Я собралась сказать нет и развернуться, но что-то острое внутри меня кольнуло прямо в сердце. Продавец видел это, и он знал больше, чем я. Он знал что-то очень важное.

- Я знаю – вы заберете ее!

Я не сопротивлялась. Шкатулка была у меня на руках, когда я оказалась на том же месте, где стояла, когда увидела прилавок. Она гипнотизировала меня. Вокруг метались люди – они бежали, мчались, неслись. А я стояла в самом центре и была наедине со своими мыслями, которые таились в этой шкатулке. Подняв руку, чтобы открыть острую крышку, я ощутила сильный толчок. «Что я делаю опять неправильно?!». Но это была боль не изнутри меня. Это была физическая боль.

- Вы в порядке? – окликнул меня приятный мужской голос.

Я обернулась, чтобы посмотреть на своего обидчика, но смогла выдавить и слова возмущения. Из меня вырвалась только нежная и добрая улыбка…

II

            Наконец я почувствовала землю род собой. Ощущение полета все еще не покидало меня, и ощущение это было далеко не приятным, а наоборот – угнетающим. Я не знала, где нахожусь. Страх полностью овладел мною, все мое существо опасалось того, что оно увидит, когда откроет глаза. Я боялась этого мрака… Мои руки сжались в кулаки так сильно, что ногти впились в ладонь. Я вскрикнула от боли. Распахнув глаза, я увидела солнце, оно ворвалось в меня с радостью, настало облегчение после всепоглощающего мрака. Голова кружилась, будто бы я каталась на аттракционах целый день. Ветер с запахом корицы обдувал меня, мне стало холодно – я была вся в поту. «Это сон!» - воскликнула я внутри себя. Моей радости не было предела. «Значит, с родителями будет все хорошо».

            Я увидела потолок, освещенный вечерним солнцем! Я лежала на незнакомой кровати. Судя по моим чемоданам, я была в доме, в котором предстоит мне жить следующие четыре недели. Запах свежей древесины пьянил. Сердце все еще билось слишком сильно. Меня трясло, было страшно.

            В коридоре скрипнула половица. Ни прошло и секунды, как зашла мама.

            - Проснулась? – улыбнулась она. На ее лице больше не было испуга или удивления. Похоже, она была довольна местом, которое она выбрала.

            Сколько же ссор было между мамой и папой, пока они выбирали, где же отдохнуть. Черная полоса моих родителей началась относительно недавно. Когда мне не требовалось больше усиленного внимания – они занялись собой. Тут и пошли ссоры и перебранки. Кому-то не нравился новый ремонт, а кому-то район проживания. Они находили все существующие и несуществующие недостатки друг в друге. Я сильно переживала первое время, но потом привыкла. Это стало нормой. Кроме того, школа съедала все мое свободное время, поэтому обращать внимание на войны родителей не оставалось сил.

            В этот раз мама выиграла в ссоре об отдыхе, в принципе, как и всегда. Папе не хватало терпения продолжать дебаты, а мама брала его именно временем.

            - Ну ты и соня! – воскликнула она звонким голосом.

Только сейчас я заметила, что она стояла в фартуке и с ложкой в руке. Эту самую родную для меня женщину было трудно застать за плитой. Отец готовил почти постоянно. «Воздух благотворно на нее влияет», - промелькнула у меня в голове мысль. – «Интересно, а где папа? Очень хочется посмотреть на его настроение!». Еще мне очень хотелось узнать, что же случилось. Я спала, и это был всего лишь сон, или же я упала в обморок. А может это не мои родители? А их клоны?

            - Будешь пюре? – спросила она, удивившись моему задумчивому виду.

Рано я обрадовалась. Пюре – это «коронное» блюдо моей мамы. Она готовила его постоянно, когда папа не мог встать за плиту. Значит и эта женщина все еще моя любимая мама.

            - Нет, мам. Спасибо. – Быстро отказалась я. – Пойду, осмотрюсь.

Сказав это, я быстро выбежала в сени. Мрак снова попытался захватить меня. Но я не поддалась. Резко толкнув дверь, моя нога заныла. Дверь оказалась намного тяжелее, чем я думала. Второй раз открывала ее руками и более нежно.

            На дворе был вечер. Небо окрасилось из светло-голубого в желто-оранжевый цвет. Казалось, что на небо кто-то вылил жидкое золото. Оно светилось и переливалось. Солнце уже спряталось за макушки деревьев, готовясь ко сну. Легкий ветерок трепал и без того спутанные волосы. Я обошла дом и направилась к калитке. Она поддалась моему напору легче, чем входная дверь. Наш дом был последним в этом ряду. Напротив – стоял еще один почерневший дом. Но судя по разбитым окнам, тем давно никто не живет. Вниз, к деревне вела исковерканная дорога, по которой мы ехали сегодня утром. Это утро уже казалось таким далеким и нереальным. Будто бы оно было месяц назад.

            Я начала спускаться. Было трудно идти медленно – дорога была слишком крутая. Вот и получилось, что я оказалась на коленях. Высокие травы закрыли меня с головой. Повезло, что я упала на мягкую теплую траву. Даже синяка не должно остаться.

            Имена сейчас я заметила их. Они смотрели на меня из зелени: такие яркие и незабываемые. Они были живыми – кивали мне, словно успокаивали. Их желтые глазки смотрели на меня без тени лицемерия, добродушно и нежно. А голубые лепестки трепетали на ветерке.

            - Незабудки, - прошептала я так тихо, что сама не услышала. – Незабудки! – повторила я громче.

Их невозможно забыть, словно кто-то ставит вам штамп на сердце, который сжигает нежную оболочку. Только тут было приятно смотреть на них, слышать, о чем они говорят. Честно, я слышала, о чем они говорили! Они говорили о будущей теплой ночи и о новых гостях. Они говорили обо мне! Они хотели что-то сказать, но это было так тихо, что я не расслышала. Но подняв голову, я поняла, что я должна была увидеть: папа сидел в поле на камне и что-то делал.

            Пробиралась я через заросли травы долго, но когда я дошла, я удивилась. Отец рисовал! Когда он учился в университете, его хобби была живопись. Но устроившись на работу, пришлось бросить это занятие – времени не хватало. Даже на отдыхе он не брал кисть в руки, но всегда брал их в дорогу. Я была ошарашена, заметив планшет с кистью в его руках! Эта деревня была чудом! Мама счастлива, отец занялся любимым делом. Что может быть лучше?

            - Красиво… - прошептала я, чтобы не напугать отца.

            - Проснулась! – произнес он это так же, как и мама. Они были похожи и были разными. Как две половинки чего-то одного.

            - Я даже не помню, как уснула, - сказала я, вспоминая свои ощущения утром.

            - Мы только зашли в дом, ты сказала, что тут здорово и улеглась на кровать. Мы не стали тебя будить! – ответил папа, будто бы слышал мой вопрос.

            Я успокоилась – значит, это был сон. Безмятежность окутала меня. Я была рада за родителей – возможно, они помирятся, и наша семья снова станет дружной.

Кисть едва слышно бегала по белоснежной бумаге. Медленно, но верно появлялись деревья и уставшее солнце за ними. Птицы кружили над лесом. Сидели мы на огромном поле, а вокруг, как ожерелье, поле обвивал лес. Он был темным и холодным на цвет. Но он манил своей искренностью и спокойностью. Почему мне видится все вокруг живым? Сначала дом, потом цветы, а теперь еще и деревья.… Но я не была этим обеспокоена. Мне было приятно стоять здесь, словно во всем мире больше никого нет, кроме меня…

НЕЗАБУДКИ.

Жизнь полна неожиданностей.

Надо только в них верить.

Я

I

Меня встретил небольшой провинциальный вокзал, выкрашенный в белый цвет и украшенный бордовыми элементами. После Северной столицы было непривычно спускаться на низкую, полуразрушенную платформу. Словно алкоголь, в голову дал избыток кислорода, голова закружилась, и потемнело в глазах. К горлу подступил непонятный комок, но, к счастью, в чувство привел гудок поезда, отправляющегося в дальнейший путь.

            Вся семья прошла сквозь здание вокзала, и моему взору открылась невзрачная площадь. В самом центре расположился сквер, но больше всего он был похож на отрезок земли у многоэтажки. Среди деревьев спрятался памятник Ленину с потрескавшейся краской цвета металик, а сам садик окружен покосившейся оградой. С двух сторон площади находились автобусные остановки, одна из них соединена с продуктовым магазином. Мы направились к другой, одинокой, остановке. Долго ждать не пришлось – автобус пришел буквально через несколько минут. Его маршрут проходил через пару великолепных озер, которые поразили меня своей чистотой, через лес, похожий на те леса, которые описываются в народных сказках, и поля, поля, поля.… Именно с полями у меня ассоциируется слово Русь, такое емкое и неописуемое.

            Добрались до усадьбы мы за два часа. Подъехав к деревне, направились по ухабистой дороге, ведущей прямо к дому. На каждой секунде я чувствовала, как все внутри меня сотрясается от неровностей дороги. Такие неприятные ощущения пришлось терпеть 15 минут, которые показались мне вечностью. Но, как бы это странно не казалось, я вся была в ожидании чего-то радостного, невероятного, волшебного. Моя душа рвалась из машины, я готова была выбежать из салона новенького автомобиля и бежать, бежать, бежать… Мне хотелось вбежать в дом, столь невероятной красоты, как хоромы богатых дворян, пробежаться по окрестностям большой усадьбы. Мне хотелось полностью владеть этим местом. Я была удивлена столь неожиданным порывом, которого так ждали мои родители! Они хотели, чтобы я получила массу приятных эмоций от нашей            необычной поездки.

            Но прошли эти 15 минут… Я разочаровалась! Моему взору открылся небольшой темный дом, с выгоревшей голубой краской на окнах. Крыша была изрезана металлическими пластинами, которые в такой солнечный день бросали яркие отблески на соседние дома, деревья, луга. Этот дом стоял выше всех остальных, он выглядел главным, величавым, все остальные дома как бы склонились в его сторону, словно хотели жить под его опекой. Ворота были царскими. Но вся царственной поблекла в прошлом столетии, и теперь стояли эти ворота как старуха у разбитого корыта. Рукоятка слегка пошевелилась, дверца противно скрипнула, и сквозь щель вылезла голова мужчины лет сорока. Выглядел он весьма необычно: седая борода, несвойственная для его возраста, покрывала добрую половину лица. Поредевшие волосы отливали серебряным цветом. Глаза загорелись при виде нашего семейства.

            - А! Это вы! Я вас ждал, - радостно ответил мужчина. В этот момент седая бровь приподнялась в ожидании столь же доброжелательного приветствия.

            Реакции мамы я сильно удивилась. Обычно она была очень мила. И даже если что-то ей не нравилась, она никогда не теряла своего спокойствия. Но в данном случае ее глаза наполнились смесью удивление и страха! Чуть заикаясь, она поприветствовала «старичка» и спросила разрешения войти.

            - Входите, гости дорогие!

На его лице не было ни тени удивление интонации женщины. Хозяин дома был также спокоен и доброжелателен, как и в момент встречи.

            Мы вошли в небольшой дворик. Вглубь его вела узкая тропинка, освещенная ярким утренним солнцем. Земля под ногами была влажной от росы и переливалась всеми цветами радуги на солнце. Засмотревшись, я споткнулась об рейку, которая торчала из-под фундамента дома. Должно быть, недавно хозяин ремонтировал подвал к нашему приезду. Окна дома располагались высоко от земли и как бы заглядывали тебе в глаза. На мгновение мне показалось, что дом живой. «Нет! Я очень устала в дороге, мне нужно выспаться!» - успокаивала я себя, и видение тут же исчезло.

            Солнечные лучи отражались от пожелтевших стекол и падали мне на лицо. И вдруг стало так тепло и уютно, так спокойно. Солнечные зайчики прыгали по рукам и исчезали в капельках воды, витавших в облаках.

            Вокруг цвели первые цветы, солнце играло в капельках росы на свежей траве. А вишня, опершись на ограду, бросала холодную, темно-синюю тень. Глаза радовались этому маленькому миру вокруг меня, но что-то очень беспокоило меня, что-то пытался сказать мой внутренний голос, он кричал,… а я не слышала.

            Старик обошел вокруг дома, увлекая нас за собой. Мы поднялись по небольшому крыльцу с резным навесом и вошли в сени. Перед глазами поплыли яркие круги: после утренней свежести и ярких красок природы мрак маленького помещения ворвался в меня неожиданно. Внезапно меня охватил страх, по всему телу пробежала дрожь от ужасающего холода. Мне хотелось бежать обратно, к теплым солнечным лучам. Но я взяла себя в руки и сделала следующий шаг в темноту. Наш проводник шел уверенно, его шаги были тяжелыми и уверенными. Я двигалась, следуя их звукам. Шаги оборвались… Меня охватила паника. Я не знала куда идти, бежать, мчаться. Тишина обволакивала меня все больше и больше. Я кричала! Или мне только так казалось – в горле пересохло. Никого рядом, я одна. Пропасть глотала меня с жадностью. Куда идти? Что делать дальше? Что же станет с родителями? Это был главный вопрос, волновавший меня сейчас.

            А я все падала и падала…