Глядя, как Реборн готовится ко сну, я таки решился задать ему давно мучивший меня вопрос.

— Слушай, я всё никак понять не могу, почему Дино так много всего для нас делает? У него же своих дел навалом должно быть. И не надо этой ерунды про Альянс – остальные члены этого конклава что-то не чешутся срочно лететь в Японию, да и тут явно внутреннее дело клана, с какой стороны не глянь.

Реборн, уже переодевшийся в пижаму, и собравшийся было накрыться с головой одеялом, повернулся ко мне. Он довольно долго смотрел на меня тяжёлым нечитаемым взглядом, да так, что я, сидевший на своей кровати с одним носком в руках, почувствовал себя неуютно. Всё-таки такой контраст взрослого поведения и детского тела, не то, к чему легко привыкнуть.

— Неужели у тебя нет своих идей? — задумчиво сказал он. — В последнее время ты высказываешь довольно дельные мысли. Иногда.

Мне оставалось только вздохнуть.

— Единственное логичное объяснение зиждется на том, что он твой ученик, причём крайний до меня.

— Ну и зачем ты спрашиваешь, если сам всё знаешь? — поморщился Реборн. — Тебе стоит отучаться от этой вредной привычки. Всегда лучше молчать, чем говорить, а уж тем более спрашивать. Я почти не беру денег за репетиторство, за это надо расплачиваться своевременной помощью. Да и имея перед глазами пример, новый ученик лучше понимает, что от него требуется.

— Это значит, что в один прекрасный день, мне тоже понадобиться делать что-то подобное?

— Ты сначала доживи до этого момента, оптимист, — фыркнул Реборн, и отвернулся к стенке.

Я лёг, закрыл глаза и попытался уснуть, но в голову всё равно лезли всякие глупости, например, про наши с Реборном дни рождения – хороши подарочки! Скуало, Кольца и Иемитсу Реборну, а мне, опять-таки, Кольца, Иемитсу с предложением «поймать завтрак» и спартанские тренировки. Ни о каких вечеринках речи даже не шло, тем более в прошлом году Реборн говорил, что в Вонголе принято отмечать нечётные даты. Подумать только, «мне» стукнуло четырнадцать лет! Суши в подарок от Ямамото, несколько книг и дисков с музыкой от Хаято и обещанный костюм от Хару. Костюм, кстати, действительно хороший, хотя не столько «деловой», сколько «мы отличные парни, пока вы не должны нам денег», но, когда представится повод, обязательно надену его, с тем самым галстуком.

Повернувшись на другой бок, я понял, что нет смысла просто пялится в потолок, лучше заняться чем-нибудь более полезным. В Хранилище я первым делом посмотрел на стену с диаграммой – мне оставалось стереть ещё чуть меньше шести лет, и чем дальше, тем сложнее было выбрать, что именно.

Но сейчас я подумал, что подобный доступ к памяти и подсознанию можно использовать ещё одним способом. Я, будто со стороны пересмотрел своё столкновение со Скуало, особое внимание обратив на Базиля – он явно находился в Гипер-режиме гораздо больше тех самых пяти минут, в которые я упёрся, как в потолок, пересмотрел мои жалкие ползания по скале. Было очевидно, что я упускаю из виду какой-то важный аспект управления Пламенем. Хотя «понять», не значит «смочь», но я рассчитывал на некоторый прогресс. В конце концов, Реборн дал мне всего два дня, первый из которых уже закончился.

Что удивительно, поутру я чувствовал себя вполне отдохнувшим и на гору полез даже охотно, несмотря на то, что руки, а особенно пальцы, зверски болели, хорошо хоть благодаря перчаткам ничего не натёр, а то пузыри на ладонях были бы весьма некстати. Боль простёгивала кисти от кончика каждого пальца к запястью, а потом равномерной волной поднималась от кисти к локтю и выше к плечам. Болели спина, поясница, даже внутренний свод стопы и тот весьма неприятно напоминал о своём существовании. Но когда моё Пламя снова погасло в ста метрах от вершины, я внезапно понял, что именно это даёт мне почувствовать своё тело, каждую мышцу – где она расположена, как она напрягается, при каком движении. И это открытие привело к совершенно неожиданному результату – я залез наверх всего с третьей попытки!

— Ну вот, ты прошёл первую часть, перейдём ко второй, — довольно заявил Реборн, поджидавший меня наверху.

— А передохнуть? — без особой надежды спросил я.

— Только сдохнуть, — ухмыльнулся репетитор, подтверждая мои подозрения.

Так что мне не оставалось ничего другого, кроме как вздохнуть и встряхнуть руками, пытаясь их хоть немного расслабить.

— Савада-доно! — раздался знакомый голос, и с другой стороны на уступ взобрался Базиль. — Впечатляет то, что до второй части дошли вы.

Не смотря на то, что выглядел он вполне здоровым, я не мог не поинтересоваться:

— Базиль-кун, как ты себя чувствуешь?

— Благодарю, гораздо лучше чувствую себя я, — в своей неподражаемой манере ответил он. Интересно, кто его научил так разговаривать по-японски? Иемитсу? И ради чего? Просто чтобы поржать?

— Но почему ты здесь? — продолжил допытываться я, хотя было вполне логично предположить, что он как-то связан со второй частью тренировки.

— С тренировками помочь пришёл я, — подтвердил он.

— Вторая часть – спарринг, — серьёзно сказал Реборн, а потом зачем-то добавил: — Позже ты всё поймёшь. Свалишь Базиля с ног – ты прошёл.

— Давайте начнём, — радостно улыбнулся парень и проглотил большую голубую таблетку.

Выражение его лица на секунду стало испуганным, а потом приобрело какое-то отрешённое спокойствие. Его Пламя трепетало надо лбом, отражалось в глазах, бросало блики на лицо, это было даже красиво.

— Можешь нападать, сколько хочешь, — заверил Базиля Реборн, а потом повернулся ко мне. — Ты прошёл первую часть, ты будешь удивлён результатами.

Я сосредоточился, прошептал пароль и приготовился защищаться.

— Савада-доно, приступаю я, — счёл должным предупредить Базиль, прежде чем начать атаку.

Разница для меня была очевидна – у меня Пламя напрочь сметало все внешние ограничения, и контролировать собственное поведение было практически невозможно. С Базилем всё было совершенно не так, возможно, дело было в свойствах Дождя, а может быть и нет, но он был гораздо спокойнее меня и гораздо уравновешеннее. Единственное, что меня конкретно радовало, что без Пули я всё-таки не такой псих, как с ней.

— Предсмертной Воли используете вы много слишком, Савада-доно, — сказал он. — На миг краткий Предсмертная Воля нужна вам лишь. Силу выпускаете максимально вы всегда свою, поддерживать её поэтому и не долго можете. Так не сможете вы победить в схватке, времени и выносливости которая требует.

Сказанное им я понял ещё ночью, пересматривая драки с моим участием и то немногое, что я видел в исполнении Базиля, но, как я уже догадался – «понять», не значит «мочь», здесь нужна практика, которую мне с радостью предоставили. До самого вечера мы прыгали по этому горному плато, нанося и отбивая удары, выставляя блоки, уклоняясь от атак, или же получая их в полной мере. К тому моменту, как Реборн соизволил заявить, что тренировка окончена, я готов был лечь и умереть прямо там.

Но, умывшись в ледяной реке, я вспомнил кое-что важное – вот уже второй день подряд Хаято не приходил ко мне домой, потому что мы оба тренируемся, так что на обратном пути я зашёл в магазин, а потом направился к нему, а не домой. Конечно, готовая еда не сравнится с тем, что готовит Нана, но всяко лучше залитого кипятком рамена. Гокудера был сильно удивлён тем, что я зашёл к нему в гости, но всё же смог взять себя в руки и мы вполне мирно поужинали, обсудили наши тренировки и вообще, вполне неплохо посидели. Хаято ругался на Шамала, который его ничему толком не учил, а всё говорил про какой-то флирт. Мол, представь, что бумажный самолётик – прелестная девочка, а ты – это динамит и подумай, как покорить её сердце. От таких сравнений Гокудера почему-то впадал в ступор, обзывал Шамала озабоченным извращенцем и вообще, вёл себя на редкость неадекватно.

— Честно говоря, я даже не знаю, какую другую ассоциацию тут можно подобрать, — вздохнул я.

— А вы что, понимаете, что этот извращенец имел в виду? — удивился Гокудера.

— Общий принцип, — чуть поморщился я. — Можно было бы говорить о хищнике, выслеживающем добычу, но это слишком грубо, а Шамал имел в виду, нечто более мягкое, изящное. Даже не знаю, почему ты не понимаешь… Вот тебе какая-нибудь девушка нравится?

От такого, казалось бы, простого вопроса Хаято основательно завис, а потом выдал несколько даже растеряно:

— Нет, а что должна?

Мне оставалось только несколько удивлённо пожать плечами.

— Не знаю, возможно, у тебя просто не остаётся на это времени, слишком много других забот. А может просто рано пока.

Гокудера задумался, а потом нашёл необычное решение, очень в духе его своеобразной логики:

— А вам кто-нибудь нравится? Может быть, вы объясните мне, что это за флирт такой, который на динамит похож?

Я задумался, а потом решил, почему бы и нет?

— Раньше, ещё до того, как ты приехал в Японию, мне нравилась Сасагава Кёко, но потом я узнал её получше, и понял, что у нас ничего не выйдет, — рассказал я ему дежурную версию этой истории великой любви. — А флирт… тут сложно объяснить словами, тут нужно чувствовать, именно об этом тебе и говорил доктор Шамал. Каждый человек индивидуален, к каждому нужно искать свой подход. Когда человек по-настоящему нравится, ты всем своим существом стремишься к нему, игнорируешь любые препятствия и сложности, лишь бы быть рядом.

— То есть, Шамал имел ввиду, что динамит должен стремиться к цели не смотря ни на что, и к каждой цели по-разному? — нахмурился Хаято, запуская пальцы в растрёпанные волосы. — Почему нельзя было так и сказать, зачем вся эта ерунда с флиртом?

— Потому, что голых слов недостаточно, — вздохнул я. — А флирт, это то, что ему весьма близко, вот он и попытался донести до тебя эмоцию, ощущение, ассоциацию. Только не учёл, что ты не из тех, кто флиртует напропалую, это скорее было бы понятно Ямамото.

Гокудера только скривился от упоминания «конкурента», и ему явно не хотелось хоть в чём-то быть хуже его.

— Значит, того, что я понял смысл, всё равно недостаточно? — с досадой сказал он. — Нужны ещё и эмоции и ощущения? Как я пойму, что делать, если никогда не…

— Ты достаточно рациональный человек, — успокоил я его. — Ты привык полагаться на разум, а не на чувства, на расчёт, а не на интуицию. Флирт, это то, где не стоит идти напролом, а прямая – не самый короткий путь, именно это он имел в виду. Подумай о рациональной составляющей: когда мужчина флиртует с девушкой, как это делает доктор Шамал, он стремиться получить её тело, это его цель, сугубо практичная. Когда хостесс флиртует с клиентом, она хочет получить его деньги, тоже очень рациональная цель. Хару пытается флиртовать со мной, преследуя цель выйти замуж, ты – чтобы получить престижную должность.

Глаза Хаято стали совершенно круглыми, а сигарета чуть не выпала изо рта.

— Я? Флиртовал? Но я даже не знаю, как это делать!

Я тихо рассмеялся и не смог удержаться от того, чтобы заправить ему за ухо выбившуюся прядь.

— Ты пришёл в больницу с букетом! — напомнил я ему самую забавную из его попыток.

Хаято выглядел смущённым и растерянным, даже расстроенным.

— Джудайме, вы думаете, что я делаю всё это… ради должности? — совершенно убито спросил он, опустив взгляд.

— Конечно нет, просто я назвал самую… мммм… рациональную причину, — постарался успокоить его я, похлопывая по плечу. — Если бы это было так, ты бы сейчас не удивлялся, а это значит, что ты сам не осознавал свои действия, движимый чувством, а не разумом. Признательность, долг, верность… Это гири[1] – моральное обязательство, которое есть между нами, оно обоюдное. То, что связывает нас, как друзей, и как босса и подчинённого. И наше стремление защищать и заботиться гораздо важнее, чем какие-то корыстные мотивы, есть ли они на самом деле, или нет.

Разговор вышел гораздо сложнее и тяжелее, чем я предполагал, пожалуй, не стоило его и начинать, ведь сказав об этом, я сам понял, что многое из того, что я делаю по отношению к Хаято – флирт. Который уже стал совершенно естественным и неосознанным, и случайные прикосновения, которых становилось всё больше и больше, были лишь вершиной айсберга.

Когда я выходил из его квартиры, меня внезапно окликнула немолодая женщина, спускавшаяся со второго этажа.

— Ну надо же, оказывается и у такого нелюдимого юноши, как Гокудера Хаято, тоже есть друзья! — сказала она с лёгкой насмешкой. — Нам непременно нужно познакомиться!

Оказалось, что Ёсида-сан – хозяйка квартиры, которую снимает Хаято, милейшая женщина, только слишком уж общительная, пришлось даже оставить ей свой номер телефона, после того, как она рассказала мне «ужасную историю». Дело в том, что некоторое время назад Гокудера вывесил сушиться на балконе одеяло и матрас, а сам в это время куда-то ушёл. Женщина из дома напротив это увидела и, когда пошёл дождь, позвонила Ёсиде-сан, а та попыталась дозвониться до Гокудеры, но тот упорно не брал трубку.

— Он такой нелюдимый и неразговорчивый, я бы даже подумала, что он хикикомори[2], но он наоборот, домой только ночевать приходит, — продолжала жаловаться женщина, пока я записывал свой номер в протянутый мне блокнот. Что мне оставалось? Пожалеть матрасы и нервы старушки, пообещав, что она всегда может звонить мне, если не может дозвониться до Хаято.

На следующий день мне пришлось ненадолго прервать тренировку из-за звонка Курокавы – старосту сильно беспокоило наше отсутствие в школе третий день подряд. Что я мог ей сказать? Только попросить придумать годное объяснение нашему отсутствию, напомнив, что отсутствуем не только мы, но и Рёхей, и даже Хибари Кёя, так что пусть она спросит у Сасагавы, почему не было её брата, чтобы версии не сильно различались. На следующей перемене она снова позвонила, со вполне закономерным вопросом: «Кто придумал этот бред про чемпионат по сумо, к которому вы, якобы, готовитесь?». В итоге мы сошлись на том, что собираемся выступать на фестивале боевых искусств, эта версия выглядела, конечно, странновато, но хоть так. В конце разговора Курокава ненадолго замолчала, а потом спросила:

— У вас опять какие-то разборки?

Пришлось признавать, что «Пока нет, но скоро да». Вечером же, возвращаясь после утомительных тренировок, я заметил на улицах ещё больше парней Мори, чем вчера. Видимо, после того погрома на торговой улице, он вспомнил о нашем разговоре и теперь пытался присматривать за порядком. Флаг ему в руки, но я ж его предупреждал не лезть.



Дино в очередной раз подивился, какие… своеобразные люди порой встречаются в этой Японии, будто на другую планету попал! И всё же, он не отчаивался найти общий язык с этим трудным подростком.

— Перед дракой я хочу поговорить о кольце. Просто, чтобы это не выглядело обманом с моей стороны, — сказал он утром перед вторым днём тренировок, чтобы получить в ответ сказанное с совершенно безразличным видом:

— Всё в порядке, меня не интересует ничего, кроме твоего избиения.

— Чёрт, ты такой проблемный, — с досадой скривился Каваллоне, не понимая, что же он делает не так.

— Если не будешь драться серьёзно, я выброшу это кольцо, — хмуро заявил Кёя, показывая свою половинку Кольца Облака.

— Ты придурок! — искренне возмутился Дино. Он никак не мог понять, чем вызвано такое поведение: либо у него чрезмерная гордость, либо он маньяк драк. А возможно, и то и другое. С другой стороны, на этом тоже можно было сыграть. — Хорошо, как на счёт сделки? Если я изобью тебя, ты станешь частью семьи Тсуны.

— Так и знал, что ты тоже из чёртовых якудза… — пробормотал Хибари, доставая тонфа.



Грохнуло так, будто началось землетрясение, к огромному валуну, послужившему мишенью, вела глубокая колея, а от самого камня осталась разве что мелкая крошка.

— Вау! Колонелло-сенсей!!! — в абсолютном восторге крикнул Сасагава, созерцая последствия одного единственного выстрела.

— Хей, на поле битвы один такой выстрел может изменить её исход! — с довольным видом сказал его репетитор, ласково погладив винтовку по прикладу.

— Эти слова заставляют мой дух экстремально пылать!!! — Рёхей выглядел полным энтузиазма, он был не из тех людей, кто способен долго бездельничать, и теперь, когда началась настоящая тренировка, он буквально сгорал от нетерпения.

— Ты понял прелесть этого? Вот что я называю учеником! Тогда я передам тебе этот навык, — говоря это, Колонелло выглядел весьма довольным, должно быть ему давно не попадались столь целеустремлённые ученики.

— Правда?!

— Хей! Сначала сломай этот камень!!! — совершенно спокойно предложил Колонелло.

— Хорошо, — тут же согласился Рёхей. — Тогда, пожалуйста, дай мне свою винтовку!

— Она моя, — невозмутимо возразил учитель. — А ты сделаешь это своим кулаком.

— Ты шутишь? — вытаращился на него Сасагава, а потом заорал так громко, что это грозило вызвать обвал. — Я скажу прямо, сенсей, это невозможно!!! Всё, что я делал последние два дня – спал, как тогда я смогу разбить такой огромный камень!!!

— Хэй! Это имеет совершенно противоположный эффект, — возразил Колонелло. — После двухдневного отдыха, клетки твоего тела, обычно загруженные тренировками, восстановились.

— Клетки? — несколько оторопело спросил Рёхей, явно не понимая, в чём дело.

— Точно, не только твои мускулы делают тебя сильнее других людей. Сами по себе твои клетки эластичны и мягки, как лишь у одного из миллионов людей, хэй! — сказал Колонелло настолько довольным тоном, будто он сам приложил к этому руку.

— Это правда? — всё ещё в шоке переспросил Сасагава.

— Отдых зависит от того, как ты их используешь, так что... — Колонелло усмехнулся и поднял винтовку. — Я сделаю прямой духовно-сильный выстрел в твоё тело.

Не ожидавший от своего наставника такой подставы, Рёхей от него чуть было не отшатнулся, всё-таки для него было не слишком привычно, что в него палят.

— Ты тот, кто учится через тело, а не через голову, — пояснил свой выбор Колонелло. — Получи этот выстрел, почувствуй и запомни это, хей!

— Выстрел? Я не могу! Что ты… – растерянно пробормотал Сасагава, с недоумением глядя прямо в дуло винтовки – Колонелло явно не собирался шутить.

Поток голубоватого света вырвался из ствола винтовки, подхватил растерянного парня и с размаха впечатал в скалу, основательно потрескавшуюся от такого потрясения. Несколько секунд провисев распластанным среди осколков, Рёхей рухнул вниз, немного полежал ничком, пытаясь отдышаться, а потом с некоторой опаской, поднялся на ноги.

— Я... я думал, что умру, но я думаю, что кое-что ухватил, — немного задумчиво и удивлённо пробормотал он. — Что-то, что дал мне этот выстрел...

Колонелло не дал ему времени обдумать непривычные ощущения, а решил закрепить урок, пока впечатления столь сильны.

— Теперь твоя очередь стрелять, — заявил он. — Сделай свой тело винтовкой, используй свою правую руку как курок, сожми энергию всех и каждой клетки твоего кулака, и стреляй!!!

Рёхей встал перед указанным камнем, едва ли не выше его роста, закрыл глаза, стараясь выполнить необычные указания своего тренера. И когда он с криком выбросил кулак вперёд, прямо в центр камня, то почувствовал очень похожую волну силы, прошедшую через всё его тело и вырвавшуюся наружу. Огромный валун разлетелся на мелкие осколки, но даже когда и они, и облако пыли, осели на землю, Сасагава так и стоял с вытянутым вперёд кулаком. Он испытывал не только удивление и некоторый страх от столь неправдоподобного эффекта своего удара, он чувствовал ещё и странное облегчение, будто бы он сбросил с плеч тяжкий груз или просто стало легче дышать.

— И не забывай эти чувства, — довольно закончил Колонелло. Пламя должно быть выпущено на волю, иначе спалит своего носителя дотла, и кому, как не Аркобалено знать, что для этого нужно сделать.



Несколько людей удобно устроились в креслах вокруг вытянутого стола, шторы были задёрнуты и в комнате для совещаний царил приятный полумрак, что совершенно устраивало всех присутствующих. Казалось, они даже специально прячутся в тенях, возможно просто по привычке, ведь все из них хорошо знали друг друга.

— С половинными кольцами Вонголы, которые вернул Скуало, мы сможем получить официальное признание, — сказал один из присутствующих.

— Скоро будет проведена церемония вступления в права для следующего босса Вонголы, — не менее довольно заметил другой.

— В конце концов, управление семьёй в твоих руках, босс. Ведь ты – сын Девятого, синьор Занзас, — почти пропел третий.

Сидевший во главе стола молодой мужчина в небрежно накинутой на плечи кожаной куртке и с несколькими шрамами от ожогов на лице никак не отреагировал на эти хвалебные речи, скорее он выглядел чем-то сильно недовольным. Внезапно в коридоре послышались громкие и быстрые шаги, стук тяжёлых ботинок по выложенному крупной плиткой полу звучал нагло и демонстративно, будто бы этот человек всегда предпочитал объявлять о своём приближении заранее.

— Ты звал, босс? — громко спросил вошедший в комнату Супербиа Скуало с несколько самодовольной ухмылкой на лице. — Если ты собираешься наградить меня за половинные кольца...

Но не успел он закончить фразу, как Занзас ухватил его за длинные распущенные волосы и с размаху приложил лицом о полированную столешницу, вызвав оглушительный вопль у не ожидавшего такого подвоха мужчины.

— Что, чёрт возьми, ты делаешь?!! — вопил Скуало, вытирая текущую из разбитого носа кровь. Он, конечно, давно привык к постоянным закидонам своего босса, заметно усилившимся после его возвращения из Колыбели, но сейчас он действительно не понимал, чем вызвана эта вспышка.

Занзас медленно и демонстративно стянул с пальца половину кольца, которое слишком уж легко разъединилось, и, под поражёнными взглядами окружающих, раздавил её пальцами, как скорлупу ореха.

— Это фальшивка, — сказал он, сдвинув брови. — Чёртов Иемитсу... Мы отправляемся в Японию. Мы... уничтожим их!

Он резко поднялся со своего кресла, отчего оно с противным скрипом отъехало назад, и размашистым шагом направился к выходу. Вслед за ним, поднялись и остальные, все, кто был здесь: Солнце, Дождь, Ураган, Гроза, Туман и Облако... Шесть хранителей, обладающих половинными кольцами Вонголы.



Босые ноги легко скользили по гладким и тёплым доскам пола, буквально отполированным множеством людей, которые тренировались здесь до него. Это необъяснимым образом придавало уверенности, будто он чувствовал их поддержку.

— Следующая! — скомандовал Тсуёши.

— Седьмая форма, Опыляющий дождь, — отрешённо произнёс Такеши, взмахивая катаной, и пять соломенных снопов, выстроенных в ряд, были моментально перерублены одним слитным движением.

— Следующая!!! — снова резко сказал его отец, не давая даже секундной передышки.

— Восьмая форма, Проливной дождь, — сосредоточено ответил парень, поднимая меч, чтобы обрушить его вниз целым градом ударов – четыре снопа, что были установлены вокруг него, оказались неоднократно разрублены сверху вниз, превратившись в жалкие ошмётки.

Тсуёши довольно улыбнулся глядя на своего сына, такого серьёзного, собранного и уравновешенного, в традиционной одежде и с мечом в руках. Он никогда ещё не был настолько горд – слишком долго думал, что сыну будет лучше прожить свою собственную жизнь, жизнь «честного человека». Но кровь не вода, и Такеши сам нашёл себе друзей, которые стоят того, чтобы звать их братьями. И врагов, подстать друзьям, ради победы над которыми можно совершить даже невозможное. А значит, род не будет прерван, и великое искусство будет развиваться и совершенствоваться.

— Это конец, больше мне нечему тебя учить, — сказал мужчина, и эти слова нарушили хрупкое умиротворение.

— Подожди, отец! — шокировано распахнул глаза Такеши. — Конец? Но всё, что я сделал – один раз увидел формы и скопировал их.

Тсуёши подумал, что до истинной спокойной невозмутимости сыну ещё далеко, но он ещё очень молод и у него ещё будет время научиться всему, а пока достаточно следовать дзинги[3].

— От мастера к ученику, мы только однажды показываем формы, — ровно сказал он ему, не оборачиваясь. — Это правило Шигуре-Соен-рю. Поскольку этот стиль опаснейший из стилей, то лучше пусть он исчезнет, чем достанется человеку, не обладающему талантом.

— Но что если я всё запомнил неправильно? — ещё более растерянно, почти испуганно спросил парень.

— Такеши, если у тебя есть истинное стремление узнать этот стиль, ты никогда не забудешь его, — сказал мужчина, повторяя слова, которые когда-то были сказаны ему самому, и это наполняло его сердце радостью.

Такеши ненадолго задумался, а потом улыбнулся, искренне, а не демонстративно, как он обычно делал.

— Верно, значит дальше мне нужно заниматься самостоятельно, — с энтузиазмом сказал он. Что-то решив для себя, он никогда не отступал, и эта черта сына всегда радовала Тсуёши.

— Да, все секреты Шигуре-Соен-рю спрятаны в восьми формах, — повторил он ещё раз. — Если ты будешь тренироваться и не отступишь, то сам найдёшь ответ, который ищешь.

— Да, — снова кивнул парень, а потом немного неловко сказал: — Отец, ты ведь даже не спросил, почему я захотел изучать кендо.

Действительно, за все эти дни Тсуёши и не подумал задать этот вопрос, хотя, казалось бы, с чего бы парню, мечтающему профессионально играть в бейсбол, совершенно внезапно потребовалось узнать, как правильно убивать людей мечом? Но было в их семье то, о чём не говорили вслух, не потому, что стыдились, а потому, что слова были не нужны. И были последние полтора года, многозначительные взгляды и словесные игры, Савада Тсунаёши – парень с европейским лицом и старомодным японским именем, Гокудера Хаято, которому подсовывали всё новые и новые книги, был мацури, до участия в котором их бы никогда не допустили, не имей они денег и нужных знакомств. А ещё был Реборн, которого Тсуёши помнил совершенно другим, впрочем, и сам он в ту пору был отнюдь не поваром. Так что в подобных вопросах не было нужды.

— Ха, когда я был в твоём возрасте, то воспринимал формы так же как и ты. У меня есть кое-какие идеи, но я не буду задавать вопросы, — с улыбкой сказал Тсуёши, обернувшись через плечо. — Ну, трудись усердно!

— Отец... — растроганно улыбнулся Такеши, а потом склонился в глубоком поклоне. — Огромное тебе спасибо!

— Всё отлично! — рассмеялся мужчина, чувствуя странную неловкость. — Ну, я тогда пойду домой, приготовлю на ужин чираши[4]!

— Ох, уже предвкушаю, — улыбнулся Такеши.



Особые Пули – штука редкая, дорогая и крайне опасная, по большей части, только Языковые Пули одинаково воздействуют на всех и могут применяться чуть ли не кем угодно, а вот всё остальное специфично, индивидуально и только «для своих». Не потому, что существование таких технологий мафия предпочитает держать в секрете, а потому что эти самые «свои» отбираются по особым критериям. Люди, обладающие Волей, не могут жить иначе. Иногда Иемитсу задумывался, почему всё именно так, но потом у него находилась целая куча срочных и важных дел, и времени на отвлечённые размышления уже не оставалось. Как и на любимую жену. Как и на единственного сына. Но об этом он тоже подумает как-нибудь потом. А пока остаётся только припоминать, что Аркобалено способны запечатывать свои навыки в подобных Пулях, хотя как они это делают, всё ещё было недоступно его пониманию. Делают и делают, принимаем как данность и включаем в условие задачи. И смотрим как мальчишку чуть было не убила очередная такая Пуля, не испытывая никакого страха, что он мог бы и не выжить. Ведь Иемитсу не мог ошибиться и отдать кольцо не тому парню, ведь так? Проклятая кровь и годы тренировок позволяют просчитывать наперёд любые вероятности, видеть чужую Волю, полыхающую, сжигающую изнутри. В конце концов, он делает доброе дело – не получив должных тренировок они все не доживут даже до тридцати, сгорят напрасно и бессмысленно. Любимое оправдание.

Но сейчас для Рёхея быть способным противостоять Колонелло – это успех, не стоит о нём волноваться, как и о Ямамото – Тсуёши, наверное, единственный, кто знает, как и чему нужно учить его сына, а главное – зачем. Волноваться о Хибари Кёе так же не имело смысла – ему не нужна была причина, чтобы драться, ему даже повод был не нужен. А Дино для него действительно хороший противник и учитель, достаточно умелый и достаточно терпеливый. Из всех этих ребят, больше всего Иемитсу беспокоился о Тсуне, не по тому, что его результаты были плохи, а потому, что планка, поставленная для его сына, была не в пример выше.

— Прошло уже шесть минут, — заметил Реборн, глядя на продолжающийся спарринг. — Его Воля стала стабильнее, да и время, которое он может поддерживать это состояние, выросло. Добиться этого на третий день тренировок – не так уж плохо.

— Скорее уж «великолепно и удивительно», — хмыкнул Иемитсу, стараясь держаться в тени и не попадаться сыну на глаза – время для неудобных вопросов было не слишком подходящее. — Ты как всегда слишком строг в оценках.

Реборн на это хмыкнул, сложил руки на груди и, так и не повернувшись к собеседнику, ответил:

— Если бы я не был строг, то не было бы и толку. Тем более, что ты очень многое пропустил… Иногда мне даже кажется, что сам он к себе относится гораздо строже, и не только в том, что касается физических тренировок. Когда я приехал сюда, то увидел парня, которого вообще ничего не интересует и на всё наплевать. Не неудачника, совсем нет. Но стоило дать ему цель… за два месяца он полностью исправил свои оценки, он ни разу не бежал от драки, хотя всегда сперва старался решить дело миром. И, как я уже сказал твоему сыну, на его примере я окончательно убедился, что все Вонгола – чокнутые придурки. Чертовски опасные чокнутые придурки, если уж начистоту.

Иемитсу только рассмеялся, хотя скорее грустно, чем весело, очень уж точно было подмечено.

— Иногда мне кажется, что я о нём совершенно ничего не знаю, кроме того, что он мой сын.

— Это тебе не кажется, — буркнул Реборн. — Это так оно и есть на самом деле.

Мужчина досадливо поморщился, не желая признавать правоту старого друга, но возразить было нечего. Какое-то время они просто наблюдали за спарингом, и нельзя сказать, что это зрелище того не стоило: двое парней в гипер-режиме увлечённо колотили друг друга и никто из них не желал уступать другому.

— Он выдерживает, когда Базиль серьёзен, — задумчиво сказал Иемитсу, глядя на то, как его сын снова и снова уходит с траектории атаки, используя инерцию Базиля против него самого, утекал, как вода, выгадывая самые подходящие моменты для атаки. Если бы Базиль не был так хорошо натренирован, то не смог бы ему ничего противопоставить, а так… Опыт против Интуиции. Восхитительное зрелище, завораживающее своей опасностью.

Очередной удар Базиля последовал слишком быстро, Тсуна не успевал увернуться, и просто поставил блок, принимая его на предплечье, спасая голову, а потом резко опустил его вниз, сбивая руку Базиля, накрывая сверху его запястье. Другой рукой Тсуна перехватил его шею и резко опустился на одно колено, буквально укладывая своего противника на своё бедро.

— Ты его этому не учил? — несколько оторопело спросил Иемитсу, подмечая, что если бы Тсуна хотел, то вполне мог бы сломать противнику позвоночник таким-то приёмом, но в последний момент подстраховал, понимая, что у них тренировка, а не реальный бой.

— Нет, он сделал это инстинктивно, — сказал Реборн, пребывая в некоторой задумчивости.

— Скорее уж я поверю, что он увидел это в каком-то боевике, и всё же… это мой сын! — с гордостью сказал Иемитсу, но Реборн ничего не ответил, подойдя к валяющимся на земле парням, пытающимся отдышаться после напряжённой схватки.

— Ну что ж, это конец второго этапа, — довольно потёр руки репетитор.

— В распоряжении вашем я, Савада-доно, — радостно сказал Базиль, садясь. — Было впечатляюще это.

Тсуна тоже улыбнулся в ответ, взъерошив волосы на затылке.

— Ну что ты, мне тоже понравилось с тобой тренироваться.

Реборн чуть удивлённо хмыкнул и сказал:

— Тогда переходим к третьему этапу тренировки, — потом замолк, будто прислушавшись к чему-то, и переменил своё решение. — Хотя нет, домой, ужинать.



— Пилюли Предсмертной Воли? — спросил я у Базиля, когда мы шли домой. Всё-таки в этом мире существуют удивительные вещи… Думаю, эта дрянь не менее опасна, чем Пули, хотя выглядит безобиднее.

— Да, войти помогают Воли Предсмертной в режим они, — с энтузиазмом принялся рассказывать Базиль. — Для меня их сделал учитель мой, я поскольку, от вас в отличие, не могу сам делать вещи такие. Немного слабее они, Пули чем, которыми пользовались вы.

— Снова твой учитель, ты много о нём говоришь, — пробормотал я, решая, как реагировать, когда Иемитсу откроется. Проще всего сделать морду кирпичом и сказать что-нибудь вроде: «Вот как? Ну ладно».

— Ты скоро с ним познакомишься, Тсуна – сказал Реборн, с лёгкой насмешкой. Видимо, он предвкушал бурный скандал – ещё один плюс в пользу отсутствия какой-либо реакции. Не так уж часть мне удавалось его удивить.

И всё же, я не мог об этом не думать. "Познакомлюсь", ага, знаю я эту вечно пьяную морду. Возможно, я несколько предвзят, но... То, как он поступил с Базилем, дав ему фальшивку и, фактически, подставив его – было низко. Хотя, о чём я думаю? Мы ведь мафия, чёртова организованная преступность, всё, что мы делаем, мягко говоря, не очень законно.

— Я дома, — крикнул я, переступая порог и практически нос к носу столкнулся с Иемитсу, сидящим в прихожей.

— С возвращением! — радостно заявил он. Судя по его виду, он тоже только что пришёл или собирался уходить. В оранжевой спецовке, в высоких зашнурованных ботинках и даже в каске. Интересно, что о нём думают люди, когда он в таком виде ходит по улицам?

— Ты ещё не спишь? — удивился я. — Собрался куда-то?

— Да, незваный гость пришёл раньше, чем ожидалось, — внезапно серьёзным тоном сказал он, наклонив голову вперёд, из-за чего стал похож на Реборна, вечно прячущего глаза в тени от шляпы.

— Вот как? — спросил я, сложив руки на груди, а потом повернулся к своему репетитору. — Ты же говорил, что у нас есть дней десять?

— Я получил информацию от своего агента в главном доме, так что ошибки быть не может, — всё так же серьёзно сказал Иемитсу. — Сам не ожидал, что фальшивки так быстро раскусят... Возможно, дело в интуиции Занзаса.

— Это плохо... — пробормотал я. — Мы ещё не закончили тренировки...

Иемитсу как-то поспешно двинулся к выходу, осторожно протиснувшись мимо меня и бормоча:

— Я проверю безопасность Хранителей и расскажу им о ситуации, ты ведь поможешь мне, Базиль?

— Сопровождать вас рад буду, учитель! — с неизменным энтузиазмом сказал этот парень.

Я в последний момент схватил Иемитсу за рукав, когда он уже почти выскочил за дверь:

— Ничего не хочешь мне рассказать, а?

Он состроил какую-то уморительную рожу и заговорщицким шёпотом сказал:

— Сейчас нет времени объяснять, но пожалуйста, держи всё в секрете от мамы? Это будет наш с тобой маленький секрет, ладно?

И это, чёрт бы его побрал, отец? Ведёт себя хуже маленького ребёнка! Но потом он обернулся и сказал уже серьёзней:

— Здесь подразделение Грозы, а твой хранитель пока очень не опытен, меня это беспокоит.

Я досадливо поморщился, но кивнул ему на прощание, а потом повернулся к Реборну.

— Ну так что, скажешь мне наконец, кто Хранитель Грозы? А то это уже абсурд, когда директор не знает, кто у него начальник одного из отделов!

— Какие у тебя интересные аналогии, — хмыкнул Реборн, пока я набирал телефон Хару, чтобы напомнить ей о нашем недавнем разговоре.

— А, привет Тсуна-сан, — радостно сказала Хару. — Я? Ну мы с Кёко-тян, Футой-куном, Ламбо-тяном и И-пин-тян идём из парка, проводить их к тебе домой...

— Это не очень хорошо, — сказал я, срываясь с места. — Пожалуйста, будьте осторожны, я сейчас вас встречу! Неприятности начались раньше, чем мы предполагали!

— Значит, ты предупредил свою невесту? — ехидно спросил Реборн, сидевший у меня на плечах.

— Ну сколько можно говорить, что она мне пока не невеста? — простонал я, несясь во весь опор.

— Ключевое слово "пока"? — ещё ехидней спросил он и принялся хихикать.

— А давай я буду Бьянки звать твоей женой, что скажешь? — нанёс я контрудар.

— И в кого ты такой? — с притворной тоской спросил репетитор.

— Ну, ты же сам мне показывал генеалогическое древо, — ответил я. — Так что даже лучше знаешь в кого, выбирай любого.

Шутить было проще, чем нервничать, это почти помогало забыть, насколько плохо всё может закончиться.



На крыше одного из домов стояли двое, будто комедийная парочка – один высокий, крупный мужчина в форме Варии, другой же скорее был похож на маленького ребёнка, зачем-то закутавшегося в кожаный плащ с низко надвинутым капюшоном. Позади них на некотором отдалении находилась группа людей, будто подчинённые в ожидании приказов.

— Это тот самый город, в котором находятся вторые части колец, если верить Скуало, — сказал мужчина, нахмурившись. — Маммон, могу я просить твою духовную картину?

Ребёнок чуть поморщился и недовольно ответил:

— Будешь должен, Леви-а-Тан. Так, твоё кольцо ведь Гроза? Сейчас посмотрим...

Он достал какой-то рулон, напоминающий туалетную бумагу, оторвал от неё небольшой кусок и стал производить над ним какие-то странные действия.

— Это так отвратительно, каждый раз, как это вижу… – пробормотал себе под нос Леви, но Маммон не обратил на это никакого внимания.

— Хм, довольно близко, всего двести пять метров к югу, а потом восемьсот один метр на запад, — заключил он, рассматривая получившуюся карту.

Леви довольно усмехнулся и скомандовал:

— Всему подразделению грозы: вернуть Кольцо, а обладателя, вместе с тем, кто вмешается, уничтожить.

Через некоторое время, весь отряд был в указанном Маммоном месте, просто пустынная улочка аккуратного маленького городка, ничего подозрительного, и всё же…

— Это здесь, он не мог уйти далеко, — сказал один из членов отряда Грозы.

— Так найдите их живей! — скомандовал Леви, недовольно оглядывая укрытые вечерним сумраком улицы с очередной крыши.

— Как и ожидалось, твоя скорость высока, — с лёгкой насмешкой сказал Маммон. — С твоими усердием и жестокостью, стать следующим помощником босса – не просто мечта.

Леви недовольно покосился на своего коллегу и поморщился:

— Меня это не интересует. А ты разве не хочешь найти хранителя Тумана?

— Говорят, что те, кто спешат, ничего не получают, — наставительно ответил он. — Судя по словам Скуало, они обычные любители. Пока я просто посмотрю со стороны. Увидимся.

Леви какое-то время смотрел туда, где только что сидел Маммон, думая о том, что эта малявка опять его оскорбила, а он толком не мог понять, чем именно.

— Мы нашли его, — прервал его размышления один из подчинённых. — Отсюда на два часа трое детей и две девчонки.

— Дети? — в недоумении поднял брови Леви, от чего качнулась цепочка, начинающаяся от проколотой брови и заканчивающаяся колечком в губе. Но всё равно направился к указанному месту. — Как это могут быть дети? Или их Гроза – одна из этих девок?

Действительно, больше никого на улице не было, кроме двоих детишек лет пяти, пацана немного старше и двух девиц. В темноте их было плохо видно, да и по виду японок всегда сложно сказать, сколько им лет, так что они могли с равным успехом быть и школьницами, и мамашами этих спиногрызов. Драться с бабой Леви не хотелось, детишек, в общем-то тоже было жаль, но…

— У кого-то из них Кольцо, — твёрдо сказал он в рацию. — 01, 02 и 03! Идите и уничтожите их!



Впереди раздался истошный визг, и я увидел, как вся эта компания удирает от нескольких мужиков, одетых в форму, чем-то похожую на ту, в которой был Скуало. Мне до них было ещё слишком далеко, я никак не успевал! Зато успел кое-кто другой: Рёхей, выбежавший из-за, угла так вломил одному из нападавших, что того унесло через всю улицу и впечатало забор ближайшего дома.

— Хранитель Солнца Семьи Вонгола – Сасагава Рёхей прибыл!

Мне оставалось только вздохнуть – кажется, кто-то из присутствующих перечитал манги. И всё же, он появился как нельзя вовремя. Правда, пока он произносил эту пафосную речь, оставшиеся двое противников решили атаковать, но к этому моменту к месту драки подоспели Гокудера и Ямамото.

Сасагава кинулась в объятия своего братика, причитая о том, что драться не хорошо, Хару пыталась повиснуть у меня на шее, хотя я ничего не сделал и вообще опоздал, но её опередил Фута, с воплями: "Аники, мне было так страшно!". И только Ламбо, как всегда, просто ныл о том, что хочет есть. Я был рад, что все в порядке, но... Возможно эти трое – не единственные противники поблизости.

— Я не понимаю, почему этот идиот получил кольцо, — шипел сквозь зубы Хаято, с неприязнью глядя на Ламбо.

— Да ладно, всё в порядке, — как всегда улыбался Ямамото, при этом всё равно посматривая по сторонам и оставаясь настороже.

— Они были слабее, чем я думал, — с некоторым удивлением сказал Сасагава, глядя на свой кулак, будто спрашивая у него совета. — Это была лёгкая победа.

— Не стоит так думать, — возразил Реборн. — Эти – действительно всего лишь пешки, но в Варии есть действительно страшные люди, и они уже рядом.

И, будто по заказу, один из них показался. Здоровенный мужик с какими-то странными приспособлениями, закреплёнными за спиной, стоящими дыбом чёрными волосами и очень недовольным выражением лица хмуро оглядел нашу компанию и заявил:

— Мой противник, обладающий кольцом Грозы – этот ребёнок с кудряшками? Тогда это будет просто. Но если вы снова вмешаетесь, я уничтожу вас всех!

Ламбо дрожал от страха и цеплялся за штаны Ямамото, Сасагава в недоумении хлопала ресницами, тогда как Хару ухватила её за руку, взяла И-пин и, поманив за собой Футу, постаралась отойти подальше. Ну хоть у кого-то мозги есть в этом дурдоме! Сами мы готовились уже отражать атаку, как услышали резкий окрик: "Остановись, Леви!"

Они появились так внезапно, будто специально выбирали момент, и выглядели действительно устрашающе, особенно робот, так же как и все, затянутый в чёрную кожу униформы. Сюрреализм зашкаливал, но это в моей жизни уже норма, так что удивляться не было смысла.

— Ты не должен так поступать лишь из-за собственных желаний, — манерно протянул мужчина в чёрных очках и с зелёным ирокезом.

— Кажется, остальные обладатели Колец тоже здесь, — сказал выглядящий как ребёнок тип. Они с Реборном обменялись странными взглядами, но всё же, соска моего репетитора не светилась. Разве он не Аркобалено?

— Врай, — раздался уже знакомый нам вопль Скуало. — Как вы посмели обмануть меня, вы, куски мусора!

И Гокудера, и Ямамото заметно напряглись, увидев его, слишком уж серьёзный удар этот человек нанёс их самолюбию. И теперь они выглядели так, будто в любой момент готовы броситься в бой, как впрочем, и сам Скуало.

— У кого из вас Кольцо Дождя? — потребовал ответа Скуало.

— У меня, — твёрдо сказал Ямамото, не отводя взгляд.

— Ох, это ты? — насмешливо переспросил Скуало, а потом небрежно добавил: — Мне хватит трёх секунд, чтобы разделаться с тобой.

Казалось, Скуало действительно сейчас бросится в атаку, а Ямамото был готов её отразить. Он редко бывал по-настоящему серьёзен, но сейчас всё было совсем иначе. И вот, когда напряжение достигло пика, откуда-то позади офицеров Варии раздалось грубое: "Уйди с дороги!".

— Никогда не думал, что увижу его снова, — тихо, но очень напряжённо сказал Реборн. — Занзас.

Вышедший вперёд молодой мужчина действительно производил впечатление. И дело не в шрамах или в том, как он был одет, дело было в его взгляде, тяжёлом, жёстком, взгляде красновато-карих глаз. Этот человек был опасен, я чувствовал это всем своим существом, даже без хвалёной Интуиции было бы понятно, что он из тех, кто играет по крупному и только краплёными картами. Вонгола Занзас… Что же мне сделать, чтобы ты меня уважал, да ещё и не посмертно?

— Савада Тсунаёши – с ненавистью прошипел он и поднял руку, медленно сжимая пальцы в кулак. Пламя, концентрировалось у ладони, освещало покрытое шрамами лицо. Злое, жёсткое Пламя, в котором оранжевый перетекал в тёмно-красный и обратно. Пожалуй, это действительно было страшно, но вместо того, чтобы замереть, как мои ребята, или материться, как офицеры Варии, я думал про его Пламя. Стоял там и смотрел на его кулак, и думал, что на Пламя Неба это как-то не очень похоже. Зато очень похоже на Пламя Второго – Ярость.

— Ты планируешь убить и нас тоже? — бесновался Скуало, закрываясь мечом от немыслимого жара. Рядом со мной суетился Реборн, говоря о том, что нам срочно нужно бежать, но...

— От этого нельзя убежать, — спокойно сказал я ему, продолжая смотреть на Занзаса, собирающего всё больше и больше Пламени в кулаке. Моё собственное Пламя вспыхнуло так легко, будто Занзас оказался катализатором, это было странно, но в тот момент почему-то показалось мне логичным.

— Умри! — рявкнул он, и я уже приготовился защищаться от его удара, как прямо перед ним в землю вонзилась здоровенная кирка, кинутая чьей-то сильной рукой.

— Остановись, Занзас, — раздался голос Иемитсу. — Достаточно. С этого момента я беру ответственность за всё происходящее на себя.

Всё в той же спецовке, но хоть без каски, он выглядел странно неуместно, и всё же... Выражение его лица было по-настоящему серьёзно. Что ж, человек на работе, сразу видно.

— Отец... — пробормотал я, не зная, должен ли я быть ему благодарен, за то, что он остановил этот удар.

— Так это ваш отец? — почему-то тут же переспросил Хаято, хотя сейчас явно было много вещей поважнее.

— Иемитсу, — недовольно поморщился Занзас, но снова зажигать Пламя не спешил. А вот Скуало точно не мог не начать вопить.

— Что ты здесь делаешь? — крикнул он, чуть ли не бросаясь на него с мечом наперевес.

— Занзас, один из твоих приспешников хотел поднять на меня меч, на внешнего советника? — спросил он тоном, которого сложно ожидать от человека в таком виде. В нём были гордость и достоинство, он будто бы свысока смотрел на него. Теперь они вдвоём глядели друг на друга, будто играли, кто первым не выдержит и отведёт взгляд.

— Не вмешивайся, Иемитсу!!! — снова не выдержал Скуало. — Ты, слабак, который может только убегать!

Этого заявления уже не выдержал Базиль, чуть было не бросившийся на Скуало со своим треугольным лезвием.

— Подожди, Базиль, — остановил его Иемитсу, а потом обратился к Варии: — Я не убегал. Я ждал ответа от Девятого. С его одобрения я расследовал вашу деятельность, так что я посылал ему запрос. И приказ, который, как я полагаю, и есть ответ, только что прибыл.

Он достал из-за пазухи два свитка из плотной бумаги, показывая их всем.

— Внешний советник, значит, — пробормотал я себе под нос, пытаясь найти аналогию этой должности, среди всего, что знаю о мафии и якудзе. Надо полагать, это что-то среднее между консильери[5] и камбу-ацукай[6], тогда вся эта его не помню-как-зовущаяся организация что-то вроде санро-кай[7]. Эта мысль меня неожиданно увлекла, и я чуть было не пропустил объяснения Реборна.

— Внешний советник – это работа Иемитсу в Вонголе. Он Вонгола, и в то же время нет. Обычно он находится в тени, но когда наступает кризис, то его полномочия на втором месте после босса.

— Не то, что бы это что-то объясняло, — заметил я, но Реборн явно вознамерился закончить лекцию.

— Так же он обладает правом голоса в выборе наследника, именно это он и сделал, передав вам ваши половинки Колец. Так что, для того, чтобы стать официальным наследником, тебе нужна вторая половина. Хотя это редкость, что босс и советник выбрали разных кандидатов.

Пока он рассказывал всё это, Занзас с интересом читал свой приказ, а я получил свой от Базиля. Это был лист плотной бумаги, заверенный Пламенем Предсмертной Воли, что подтверждало его подлинность, а вот содержание не очень радовало. Смысл долгих пространных рассуждений сводился к тому, что Девятый выбирает наследником своего сына Занзаса, а, поскольку Иемитсу с ним не согласен, то он объявляет традиционную битву за наследование.

— Те, кто обладает одним видом колец, будут сражаться один на один, — прочёл я вслух. Замечательный день сегодня. То ли чай пойти выпить, то ли повеситься.



------------------------------
[1] Гири (яп. 義理, «чувство долга») — элемент культуры Японии; долг чести, определяемый традицией поведения; «некая моральная необходимость, заставляющая человека порой делать что-то против собственного желания или вопреки собственной выгоде». Сегодня распространено больше под названием го-он то хоко (яп. 御恩と奉公 гоон то хо:ко:, го-он пер. досл. «феодальный сеньор награждает землёй своих вассалов» + хоко — «нижестоящие испытывают благодарность к вышестоящим и будут стараться заплатить им уважением и преданностью»). Гири может осуществляться как поддержка (в том числе моральная), помощь, услуга или подарок.
[2] Хикикомори (яп. 引き篭もり, разг. сокр. хикки, букв. нахождение в уединении, то есть, «острая социальная самоизоляция») — японский термин, обозначающий подростков и молодёжь, отказывающихся от социальной жизни и зачастую стремящихся к крайней степени изоляции и уединения вследствие разных личных и социальных факторов. Такие люди не имеют работы и живут на иждивении родственников.
[3] кодекс дзинги (仁義 ) – кодекс справедливости и долга, которому должен следовать якудза, основан на бусидо.
[4] Чираши суши ещё называют тирасидзуси или барадзуси, что в переводе с японского языка означает «рассыпанные суши». Действительно, такая разновидность суши представляет собой тарелку приготовленного специальным образом риса с рассыпанной поверх него начинкой из морепродуктов, овощей, грибов и прочих компонентов.
[5] консильери (итал. consigliere) – советник семьи, человек, которому босс может доверять и к советам которого прислушивается. Он служит посредником при разрешении спорных вопросов, выступает посредником между боссом и подкупленными политическими, профсоюзными или судебными деятелями либо выполняет роль представителя семьи на встречах с другими семьями. У консильери, как правило, нет собственной «команды», но они имеют значительное влияние в семье. При этом у них обычно есть и законный бизнес, например, адвокатская практика или работа биржевым маклером.
[6] камбу-ацукай – старший советник в иерархии якудза
[7] санро-кай – группа старших советников в иерархии якудза