00.0 и 00.1, Глава 1, Глава 2, Глава 3, Глава 4, Глава 5, Глава 6, Глава 7, Глава 8, Глава 9, Глава 10, Глава 11, Глава 12, Глава 13, Глава 14, Глава 15, Глава 16, Глава 17, Глава 18, Глава 19



К моему величайшему счастью, у Бьянки нашлась запасная одежда, иначе ходить бы мне в изодранной футболке и лопнувших по шву штанах, а так, подвернул брючины, затянул тесёмку на пузе, и понял, что жить можно. Да и футболка была не особо велика, а самое главное она была чёрная, а не какая-нибудь розовая с блёстками. С другой стороны, это же Бьянки, и блестеть в её одежде могут только заклёпки, так что всё логично, но чувство благодарности от этого меньше не стало. Переодевшись, я почему-то почувствовал себя более уверенно, даже не смотря на то, что наша «спасательная команда» поредела. Бьянки была настроена решительно и непреклонно, Гокудера уверял, что прекрасно себя чувствует, да и выглядел вполне адекватно, так что можно было выдвигаться. Если бы ещё и мой пистолет был бы в порядке, а Леон не переливался бы всеми оттенками зелёного, закуклившись в среднего размера мячик, дела наши и вовсе бы были превосходны, но с этим мы уже ничего не могли поделать.

Когда мы вошли в главный корпус, я несколько удивился – здание выглядело так, будто помимо стихийного бедствия, его ещё и основательно доломали люди, причём кое-что совсем недавно. Какие-то фрагменты непонятно чего были раскиданы по всему холлу, мебель переломана, как и перегородки. Выбитые двери открывали вид на разгромленные помещения, со стен будто специально ободрали обои, и они теперь свисали неопрятными лохмами там, где ещё оставались. А ещё все попадавшиеся нам лестницы были разрушены, как будто кто-то забаррикадировался там, на верхних этажах, и теперь ожидает, пока мы свалим отсюда. Или поджидает нас на заранее подготовленной позиции. На это у меня был только один ответ: «Не дождётесь!».

— Здесь должна быть хоть одна целая лестница, — недовольно сказал Реборн, перебираясь через очередной завал. Его блестящие ботинки запылились, но в остальном он выглядит как обычно: маленький ребёнок в костюме-тройке, в фетровой шляпе и с пустышкой на шее. Большую часть времени его несли на плечах я или Ямамото, но теперь он шёл сам, недовольно протирая руки платком, когда обо что-то пачкался. Леона он прикрепил себе на спину на манер рюкзака, и тот тоскливо смотрел по сторонам с совершенно несчастным видом, страдая то ли от невозможности увидеть то, что находится впереди, то ли от своего нынешнего состояния.

— Он просто решил сузить возможные направления атак, — продолжил Аркобалено, задумчиво рассматривая то, что осталось от навесного потолка. Большей части плиток не хватало, а те, что ещё висели на положенных местах, поломаны, из всех дыр торчала проводка, но ни одного светильника не осталось на месте. Чем дольше мы бродили по этому зданию, тем больше я уверялся, что здесь знатно похозяйничали мародёры, ещё тогда, когда только-только прошёл оползень. Забрали всё, что можно было куда-то приспособить, оставив после себя горы мусора. А потом пришёл Мукуро со своей бандой, и они доломали то, что ещё оставалось.

— Тогда он отрезал себе все возможные пути отступления, — заметил я. — Он слишком уверен в своих силах, это… настораживает.

Мы обошли весь первый этаж, пока не нашли единственную целую лестницу – узкую, пожарную лестницу, завлекательно уходящую в потолок. Впрочем, вместе с лестницей мы обнаружили и Какимото. Он успел сменить форму и получить медицинскую помощь, так что выглядел вполне здоровым, будто не он утром, пошатываясь и поливая асфальт кровью, весь в подпалинах, уходил куда-то прочь. Гокудера, увидев его, взбесился неимоверно и тут же поставил дымовую завесу между нами и им.

— Босс! Оставьте его на меня, идите вперёд! — прокричал он.

Судя по всему, то, что Какимото до сих пор жив, он почитал личным оскорблением, и его, в принципе, было можно понять, но… и это самое «но» вполне веско высказала Бьянки.

— Хаято, послушай! — торопливо заговорила она. — Когда тебя ранили в прошлый раз, только москиты Шамала спасли тебе жизнь! Вирусу нужно время, чтобы закончить работу, а до этого возможны побочные эффекты. Приступ может начаться в любой момент. Зная это, ты всё равно собираешься остаться?

— Само собой разумеется, — практически спокойно сказал он. — Это та причина, по которой я здесь.

Переубеждать его явно было бесполезно и бессмысленно, только время зря тратить, и понял это не только я, но и Бьянки, тяжело вздохнувшая и повернувшаяся к нему спиной.

— Идём, Тсуна, — устало сказала она, направившись к лестнице.

Я ещё раз посмотрел на Хаято, стараясь поймать его взгляд.

— Пожалуйста, идите вперёд, босс, раздавите этого Мукуро! — сказал он, а потом широко улыбнулся. — А когда всё закончится, мы хорошенько повеселимся вместе.

Когда мы поднялись на второй этаж, пол под ногами вздрогнул от серии взрывов. Я сжал кулаки и повторил про себя: «Повеселимся, когда всё закончится». Самовнушение – шикарная вещь, если уметь пользоваться.



Хаято раз за разом уворачивался от роя отравленных игл, мысленно радуясь, что они уже успели пройтись по первому этажу до начала драки, а значит, он неплохо представляет себе расположение комнат. Конечно, у самого Какимото есть преимущество в том, что он изучил здание гораздо лучше, но…

— Ты стал неуклюжим, — насмешливо фыркнул он, скрываясь за очередным поворотом, одновременно с этим мысленно начиная обратный отсчёт. «Шесть, пять, четыре...». Громыхнуло знатно и очень вовремя, как раз когда Какимото нырнул в дверной проём, к косяку которого он успел прилепить шашку. Гокудера тут же швырнул в него очередную порцию бомб.

— Под ноги смотри! — усмехнулся Хаято, продолжая отсчёт. «Три, два, один... Ага!»

Пока Чикуса расправлялся с летящими в него снарядами, времени, чтобы уйти в сторону или обезвредить ловушку уже не осталось и рассыпанная заранее по полу взрывчатка не подвела.

— Моё оружие наиболее эффективно там, где есть препятствия, — довольно сказал Гокудера. — Ты просчитался, решив дождаться, пока мы войдём в здание.

Всё шло хорошо, Какимото снова хорошенько приложило и взрывной волной, и кусками стены. Очки были разбиты, лицо в крови, пиджак на левом плече был изодран, и кровь текла по безвольно болтающейся руке. Всё было отлично, и Гокудера вполне мог бы собой гордиться – ещё чуть-чуть, и одним противником будет меньше, босс будет доволен им. И вот этого самого «чуть-чуть» ему просто не хватило. Согнувшись в очередном приступе, хватаясь руками за грудь, задыхаясь, рассыпая по полу, к счастью ещё не подожжённый, динамит, Хаято думал только о том, что не справился. Он не справился, а значит не важно, что старался изо всех сил. Босс доверил ему прикрывать спину, он не ждёт атаки с этой стороны! И, если теперь Гокудера ничего не сделает, то этот чёртов выпендрёжник ударит в незащищённый тыл...

Хаято покачнулся, попытался ухватиться за стену, чтобы удержаться на ногах, но под пальцами оказалась какая-то ткань, заскользила, порвалась, и Гокудера покатился по лестнице вниз, ударяясь чуть ли не о каждую ступеньку. Голова раскалывалась, дышать было тяжело, на грудь будто бетонную плиту положили, всё тело ломило. В голове не было ни одной мысли, кроме того, что он не справился, не оправдал ожиданий. «Что я за правая рука босса... — мысленно убивался он. — Во всём бесполезен! Дерьмо!»

Перед глазами плыло, мельтешило какое-то жёлтое пятнышко, в уши лезла навязчивая мелодия:

— Midori tanabiku namimori no, dainaku shounaku nami ga ii…[1]

Чикуса спускался вниз медленно, пошатываясь и цепляясь рукой за стену, не то осторожничал, не то желал добить наверняка, но Хаято уже довольно улыбался, вытаскивая из-за пазухи ещё одну динамитную шашку и швыряя её куда-то за голову.

— Хм, — нахмурился Какимото. — У тебя что-то случилось с чувством направления?

Ответить Гокудера не пожелал, но когда взрыв разнёс на щебёнку дальнюю стену, он прохрипел:

— Единственный парень, который так любит гимн нашей школы... Это точно должен быть ты, Хибари Кёя!

Он действительно был там, в крохотной комнате в подвале с забаррикадированной снаружи дверью. Более того, за прошедшее время он успел прийти в сознание и наспех перевязать самые серьёзные раны обрывками рубашки и только ждал, когда ему хватит сил выбить дверь. Хотя, дыра в стене – тоже не самый плохой выход.

— Дерьмово выглядишь, — попытался улыбнуться Гокудера, но Кёя его проигнорировал. Поднял с пола тонфа, кое-как поднялся на ноги и сказал, в упор глядя на Какимото:

— Я позабочусь об этом животном. Просто забью его до смерти.

Маленькая жёлтая птичка, одна из тех, что мельтешили вокруг ныне покойного Птичника, опустилась ему на плечо и по новой затянула прилипчивую песенку, а Гокудера подумал, что, наверное, слишком сильно стукнулся головой, пока падал с лестницы, уж больно сюрреалистично смотрелась эта картина.



На втором этаже раньше был боулинг и караоке, здесь тоже царила разруха, хотя одну дорожку кто-то расчистил от мусора, наверное, кто-то из банды решил поиграть. По крайней мере, несколько пустых бутылок вместо кегель намекали именно на это. И снова этаж был пустынен, и разрушены все лестницы, кроме одной. Разве что в этот раз это была самая обычная широкая лестница. Поднявшись по ней, мы наткнулись на кое-как державшуюся на месте вывеску «cinema», ну да, здесь же должен был быть кинотеатр.

Белая ткань экрана свисала живописными клочьями, будто полураздвинутый занавес над театральной сценой, а как раз напротив центральной прорехи на возвышении стоял покосившийся диван, на который был небрежно накинут обрывок экрана и набросано с десяток подушек. И, посреди этой откровенной декорации сидел парень в болотной форме школы Кокуё, с зигзагообразным пробором и торчащими на макушке волосами.

— Я так счастлив наконец-то тебя встретить, — сказал он. — Подойди сюда, я хотел бы узнать тебя ближе, Десятый босс Вонголы.

— Рокудо Мукуро? — спросил я, чтобы удостовериться. — На этот-то раз хотя бы настоящий?

— Настоящий, можешь больше не беспокоиться на этот счёт, — он засмеялся, тихо, но при этом довольно неприятно, будто пофыркивая.

Бьянки настороженно подобралась, явно собираясь что-то сказать, но тут мы увидели Футу. Он с безразличным видом стоял у стены, не шевелясь и даже не моргая, будто кукла.

— Фута! — крикнула Бьянки, подходя к нему. — Ты в порядке? Мы все беспокоились...

Я напряжённо посмотрел на Мукуро, и мне совершенно не понравилась его довольная улыбка. В голове что-то щёлкнуло, и интуиции взвыла воздушной тревогой, но остановить девушку я всё же не успел, слишком далеко она успела отойти, слишком быстро всё произошло. Фута, двигаясь словно робот, даже не повернув головы в её сторону, всадил ей что-то острое в живот. Не ожидавшая такой подставы девушка рухнула на пол, кровь текла из неё без остановки, расплывалась по одежде неопрятным пятном, стекала на пол, собиралась в лужу, а Мукуро продолжал довольно улыбаться.

Фута повернулся ко мне, со всё тем же бессмысленным, «пластмассовым» взглядом, и взмахнул своим оружием. Трезубец на короткой рукояти, вот что было у него в руках, самое опасное оружие, что есть у Мукуро, даже иллюзии меня не так пугали, как возможность попасть под его контроль. Нужно быть внимательным и очень осторожным с этой штукой. Я отступал от Футы так, чтобы держать в поле зрения и его, и Мукуро, который продолжал любоваться спектаклем со своего места на сцене. Стульев в помещении не было, скорее всего, их вывезли ещё после оползня, потому что пол был ровный, а значит, ряды кресел аккуратно отвинтили, а не выдрали с мясом, как столики из зала для боулинга. Реборн пытался оказывать помощь Бьянки, даже распотрошил её походную аптечку и, чертыхаясь, старался остановить кровь.

— Контроль, — сказал я, когда оказался достаточно близко от него. — Вот что имел в виду Ланчия.

— Похоже на то, — ответил Реборн, а потом швырнул мне свёрнутый кнут. — Не забыл пока, как Дино учил тебя с этим обращаться?

Забыть что-то подобное было бы проблематично, даже с дырявой Тсуниной памятью, над которой я, между прочим, упорно работал. Лекция Дино о пользе подвижных ударных девайсов напоминала скорее разговор о флагелляции, как аспекте БДСМ, чем урок по использованию незнакомого типа вооружения, уж больно эмоционально он подходил к этому вопросу.

— Но не могу же я драться с Футой! — возмутился я, в очередной раз уворачиваясь от неловкого удара.

Хотя, у меня появилась идея – раз уж я не могу драться с «куклой», то что мне мешает атаковать кукловода? Не могу сказать, что я так уж хорош с кнутом, но не будет ли достаточно просто заставить его понервничать? Не ослабит ли это его контроль над Футой? Возможно, если бы у меня было больше опыта, я смог бы просто выбить этот проклятый трезубец из рук ребёнка, не слишком ему навредив, но сейчас…

До Мукуро я не добрался – Фута преследовал меня с невероятной настойчивостью. Я всегда был непоследователен, мог броситься спасать кого надо, и, в особенности, кого не надо, начиная от кошек, заканчивая случайными знакомыми. Фута «случайным» не был, но, как говориться, «своя рубашка ближе к телу», а вылечить потом синяки и ссадины будет не проблема, так что едва не пропоровшего мне спину парнишку я зацепил кнутом, но охватывающий удар, который должен был захватить только руку, замотал его чуть ли не с ног до головы, ибо я не рассчитал ни длину чёртового кнута, ни расстояние до Футы, ни скорость его движения. Короче, с точки зрения техники безопасности, меня следует изолировать от общества, а с точки зрения практической полезности – сойдёт и так, потому как от моих действий Фута не только уронил своё оружие, но и сам повалился на пол, в противоположную от трезубца сторону. Плохо только то, что он пополз мимо меня к этому самому трезубцу, с целеустремлённостью, достойной лучшего применения.

Я пнул трезубец подальше, поймал совершенно безумный взгляд Футы, вспомнил, как корёжило Ланчию во время его рассказа-исповеди, и всё стало предельно просто – я ухватил Футу за плечи, посмотрел ему в глаза и сказал:

— Это не твоя вина! Ты ни в чём не виноват!

Он вздрогнул, и в его глазах появился проблеск мысли, так что я продолжил:

— Мы все на твоей стороне, Фута! Не волнуйся! Пойдём с нами домой!

Фута схватился за голову, раскачиваясь и всхлипывая, а потом безвольно обмяк в моих руках, будто батарейку выключили, только уткнулся лицом в плечо и выдохнул: «Аники».

Я положил его на пол и повернулся к Мукуро, уже не такому безмятежному, как пару минут назад.

— Ну надо же... — протянул он с некоторым удивлением. — Разорвать мой контроль с первого раза!

— А тебе не кажется, что это жестоко – так обходиться с детьми?! — возмутился я.

Мукуро вперил в меня тяжёлый взгляд и я даже в полумраке бывшего кинотеатра увидел, что глаза у него разные.

— Член мафии будет говорить мне о жестокости? — спросил он с таким возмущением, будто я лично вырезал всю его родню, а теперь проповедую ему пацифизм. — Впрочем, чего ещё ждать от таких, как ты? А Фута... если бы он согласился сотрудничать сам, ему пришлось бы легче. Когда мы приехали в Японию, у нас почти не было зацепок, так что нам очень повезло, когда удалось его схватить. Вот только он сослался на омерту и отказался говорить и использовать свои способности... Боюсь, он и теперь не сможет ими пользоваться. Такая трагедия.

— Какая же ты лицемерная скотина, — искренне сказал я, понимая, что без своих способностей Фута никому не нужен, а я не смог обеспечить его безопасность.

— Не более чем ты сам, — пожал плечами Мукуро. — Разве не ты оставил одного из своих людей на улице, когда он потерял сознание? А другого оставил прикрывать спину, хотя он уже был тяжело ранен... ммм... думаю и того гордеца под номером один, ты отправил на разведку... или он сам пришёл? Впрочем, сейчас уже не важно... Мой план удался, и ты, будущий глава клана Вонгола, стоишь передо мной...

— Чёртов ублюдок! — рявкнул я, теряя над собой контроль. В некотором роде, он был прав, говоря обо мне такие вещи и, как бы я не оправдывался перед собой, в действительности... но кто виноват в сложившейся ситуации? Сам Мукуро и Девятый, отправивший детишек разбираться с уголовниками, пусть даже они не на много их старше.

Я бросился на Мукуро с кнутом, желая не просто побить его, а переломать ему кости, ударить сильно, с протяжкой, и ободрать кожу лоскутами, благо кнут был старый и немного рассохшийся, слишком шершавый, чтобы нанесённые им удары можно было считать безопасными.

— Ты и правда думаешь, что одолеешь меня? — спросил он, поднимаясь с дивана.

Когда он успел достать какую-то палку, больше всего напоминающую бо[2], я разглядеть не успел, зато прочувствовал, можно сказать всем телом. Кнут тут явно будет бесполезен, так что я позволил ему упасть на пол, а боли затопить сознание. Тёмное, пахнущее болотной гнилью озеро удовлетворённо булькнуло, а мои губы прошептали: «Я постиг, что путь самурая – смерть». Смерть была рядом, за поворотом, смерть стояла за плечом, смерть смотрела на меня, ждала меня в гости, и у меня оставалось последнее желание приговорённого. Пламя поднималось из глубин, выжигая болотную гниль, испепеляя страх, вину и раскаяние, плавя кости, вскипая в крови, обжигая ладони, но всё равно не могло прорваться наружу.

Я знал, как драться с человеком, вооружённым дзё[3], бо просто длиннее, другая дистанция, но суть та же. Наверное. Пламя сожгло лёгкую тень сомнения, и мне стало всё равно, это было не важно, ничего не было важно, кроме предстоящего боя. Пока я боролся с болью и пытался вызвать Пламя, Мукуро успел поднять свой трезубец и прикрепить к шесту. Плохо, но не смертельно. И только его глаз не давал мне покоя, синеватое Пламя горело в его правом глазу, Пламя Предсмертной Воли.

— Видишь это? — улыбнулся Мукуро. Должно быть, про пламя я сказал вслух и он даже был столь любезен, что пояснил мне. — Это четвёртый путь, дарующий способности к рукопашному бою. Знаешь ли ты о шести путях реинкарнаций?

— Ты имеешь в виду цикл смертей и перерождений? — спросил Реборн с явным напряжением в голосе. — Мир нарка, мир голодных духов, мир животных, мир асур, мир людей, мир богов. Ты об этом говоришь?

— Да, и моё тело помнит их все. Шесть путей, шесть невероятно могущественных навыков...

— Если это правда, то ты монстр, — категорично заявил Реборн, на что Мукуро лишь рассмеялся.

— Не тебе говорить об этом, Аркобалено – проклятый младенец, — а потом Мукуро повернулся ко мне и сказал:

— Сейчас я покажу тебе мой следующий навык...

Мы стояли достаточно близко друг к другу, глядя глаза в глаза, а почти зажжённое Пламя Предсмертной Воли обострило моё зрение и я увидел это – радужка его правого глаза была не просто другого цвета, красного, как у альбиноса, вместо зрачка у него был иероглиф, и ён – «четыре» сменился на ичи – «один».

— Давай начнём, — предложил он с усмешкой и стукнул основанием своего трезубца по полу.

Доски затрещали, будто взрываясь изнутри, будто из-под пола наружу рвалось что-то запредельное, сам Мукуро с пафосном видом вознёсся к потолку на одном из обломков, а все остальные полетели в проломы куда-то вниз, судя по жуткому жару и всполохам пламени, в адское пекло. Это было так сюрреалистично, так бредово, что просто не могло быть правдой. Хотя, не мне говорить о бредовости, я умер, но всё ещё жив, одно это уже само по себе говорит о многом. Но это же Рокудо Мкуро, и единица в его глазу – Путь нарка, то есть ада, страдания и беспомощность, согласно буддистским учениям. Иллюзии и кошмары – вот какие навыки мог дать ему этот мир. А раз это всё иллюзия...

— Ложки нет, — сказал я, поднимаясь на ноги и переставая цепляться за свой обломок пола. Мир вокруг меня выцветал, терял реальность, все эти камни и лава далеко внизу теперь больше походили на спецэффекты в не самом качественном фильме. — Люди верят в то, во что хотят верить, или же в то, чего боятся.

— В сущности, всё верно, но при чём тут ложка? — спросил Реборн, и одновременно с этим последние следы иллюзии исчезли.

— Ну, это из фильма, — пожал я плечами, пытаясь вспомнить, видел ли Тсуна «Матрицу». — Сейчас важно не это.

— Видеть сквозь иллюзии... вы оба действительно интересны, — заметил Мукуро. — Путь ада – уничтожение разума бесконечным кошмаром. Мне только не очень понятно... Скажи, Аркобалено, а ты разве не будешь драться?

— Это против правил, — сказал Реборн. — Я репетитор Тсуны. Кроме того, мне не нужно ничего делать, по крайней мере, пока ты не победил моего ученика.

— Правила? — ухмыльнулся Мукуро, и единица в его глазу сменилась тройкой. — Традиционный ответ члена мафии. Но тем лучше для меня.

Не знаю, что он сделал, но внезапно повсюду возникли змеи, множество здоровенных извивающихся и шипящих змей. Путь животных? Самое время пожалеть, что я не Гарри чёртов Поттер и не умею так же классно шипеть.

— Это не иллюзии, ты ведь видишь? — насмешливо спросил он. — Человек, прошедший через смерть, способен призвать живых существ.

Его слова о взаимосвязи смерти и подобных способностей были довольно любопытны, но я решил подумать об этом как-нибудь в другой раз, пока меня волновало другое. Змей было слишком много, и мне приходилось изрядно постараться, чтобы не коснуться или не наступить ни на одну из них. Было бы здорово спалить их всех дотла, но это умение мне пока было недоступно... Спасение пришло совершенно внезапно – откуда-то прилетела тонфа, выбив у Мукуро из рук трезубец и нарушив его сосредоточение, тем самым отправив всех этих змеюк туда, откуда их призвали.

В дверях зала появились Гокудера и Хибари, стоящие практически в обнимку, поддерживая друг друга, все в крови, но живые и всё ещё стоявшие на ногах. И Хаято улыбался так счастливо, что я просто не мог не улыбнуться в ответ.

Правда, Хибари практически сразу же стряхнул Гокудеру со своего плеча и пошатываясь поплёлся в сторону Мукуро с одной тонфой, зажатой в правой руке.

— Новые участники? — выгнул бровь Мукуро. — Чем это там Чикуса внизу занимается?

— Он прилёг отдохнуть, — ухмыльнулся Хаято. — Он так сильно устал, что может быть уже никогда не встанет.

Он сполз вниз, устроившись на корточках и прислонившись спиной к стене, судя по всему, ему сильно досталось. Хибари тоже выглядел неважно – левая рука безвольно свисала вдоль тела, изодранная рубашка была в крови и ноги подкашивались, но он всё равно медленно но упорно шёл вперёд. За несколько шагов до Мукуро он остановился, поднял голову и спросил его:

— Ты готов раскаяться?

Надо признать, выглядело это весьма впечатляюще, но Мукуро не оценил.

— Пожалуйста, не вставай между мной и Вонголой, — сказал он с улыбкой. Иероглиф в его глазу снова сменился на четвёрку, и я понял, что дело плохо. — Ты вообще не должен на ногах стоять. Сколько костей я тебе сломал?

Сошлись мы практически одновременно – тонфа Хибари ударила по древку трезубца, тогда как я всё-таки залепил Мукуро куда-то в бок кулаком.

— Не мешай! — зло прошипел Хибари. — Я хочу сам его убить!

— Ты уверен? — спросил я, уворачиваясь от трезубца и хватаясь за нижнюю часть древка. Вырвать из рук не вырву, но равновесие испоганю. — Ты серьёзно ранен.

— Не лезь! — ещё злее рявкнул он, едва не снеся мне голову тонфой. Похоже, его действительно лучше не трогать, хотя мне это и не понравилось. Моё Пламя вроде бы было со мной, пусть я и чувствовал его то сильнее, то слабей, но я не был ранен, в отличии от Хибари, так что мои шансы были довольно неплохи. И всё же, как говорится, есть битва, чтобы сохранить жизнь, и есть битва, чтобы сохранить гордость, я понимал это.

— Это глупо, — сказал Мукуро. — Если бы ты не был ранен, исход нашего поединка был бы неясен, но сейчас... Я не могу тратить на тебя время.

Пламя Предсмертной Воли, появляющееся в глазу Мукуро, когда он использовал четвёртый путь, исчезло, а значит он сменил используемую способность. А потом... прямо под потолком расцвела сакура. Это действительно было очень красиво, но ведь Хибари был отравлен этой весной!

Никто не ждал, что вместо того, чтобы повалиться от слабости, Хибари со всей дури, которой у него не мало, вмажет Мукуро по рёбрам, обеспечив тому как минимум пару трещин, а то и переломов.

— Ты такой наивный, — фыркнул Гокудера, всё ещё сидевший у стены, и потряс маленьким бумажным пакетиком. — Я взял это у Шамала, когда уходил, противоядие от синдрома дезориентации сакурой.

Судя по выражению лица Мукуро, он такого не ожидал, причём настолько, что пропустил несколько последующих ударов. Хибари рычал, не хуже какого-нибудь зверя, и бил Мукуро с таким явным удовольствием, что я действительно понял, что здесь немного лишний. Так что когда тот потерял сознание, испытал некоторое облегчение, хотя и не мог поверить, что всё закончится так просто.

Хибари упал без сознания практически следом за Мукуро, я едва успел его поймать и отволок его к стене, даже попытался усадить поудобнее.

— Ты как всегда был совершенно бесполезен, — завил Реборн.

— Возможно, — вынужден был признать я. — А может быть ещё не конец.

— Что ты имеешь в виду? — тут же напрягся репетитор.

— Если ты чего-то не видишь, это не значит, что этого нет. Если у тебя паранойя, это ещё не значит, что за тобой никто не гонится, — назидательно заявил я, искренне надеясь, что всё же не прав. Но это не помешало мне направиться к Мукуро, даже если он действительно без сознания, то связать его всё равно не помешает. Просто на всякий случай.

Гокудера поднялся на ноги и пошёл вслед за мной, периодически прижимая ладонь к груди, так что мне захотелось его обнадёжить:

— Чем быстрее всё закончится, тем раньше мы попадём в госпиталь, вам всем нужна медицинская помощь...

— Не беспокойся об этом, — сказал Реборн, и мы повернулись к нему. — Медицинская команда Вонголы уже в пути.

Я хотел было спросить, не могли ли сюда прислать не медицинскую команду, а какую-нибудь «команду зачистки», или как она у них называется, чтобы они разобрались с этой байдой вместо нас, как услышал:

— Медицинская команда не потребуется, потому что никого не останется в живых.

Мукуро выглядел всё ещё довольно неважно, но пистолет в его руке не дрожал и это было не очень хорошо.

— Вот ублюдок! — крикнул Гокудера, снова попытавшийся заслонить меня собой, но это не имело смысла, потому, что Мукуро рассмеялся и приставил пистолет к своему виску.

— Аривидерчи, — сказал он, прежде чем нажать на курок.

Грянул выстрел и его тело упало на пол бесформенной кучей.

— Он правда это сделал? — удивился Хаято.

— Вероятно, решил, что лучше умереть, чем попасть в плен, — предположил Реборн, пожав плечами.

Было очень соблазнительно согласиться с этим, но…

— Ты можешь потом сказать, что у меня паранойя, но это не может быть так просто.

Реборн вопросительно посмотрел на меня, и я попытался объяснить так, чтобы не сказать лишнего, но и выглядеть убедительно. Я нервно запустил руку в волосы на затылке и затараторил, радуясь, что как раз недавно читал о буддизме:

— Первый путь – путь ада, иллюзии и кошмары, мы это видели. Четвёртый путь – асура, а это мир эго, сражений за малейшее преимущество, так что способности к рукопашному бою вполне логичны. Третий путь – животных, способность призвать их себе, да… а остальные три? Он сказал, что приобрёл шесть навыков, пройдя все перерождения! Второй мир – голодных духов, что за способности он даёт? А мир людей? Мир богов?

Закончить я не успел, Бьянки, прежде лежавшая без сознания, зашевелилась, а я зажал рот, чувствуя, что меня буквально мутит от дурных предчувствий, это было практически физическое ощущение, слишком яркое для простого предупреждения Гипер-интуиции.

— Ох, — тяжело вздохнула она, пытаясь сесть, а потом посмотрела на Гокудеру. — Ты ведь подашь мне руку, правда, Хаято?

— Я должен? — Гокудера скривился, одновременно недовольно и смущённо. — Ну ладно, только сегодня.

Это не было ни колючей проволокой, ни боевой тревогой, в этот раз было чёткое понимание, которое вырвалось из меня грубым:

— Не подходи к ней, Гокудера-кун!!!

Бьянки повернулась ко мне с лёгкой улыбкой, так не вяжущейся с тем, как она должна была отреагировать на мои слова.

— Что не так? Или ты хочешь сам помочь мне?

К сожалению, Гокудера понял меня совсем не так, потому что подошёл к сестре, сказав:

— Всё хорошо, босс. Я не так уж сильно ранен, так что всё в порядке.

Он протянул ей руку, но она внезапно потянула его на себя и ударила его тем самым трезубцем, полоснув по щеке.

— Эй! Что ты делаешь? — тут же возмутился Гокудера, отшатываясь от сестры, но это было уже не важно – трезубец ранил его, и, если я всё правильно помню, это очень плохая новость.

— Что со мной? — растерянно сказала Бьянки, удивлённо смотря на оружие в своих руках, а потом приложила руку к голове, будто та кружилась, и она пыталась это остановить.

— Что ты делаешь? — спросил у неё Реборн, непривычно ласково похлопывая её по руке. — Приди в себя, ты же на самом деле не хотела навредить своему младшему брату?

— Я сделала что?... — всё так же потерянно спросила она, а потом странное чувство, что я только что испытывал, вернулось ещё сильней. Я крикнул «Реборн!» пытаясь его предупредить, но он и сам успел увернуться от её внезапного удара.

— Это становится проблемой, — задумчиво сказал он, отпрыгнув подальше от девушки.

— Может быть, она проклята? — предположил Гокудера. — Тогда надо просто изгнать из неё злого духа!

— Это не Бьянки, — с трудом выдавил я. Гокудера тоже был ранен, а значит, представлял для меня угрозу. Осознавать это было чертовски больно, особенно сейчас, пока он ещё не под контролем и всё ещё был собой, а я вынужден был опасаться его, отстраняться, отходить дальше. — Это Рокудо Мукуро.

То, что сейчас было Бьянки, рассмеялось тем самым фыркающим смехом, а потом она посмотрела прямо на меня.

— И так, мы снова встретились, — улыбнулась она, и я увидел, что глаза у неё теперь такие же, как у Мукуро, точнее, только правый глаз, и цифра в нём сейчас – шестёрка. Путь Дэва? Да причём тут вообще боги? — У меня остались незаконченные дела, так что мне пришлось вернуться из глубин ада...

Звучало весьма зловеще, тем более что из раны Бьянки всё ещё текла кровь, ей нужна была медицинская помощь, но не было и шанса, что хоть кто-то её получит, пока мы не разберёмся с Мукуро, по-настоящему разберёмся.

— Оставьте её на меня! — крикнул Гокудера и сложил пальцы для кудзи-кири и затараторил: — Рин-пё-то-ся-кай-дзин-рэцу-дзай-дзен![4]

Это было чертовски на него похоже, он всегда интересовался всевозможной мистикой, и если бы оммё-до[5] действительно помогло, я бы ударился в религию, но это было бы слишком просто. И я совершенно ничего не понял, когда Бьянки повалилась на пол, ведь не могло же заклинание подействовать?

— Неужели сработало? — удивился я, а потом с откровенной паникой обернулся к Гокудере.

— Позволь мне закончить, — с улыбкой сказал он, но... я чувствовал, что это уже не Хаято.

— Мукуро! — зло прорычал я, отшатываясь от удара.

— Удивительно, — протянул он. — Первый раз кто-то с первого взгляда способен ощутить, что я овладел кем-то.

Фраза звучала предельно двусмысленно и от того злила меня ещё больше, хотя это было довольно сложно. Нужно было срочно сделать что-нибудь, пока не стало слишком поздно. Например, вырубить Гокудеру, аккуратно, но надолго, чтобы Мукуро был вынужден вернуться в собственное тело. Убивать его не стоило, но я не собирался быть с ним мягким, не после всего, что он уже успел натворить.

— Пуля Контроля была запрещена, — внезапно сказал Реборн. — Где ты достал её?

— И тут Пуля... — буркнул я. — А я ведь говорил, что с его самоубийством не всё так просто.

Реборн откровенно скривился и сказал:

— Пуля Контроля – изобретение семьи Эстарнео. Она позволяет контролировать разум захваченного человека. Чтобы её использовать, нужно не только обладать сильным духом, но и иметь глубокое родство с пулей. Использование таких пуль запретили, потому что это бесчеловечно.

— Это нельзя сравнить с контролем разума, — возразил Мукуро. — Это не только разум, но и полное управление телом. От макушки до кончиков пальцев, всё в моей власти. Другими словами, теперь это тело – моё.

Кажется, Мукуро очень забавляла сложившаяся ситуация. То, что он говорил, а тем более как... то, как он провёл ногтём по шее Гокудеры, раздирая её в кровь... я действительно готов был убить его, даже если это значило, остаться без иллюзиониста впоследствии.

— Теперь твой черёд быть под управлением, Десятый Вонгола, — ехидно закончил он, глядя как я бешусь.

— Так значит, это и есть твоя настоящая цель? — спросил Реборн.

— Нет, это не цель, это средство, — довольно зажмурился он. — Как только я получу тело молодого мафиозного босса, начнётся моя месть.

— Моё тело? — не выдержал я. — Нет уж, кажется, я понимаю, почему эта Пуля была запрещена. Пусть даже мы и мафия, то, что мы делаем – по собственной воле. Даже если на нас давят другие люди или обстоятельства – итоговое решение всё равно наше. И дело не только в свободе воли – сейчас тебе нужно тело мафиози, завтра – президента... У такой силы слишком мало ограничений.

— Смешно, — сказал Мукуро в теле Гокудеры, а потом кинул трезубец себе же, но уж в теле Бьянки. — Мафиози будет ратовать за свободу и равенство! А что ты скажешь теперь?

Трезубец полоснул по плечу бессознательного Хибари, и он, пошатываясь, двигаясь как сломанная марионетка, пошёл ко мне, замахиваясь тонфа. Смерть ждала меня повсюду, мне даже ничего не пришлось говорить, чтобы снова почувствовать Пламя совсем рядом, так что я смог увернуться от удара и предельно аккуратно ударить ребром ладони по его шее, а потом, уже второй раз за день, я попытался уложить Хибари на пол.

— Не ты ли только что говорил о том, что я жесток? — усмехнулся Мукуро губами Бьянки. — А теперь бьёшь своих же друзей...

— Уж лучше он спокойно полежит без сознания, чем ты будешь управлять им, — зло сказал я. — Менее травматично.

— Ну, — протянул Гокудера. — Его телом всё равно больше нельзя пользоваться, слишком уж оно пострадало...

Они с Бьянки подходили ко мне с двух сторон, явно собираясь атаковать одновременно, да ещё и Какимото ввалился в дверь, держась на ногах нетвёрдо и, судя по всему, не самостоятельно.

— Управлять сразу тремя людьми... — удивился Реборн. — Никогда не слышал о таком.

— О, — довольно протянул Гокудера. — Это ещё не всё!

Динамитные шашки и иглы из йо-йо полетели практически одновременно. И мне и Реборну едва-едва удалось уйти от атаки.

— Тебе лучше позаботиться о собственной жизни, Аркобалено, — сказал Чикуса, снова запуская своё оружие.

Ситуация становилась действительно критичной – без нормального использования Пламени, я не смогу противостоять стольким противникам одновременно, тем более, что Мукуро может использовать их собственные навыки. А Пламя не может прорваться изнутри без Пули, пока оно способно только выжечь мне мозги, если так будет продолжаться. Без Пули и без Леона у нас нет практически никаких шансов, а тот всё ещё напоминал кокон.

Уходя от очередной волны взрывов, отчаянно кашляя и пытаясь закрыться от летящих отовсюду камней и обломков досок, я ухватился за эту мысль. Если Леон сейчас кокон – то что за бабочка оттуда вылупится?


--------------------------------
[1] «Утопающая в зелени Намимори. Не большая и не маленькая, средняя – самая лучшая…» – фрагмент гимна средней школы Намимори.
[2] Бо (яп. 棒: ぼう ) – длинный посох (180-270 см) из дерева или бамбука, иногда из металла либо обшитый металлом. Используется в боевых искусствах в качестве оружия.
[3] Дзё (яп. 杖 дзё: ) – лёгкий, гладкий деревянный шест, длина (наиболее часто 128 см) зависит от вида боевого искусства, толщина (24-30 мм) – от школы и личных предпочтений. Используется в качестве оружия во многих японских боевых искусствах, также есть отдельное искусство владения дзё – дзёдзюцу (яп. 杖術 дзё:дзюцу, «искусство шеста»)
[4] Кудзи кири (яп. 九字切り «девять символических сечений») – практика использования жестов, слова – базовое заклятье изгнания духов
[5] Оммё-до (яп. 陰陽道 оммё:до:, учение об инь и ян) – традиционное японское оккультное учение. К умениям оммёдзи относят всевозможные гадания, изгнание злых духов и защита от проклятий.