Как говорится, ни что не предвещало беды – Реборн ушёл куда-то с самого утра, я валялся на кровати, слушал музыку и читал учебник литературы, в общем, наслаждался жизнью, как только мог. Вообще-то, я собирался пойти в интернет-кафе и попробовать заказать себе пару книг, но после утренней пробежки у меня болело всё, что только могло болеть, а также то, что болеть не могло в принципе – Реборн, как я и опасался, решил проконтролировать мои занятия. А бегать с пятилетним ребёнком на плечах – то ещё развлечение, особенно, когда и сам-то пока не слишком хорошо справляешься. Так что прогулка должна была подождать до вечера, по крайней мере, в тот момент я полагал именно так.

Потому что мне бы никогда не пришло в голову, что мой, с позволения сказать, репетитор приволочёт домой Сасагаву. Все мои трепетно взлелеянные мечты об удачном выходном полетели в тартарары.

Очаровательная наглость, с которой она появилась здесь, снова неприятно напомнила мне Лару – она всегда приходила, когда хотела и никогда не предупреждала, перед тем как пропасть не неопределённое время.

Длинный ноготь, выкрашенный в нежно-розовый цвет и с какими-то стразиками у кончика, утыкается мне в грудь.

— Ну, Вань, не будь таким букой, — надувает губы Лара, но на меня это больше не действует. — Как будто это имеет какое-то значение. Ты ведь знаешь, что такое «брак по расчёту»? Вот это он и есть. Это же совершенно не важно, главное, что мы любим друг друга…

— Любим? — я отталкиваю от себя её руки, у меня начинается нервный тик, и я себя почти не контролирую. — Если «любим», то почему ты выходишь замуж не за меня?

— Милый, ты чудесный и замечательный, но на что бы мы тогда жили? — она недоумённо распахивает глаза. — А так, если всё пойдёт по моему плану, к тому моменту, как ты окончишь институт, у нас будет возможность купить квартиру, я буду приезжать, когда смогу и…

— Лара, — вздыхаю я. — Какая же ты циничная тварь!

— Вот только не надо снова начинать! — её возмущению просто нет придела. — Я уже наслушалась от тебя этого бреда. Лучше помоги мне подобрать причёску и макияж. Я сейчас найду фотографию платья…

У Лары был такой же взгляд – невинная наивность, только ещё умеренно-мягкий макияж и идеальные «стрелки» серым карандашом. К выпускному классу Сасагава вполне может начать краситься так же, а мне ведь надо делать вид, что эта девушка мне нравится…

— Я и не знала, что Тсуна-кун здесь живёт, — сказала она, оглядывая мою комнату. Да уж, у нас с Реборном шикарный бедлам – сразу видно, что два мужика живут: стопка книг и учебников у кровати и частично под ней; диски с музыкой и играми россыпью вокруг телевизора и проигрывателя; куча ручек и карандашей вперемешку со школьными тетрадями на столе и вокруг него; целый арсенал оружия возле небольшой тахты в углу; а также куча еды, разной степени съеденности. Ну, ничего, любуйся, бывает и хуже, например, один мой знакомый ещё по прошлой жизни сисадмин имел привычку хранить под кроватью стаканчики из-под йогурта, а во вскрытом системном блоке – пакет с чипсами, про пустые и полупустые бутылки я вообще молчу. Так что смотри, Сасагава, смотри, ужасайся и никогда больше сюда не приходи.

— Кёко-тян? — я попытался изобразить восторг, но вряд ли вышло качественно, потому что Реборн покосился на меня с подозрением.

— Я попросил её пойти со мной, чтобы вернуть деньги, — пояснил он появление девушки. — Сегодня я решил посетить кофейню, но забыл дома кошелёк, а эти странные люди не стали обслуживать меня в кредит.

— Ой, не стоило беспокоиться, — Сасагава с милой улыбкой приняла деньги, предварительно усевшись за низкий чайный столик. Типа такой намёк – я никуда не уйду, и что мне с ней теперь делать? Вполне возможно, что она хорошая девочка и всё такое, и совершенно не виновата, что из-за неё меня всего корёжит.

— Чувствуй себя как дома, не зря же ты пришла, — продолжил своё чёрное дело Реборн.

— Спасибо, но я так удивлена, никогда бы не подумала, что такой прелестный ребёнок младший брат Тсуны-куна, — Сасагава сама непосредственность, но у меня уже начало ломить скулы от натянутой улыбки, а я всё никак не мог придумать повод вежливо выставить её из дома.

— Я не его младший брат, я его репетитор, — невозмутимо поправил её Реборн, видимо, ожидая, как я на это буду реагировать. Честно говоря, мне совершенно плевать, что она подумает, поэтому, поймав вопросительный взгляд девушки, я просто пожал плечами.

— Вот оно как? Вы так хорошо ладите! — радостно улыбнулась она, видимо, решив, что это у нас такая игра. — Я давно не виделась со своими родственниками, так что завидую тебе. В последнее время ты меня удивляешь…

Не знаю, что она там хотела сказать, как в комнату вошла моя-чужая мама с тремя кружками чая на подносе.

— Привет, добро пожаловать, я мама Тсуны, — провозгласила она, ставя поднос на столик между нами.

— Здравствуйте, я – Сасагава Кёко, приятно познакомится, — тут же отреагировала девушка.

— Наверное, тяжело быть девушкой моего бесполезного сына? — заявила Нана. Мда, я всё больше понимаю, почему Савада решил отсюда слинять, когда родная мать относиться к тебе так, да ещё и открыто заявляет такое при первой же встрече…

— Мам!!! — негодующе вскрикнул я, как только обрёл дар речи, после такого-то объявления.

Сасагава, кажется, тоже была шокирована подобным и попыталась что-то возразить, но не успела вставить ни слова.

— Чувствуй себя как дома, не буду вам мешать, — протараторила мама и захлопнула за собой дверь. Вот и попили чайку, называется, хорошо хоть я не намерен встречаться с Сасагавой, а то пришлось бы срочно выдумывать какое-нибудь объяснение.

— Прости, она всегда делает поспешные выводы! Я потом с ней разберусь, — уверил я девушку и подумал, что и в правду стоит поговорить с ней, а то мало ли что она ляпнет в следующий раз?

— Х-хорошо, — всё ещё пребывая в шоковом состоянии, согласилась одноклассница. Нужно как-то разрядить обстановку, и я предложил:

— Да, кстати, может во что-нибудь сыграть?

— Как на счёт этого? — продемонстрировал нам револьвер Реборн. Вот уж не было печали, я даже не мог представить, что могло прийти ему в голову, поэтому попытался заранее его остановить:

— Стой, что ты собираешься делать? Ты же не собираешься заставить нас стреляться? — выкрикнул я полный бред, к счастью «автопилот» работал стабильно, регулярно выдавая нужные реплики и спасая меня от бессмысленных попыток лицедейства.

— Конечно же, нет. Русская рулетка! — гордо провозгласил киллер, и тут же пояснил: — Это игра, в которой пистолет заряжают одной пулей, раскручивают барабан, приставляют дуло к своему виску и стреляют. Это игра с удачей на жизнь!

Да уж, а я-то думал, почему вместо своего обычного пистолета, который каким-то запредельным для моего понимания образом периодически маскируется под хамелеона, он достал этот антиквариат.

— Ну и кто на такое согласится? — скептически поинтересовался я. — Я – точно нет! Во-первых, Кёко-тян...

Но меня прервали, едва я только начал:

— Звучит заманчиво!

Немного поборовшись желанием изобразить знаменитое «рука-лицо», я просто тяжело вздохнул. Сасагава, какая же ты наивная дура! А если нет, то мне тем более стоит держаться от тебя подальше.

— В нём не настоящая пуля, так что это безопасно, — уверил нас Реборн, продемонстрировав нам безобидную хлопушку: из дула револьвера вылетела какая-то пёстрая хреновина, радуя девушку.

— Ух ты, как мило, — Сасагава принялась ловить руками летающие в воздухе конфетти и рассмеялась. «Твою бы энергию, да в мирных целях…» — подумал я, смотря на это представление.

— Эй, ну давай же, Тсуна-кун, — Сасагава схватила меня за рукав и потянула к себе. Кажется, я уже готов ввязаться в любую авантюру, лишь бы держаться от неё подальше.

— Хорошо, сыграю, — послушно согласился, но ощущение явственного подвоха меня не отпускало, наоборот, оно похоже на колючую проволоку, стягивающую грудь. Это и есть Гипер-интуиция? Но на что она так реагирует? На Сасагаву, или на безумные идеи Реборна?

— Кто первый? — хищная ухмылка совершенно не адекватно смотрится на детском лице, но моя одноклассница этого не заметила.

— Я! — как в классе подняла руку Сасагава, нетерпеливо подпрыгивая на подушке и чуть не опрокинув свою чашку.

— Хорошо, Кёко, — согласился Реборн, как будто именно этого и ожидал, и протянул ей пистолет, держа его за дуло.

— Ух ты, я так волнуюсь! — доверительно прошептала мне на ухо Сасагава и покраснела. О, все синтоистские боги, спасите меня от неё!

Она почему-то приставила пистолет к середине лба, а не к виску, зажмурилась и сказала:

— Бах!

Но не конфетти, ни прочей гадости не появилось, она упала на ковёр, безвольно раскинув руки, а я, какой-то частью своего сознания почувствовал облегчение. Быстро, однако, местные боги выполняют просьбы! Но потом до меня дошла кошмарность ситуации – ей же всего тринадцать, вся жизнь впереди. Да, она меня раздражала, но только по тому, что напоминала о неприятном прошлом, а так – вполне милая девочка, в чём-то даже могу понять Саваду, втрескавшегося в неё по уши, я ведь тоже был без ума от Лары целых три года. А теперь она мертва… из-за какой-то нелепой шутки. Неужели это так просто, взять, и убить человека?

— Что ты натворил! — я схватился за голову и в панике смотрел на своего репетитора. — Что мы теперь с трупом делать будем?

Я осёкся, но Реборн всё равно посмотрел на меня хитрым взглядом.

— Я зарядил Возрождающую Пулю, — чуть усмехнулся он, поправляя шляпу. — Так что, если она о чём-нибудь жалела перед смертью, то ещё может ожить…

— Не думаю, что ей есть о чём жалеть, — сказал я немного нервно. Чёрт, почему все вокруг, начиная с меня самого, норовят откинуть копыта?

Как оказалось, я был не прав – Сасагава всё-таки открыла глаза, на её лбу загорелось почти прозрачное желтоватое пламя, и она встала на ноги.

— Невероятно, она такая спокойная в Гипер-режиме, — пробормотал я, смотря как она, чуть покачиваясь, куда-то пошла, а потом спохватился: — Ей же нельзя в таком виде выходить на улицу! Мало ли, что придёт ей в голову в таком состоянии.

Я бросился вслед за ней вниз по лестнице и догнал уже при входе на кухню.

— Тётушка, то, что вы сказали ранее – непростительно, — заявила Сасагава, хлопая ладонями по столу, от чего тот тут же развалился на части. — Я прошу вас забрать свои слова обратно несмотря ни на что! Я зла! Вы вешаете ярлыки, не разбираясь, правда это, или нет…

Сасагава разносила кухню, я же пребывал в полном ахуе:

— Не могу поверить, что её так разозлили мамины слова… — пробормотал я себе под нос, смотря на это феерическое зрелище.

— Конечно же, — усмехнулся Реборн, явно довольный своей выходкой.

— А теперь возьмите свои слова, про бесполезного сына назад! — орала Сасагава, схватив мою-чужую маму за бретельку её вечного фартука. Да уж, не ожидал я такого поворота событий…

— Что же делать? — спросил я, пытаться остановить девушку сейчас почти бессмысленно, да и как объяснить ей и маме это безобразие?

— Выбора нет, — заявил Реборн, открывая какой-то громоздкий чемодан. — Придётся использовать это – однотонный возврат.

— Это же просто молоток! — сказал я, скептически рассматривая что-то, напоминающее резиновую кувалду.

— Но он весит тонну, — совершенно серьёзно возразил репетитор.

— Что же это за сплав такой? — меня это заинтересовало и с профессиональной точки зрения, хотя… О профессии можно уже забыть, тут, скорее всего, придётся изучать экономику. — Только не говорим мне...

— Ладно, не буду, — покладисто согласился этот ненормальный и тут же с размаху ударил Сасагаву по затылку. Потрясающая логика у человека, я считаю, но это каким-то образом, сработало – девушка упала, по полу кухни, среди осколков посуды и ошмётков еды, покатилась пуля, а Пламя погасло.

— Однотонный возврат может извлечь из организма возрождающую пулю, — поясняет он мне. — Правда, подвергшийся его воздействию, не будет ничего помнить, и она будет думать, что ей всё приснилось.

— Отлично, тогда, почему ты не сделал этого сразу? — удивляюсь я. Нет, правда, зачем был нужен весь этот погром и лишние проблемы, если её можно было просто приголубить ещё на выходе из комнаты?

Я помог Нане встать на ноги, подвинул ей чудом уцелевшую табуретку. Нужно было ещё придумать, как ей всё это объяснить, но она просто отмахнулась от моей помощи, достала откуда-то совок и принялась за уборку. Героическая женщина, если бы ещё и язык умела держать за зубами – цены бы ей не было.

Сасагаву мы с Реборном уложили на диван в гостиной, накрыли каким-то пледом, и вернулись в комнату.

— Ну и зачем ты это устроил? — спросил я, как только за нами закрылась дверь.

— Я просто хотел кое-что проверить, — невозмутимо заявил он, усаживаясь за стол и подвигая к себе кружку с давно остывшим чаем. — Но она не подходит – слишком слабое Пламя. К тому же, у тебя на неё странная реакция – сначала я подумал, что ты без ума от Сасагавы, зря, что ли побежал признаваться ей в любви, когда я выстрелил в тебя первый раз, а теперь ты ведёшь себя так, будто её общество тебе неприятно.

— Можешь считать, что от твоего выстрела мне мозги на место встали, — я попытался придумать нормальное объяснение, но всё равно получилась какая-то ерунда. — Мы с Мочидой подрались, я победил и теперь она моя? Какой-то бред, если честно. У меня нет ни малейшего желания быть с девушкой, которая запросто уйдёт к другому, если я однажды проиграю.

— Разумный подход, — ухмыльнулся Реборн. — То, что надо, для будущего главы клана. Только запомни – у тебя нет права проигрывать, я здесь, чтобы научить тебя побеждать.

Судя по его взгляду, мне стоило придумать другое объяснение, если мне ещё дорого здоровье.



Когда Савада первый раз предложил пойти к нему в гости чтобы позаниматься, Гокудера был рад. Ещё бы – если он нужен боссу, значит выбранная линия поведения правильная, так держать. Когда же выяснилось, что помощь ему не то что бы сильно нужна, просто вдвоём веселее, Хаято заподозрил подвох. Когда же в третий его визит на кухне уже был накрыт стол, он даже не знал, как на это реагировать. С одной стороны, получается, что босс заботится о нём, с другой – считает, что Гокудера сам не в состоянии справится с этой задачей, с третий же Савада был совершенно прав: готовить он не умел и не любил, а тратить деньги на что-то, кроме самых дешёвых готовых обедов не считал нужным.

Отказывать же боссу Гокудера не полагал возможным в принципе, поэтому каждый день после уроков они вместе шли домой к Саваде, где его матушка хлопотала у плиты и смущала всех своими комментариями. Чего стоило только одно её заявление: «Ох, ты такой худой, Гокудера-кун, как будто тебя никто не кормит». Она подкладывала всем добавки, настаивала, чтобы они обязательно съели то или иное блюдо – «в салате много витаминов», «кушайте рыбу – фосфор полезен для мозга», «вот курочка, в ней много белков». Хаято было сложно к этому привыкнуть, но он улыбался и благодарил, благодарил и улыбался.

Потом они сидели за низким столом в комнате Тсуны и делали уроки, у Гокудеры затекали ноги, поскольку он совершенно не привык сидеть на полу, но он старался не показывать этой слабости. Иногда Реборн тоже присутствовал, иногда – нет.

Сегодняшний день ничем не отличалось от предыдущих – они вдвоём сидели за этим проклятыми низким столиком, учебник математики лежал боком, чтобы оба могли в него заглядывать, а рядом стояло большое блюдо с печеньем из рисовой муки, поэтому все тетради были засыпаны крошками. Но Гокудера, как обычно проверив правильность решения задач, наконец-то решился задать некоторые мучившие его вопросы.

— Всё правильно, кроме самих расчётов, Вы опять делаете ошибки в вычислениях, мне исправить?

— Да нет, оставь так, — отмахнулся Тсуна, забирая у Хаято тетрадь и убирая в школьную сумку.

— А как же оценки?

— Долгое время я, можно сказать, совсем не учился... — побормотал Савада, чуть прикрыв глаза. — Так что и это сойдёт.

— Всё равно не понимаю, — буркнул Гокудера, меняя учебник по математике на задачник по физике. — Арифметика гораздо проще, чем то, что мы сейчас проходим, почему Вы делаете в ней столько ошибок, Джудайме?

— Как раз потому, что когда все учились считать, я страдал любой другой фигнёй, лишь бы не учёбой, — фыркнул Савада. — Понимаешь, я раньше никогда не старался, вообще. Сейчас вот только начал пытаться что-то делать.

Он немного помедлил, но всё же продолжил:

— Я думал, почему всё именно так... Мама, она хорошая, честно, только... Всегда слишком заботилась. Когда я был маленьким, она буквально тряслась надо мной, но при этом ничего от меня не ожидала. Если у меня что-то не получалось с первого раза, то потом просто не было причин продолжать попытки – её реакция была такова, что у меня не оставалось никакого стимула. «Ах, мой неуклюжий», «какой же ты неловкий», и всё в таком духе. Недавно ко мне заходила Сасагава, так мама сказала ей: «Наверно тяжело быть девушкой моего бесполезного сына?», представляешь? Какая уж тут мотивация. А когда появился Реборн... Уж он-то кого угодно замотивирует, но не это главное. Хочу я того, или нет, но на меня ляжет огромная ответственность. Впервые от меня чего-то ждут – чем не повод начать стараться? А учёба... Это не так сложно, как мне когда-то казалось, а для расчётов, если уж они так нужны, можно использовать калькулятор.

Эта внезапная откровенность шокировала Гокудеру. Когда он ещё только готовил документы для переезда в Японию: оформлял паспорт на японскую фамилию матери, подбирал кандзи для записи имени, у него был один единственный листок с описанием контракта, где говорилось о наследнике клана Вонгола, который только недавно узнал о своей причастности к мафии. Но тогда Хаято даже не подозревал, насколько Тсунаёши был далёк от привычного для него мира.

Гокудера быстро сообразил, зачем он был тут нужен: должен же будущий босс на ком-то тренироваться, как обращаться с подчинёнными. Конспирация, это конечно клёво, но, наследник Вонголы должен привыкнуть к тому, что теперь к нему относятся иначе, что подчинённые обязаны выказывать уважение, что обиды и оскорбления нельзя просто игнорировать. А у него, оказывается, никогда не было причин прикладывать хоть какие-то усилия. Сам Гокудера привык делать всё наперекор, и когда ему в очередной раз плевали в лицо и говорили, что он ни на что не годен, это лишь разжигало его стремление доказать обратное.

— Эй, Гокудера-кун, если ты уже прочитал параграф, может, дашь учебник мне? А то я не помню, где сейчас лежит мой, — прервал его размышления Савада. Теперь Хаято посмотрел на него несколько иначе, на его спокойную улыбку, с которой тот всегда обращается к нему, на подчёркнутую вежливость обращения, на непоколебимую настойчивость, с которой он каждый день усаживал его за обеденный стол рядом с собой.

— Джудайме, Вы постоянно повторяете, что не хотите становиться Боссом, тогда почему делаете всё это? — спросил он, кладя на стол раскрытый учебник, чудом не столкнув на пол блюдо с остатками печенья. Тсуна подхватил тарелку, переставил её подальше от края, вытащил из неё очередное печенье, но вместо того, чтобы сунуть в рот, затягивая с ответом, разломил пополам и протянул Гокудере одну из половинок.

— Потому, что мне нужен друг, — ответил Савада. — Гораздо больше, чем подчинённый. Отвертеться мне всё равно не удастся, так что я хочу, чтобы рядом со мной были в первую очередь друзья, тогда у меня будет крохотный шанс остаться человеком.

Гокудера мог только кивнуть, не в силах поднять глаза. Он, со всеми своими меркантильными расчётами, вдруг почувствовал себя слишком грязным, чтобы находиться рядом с этим человеком. Неужели у кого-то хватит храбрости восстановить старые традиции? И если этим «кем-то» станет Вонгола, то у этой безумной идеи есть шанс.

Узкая, совсем ещё детская ладонь легла на его плечо:

— Я ничего не требую от тебя прямо сейчас, просто имей это ввиду, ладно?

Плевать, на всё плевать, даже если у Вонголы объявится ещё с десяток наследников с гораздо большими шансами занять место десятого босса, даже если весь мир рухнет в тартарары, Гокудера останется с Савадой. Он заслужит доверие босса своей преданностью, или умрёт. Потому что он наконец-то понял, что его так насторожило в том их поединке: он нашёл настоящего босса.

— Вы всегда можете рассчитывать на меня, — искренне воскликнул он, поднимая на босса взгляд полный восторга и преданности, не играя, не во имя исполнения плана, а по-настоящему.

— Рад слышать это, — улыбнулся Тсуна, и хотел было сказать что-то ещё, но его прервало внезапное появление какого-то ребёнка на ветке дерева как раз на уровне окна.

— Встречайте великого Ламбо-сана! — закричало нелепое создание, размахивая розовым пластиковым пистолетом.

У Савады нервно задёргалась бровь, а Гокудера был просто вне себя от ярости – какая-то мелюзга осмелилась прервать босса в такой торжественный момент!

Ребёнку на вид было лет пять, кудрявый, зеленоглазый и в пятнистом спортивном костюмчике. Он каким-то образом умудрился взобраться на высоту второго этажа и не свалиться по дороге и теперь явно вознамерился нести хаос и разрушения.

— Я прибыл сюда с важным заданием, — просветил он замерших в ступоре ребят. — Я должен убить Реборна!

Услышав эту новость, Тсуна хихикнул, несколько нервно, но довольно отчётливо. Услышав это, незваный гость недовольно посмотрел на него, уперев руки в боки и заявил:

— Ламбо-сан – великий киллер из Семьи Бовино! — и недовольно топнул ногой. Видимо, он привык делать так только стоя на ровном и прочном полу, потому что ухитрился немного промахнуться и соскользнул с ветки, зацепился за что-то по дороге и с громким треском полетел вниз.

— Эм... — почесал в затылке Савада, — наверное, надо посмотреть, всё ли в порядке с этим ребёнком?

Но тут раздался звонок в дверь и уже знакомый детский голос заверещал:

— Реборн, пошли играть!

— Думаю, нас это не касается, — решил Тсуна, пододвигая к себе учебник по физике. — Что у нас тут? Статика?

Снизу послышался какой-то шум, но Савада недовольно поджал губы и сделал вид, что его не волнует ничего, кроме физики. Глядя на своего босса Гокудера твёрдо решил, что во-первых, он ненавидит этого проклятого ребёнка, а во-вторых, сделает всё, что угодно, лишь бы никогда не вызывать у Джудайме такое выражение лица. Сейчас, он явственно чувствовал, что это – настоящее, а не часть привычной маски. А значит, его подпустили очень близко, настолько близко, что даже страшно.

— Как у вас с уроками? — внезапно поинтересовался Реборн, заходя в комнату.

— Да вот, физику делаем, — улыбнулся Тсуна. — Кстати, к тебе там кто-то пришёл, разве нет?

— Пф, — неопределённо заявил Реборн. — Значит с английским и математикой вы уже закончили? Может мне стоит проверить тебя ещё раз?

Тут в комнату ворвался этот самый Ламбо, оглашая округу пронзительным воплем:

— Эй, не игнорируй меня! На этот раз я позаимствовал у босса кучу оружия – например, это – Десятилетняя базука! Если в тебя из неё выстрелят, ты на пять минут поменяешься местами с собой через десять лет!

— А это может быть довольно интересно... — заметил Савада, с любопытством рассматривая странное приспособление фиолетового цвета в руках их незваного гостя.

— Пожалуй, начнём с английского, — невозмутимо заявил Реборн, усаживаясь за столик. — Что вам там задавали? Пересказ текста? Я слушаю.

Ребёнок начал всхлипывать:

— Не смей игнорировать великого Ламбо-сана! Ты что, не помнишь, как мы познакомились в баре? Эй, Реборн!

— Ты его знаешь? — спросил Реборна Тсуна.

— Не отвлекайся, — недовольно посмотрел на него репетитор. — В любом случае, это не важно: он из семьи Бовино, а я не общаюсь с теми, кто ниже меня по положению.

Кажется, слова Реборна сильно задели навязчивого мальчишку – тот принялся откровенно рыдать, размазывая слёзы и сопли по покрасневшему личику, отчего все присутствующие недовольно скривились. А потом он просто выстрелил в себя из той самой базуки, которую с такой гордостью демонстрировал им только что.

Гокудера и Савада с удивлением смотрели на плотные клубы розовато-фиолетового дыма, а Реборн, всё так же невозмутимо листал учебник по английскому, ища тот самый текст, который должен был пересказывать Тсуна.

— Оно, что, действительно работает? — удивлённо спросил Савада.

— Как бы да, — ответил Хаято. — Я слышал, у Бовино много разных разработок, но не на всё хватает финансирования...

Когда дым, наконец-то, развеялся, в комнате оказался парень лет пятнадцати действительно чем-то напоминающий того несносного ребёнка.

— Боже-боже, кажется, я опять переместился во времени, — пробормотал он. — О, молодой Вонгола и Гокудера! Спасибо, что заботились обо мне тогда. Я – плакса Ламбо.
— Ничего себе, — удивился Савада. Действительно, сложно поверить, что ребёнок моментально повзрослел на целых десять лет.

— Эй, Реборн, я изменился, правда? Теперь-то ты не будешь меня игнорировать? — спросил парень у репетитора, но тот лишь листал учебник и хрустел печеньем. — Боже, кажется, мне придётся применить силу, чтобы убедить тебя!

Ламбо закрепил на голове какое-то странное устройство и встал в пафосную позу.

— Мои рога несут десять тысяч вольт! — заорал он, бросаюсь на Аркобалено. — Умри, Реборн!

И, с размаху налетев головой на выставленную тарелку из-под печенья, сполз на пол и пробормотал сквозь слёзы:

— Толь-ко спо-кой-стви-е.

А потом выбежал из комнаты, оглашая окрестности рыданиями.

— Знаешь, — заметил Савада. — Или он ничуть не изменился за десять лет, или эта базука пока недоработана...

— Или и то, и другое, Джудайме, — заметил Гокудера.

— Ладно, надеюсь, мы его больше не увидим.

— Я бы не был в этом настолько уверен, — возразил Реборн. — И так, что там с пересказом?



Гокудера стоял на мосту через канал и смотрел на идущего в школу босса, И то, что он видел, ему совершенно не нравилось – какой-то идиот осмелился запанибратски хлопать Тсуну по плечу! Вообще-то, он сам предпочёл бы идти рядом с Савадой, но Реборн был весьма настойчив, предлагая им поговорить, точнее, не столько «поговорить», сколько поставить Хаято перед фактом, причём, чрезвычайно для него неприятным.

— Синьор Реборн, вы уверены, что это подходящая кандидатура? — недовольно скривил губы Гокудера, раздражённо щёлкая дешёвой зажигалкой. Прикурить удалось только с третьего раза.

— Это уже решено, — пожал плечами Реборн.

— Пожалуйста, подумайте ещё раз, я против него, он совершенно ничего не понимает в субординации! — кипятился Хаято, сминая пустую сигаретную пачку.
Реборн предпочёл сделать вид, что давным-давно спит, и, увидев это, Гокудера, раздражённо затоптал окурок, швырнул мятую пачку и зажигалку куда-то в сторону урны, и поплёлся на уроки. Он всё ещё не мог привыкнуть к тому, что его мнение никого не волнует.

Большую часть уроков Тсуна храбро проспал, что было совершенно не удивительно, учитывая его плотный график и все свалившиеся на него проблемы. Гокудера же был хмур и недоволен, вдобавок, умчался куда-то сразу же после уроков.

По случаю середины июля на улице стояла страшная жара. Учиться летом – явно идея каких-то извращенцев, и все школьники просто изнывали в ожидании каникул. Савада сидел на бортике школьного бассейна, обхватив колени руками, и выслушивал очередную идею своего репетитора. Тот медленно плавал от бортика к бортику, удобно устроившись в надувном круге, и вещал:

— …Так что, чтобы успокоить Гокудеру, я решил устроить тестирование ни право вступления в семью для Ямамото.

— Что-то мне это всё не нравится… – пробормотал Тсуна, зачерпывая воду рукой, а потом выливая её обратно. Судя по всему, он и сам не прочь был бы залезть в бассейн, но воспитание мешало ему прыгнуть туда прямо в одежде. — Может не стоит впутывать в это ещё и Ямамото?

— Гокудера уже позвал Ямамото на стадион по моему приказу, — равнодушно заметил аркобалено, вылезая из бассейна.

Услышав эту новость, Савада, вскочил на ноги, чуть не поскользнулся на мокром кафеле, но всё же удержался на «берегу» и рванул в сторону стадиона. Несмотря на все его тренировки, иногда тело как будто само начинало вытворять чёрте что. Похоже, нужно будет отдельно заняться ещё и координацией.

Ямамото Такеши не нравился Гокудере по многим причинам, но самой раздражающей его чертой он считал постоянную улыбку – бейсболист был лучшей иллюстрацией фразы «Улыбайтесь, это всех раздражает». Вдобавок, Хаято откровенно ревновал – ведь Ямамото учился вместе с боссом ещё с младшей школы, и возможностей подружиться у них было предостаточно. А уж стоило Гокудере вспомнить недавнее происшествие, закончившееся совместным полётом с крыши, то ему хотелось придушить этого имбецила.

— Эй, Гокудера, какой смысл был звать меня сюда, если ты только и делаешь, что молча на меня таращишься? — Ямамото потряс в воздухе пакетом клубничного молока. — Тебе надо пить молоко, раздражительность бывает от недостатка кальция…

Желание Гокудеры убить это недоразумение выросло по экспоненте, и он уже полез за своим излюбленным динамитом, как услышал приближающийся топот – Савада еле успел до того, как станет «жарко», и теперь пытался отдышаться, схватившись за ограждение стадиона.

— Джудайме! — радостно вскрикнул Хаято, пряча динамитные шашки за спину, как маленький ребёнок.

— Привет, Тсуна, — повернулся к нему Ямамото. — А кто это с тобой? Твой младший брат?

Реборн, каким-то образом успевший переодеться в свой любимый костюм и прийти на поле одновременно с Савадой, заинтересованно посмотрел на спортсмена:

— Чаос, я не него младший брат, я Реборн – киллер семьи Вонгола.

Ямамото рассмеялся такому заявлению и присел перед ним на корточки.

— Понятно, ну извини тогда. Наверное, тяжело быть киллером в твоём возрасте? — спросил он со своей обычной улыбкой.

— Не особо, ты тоже скоро будешь в семье Вонгола, — заверил парня репетитор.

— Эй, Реборн, ты не думаешь, что говорить это всем и каждому – немного слишком? — кажется, Савада не так уж сильно нервничал, как пытался показать. Вроде как для «галочки» – я пытался это остановить, но не вышло.

— Да ладно, Тсуна, — отмахнулся Ямамото. — Ты разве никогда так не делал, когда был маленьким? Не играл в полицейских и бандитов?

В ответ Савада скептически поднял левую бровь, мол «Ты же не думаешь, что я поверю в то, что ты считаешь это всё игрой?».

— Глава семьи Вонгола – Тсуна, — принялся объяснять «правила» Реборн.

— Вот как? — Ямамото посадил Реборна себе на плечи. — Хороший выбор. Раз так, то позволь мне тоже стать частью семьи Вонгола.

Гокудера, услышав это заявление, раздражённо выплюнул только что раскуренную сигарету и чертыхнулся, впрочем, не слишком громко, чтобы не быть на этом пойманным.

— Сперва, надо пройти тест! — довольно прищурился репетитор.

— Ещё и тест? Как всё серьёзно! — воодушевился Ямамото.

Реборн соскочил на землю, и распаковал заранее принесённую коробку.

— Если пройдёшь его – сможешь присоединиться. Нет – умрёшь.

Тсуна страдальчески вздохнул, возведя очи горе – Реборн был как всегда в своём репертуаре. Не то, чтобы он мог на него как-то повлиять, но неприятный осадок после таких вот заявлений всегда оставался.

— Ха-ха-ха, а ты действительно забавный, — Ямамото похлопал репетитора по шляпе. — Ты мне нравишься.

У Ямамото явно было странное чувство юмора – до сих пор ещё никто не считал перспективу умереть из-за бредовой идеи странного ребёнка «забавной». С другой стороны, человека, которому было бы настолько же наплевать на свою жизнь, ещё надо поискать.

— Тест очень прост – увернись от атак, — продолжил объяснять Реборн. — Пожалуй, начнём с ножей.

В воздухе мелькнула целая россыпь метательных ножей, с траектории которых радостно отпрыгнул Ямамото.

— Подожди, Реборн, — вмешался Савада. — Ты же так его убить можешь!

— Погодь, — Ямамото зашептал на ухо Тсуне. — Мы же играли деревянными мечами в детстве, верно? Всё нормально, я переживу.

— Кажется, ты продолжаешь упорствовать, ища смерти, — недовольно прошипел Тсуна на самой грани слышимости. В ответ на это Ямамото просто пожал плечами, как бы говоря, что ему всё равно.

— Может, ты тогда сам покажешь ему пример, — улыбка Реборна не предвещала ничего хорошего. — Ты же босс.

— Звучит заманчиво, — усмехнулся Ямамото. — Ну что побежали?

– Ни-за-что! — закричал Савада, срываясь с места.

Они бежали по дорожке вокруг стадиона, вокруг свистели ножи, едва не задевая парней. Гокудера нервно курил, пытаясь понять настоящий смысл затеянного Реборном испытания. С одной стороны, вполне адекватная проверка – надо же посмотреть, как будущий «солдат» поведёт себя в бою, не начнёт ли паниковать или ещё что. С другой – совершенно не понятно, причём тут босс – ему-то как раз драться не надо, у него для этого подчинённые есть.

— Ого, а ты в хорошей форме! — удивился Ямамото, обнаружив, что они с Тсуной бегут наравне. Это действительно было для него серьёзное достижение, видимо, регулярные тренировки всё же принесли какие-то плоды.

— Фигасе, мы тут жизнью рискуем, а тебе нравится, — возмутился Савада, и тут же пожалел о своём порыве – дыхание было сбито и бежать стало на порядок тяжелее.

— Что поделать, люблю острые ощущения, — подмигнул ему Ямамото, явно намекая на свистящие вокруг ножи.

— А у него неплохие навыки и рефлексы, — довольно заметил Реборн, запуская следующую партию ножей.

— Ага, как же, — недовольно проворчал Гокудера. — Просто быстро бегает.

— Судя по всему, с ножами вы разобрались, так что следующее оружие – арбалет, — объявил Реборн, извлекая его из коробки, но не успел он пустить его в ход, как внезапно откуда-то сверху послышался звонкий голос:

— Я нашёл тебя, Реборн!

Каким-то образом Ламбо ухитрился пробраться на территорию школы и теперь махал им рукой с внешней лестницы спортивного корпуса.

— Только не это, — поморщился Савада – за последние несколько дней Ламбо успел его основательно достать. — Вот только его нам сейчас тут и не хватало для полного счастья.

— Встречайте великого Ламбо-сана из семьи Бовино! — продолжал вещать ребёнок.

— Опять это тупая мелочь, — рассердился Гокудера. Лютая ненависть, которую он питал к нему даже несколько превышала те же чувства по отношению к Ямамото.

— Не будем отвлекаться, — сказал Реборн и разрядил арбалет в отвлёкшихся ребят, и те только чудом увернулись от тяжёлых болтов. Отвлекающий манёвр почти сработал.

— Эй, почему никто не хочет играть с Ламбо-саном? — всхлипнул игнорируемый ребёнок. — Ну, посмотрим! Мне из Италии прислали ракетную установку, после её выстрела вы уже не сможете так от меня отмахиваться!

Не смотря на то, что целился Ламбо в Реборна – об этом весьма красноречиво свидетельствовал его неизменный боевой клич «Умри, Реборн!» – ракеты полетели в сторону Савады и Ямамото, которым пришлось очень постараться, уходя из зоны поражения.

— Чёрт, всего десять метров не хватило, — раздражённо пробормотал Ламбо, когда развеялся дым, и упала вся поднятая серией взрывов земля.

Ямамото с некоторым удивлением покосился на развороченную беговую дорожку и хмыкнул:

— Похоже, что если не возьмусь всерьёз, пройти не получится.

— Эй, Реборн, разве Ламбо учувствует в тесте? — повернулся к репетитору, попутно пытаясь отдышаться Тсуна. — Думаю, это не по правилам!

— Правило только одно – выживи. Так что следующий ваш противник – автомат, — Реборн демонстративно потряс в воздухе означенным агрегатом. — Увернуться от случайной пули – умение номер один для киллера-стажёра!

Пока аркобалено наставлял будущего босса Вонголы и его подельника на путь истинный, Ламбо успел перезарядить свою нелепую розовую установку и дать ещё один залп. Так что теперь парням приходилось и уворачиваться от пуль, и держаться подальше от ракет – даже если они не попадали в них, слишком близкий взрыв мог окончиться весьма плачевно.

— Только не опять, — прохрипел вконец запыхавшийся Тсуна, силы его были уже на пределе, и единственное, на что он надеялся, так это на то, что боезапас у этого несносного ребёнка скоро кончится. Надеяться на то же в отношении Реборна было совершенно бессмысленно.

— Гокудера, ты можешь присоединиться, — щедро предложил Реборн, меняя обойму. — Ты только подумай о перспективе убить Ямамото!

Предложение и в правду было весьма соблазнительно – избавиться от конкурента во время испытания, тем самым доказав, что он просто недостоин находиться рядом с боссом…

— Ну, раз вы сами предложили... — радостно оскалился Хаято, поджигая сразу несколько шашек, а потом поймал взгляд Савады. — Джудайме, пожалуйста, увернитесь!

Атмосфера накалялась всё больше, особенно, если учесть, что в это же время полностью разочаровавшийся в жизни Ламбо решился использовать свой последний довод. Небольшая передышка, закончилась так же внезапно, как и началась – взрослый Ламбо, не слишком разбираясь в обстановке, подхватил на плечо ракетную установку и чуть поправил наводку.

— Боже-боже, пожалуй, пора стрелять... — пробормотал он и жахнул сразу всем, что оставалось. Одновременно с этим, Гокудера запустил в воздух вполне достаточное, как ему казалось, количество динамита, сопроводив сие действо привычным воплем «Умри!», а Реборн дал прицельную очередь.

— Чё за нах? — только и успел выдохнуть Савада, как на спортплощадке разверзся настоящий ад. Наверное, им просто повезло, или они и в правду быстро бегали, но взрывная волна, ударив их в спины, а потом, впечатав в землю и протащив по ней несколько метров, убралась восвояси, оставив их практически невредимыми. Савада чуть ли ни профессионально прыгнул вперёд «рыбкой», головой от эпицентра, открыл рот и зажал ладонями уши. Судя по тому, что его барабанные перепонки остались целы, он всё сделал правильно. Ямамото же не просто прыгнул вперёд, но и попытался прикрыть собой Тсуну, а потому несколько отлетевших камней попали именно в него, с другой стороны, он и сам весил не так уж и мало, а потому существенно придавил своего одноклассника.

— Чёрт, кажется, я переборщил... — нервно пробормотал Гокудера, всерьёз подумывая спрятаться за Реборна, но потом всё же тревога взяла верх над справедливыми опасениями.

— Джудайме, Вы в порядке? — Хаято бросился к с трудом поднимающемуся на ноги Саваде, тот попытался было отмахнуться от предложенной помощи, но потом всё же опёрся о предложенную руку.

— Фух, это было близко, — заметил Ямамото, он не решился пока встать на ноги, и вытряхивал песок и мелкие камешки из волос, сидя на более-менее целом участке прорезиненного покрытия беговой дорожки.

— Поздравляю, — невозмутимо заявил Реборн, упаковывая свой арсенал обратно в коробку. — Ты принят.

— Ладно, может ты не так уж и плох, — вынужден был признать Гокудера, поймав красноречивый взгляд Тсуны. — Но всё равно, я – правая рука Джудайме, а ты – лопатка!

— Лопатка? — удивился Ямамото, а потом расхохотался. — А ты оказывается такой забавный! Но я не собираюсь так просто снимать свою кандидатуру на право быть правой рукой Тсуны, так что ты – ушная раковина.

Савада недоумённо переводил взгляд с одного своего одноклассника на другого.

— Ну, кто бы мог подумать, что они так легко найдут общий язык, — пробормотал он, стараясь не прислушиваться к их воплям, опасаясь за своё душевное равновесие.

— Ну ладно, я пошёл на тренировку, — положил конец препирательствам Ямамото. — Увидимся, малыш!

Он закинул на плечо спортивную сумку и подмигнул Тсуне:

— Но все эти игрушечные бомбы были так похожи на настоящие...

Савада тяжко вздохнул, не понимая, какое удовольствие можно получать, строя из себя такого идиота!