Глава 2. Сны и разговоры.

Смутно знакомый пейзаж: красивое лесное озеро, недостроенный, но уже величественный замок. Три человека склонились над чертежами. Красивая, статная дама, чьи тёмно-русые волосы были заплетены в тугие косы, спускавшиеся много ниже талии, критически осматривала эту «стройку века» время от времени сверяясь с чертежами. Она, как и двое её собеседников сидела на стуле с высокой резной спиной, ничуть не стесняясь того, что и стол и стулья их стоят прямо посреди поля. Дама была одета в синее сюрко и голубю котту, перепоясана широким поясом с медного цвета вышивкой.[1] У неё были точёные аристократичные черты лица и внимательные карие глаза.

Пока единственная в их компании дама созерцала результат их совместного проекта, мужчины спорили. Обладатель синих глаз и непослушной каштановой шевелюры, нагло торчащей во все стороны, был менее сдержан, нежели его собеседник. Он размахивал рукой, с зажатыми в ней очками, тыкал ими в чертёж и едва ли не срывался на крик. Оппонент же небрежно откинулся на спинку стула и лишь раздражённо сверкал на противника пронзительно зелёными глазами из-за завесы прямых чёрных волос, время от времени вставляя какое-нибудь язвительное замечание. Он выжидал, пока товарищ угомонится, что вскоре и произошло.

― Ну, Зар, ну скажи, зачем нам в замке василиск? ― Едва ли не умоляюще закончил он свою пламенную речь.

― Я же уже объяснил, Рик – для защиты. Вот Венн уйму пергамента извела, составляя защитные чары, а так, никто в здравом уме просто не сунется сюда, если будет знать, что тут водятся василиски, ― усмехнулся брюнет.

― Просто он любит всё что шипит и ползает, ― спокойно сказала Венн, обращаясь к пылкому оратору. ― И если ты, – она посмотрела на Зара, ― устроишь всё так, чтобы обитатели замка не сталкивались с твоим питомцем, я буду совсем не против.

― Но тут нет места, ― привёл свой второй по важности довод Рик. ― Тем более такого, чтобы ни с кем не пересекаться!

― Есть, и я тебе об этом уже битый час толкую. ― Зар многозначительно постучал согнутым пальцем по чертежам.

Картина смазывается, и теперь Рик и Зар стоят в непосредственной близости от строящегося замка. Вблизи становится ясно, что он строится как бы сам по себе: никаких рабочих, груд стройматериалов ― замок строится с помощью магии.

― Где-то ошибка, ― раздражённо произнёс Зар. ― Посмотри внимательно. Если не поправить сейчас, то вся твоя башня съедет набок.

― Ну, чего ты опять суёшь эти листки! Я же ничего не вижу, ― проворчал Рик. ― Я опять где-то забыл очки.

― Как на леди Антуанетту заглядываться – очки у тебя мигом находятся, ― раздражается ещё сильнее брюнет, с неодобрением смотря на узкие штаны Рика, модного красного цвета, выглядывавшие из-под чрезмерно короткой камизы.[2]

Пока Зар ворчал себе под нос что-то неодобрительное по поводу одежды и поведения своего товарища, тот успел призвать свои очки, починить треснувшее стекло и, с мученическим видом нацепив их на нос, приняться сравнивать чертёж с реальностью. Судя по выражению его лица – реальность в очередной раз преподнесла строителям пакость.

***

Проснувшись, Гарри долго всматривался в потолок. Пыль и паутина лучше всех слов подтверждали начало каникул. Вчера он вернулся к своим «горячо любимым» родственникам, и в очередной раз убедился, что их чувства полностью взаимны. Разве что Дадли вёл себя несколько странно: необычно тихо. Но это вряд ли окажет существенное влияние на его пребывание в этом доме.

И снилось Гарри опять незнамо что. Хорошо хоть не кошмары о смертях и не видения, насланные этим чешуйчатым подобием человека. Но было что-то, заставляющее насторожиться. По утрам, после снов подобных сегодняшнему, всегда была странная слабость и апатия, будто он не спал всю ночь, а действительно был тем самым Заром, от лица которого спорил, колдовал, занимался стройкой, танцевал на балах, варил зелья. Такие сны снились Гарри где-то с рождества, хотя вполне может быть, что началось это гораздо раньше, но он не мог быть в этом уверен. Поначалу размытые, невнятные, сны становились всё чётче с каждым разом: лица, пейзажи, силуэт недостроенного замка, становящегося всё выше и, постепенно принимавшего всё более завершённый вид. Сегодня он его почти узнал, особенно, когда они говорили о башне… Но это воспоминание ускользало, как вода утекает сквозь пальцы.

Стрелки на стареньком будильнике подползали к семи. Вставать, как и всегда, после этих изматывающих сновидений, не хотелось абсолютно. Впрочем, его мнение здесь никогда ни на что не влияло. Поэтому, титаническим усилием воли Гарри заставил себя встать. Натянул опостылевшую магловскую одежду и поплёлся в ванную, мысленно сокрушаясь о том, что ему приходиться носить. Вся его приличная одежда была куплена в Косом переулке, а потому под понятие «нормальная» никак не подходила. С другой стороны, отсутствие одежды, которая была бы ему хотя бы по размеру, меньшая из его проблем. Особенно в сравнении с отсутствием обезболивающего. Так что Гарри, наплевав на то, как глупо он смотрится в этом рванье и при этом с тростью, предавался размышлениям о том, где бы это самое обезболивающее достать.

Сегодня был понедельник и это хорошо, поскольку означало, что Вернон Дурсль скоро уйдёт на работу и вернётся только поздним вечером. Дадли, скорее всего тоже дома сидеть не будет. Остаётся только тётя Петунья... «Может, стоит позаимствовать что-нибудь из её аптечки?» — подумал Гарри, пытаясь вспомнить все, что он знал о взаимодействии зелий с магловскими медикаментами. Так и не решив спрашивать тётю о лекарствах, или просто взять что надо, когда она отвлечётся на что-нибудь важное, например, на очередную сплетню о соседях, молодой маг спустился на кухню.

Там грифиндорца тут же припахали к приготовлению завтрака, что для него было крайне неудобно, учитывая, что ему приходилось постоянно опираться на трость, чтобы не упасть. После очередной судороги у Гарри задрожали пальцы, и он чуть не уронил тарелку. «Ничего особенного, — решил юноша, — бывало и хуже. Главное ничего не разбить». Подавив желание сесть на пол и, свернувшись калачиком, тихонечко повыть от боли, Гарри продолжил накрывать на стол.

Завтрак прошёл на удивление мирно. Если не считать вопросов дяди Вернона на тему: «у кого ты украл эту палку, несносный мальчишка?». И, хотя Гарри ещё вчера сказал, что эта дешевая подделка под антиквариат – единственное, что он смог достать, находясь в школе, парню пришлось повторять эту заранее заготовленную лож снова. Дадли усиленно делал вид, что смотрит телевизор, хотя на самом деле, то и дело косился на кузена, что в прочем ни в коей мере того не волновало. Петунья рассказывала мужу что-то про новое платье соседки. Обычный завтрак семейства Дурсль.

Как только завтрак был закончен, Гарри поспешил подняться в свою комнату. Хотя, поспешил – это громко сказано, потому что с каждой минутой боль всё нарастала и нарастала. После пяти минут изнурительной пытки в виде подъема на второй этаж брюнет смог, наконец, опустится на кровать. Пальцы дрожали и не слушались, с висков градом катился холодный пот, воздух с шипением вырывался меж стиснутых зубов. «Ещё немного, и я начну ругаться на парселтанге» — промелькнула смутная мысль. Внизу хлопнула дверь, отъехала машина. Осталось дождаться ухода Дадли, а уж с тётей он сможет договориться. Гарри успел достать бинты и вату, поскольку сменить повязку тоже было бы не плохо, когда кто-то постучал в дверь.

― Не заперто! — фыркнул Гарри в сторону двери, не отрываясь от попыток извлечь бинт из пергаментной обёртки – пальцы от боли дрожали не переставая, и сделать это было отнюдь не просто.

Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель как-то робко заглянул Дадли.

― Можно?

― А разве мой запрет тебя остановит? ― пробормотал Гарри.― Ну входи уж.

― Нам поговорить надо, очень, ― сказал толстяк, удивлённо осматриваясь. Действительно, клетку со спящей совой на подоконнике или метлу в углу не часто увидишь. Или вот баночки и склянки из толстого стекла на столе и бинты, завёрнутые в пергамент. А упрямая обёртка уже поддалась, и на стол упал тугой рулончик. Кажется, эти бинты и склянки удивили Дадли сильнее всего. Отреагировать на реплику кузена Гарри так и не успел ― кто-то стучался для разнообразия в окно. Пока он его открывал, тихо, но отчётливо поминая всю генеалогию тугой оконной рамы на парселтанге, чтоб никто не догадался, Дадли отходил то шока. Сова с посылкой это совсем не то, что он полагал естественным.

Прочитав короткое: «Не забудьте сообщить результаты. СС», Гарри тут же успокоился. Ничего, кроме зелий в этой посылке быть не могло, с такой-то запиской. А зелья означают, что ему будет не так больно и он сможет сосредоточиться на чём-то другом. На Дадли, например, который пялится на сову, как на восьмое чудо света. С трудом вскрыв фанерный ящичек, Гарри с интересом заглянул внутрь. Поборов желание присосаться к первой попавшейся склянке, грифиндорец вытащил их все, принюхался к каждой и только потом сделал приличный глоток из бутылочки тёмно синего стекла. Нервная дрожь прошла по телу, боль почти сразу отступила, даже в голове как-то прояснилось.

― Ну, я примерно так и думал, ― сказал Гарри, отставляя бутылку в сторону.

― Что это?

― Обезболивающее, точнее, все, что стоит на столе – обезболивающее, а это, – брюнет приподнял бутылочку, которую держал в руке, – зелье от постэффектов одной неприятной гадости… И ведь помогает! Самая хорошая новость, со времён заключения Малфоя под стражу. ― Последнюю фразу брюнет произнёс гораздо тише.

― А… Я... Это... спасибо сказать хотел... я ещё прошлым летом сказать хотел, когда в себя пришёл, но ты уже уехал… ― принялся бормотать Дадли.

― За дементоров? Не стоит, я же не только тебя защищал, но и себя…

Сказать, что молодой маг был удивлен поведением своего кузена – это ничего не сказать. Хотя, и вчера, и сегодня Дадли вёл себя совсем не как обычно, так что сейчас просто обнаружилась причина – только и всего. Его отношение следовало взять на заметку, вдруг пригодится. Впрочем, умиляться по поводу воспылавшего к нему дружбой кузена Гарри совсем не собирался, у него были и другие дела. Сделать, наконец, перевязку, например.

― А с ногой у тебя что? ― принялся допытываться Дадли. ― И что это за пузырьки?

― Неуженли тебе интересно? ― приподнял бровь брюнет.

― Вообще-то мне всё очень интересно, ― покраснел Дадли. ― И всегда было интересно. Просто родители… Ты уж прости, просто раньше я считал, что они правы… Но…

― Не оправдывайся. И так понятно, что ты просто соответствовал обстоятельствам… Интересно, значит? Ну, смотри…

С этими словами Гарри закатал штанину и первым попавшемся обезболивающим принялся размачивать бинт. Тот, зараза эдакая, пропитавшись кровью и сукровицей, пристал намертво. Дадли как зачарованный уставился на длинный и глубокий разрез от лодыжки до колена, медленно показывающийся на свет. Маг спокойно убрал старые бинты, смазал мазью, присланной Снейпом, вдруг новая лучше. Когда он уже забинтовывал ногу обратно, Дадли всё же смог выговорить:

― Кто? Как? Что это, чёрт побери?

Видя искреннее недоумение кузена, Гарри решил, что будет с ним откровенен, ну насколько это вообще возможно. Давно он не видел такого выражения лица, это может быть интересно.

― По порядку? Кто: Эйвери, влез в дуэль, когда не просили, а ведь мы с Томом так весело громили этот уродливый фонтан! Как: «секо», проклятье такое – режущее. В сочетании с пыточным Тома, дало странный эффект – не заживает. Что: рана, открытая, как я уже сказал – незаживающая. И не «чёрт побери», а «Мерлиновы подштанники». Как минимум.

― Ничего не понял… А фонтан зачем громили? ― попытался сориентироваться Дадли, цепляясь за понятные вещи.

― Да мы тогда не только фонтан разнесли, но и половину Отдела Тайн. Обстоятельства такие, когда тебя убивают, ты ещё и ни такое учудишь! ― Тут Гарри помрачнел и, внимательно посмотрев на родственника, продолжил. ― Тут такая политическая ситуация образовалась... Да ты садись уже куда-нибудь… Если короче и проще ― у нас война началась, ещё в начале того лета. Вторая Магическая Война.

[1] Женский костюм состоял из двух туник, надетых одна на другую. Эти туники были длинными, до щиколотки. Под нижнюю тунику надевали полотняную камизу - рубашку. Туники назывались котта и сюрко. Силуэт костюма был близок к трапеции: одежда узкая в плечах и сильно расширенная книзу. Обычно платья имели глухой, закрытый ворот. Линии талии была завышена.

 [2] Мужская одежда состояла из двух туник, надетых друг на друга.Туника всегда опоясывалась, а над поясом иногда был напуск. Нижняя туника - камиза - была, с длинными цельнокроеными рукавами, а верхняя - котта - могла быть безрукавной или с короткими широкими рукавами, из-под которых виднелись рукава камизы.

 информация о средневековой одежде взята с сайта suit-history.org.ua/romance.html