Отрывок из произведения "Жизнь, о которой мы мечтаем" испанского автора Рауля Портеро, победителя четвертой "Premio Terenci Moix de Narrativa Gay y Lésbica Fundación Arena"

Перевод с испанского - Сережка (Bass)

 

Некоторым людям нравится смотреть, как спят другие, настолько близко, что могут чувствовать дыхание другого человека на своем лице и видеть несовершенства кожи, и как во сне под веками двигаются глаза.
Я никогда не видел, как кто-нибудь спит. На самом деле, хотя я и знаю его более двух лет, но это первый раз, когда он спит при мне. Дышит спокойно, придавив щекой подушку. Его губы морщатся как змеи, поднимающиеся вверх на дерево. Одеяло скрывает его до половины спины, его плечи остаются обнаженными.
Я никогда раньше не видел, как кто-нибудь спит, так что не знаю, нравится ли мне смотреть на спящих людей вблизи или издали, поэтому взглядом останавливаюсь на половине пути, обозначенной стулом, на который перед тем, как упасть на кровать, мы небрежно сбрасывали одежду, подгоняемые желанием и срочностью ситуации. И правда состоит в том, что он кажется самым красивым человеком мира, самым спокойным человеком мира даже в этой самой удивительной ситуации.
Удивительной, потому что он - мой сосед по квартире, потому что это его комната и это его кровать, где он обычно спит со своей подругой. Я подумываю о том мгновении, когда Вирхиния узнает в какой-нибудь из дней, что эти выходные он провел в Мадриде не с его семьей, а со мной, трахаясь, как дикари, на этом самом матрасе.
Я все еще чувствую некое жжение, когда он вошел в меня с неуклюжей тонкостью новичка, проговаривая слова вслух между стонами, которыми сопровождал каждый толчок. Я подношу руки к лицу: когда ты спишь, прильнув к кому-то, то пропитываешься также и его запахом. И я сейчас пахну Андрианом и он должен обонять меня.
Может быть, близость - это вставать каждое утро с запахом от тела человека, которого ты хочешь?

Хотя первый поцелуй был менее двенадцати часов назад, не могу вспомнить, был ли я тем, кто первым пошел на сближение или это был он. Мы приняли решение пойти выпить пива. Это был первый раз, когда мы делали что-то вместе. Первый раз за три года, и всё закончилось, как закончилось. Сначала были шесть бутылок пива, а после закрытия паба, на дискотеке, мы продолжили пить в более бесшабашном ритме. Я здоровался с друзьями, потом он танцевал совсем близко от меня посреди толпы народа.
Мы целовались в коридоре, ведущему к туалетам. Он сказал, что сильно напился или что-то в этом роде, хотя, скорее всего, он ничего не говорил и наваливался на стены просто так. Первые моменты были полны неопределенности.
Одной рукой он поддерживал меня за затылок. Адриан был ненасытен и мне нравилось, что его язык требовал большего. Ощущая возбуждение, он прижимал меня сильнее, как будто боялся остаться без меня.
Мы вернулись домой, как только он признался, чего хочет. Вот это я помню хорошо.

Мне хочется курить, но я пересиливаю себя, ведь если он, проснувшись, почувствует запах табака, то сомневаюсь, что отнесется к этому спокойно. Понюхав свои руки, узнаю запах тела Адриана; я поворачиваю голову, чтобы посмотреть из окна: небо такого насыщенно-синего цвета, каким его рисуют на бумаге. Снаружи, должно быть, холодно. Есть такие моменты, когда стоит только посмотреть в окно, как уже знаешь, что нужно надеть пальто, выходя на улицу, как-будто появившимся призраком материализовался холод. Это один из этих моментов.
Я медленно встаю и направляюсь к стулу. Когда кто-то пытается не шуметь, то, наоборот, делает еще больше шума. Натягиваю джинсы и футболку, выходя из комнаты. На часах в столовой вижу, что стрелки показывают 12:15. Захожу на кухню. Открываю крышку кофейника – еще осталось кофе, который я выливаю в чашку и разогреваю в микроволновке. Я хочу, чтобы Адриан проснулся от аромата только что сваренного кофе, заполнившего весь дом. Чтобы улыбнулся красивой белозубой улыбкой, и приблизился, протягивая руки, и прикоснулся поцелуем в шею.
«Наверно, ты не должен был спать с ним» - говорит мне внутренний голос. «И худшее состоит в том, что это правда» - уверяет без снисхождения. - Потому что Адриан никогда не влюбится в тебя. Хоть он и целовал тебя и ты целовал его, хоть в постели вы были любовниками, но он влюблен в Виргинию, свою подругу, уже шесть лет.
Звонок микроволновой печи объявил, что кофе уже готов. Я выплевываю первый глоток, но не потому, что он горячий, а потому, что забыл положить сахар.

Мне всегда казалась любопытной стыдливость, которая захватывает двух человек после того, как переспали. И прочувствовав ее, я снова вхожу в комнату, стараясь не производить лишнего шума, открывая дверь и направляясь к кровати, на цыпочках, отдельными шагами, чтобы предотвратить лишнее шуршание брюк. 
Я медленно ложусь в кровать, как будто медлительность и тишина моих движений были способны превратить меня во что-то легкое, как перо. Я наблюдаю, лицо Адриана, которое, скорее всего, из-за произошедшего, стало таким знакомым. Его тело – также: до вчерашнего дня я не знал, что его плечи были покрыты большим количеством веснушек, что его шея покрыта тонким слоем самых маленьких и прозрачных волос, что у него родинка за ухом, практически невидимая. Его кожа такая мягкая, чистая, практически прозрачная, что можно смотреть сквозь нее. 
Хоть я пребываю спокойным рядом с ним, подавляя желание приблизиться еще больше и поцеловать или поправить прядь волос, которая падает на его лоб, но Адриан разворачивается, показав мне спину и подняв одеяло, чтобы натянуть его до самой шеи.
Собираюсь сделать глубокий вдох. Последняя капелька его запаха. Обещаю самому себе помнить, что чувствую, когда он отворачивается. Обещаю помнить чувство блаженства обладания телом, пропитанным его запахом и его слюной, потому что это все исчезнет после душа.
Мне хочется сказать ему что-нибудь, но он может проснуться. Немного, но самые важные вещи – это те, которые происходят, когда мы смотрим в другую сторону.

Я поднимаюсь на плоскую крышу, застегивая ветровку, потому что снаружи холодно. Холод, который замораживает, но который лучше, чем быть с ним в кровати, зная, что когда вернется Виргиния, я едва ли буду способен контролировать свою нервозность. Пар изо рта - дыхание напоминает пар, кажется, что я курю или пускаю дым, как дракон, дракон, который уже получил удар шпагой рыцаря, спасающего принцессу.
Музыка. И это всё, в чем я сейчас нуждаюсь.
И я включаю iPod, и холод продолжается. Это его iPod. И на мгновение подумалось, что звучит Interpol, но это – Catpeople, группа, которую я услышал, играла на дискотеке этой ночью, и он прыгал рядом, смеясь, желая меня и, может быть, думая, что я - человек, которого он действительно любит. Это – как вновь смотреть в его больше глаза из океана магических цветов и видеть, что он приближается с желанием, читаемым во взгляде и улыбке, хотя это не сможет хорошо помнить, потому что он так напился.
И все бессмысленно, так как я сейчас слушаю музыку, которую слушает он, и под эту песню с называнием Bubblegum совершаю прыжки, подражая Ian Curtis. И у меня закрыты глаза, открыв которые, я снова вижу вдалеке Тибидабо, и внезапно понимаю, что мне предстоит резкий спуск с "русских горок", на которые еще не поднялся.