Сижу, пью чай. Слышу, по телевизору Верховную Раду показывают. Депутаты о чем-то дерутся. Они живут какой-то своей, бурной жизнью, которая, как мне кажется, не имеет к моей жизни никакого отношения. У меня свои проблемы, целая куча проблем, но, как сказала героиня известного фильма: «Подождет ваша куча».
Жизнь «пересічного громадянина» (попробуйте сформулировать это по-русски) течет в одном русле, а жизнь «слуг народа» в другом. Эти две реки нигде не сливаются. Мы кого-то выбирали, а кого выбрали - сие великая тайна есть. Лично я до сих пор не имею понятия, кто в моем округе представляет мои интересы в Верховной Раде, кто в городском совете, кто в областном, кто в районном. Для того, чтобы получить эту информацию, наверное, нужно потратить несколько часов, обзванивая райисполком, горисполком и прочие исполкомы. Кстати, нужно еще где-то добыть телефоны, по которым нужно звонить.
У этого самого «пересічного громадянина» множество своих мелких проблем, которые ему приходится решать на протяжении своей жизни. Иногда вся жизнь превращается в решение этих проблем. Проблемы окрашивают жизнь в характерные цвета и, в конечном итоге, все существование превращается в череду бесконечных решений и сражений с этими самыми проблемами.
Что же делает эта самая Верховная Рада, которую мы выбрали (опять-таки непостижимым для нас же самих образом) на свою голову, чтобы помочь обычному гражданину Украины в его обычной жизни? Какие законы она принимает, призванные помочь лично мне, Вам, ему, всем нам в наших будничных проблемах? Увы! У Верховной Рады руки просто не доходят до мелких проблем маленького человека. И хотя депутаты декларируют, что вся их бурная деятельность направлена на то, чтобы сделать нашу жизнь краше, лучше и веселее, внушают нам, что мы вместе, но немногие знают в каком...
Я расскажу Вам несколько реальных историй из жизни, свидетелями которых мне пришлось быть. Каждый раз человек, пытающийся решить какую-то будничную проблему в своем бытии, сталкивается с неповоротливой государственной машиной, которая не хочет или не может помочь своему гражданину.

История первая.
Жила-была одна женщина. У нее была соседка, которая решила сдавать свою однокомнатную квартиру. Соседкин телефон и телефон моей знакомой (назовем ее Анной) были связаны друг с другом блокиратором. Поэтому, когда звонила соседка, Анна позвонить уже не могла. Квартиранты сменяли друг друга, и каждый привносил в жизнь Анны некие проблемы.
Сначала в квартире поселился молодой марокканец Джалиль, Вообще-то Джалиль учился, на фармацевта, но на досуге подрабатывал разведением собак. Неприятный запах, исходивший из соседской квартиры, можно было проигнорировать, проскочив через тамбур и плотно закрыв за собой дверь. По ночам страстный Джалиль резвился с дамами, колотя в смежную с Аниной квартирой стену придвинутым вплотную диваном. Панельные стены содрогались. Собаки подвывали в такт хозяину. На утро после бессонной ночи Аня собирала родных на работу, а Джалиль отсыпался до обеда. На лето он уезжал на родину, и тогда все тараканы, разведенные фармацевтом-собаководом, непугаными стадами направлялись за кормом к соседям. Хозяйка соседней квартиры жила у нового мужа в частном доме, где телефона не было, и призвать ее к порядку можно было лишь лично отправившись на поиски ее места обитания.
Следующую волну впечатлений внес молодой ди-джей Андрей, бравший работу на дом. День и ночь за стеной бухала музыка, вынуждавшая Аню искать место для работы (она работала дома) подальше от смежной стены. Этажом ниже, под квартирантом обитала пенсионерка Шура, женщина простая и темпераментная. Шура проводила с Андреем разъяснительные беседы, умоляла меломана сделать музыку потише, но тщетно. Характер бесед становился все более нервным, Шура обращалась к Анне за помощью, ища в ней союзника. Невольно приходилось помогать бедной Шуре: открывать дверь тамбура, хором уговаривать ди-джея заткнуться, ездить на выселки к владелице квартиры.
Андрей продолжал заниматься своей деятельностью, и плевать хотел на теток-соседок. Дальше - больше. Друзья Андрея каким-то нелегальным образом подключили его через телефонный кабель к Интернету. Телефон в квартире Анны не работал по 4-5 часов, все время, пока любитель музыки зависал в сети. На другом конце города к ней безуспешно пытались дозвониться старики-родители. Не дозвонившись несколько раз до Ани, работодатель передал предполагаемую для Ани работу другому исполнителю. В Телекоме сказали, что телефон неисправен (легального подключения к Интернету не было) и пообещали прислать телефонного мастера. Поздно вечером муж Ани отправился к ди-джею договариваться о ремонте и обнаружил развороченную телефонную розетку с модемом. Секрет телефонной «поломки» открылся, Андрей под угрозами отключения телефона несколько умерил свой пыл, перейдя на ночную смену.
Затем соседка пустила в квартиру курсанта военной академии. Тот был профессионалом в технике (хорошо у нас все-таки готовят защитников Отечества !). Он перебросил в телефонной розетке концы проводов, и все междугородние разговоры с невестой бравого курсанта шли на Анин номер. Затем курсант стремительно ретировался, оставив Ане на память большой счет за междугородние переговоры. Общение с соседкой стало приобретать нервозный характер, нотки угрозы привносила Шура.
Следующим квартирантом стал диспетчер по продаже фруктов из Абхазии. С утра он плотно садился на телефон, по нескольку часов отдавая распоряжения землякам, куда какой фрукт везти. Аня колотилась под соседской дверью, убеждая диспетчера дать ей возможность позвонить по телефону. Отрицательный ответ был категоричен: «Я плачу большие деньги и буду звонить столько, сколько мне нужно». В телекоме помочь Ане не могли. Никаких вразумительных законов, касающихся длительности и частоты звонков, соблюдения очередности в пользовании телефоном в этой организации не имелось.
По ночам компанейский кавказец собирал веселую компанию, и на голове у Шуры эта компания отмечала свои праздники жизни. Визиты к соседке-владелице квартиры стали регулярными. Озверевшие Аня с Шурой бегали к ней, хорошо изучив дорогу среди частных особняков. Конец затянувшейся эпопее положила Шура, которой ночные выпивохи плеснули ночью, сверху с балкона на голову вино со словами: «Пей, сука!».
Дело в том, что один шурин родственник работал в милиции и занимал там не последнюю должность. Шурины слезы смягчили сердце занятого «милициянта», и как-то ранним утром в дверь тамбура позвонили милицейские соколы. Аня открыла дверь, соколы ворвались в соседскую квартиру. Там было лежбище. Гости диспетчера лежали на полу, потому что на диване для всех не хватало места. Как оказалось позже, среди гостей был зэк с открытой формой туберкулеза, выпущенный по амнистии. Всю компанию упаковали и отвезли в милицию, где продержали несколько часов. Выпущенный на волю диспетчер стремительно сгреб пожитки и куда-то переехал.
Страшно подумать, как долго и какими витиеватыми путями решался бы этот конфликт, пойди Шура официальным путем. Это заявление в суд, судебные расходы, поиски свидетелей и составление бесконечных актов. Потом долгие судебные разбирательства, оплата экспертизы и т. д. И как молниеносно можно решить, казалось бы, неразрешимую проблему, если у тебя есть «свой» человечек в милиции…
Аня отправилась на телефонную станцию и, заплатив значительную сумму, добилась того, чтобы ее телефон работал без блокиратора.
Вскоре пришла радостная соседка и сообщила, что она нашла, наконец-то, достойных и спокойных квартирантов: она сдаст квартиру под офис какой-тодемократической партии (объединенной). Дело было перед выборами. «Будут только бухгалтера и юристы!» -пела соседка,- «И только до 5 часов! А потом будет тихо-тихо!»
Аня молчала, поджав губы. Телефон теперь был автономный, и хотелось надеяться, что больше проблем не будет.
Однако вскоре опять явилась печальная Шура. После всех передряг она стала очень нервной, а с Аней они теперь крепко подружились. Их дружба созрела на почве преодоления общих трудностей. Шура рассказала, что социал-демократы превратили квартиру в дом свиданий. Пары меняли одна другую. Дневная смена сменялась ночной. Диван ходил ходуном, у Шуры звякала люстра. Всю ночь Шура чутко прислушивалась к топоту демократов (объединенных), которые не догадались брать с собой сменную обувь, и в сапогах бегали в сторону ванной, грохая каблуками по паркету. Про себя она подсчитывала немалые доходы соседки.
Аня посоветовала Шуре найти конкурирующую партию и продать туда компрометирующую информацию за большие деньги. Но Шура была далека от политики и не знала, к каким демократам сунуться. Зато, хорошо изучив адрес ненавистной соседки, бедная Шура отправилась к ней уже самостоятельно, будучи готовой на все, даже на физическую расправу.
Соседка засуетилась и побежала к самому главному районному демократу, благо районный офис этой партии находился недалеко. К Шуре явился энергичный восточный демократ с кульком апельсинов и принялся душить в объятиях и поцелуях слабые шурины попытки пожаловаться на свою горькую участь. Он долго тряс Шуре руку, рассыпаясь в благодарностях за своевременный сигнал. Наивная женщина, очарованная запахом апельсинов и крепкими поцелуями, отвлеклась от главной своей проблемы. Офис-бордель спешно прикрыли.
Эту эпопею можно продолжать и дальше, но сейчас соседка Ани, приобретя богатый многогодовой опыт по части квартирантов, соблюдает технику безопасности.

История вторая
Жила –была женщина. Назовем ее Татьяной.
Ее родители получили квартиру на 5 этаже 9- этажного дома в далеком 1972 году. 20 лет семья проживала в этой квартире спокойно. Однако, в начале 90-ых годов соседи, жившие этажом выше, выехали из страны на историческую родину. Приватизации тогда еще не придумали, и соседи сдали свою квартиру государству.
Освободившуюся жилплощадь получил прокурор N района, и для семьи Тани началась новая жизнь. В квартире этажом выше начался грандиозный ремонт, длившийся год. Работали над благоустройством прокурорского логова рабы-зэки. Вряд ли они были профессиональными строителями. Пожар, случившийся из-за невыключенной циклевальной машины, бесконечные залития потолка и стен в Таниной квартире следовали чередой. Работяги обложили весь пол квартиры древесно- стружечными плитами, а сверху постелили паркет. С тех пор все, что проливало на пол «святое семейство», в конечном итоге оказывалось на потолке нижерасположенной квартиры. Просочившись сквозь паркет, пролитая влага затекала в панельные стыки, в отверстия электропроводки.
Затем у соседей начались шумные новоселья. По ночам гремела музыка, дрожали потолки. Новые соседи, привыкшие к автономной деревенской жизни, дорвавшись до благ цивилизации, по-прежнему считали, что вокруг родные просторы. А может быть, почувствовав вкус власти, вырвавшееся из «грязи в князи» семейство считало, что быдло, живущее рядом, стерпит все.
Вскоре, однако, соседская семья распалась. Фиктивный развод, гарантирующий получение еще одной квартиры, резко перестал быть фиктивным. Почувствовавший свободу, прокурор пошел в загул, жена мстительно занялась тем же. Вскоре прокурор получил новую квартиру, сын — также переехал в новое жилье, будучи, впрочем, прописанным в прежней квартире. В этой квартире осталась жить бывшая жена прокурора. Ее звали Любой, и когда-то она, наверное, была хороша собой. Воспоминания о прежней прокурорской жизни не давали покоя, бередили душу. Однажды в припадке откровения она призналась, что при муже жила как царица. С горя бывшая прокурорша запила.
Долгие годы бывший муж содержал свою бывшую жену. И содержал неплохо, так, что необходимости работать у Любы не возникало, а денег вполне хватало на то, чтобы почти ежедневно напиваться. Позже любящий сын, живущий, впрочем, на расстоянии от своей мамы, также стал подкидывать ей деньжонки. Он пошел по папиным правоохранительным стопам, и денег, видимо, хватало на спонсорскую поддержку. На голову Тане стекали последствия бесшабашной Любиной жизни. Влага текла разнообразными путями, но больше всего доставалось кухне и смежной с кухней комнате. Сначала Таня и ее муж каждый раз при появлении мокрых пятен бежали наверх. Однако картина, которую они обычно видели, была однообразной: пьяная Люба, кроющая матом, которому бы позавидовал последний помойный бомж. Возможно, Тане следовало бы освоить этот доходчивый язык и, встав с Любой на одну доску, объяснить алкашке, кто есть ху. Однако интеллигентское начало побеждало, и Татьяна с учащенным сердцебиением спускалась в свою подмоченную квартиру, запивая полученные впечатления корвалолом и валерианкой. Участковый, к которому Таня обратилась за помощью, сказал так: «Я Вам ничего не говорил, но между нами: возьмите палку и дайте ей по морде. Другого пути у Вас нет».
«Ага»,- ответила умная Татьяна,- «а вы меня потом арестуете». Однако сейчас, вспоминая полезный совет и пройдя весь тот тернистый многолетний путь измывательств над ее жизнью, Таня понимала, что это был единственно правильный путь. Увы! Гуманистическое воспитание и отсутствие достойной физподготовки делало этот путь нереальным. Татьяна пошла цивилизованным путем и принялась обращаться в различные инстанции: милицию, райисполком, горисполком, ЖЭК. Нет в нашей стране таких законов, которые бы могли защитить Татьяну, ее жизнь и ее жилище от непобедимой Любы. Одна дорога - суд. Вечные Любины течки, приправленные хамством и дикими алкогольными выходками, переполнили чашу терпения соседки.
В 1999 году Татьяна обратилась в районный суд. Над ней смеялся весь девятиэтажный семи-подъездный дом. Надо добавить, что Любин муж работал в это время прокурором того самого района, где обитала Таня с семейством. Суд назначался 5 раз, Люба не удостоила его своим посещением ни разу, хотя по закону достаточно, чтобы ответчик не явился 2 раза, и суд должен был бы принять решение. Она приходила к судье в перерывах между несостоявшимися заседаниями и убеждала, что во всем виновна та самая «нация», к которой Таня имела отношение. Думаю, что другая бы «нация» решила бы этот вечный вопрос по рецепту, предложенному неизвестным милиционером (см. выше), и проблемы Любы приобрели бы другой вектор. Например, лечение разбитого носа.
Однако есть на свете правда! Куда от нее денешься, если она подтверждена актами и сметой. Итак, суд принял решение о возмещении Татьяне материального и морального ущерба. Это решение привело прокуроршу в ярость. Поскольку она не работала, иск оплачивал бывший муж (кому рассказать!). Чтобы соседи стремительно не разбогатели, порядочный прокурор растянул сумму на целый год и платил понемногу ежемесячно, как пособие по бедности.
Между тем в квартире у Тани ничего не изменилось. Через месяц после суда в комнате опять текло с потолка. А квартира требовала ремонта. Дождавшись паузы в Любиных подтеках, Таня вбухала круглую сумму честно заработанных денег на ремонт части квартиры: кухни, ванной, туалета и комнаты. Глаз радовали новые виниловые обои, купленные с расчетом на возможные потеки.
Рассказ этот может тянуться долго. Если коротко, то спивающаяся Люба продолжает пить и лить. Ремонт можно начинать сначала. Залития повторяются, о чем свидетельствуют акты, составленные работниками КЖЭП, управления по жилищно- коммунальному хозяйству N- районного совета, Жилкомсервиса и соседями. За эти годы Таня неоднократно обращалась за помощью в различные инстанции. В частности, начальник КЖЭП посоветовала ей поменять свою квартиру. Ну почему Татьяна, имея в своем владении трехкомнатную квартиру, расположенную в удобном месте, квартиру, где еще жива память о покойных родителях, должна бегать со своей семьей и узлами в поисках иного жилья? Да и где гарантия, что в другом месте не будет других соседских сюрпризов? А что начальница КЖЭП посоветует новым жильцам, столкнувшимся с теми же проблемами? А если новые владельцы квартиры потребуют возврата «на родину» бывших хозяев, не уведомивших покупателей о «скрытых проблемах» квартиры? Они имеют на это право в течение нескольких месяцев.
Обращаясь в различные инстанции, Татьяна хочет прекратить издевательства над ее семьей и над ее жильем. И материальные компенсации — это единственно возможный путь, однако, это— не тот результат, который ей хотелось бы получить. Ей не нужны деньги прокурорского семейства. Ей просто нужно, чтобы не лили на голову. В прошлом году Люба уже поливала стены своей квартиры водой, сражаясь с чертями, которые «прятались» за обоями. Она с размахом пропивала не только свою жизнь, но и жизнь тех, кто оказался на свою голову ее соседями.
Неугомонная Татьяна принялась писать во все возможные инстанции, даже президенту написала. Она обратилась с жалобами в районную прокуратуру N района, в городскую прокуратуру города Харькова, в областную Харьковскую прокуратуру. Все эти жалобы сошлись в одной точке. К ней на квартиру пришел участковый милиционер, который с порога объявил, что она ничего не сможет добиться. Лечить Любу не будут без ее личного согласия или согласия родственников.
И хотя опрошенные участковым соседи рассказали ему о том, что Люба регулярно пьет, как она оскорбляет всех подряд, много лет нигде не работает, в ответе из РОВД было написано: «гражданка Х… со слов соседей иногда употребляет спиртные напитки, работает юристом в какой-то фирме». Почему-то Тане «отказано в возбуждении уголовного дела», хотя она и не просила его возбуждать. Она просила принять какие-то возможные меры, чтобы не заливали ее квартиру. Мне кажется, что имитация разговора слепого с глухим вызвана корпоративной поддержкой семьи коллеги.
Татьяна закусила удила. Вся жизнь превращалась в сражение. В августе 2007 года она вновь подала иск в районный суд о материальной и моральной компенсации нанесенного ущерба. Пока готовится судебное слушанье, Люба еще несколько раз протекла на голову многострадальной соседки.
Получив из суда исковое заявление, Люба совсем озверела. Обнаружив в документах копию коллективного письма жильцов дома в органы опеки, в прокуратуру, в психиатрическую больницу, ярость свою она перенесла на соседку по тамбуру. Ее подпись значилась в числе других подписей. Как-то вечером Люба закрыла дверь тамбура на защелку, и ее соседка была вынуждена вызвать милицию. Два милиционера приехали через час. История прокурорской семьи была им известна. Увидев пьяную Любу, ласково пожурили распоясавшуюся «прокуроршу», посоветовали ей пойти и проспаться. Интересно, что бы они сделали с пьяной вонючей теткой, у которой нет начальственной «крыши»? Пострадавшей пообещали прислать участкового, который так и не пришел.
Нет в государстве никаких законов, которые способны укротить хама, отравляющего жизнь соседей. Похоже, что Татьяна обречена всю жизнь мучиться за то, что волею судьбы оказалась соседкой «неприкасаемых».
Заплатив около 1000 гривен за экспертизу, ей пришлось ждать с августа по ноябрь появления эксперта из института судебной экспертизы. Все это время в залитой квартире на стене болтались отвалившиеся обои, действуя на нервы всем членам семьи. Лишь в конце февраля было назначено первое судебное заседание. Судебные разборки тянутся долго больше года. Со сменой судьи, суд пошел по новому кругу.
Кстати, моя знакомая, пожившая несколько лет в Германии, рассказывала, что там, в случае, если соседи отравляют жизнь ближних, приезжает полиция и выписывает нарушителю штраф. Быстро и оперативно. Может, стоит позаимствовать?

История третья
Жила-была женщина. Назовем ее Екатериной. Дочь Кати родилась с врожденным заболеванием. Рассказ о том, как Катя пыталась установить диагноз заболевания ребенка, потянул бы на длинную повесть. Хотя Катерина носилась по врачам постоянно, они, не установив заболевание, тем не менее «лечили» ребенка. Когда девочке было уже 10 лет, Катя «вышла» на Самого Главного Специалиста СССР (благо, тогда еще был этот самый СССР). Там, в Москве диагноз поставили сразу, на глаз. Причем такой диагноз, который в Харькове никому и в голову не пришел. Это было пожизненное заболевание, вызванное генетическими нарушениями. Катя ушла с работы, чтобы уделить внимание дочери. Специальность Кати позволяла ей работать дома: она брала работу в издательстве.
Когда диагноз был поставлен, Катя обратилась в ОХМАДЕТ, где ребенок находился под наблюдением специалистов. Никто в этом институте не сказал матери, что стоит оформить дочери инвалидность. Это сделала главврач детской поликлиники, переводя девочку в 14 лет из детской поликлиники во взрослую. Инвалидность помогла позднее получать для дочки лекарства, которых тогда не было в продаже. Ссылаясь на инвалидность девочки, Катя написала письмо в министерство здравоохранения, и оттуда вскоре пришел ответ, что на ее имя отправлено лекарство в одну из аптек, и его надо выкупить в течение недели.
Между тем, на дворе резвилась перестройка, одна ампула препарата стоила столько, сколько Катин муж получал в месяц, а зарплату ему выдавали китайскими кроссовками. Сбережения растаяли на сберкнижках, и Катя в ужасе металась, не зная, где добыть нужную сумму. Никто не сказал Катерине, что ребенок-инвалид имеет право на получение бесплатного лекарства. Не было такой информации в тех лечебных заведениях, где лечили дочку. Эти сведения сообщила Катерине медсестра, которая делала девочке уколы. Только рецепт должен выписать не врач в ОХМАДЕТе, а врач в районной поликлинике. Поди знай! Лекарства были получены. Ура!
Между тем, девочка росла, и медкомиссию, устанавливающую инвалидность, пришлось переоформлять. Катя с дочкой обошла врачей в районной поликлинике, потом девочку пришлось положить в специализированный институт, где с Кати тут же потребовали внести благотворительный взнос. Постельное белье тоже нужно было принести свое. Оставив дочку в институте, Катя поехала домой. Вечером дочь позвонила: она была голодна, в больнице не кормили. Дали только кипяток и хлеб. Купить еду девочка не смогла. Утром мать помчалась в институт, нагруженная едой. В институте подтвердили существующий диагноз: заболевание было пожизненным.
Процедура переоформления повторялась несколько раз- инвалидность давали на год, на два. Каждый раз при оформлении инвалидности дочка вместо летних каникул обходила врачей и ложилась в институт, где один и тот же диагноз вновь переписывали из старых справок. Наконец, Катерине это надоело. Она отправилась к врачу, ведающему в районной поликлинике ВТЭКом. Объяснив ситуацию, Катя спросила, куда нужно обращаться, если человек не согласен с выводами ВТЭКа. Медицинский чиновник пустился было в рассуждения о том, что инвалидность сроком на один год получает человек, даже если у него ампутирована нога.
— А у него что, через год нога вырастет?- резонно поинтересовалась Катерина. — Вы мне скажите, куда обращаться, если я не согласна с выводами комиссии. Вот и все.
Чиновник нехотя сообщил заветную информацию. Катя вышла, неся в себе разъяренную решимость. Это был год очередных выборов, и Катя предупредила в райздраве, что если дочке опять дадут инвалидность на один или на два года, она обратится к кандидату в президенты, напишет жалобу в министерство, и в ООН. Удивительно, но это подействовало. Дочке дали пожизненную 3-ю группу инвалидности, и, хотя это не вылечило дочь, но хоть дергать ежегодно, демонстрируя бурную диагностическую деятельность, перестали. Пенсия была грандиозная: 47 гривен, потом ее увеличили до 100 долларов.
Но деньги были не лишними: приходилось постоянно поддерживать здоровье: лекарства, консультации у специалистов, летний отдых.
Следующим подвохом со стороны родного государства была эпопея с назначением Катиной пенсии. Опять-таки, ни в одном лечебном учреждении Екатерине не сказали, что она, будучи матерью ребенка - инвалида детства имеет право уйти на пенсию в 50 лет. Однажды, переоформляя в пенсионном фонде пенсию свекра, Катя спросила у сотрудника районного пенсионного фонда, какие льготы на пенсию она имеет, как мать инвалида детства. Чиновница пошла за консультацией к своему начальству и вскоре вернулась, сообщив, что, если инвалидность оформлена до 8 лет, то мать имеет право уйти на на пенсию в 50 лет. «Увы!— вздохнула Катя,— моей дочке инвалидность оформили только в 14 лет». Она ушла. Оказалось, что сотрудница пенсионного фонда несколько ошиблась. Пенсия матери ребенка-инвалида оформляется в 50 лет в том случае, если заболевание наступило до 8 лет. Информации об этом в пенсионном фонде также не было. А поскольку свой вопрос Катя задала в устной форме, а не в письменной, то и доказать она ничего не могла, хватившись через 4 года, когда вычитала об этом случайно в газете. Итак, она потеряла пенсию за 4 года. Спрашивать не с кого. Хотя именно в пенсионном фонде она получила недостоверную информацию, а достоверную «забыли» вывесить. Извечный национальный вопрос: «Кто виноват?»

Подобных историй в моем житейском багаже достаточно. Думаю, что и Вы могли бы порассказать много интересных случаев из жизни, когда человеку разнообразно отравляют существование, а он ничего не может изменить.
Но все они об одном: маленький человек в нашем государстве не защищен. Ну не приняла еще Верховная Рада таких законов. Руки еще не дошли. Да и дойдут ли они когда-нибудь до интересов этого самого «пересічного громадянина»? Руки заняты другим. А между тем, есть страны, где существуют многочисленные законы, защищающие своих граждан, дающие возможность человеку нормально чувствовать себя дома, в стенах своего жилища и вне этих стен.
На мой взгляд, нужна государственная программа, направленная на создание нормальной комфортной жизни человека в Украине. Это целый ряд законов, регламентирующих «мелочи жизни», из которых эта жизнь складывается. Особое внимание нужно уделить информации, которую нужно дать человеку. Ох, сколько работы для художников-оформителей! Еще одна сторона наших будней состоит в том, что человека, обратившегося в государственные органы с какой-нибудь проблемой, посылают «по кругу». Он ходит из одного кабинета в другой, добывая справки, которые можно извлечь, соединив ЖЭКи, пенсионный фонд, налоговую и паспортный стол в единую компьютерную сеть: идентификационный код, справки о прописке, составе семьи и о доходах, об уплате налогов и т. д. Он ходит, ходит, ходит, ходит, но добиться ничего не может. И тут не лишними будут законы о чиновничьей ответственности и безответственности, и о непредставлении той самой информации, и о сроках, в которые человеку должно помочь. И не нужно «изобретать велосипед». Может быть, руки наших избранников, привычные больше к потасовкам, гребущие все, что можно сгрести и чего нельзя, хотя бы перепишут все хорошие законы оттуда, где они уже есть?


По сути, это- автобиогафичные рассказики, крик души, желание "пожалиться", как говорит моя соседка Шура. Они были написаны для газеты, с которой я сотрудничаю, но не были напечатаны.

Серия сообщений "рассказики":
Часть 1 - мемуарчики часть1
Часть 2 - мемуарчики часть2
...
Часть 4 - мемуарчики часть 4
Часть 5 - Об этнографии и не только
Часть 6 - Мелочи жизни
Часть 7 - Тяжело в ученьи
Часть 8 - Лена маленькая
...
Часть 38 - Натурщики
Часть 39 - Запомнилось...
Часть 40 - Еду я, еду