На городском кладбище было тихо. Утренний туман тяжелой пеленой опустился на сырую землю, цепляясь за верхушки старых покосившихся крестов. Уродливые ветви сухих деревьев разрывали белоснежное покрывало своими сучьями, как грязными когтями чудовища невиданных размеров. В воздухе витал запах гнилой листвы... Где-то вдалеке слышался звон колоколов захудалой серенькой церквушки. Тишина и покой… Здесь царила и царит только смерть.
Их похоронили сегодня утром на бугре под старым скрючившемся дубом, подальше от других могил, где-то на самой окраине лондонского кладбища. Похоронили тихо, без лишних церемоний, не обращаясь к покойным с последним словом. Сутулый костлявый старичок, чихая и кашляя, живо выкопал неглубокую яму, поминутно понося холодную осень. Двое полицейских в стороне непристойно шутили об уличных девицах, вспоминая свои ночные похождения. Молодой следователь кутался в плащ, обводя скучающим взглядом мрачные и пугающие странной тишиной окрестности. Дневная птица редко и отрывисто кричала. А туман всё клубился над пропитанной смертью и неощутимым зловонием землёй. Смрад чувствовался во всей атмосфере этого мертвого места. Это был не запах, не вонь, это было странное чувство, охватывающее всех без исключения здесь присутствующих. Молодая пара с непонятной окружающим печалью во взгляде стояла неподалёку. Парень с русыми волосами до плеч и поразительными своей глубиной синими глазами сжимал в руке изящные пальчики юной леди, переодетой в одежду уличного мальчишки. Её волосы пшеничного цвета редкими прядями спадали на хорошенькое бледное личико. Они молчали, общаясь друг с другом только на уровне каких-то еле ощутимых прикосновений. Он пришёл сюда, чтобы проститься со своим странным другом, который был вдвое старше его. Она здесь, потому что теперь ей уже некуда идти.
Два человека в поношенных одеждах, которым, очевидно, пообещали за эту работу хоть небольшие, но деньги, опустили в свежую могилу тело, завёрнутое в пожелтевшую простыню. Мужчину просто завернули в какую-то старую, вонючую, пропитанную его же кровью тряпку. А сверху на сие скрытое тканью от любопытного взора тело рассеяли прах женщины, погибшей от рук этого мужчины. Пепел от её сожжённого тела обнаружили в большой, чёрной от копоти печи. Их похоронили вместе, в одной могиле, в одной неглубокой яме, сырой, плодородной, а потому и кишащей червями земле. Может, хоть теперь, оставшись наедине в этой промозглой почве и ненавидя себя и свою половину за последние секунды их совместной жизни, они, наконец, простят друг друга и обретут покой.
Тринадцатилетнего мальчишку, который рассказал следователю обо всех тайнах ныне покойной пары, нашли голодного и бледного под мостом. Он дрожал от холода и страха. Его привели в участок, накормили, дали ночлег, а утром паренёк тихо сбежал из здания отделения полиции, пряча за пазухой серебряную бритву… Он так и не смог её бросить. И даже подходя к Темзе, глядя в мутную воду, он не решился вышвырнуть проклятую бритву в реку. О будущем этого парня больше так никто и не услышит.
Яму с телом мужчины и прахом женщины забросали чёрной землёй, а сверху водрузили деревянный сколоченный на скорую руку крест без каких-либо надписей, года рождения и смерти… Безымянная могила под низким ветвистым дубом на холме, покрытом жёлтой прелой листвой, над ней всегда будет клубиться вызывающий страх серый туман, дикие звери и птицы будут сторониться этого места, а люди судорожно креститься, проходя мимо. Место со странной ужасающей энергетикой, место, где покоятся ненависть, боль, тоска, цинизм и алчность наряду с любовью, заботой, раскаянием.
Дом на Флит-стрит, в котором они проживали, скоро сравняют с землёй, осветят эту свободную площадь и построят очередной приют для сирот. Так всё и будет… Только по ночам редкие прохожие будут слышать странный шёпот за спиной, видеть ледяной блеск тонкой стали в темноте переулков и тени, две тени, которые вечно будут искать друг друга, чтобы сказать последние слова и успокоиться на век. Две неприкаянные души будут слоняться по старинным улочкам Лондона, пока, наконец, не встретят друг друга, чтобы, услышав взаимное прощение, спуститься в ад…
Следователь и полицейские удалились, как только старик, прихватив ржавую лопату, спустился с холма, двое мужчин что-то пробурчали, вкопав в землю невзрачный кривой крест, и тоже покинули кладбище. Возле безымянной могилы осталась молчать только молодая пара. Через полчаса, когда они уже собирались уходить, девушка сняла с шеи серебряную цепочку с изображением Христа на распятии и повесила её на деревянный могильный крест. А потом молодые люди ушли, держась за руки и не оглядываясь. Парень так и не смог поверить в то, что его друг - мистер Тодд, оказался жестоким убийцей, но он уже больше никогда не придёт на эту могилу. Девушка никогда не забудет то, что произошло той ночью в злополучной цирюльне на Флит-стрит. Они никогда не забудут, но и никогда больше не заговорят об этом.
Теперь у могилы остался сидеть на сучьях старого дуба только облезлый уже повидавший жизнь кладбищенский ворон…
Дело о кровавом брадобрее с Флит-стрит замяли, остерегаясь лишней шумихи и не желая шокировать горожан известиями о том, чьим мясом они питались последние несколько месяцев, покупая пирожки у миссис Ловетт. Однако некоторые безумцы по-прежнему утверждали, что слышат в воздухе запах горящей плоти. Над ними только посмеивались, шепчась за спиной. Слухи о лондонском маньяке вскоре сошли на нет, оставив имя этого цирюльника звучать только в легендах и мифах британской нации. Свидетельства о его злодеяниях были уничтожены, трагедия забыта, а имя стало нарицательным.
Суини Тодд и Нелли Ловетт были похоронены в одной могиле, не заслужившие людского прощения и сострадания. Их души не обрели покоя, и потому ещё долго будут скитаться по мрачным улицам ночного города. Остерегайтесь случайных встреч с заблудшими душами, не бродите по ночам в тёмных переулках старых кварталов Лондона, не заговаривайте с тенями… ведь эти слова, могут оказаться последними.