https://kroupski.pro/articl...n-an-hour/

Друзья, это просто праздник! У меня в гостях – Дмитрий Зверев, один из лучших российских фотографов.

Дмитрий Зверев на Facebook

Беседуем с ним о «фотографической зоркости» и о том, как развить ее в себе,  а также об аппаратуре и технических приемах, которые использует Дмитрий.

Д.Крупский: –  Многие ваши снимки строятся на простых и, казалось бы, обычных вещах, на которые люди либо не обращают внимания вовсе, либо не воспринимают настолько остро.

Следующий снимок вы поясняете так: «Разлитая вода, на новом асфальте, перед черным забором, перед желтой стеной, на которую светит солнце».

Как это у вас получается? Как и почему вы всё так видите? Было ли так всегда? Насколько здесь врожденный талант, а насколько воспитанное умение и ежедневный труд?

Дмитрий Зверев: – Я сторонник позиции, что врожденных талантов не бывает. Все мы рождаемся одинаковыми, а потом индивидуальная история идет по-разному. Сама жизнь, ее условия и обстоятельства, определяют развитие тех или иных долей мозга, что в итоге потом и установит ваши склонности и возможности. Процесс этот, судя по всему, в юности уже завершается. Далее что-то изменить или доразвить в нашем восприятии сложно.

Однако ежедневный труд все равно никто не отменял. Он необходим для освоения техники, шлифовки своих навыков. Но создавать образы и смыслы можно только на основе двух умений:

Во-первых, фотографической «зоркости», способности к синтезу, которая помогает из окружающего хаоса вычленить цельность; подсказать, что композиция сложилась.

Во-вторых, способности оценить: какой смысловой вес имеет эта композиция, какую общественную ценность она несет, насколько важное сообщение она делает. Это уже зависит от общей культуры автора, его кругозора, содержания его личности.

Д.К. – Можно ли эту «фотографическую зоркость» в себе развить? Как это сделать?

Д.З. – Обязательно надо анализировать свои работы. Чтобы этому научиться, следует несколько раз и очень вдумчиво прочитать Рудольфа Арнхейма «Искусство и визуальное восприятие». Это поможет работать над содержанием своих снимков. И вообще, чтобы делать искусство, надо интересоваться всем на свете. Тем больше ассоциаций удастся использовать в своем творчестве.

Ну и физика фотографического процесса (оптика, цвет, свет), как и принципы работы «фотожелеза», должны быть освоены назубок. Потому что это инструмент, которым мы работаем.

Д.К. – Смотрите ли вы на мир всегда активно, или включаетесь, когда берете в руки камеру?

Д.З. – Честно говоря, только на съемке. И то не сразу. В это надо войти, настроиться. Настоящая фотография начинается через полчаса-час.

А без камеры я весь в себе. Могу читать. Или размышлять о чем-то. В конце концов, крайне обидно, оказавшись без фотоаппарата, увидеть хороший сюжет.

Д.К. – Бывает ли, что вы вынашиваете мысленно некую идею концептуально, а затем реализуете и выстраиваете ее конкретно – подбирая и место, и время, и свет, и объекты? Или чаще просто «выходите на охоту» и смотрите вокруг, что происходит и как это можно использовать?

Д.З. – Мне очень трудно придумывать сюжеты. Я так устроен. Намного легче находить готовые. Да и элемент неожиданности придает азарта. Так что фотоохота – мой главный метод.

Но если натура никуда не убегает, вроде городского пейзажа, результат можно и спланировать. Свет, например – фактор предсказуемый. И если хорошо знаете свой объект съемки, тогда тоже можно получать ожидаемый результат.

А бывает, мне по работе надо сделать подборку рекламных картинок о каком-то очень скучном объекте. Могу первый раз приехать – безрезультатно. Второй – по нулям. Но мозги при этом не дремлют и собирают информацию. Потом (видимо, во сне) всё это единовременно обрабатывается, замыкаются нужные связи, и в третий приезд видны все решения по данной задаче. Я уже совсем перестал бояться трудных случаев в работе. Надо только обеспечить достаточно времени и спокойную обстановку.

Д.К. – Что вы чувствуете, когда находитесь в процессе съемки? Азарт охотника? Восторг от удачного кадра? Сосредоточенность на «видении»?

Д.З. – Азарт охотника – это обязательно. Это главное «топливо» для творческого процесса. До съемки ты понятия не имеешь, что принесешь. Тебя и твоего зрителя всегда ждут сюрпризы. Но такого восторга от кадра, как в начале карьеры, уже не испытываю. Потому что тогда это было внезапно и случайно. Сейчас на этапе съемки всё складывается более закономерно и реже удается создавать что-то принципиально новое.

Д.К. – У вас есть снимки, которые, вероятно, получились не с первого раза – настолько там все идеально выстроено.

Сколько дублей у вас может уйти на такой кадр? Как вы технически это делаете – ловите похожие моменты один за другим, или включаете серийную съемку? Бывает ли, что просите кого-то пройти именно здесь и именно так?

Д.З. – Просить не прошу. Когда-то несколько раз я пытался реконструировать сюжеты, которые не успел снять. И почему-то всегда видно, что человека попросили пройти, или посидеть в нужной позе.

Однако серийная съемка стоит обязательно. Не всегда можешь точно предсказать, какая фаза движения лучше сработает на сюжет.

Д.К. – А как такое можно поймать? И в техническом смысле, и в смысле предвидения:

Д.З. – Предвидение помогает. Если вы знаете, как может развиваться сюжет, то у вас будет какое-то время, чтобы занять лучшую точку и подготовиться к моменту. Репортажный кадр нельзя организовать или придумать, но с опытом можно обеспечить бОльшую вероятность его появления.

Д.К. – Бывают снимки, шикарно пойманные, выстроенные во времени:

А ведь, наверное, было бы проще заполнить зоны-фрагменты отдельными кадрами и потом без проблем объединить их в фотошопе. Или это противоречит принципам?

Д.З. – Явно противоречит, только если речь о событийном документальном репортаже. Но дело даже не в этом. Просто если уж я вышел на фотоохоту, то щелкаю очень много. Три-четыре тысячи кадров за прогулку – это нормально. Из такого количества всегда можно выбрать. В том числе и «идеально выстроенные» кадры. За то время, что ваяешь шедевр в фотошопе, проще пойти и снять пять сюжетов естественным путем.

Другое дело – коммерческая съемка. Её обрабатываю скрупулезно. Потому что кадр приходится тянуть к заранее оговоренному результату. Там идут в ход любые приемы, хотя и скучновато бывает проводить так время за компьютером.

Д.К. – А вообще, насколько допускаете фотошоп?

Д.З. – Вопрос меры, он внутри художника. Отвечу неожиданно: фотошоп нужен и для репортажной съемки. Потому что камера видит по-другому. И для достижения документальности нужно как минимум настроить баланс белого, яркость, контраст, вытащить детали в светах и тенях. Больше в репортаже я бы ничего не трогал. В нем историческая достоверность – основа образа и главная ценность. В декоративных жанрах (пейзаж, натюрморт… и чем там еще дырки на обоях загораживают) фотошоп можно применить шире. Но и тут стоит вопрос меры. Теряя естественность, вы ослабляете впечатление от работы. Ведь с помощью фотографии зритель как бы переносится в пространство кадра, переживает запечатленное событие как реальное. А явные искажения помешают ему это сделать, и он останется отстраненным.

Однако все эту меру ощущают по-разному. К примеру, на своей страничке на Фейсбуке (кстати, добро пожаловать в гости), я однажды провел опрос на основе реальной ситуации. Как-то по первому снегу мне было очень трудно подобраться к объекту с нужной стороны, и я оставил следы в кадре. Вопрос состоял в том, в каком случае сюжет более документален: с присутствующими следами, или с убранными на фотошопе, то есть, ровно как было до моего прихода. Так вот, 70% зрителей сказали, что без следов – это ползучий фотошоп, и только со следами этот сюжет документален. Результат был для меня неожиданным.

Д.К. – Вы много снимаете людей – и очевидно, без предупреждения. Как вы делаете себя незаметным и как справляетесь с ситуациями, когда реагируют негативно?

Д.З. – С опытом выработался тип поведения, не задевающий и не оскорбляющий невольную модель. Стараюсь быть ненавязчивым, но и не прячусь, иначе это может дать ощущение моей злонамеренности. Разумеется, весь багаж обаяния ношу с собой в готовности номер один. Всегда придумаю на лету комплимент, по-дружески улыбнусь. Плюс маленькая камера – она незаметна, а поворотный экран позволяет не целиться в человека напрямую.

 

Д.К. – Я так понимаю, что стрит-фото и все другое, что видим мы – это хобби. Оно чисто для удовольствия? Или все же часть работы, раскрутка своего имени?

Д.З. – Демонстрируя коммерческие картинки, трудно дополнительно раскрутиться. В них ничего особенного нет. Они делаются по готовым лекалам, чтобы быть легко и быстро понятыми неподготовленным зрителем. Заказы, относящиеся к искусству, где ты свободен в реализации и сам генерируешь идеи, появляются, может быть, раз в год. Для портфолио надо снимать отдельно. Практически всё, что выложено под моим именем в сети, снято между делом, в отпуске или на выходных. В этом смысле я с любителями в одинаковых условиях.

Д.К. – Вы фотографируете на работе, не хочется отдохнуть от этого?

Д.З. – От черно-белой фотографии отдыхаю на цветной. После репортажа расслабляюсь пейзажем. Или наоборот. Могу почитать о фотографии книгу. Или обсудить новый фотопроект на Фейсбуке. Если вынужден отдыхать совсем без фотографии, то остается неудовлетворение.

Д.К. – У вас много черно-белых снимков (как у многих серьезных фотографов). Почему так, чем хорош монохром?

Д.З. – У всех всё индивидуально. Я изначально лучше видел контраст светлого и темного. Поэтому начать с ЧБ мне было проще. Но назвать это универсальным методом нельзя. Отбрасывается часть информации, и фотография, будучи обесцвеченной, может потерять определенность. Попробуйте снять в ЧБ тарелку с салатом, и вы просто не поймете, что изображено. ЧБ идеально подходит для строгих, лаконичных, даже минималистических композиций, где избавление от лишней информации играет на руку.

Д.К. – Вы уже в процессе съемки видите, что снимок будет черно-белым? Или это решается при обработке.

Д.З. – Надо ли решать конкретный сюжет в ЧБ или цвете, с опытом уже вижу сразу. Труднее, если работаю с серией. Перемешивать цвет и ЧБ в серии стилистически почти нереализуемо. Надо заранее, если возможно, проанализировать весь материал. А в процессе съемок от каких-то сюжетов, скрепя сердце, отказываться.

Д.К. – Вот, допустим, ваша серия Русская Зима – там только ЧБ.

Д.З. – Да, для зимы как темы ЧБ органично. Зимой формы по тону хорошо контрастируют друг с другом. А цвет и так очень скуп, поэтому появление на горизонте, к примеру, красного или желтого пятна может разрушить всю композицию.

Д.К. – Лично я начал следить за вашим творчеством лет десять назад. Тогда вы снимали зеркальным Olympus Е-1. А еще какие камеры у вас были?

Д.З. – Из последних олимпусов был OM-D E-M5, а раньше – Е-3, E-330 и Е-20р, а до того – пленочный OM-1n. Еще раньше – восточногерманская Praktica с резьбовой оптикой.

Д.К. – Вы уходили с Olympus, пробовали Nikon и Sony. Почему вернулись к Олимпусу, чем он хорош для вас? Кстати, Е-1 остался у вас и до сих пор?

Д.З. – Я люблю пробовать технику. Вернулся на Олимпус, потому что он мне удобнее других. Вовсе не хочу принижать другие бренды. Сейчас наука и техника настолько ушли вперед, что перед фотографами стоит выбор между отличным и прекрасным. Считаю, что Olympus как система больше заточена для фотохудожников. У Е-1, первого в мире, появилась ультразвуковая очистка матрицы, что избавило от целого пласта проблем с ретушью. У Е-330 – первый на зеркалке поворотный экран, расширивший возможность ракурсов.

В гонке маркетинговых и репортерских параметров (разрешение, чувствительность, скорострельность) Олимпус не участвовал, однако всё это само приложилось в ходе технического прогресса. На OM-D Е-М1, которым я снимаю сейчас, уже не знаю, что улучшать. Меня все устраивает.

А вот морально устаревший Е-1 уже давно не со мной. Однако поскольку камера неубиваемая, я уверен, что поменяв нескольких фотографов, она до сих пор где-то лежит, готовая к работе.

Д.К. – Для стрит-фото, основного вашего жанра, наверное, небольшие габариты и вес очень важны… хотя выглядите вы весьма атлетично🙂. А для работы? Там ведь это не основополагающий момент?

Д.З. – Не основополагающий для студии. А фотограф, работающий на выезде, всегда оценит компактность. Когда ты можешь для камеры захватить и рассовать по карманам ВСЁ, тогда и начинается настоящая свобода творчества. Тогда тебе доступны любые конфигурации и варианты.

Потом, если у вас целый день на шее болтается 500 граммов или 700 граммов – и то разница. Что говорить о принципиальном скачке веса, если у вас зеркалка вместо системной камеры. Олимпус покрывает любые мои нужды в работе. Я им снимаю и календари, и портреты, и репортаж… Никто из заказчиков не жалуется на качество моего продукта. А вот то, что Олимпус удобен, добавляет, условно, еще 50% результата. С ним реально делаешь больше материала.

Д.К. – Не являются ли ограничением некоторые особенности системы 4/3? Например, большая глубина резкости, которую дает относительно небольшая матрица.

Д.З. – Для меня большая глубина резкости на 4/3 – чаще благо. Например, снимаешь в репортаже группу людей в действии, а она никак не помещается в резкость целиком. Обычно это проблема, но мне с ней справляться легче.

Красивое размытие – больше задача постановочного портрета. Для этого можно в спокойной обстановке надеть фикс (например Zuiko 75/1.8, или 150/2.0) и оторвать от фона даже фигуру в полный рост.

Вот снимки с 75/1.8, где везде практически одно боке, а резкие только одна-две детали.

Следующий снимок сделан на объектив 12/2.0. Солнце уже зашло, а на воздухе с этим объективом можно было спокойно продолжать моментальную съемку. И поворотный экран, кстати, помог с верхним ракурсом для более читаемой композиции. Это прелести OM-D в действии.

Картинки с поездом в тоннеле просто бы не существовало бы без поворотного экрана. Она снята на вытянутой руке. Фокус довольно длинный, и вслепую попасть в кадр было бы невозможно.

Д.К. – А сенсорные свойства дисплея вам нужны?

Д.З. – Постоянно пользуюсь, и очень доволен. Гнать в угол кадра датчик автофокуса, или вместо этого мгновенно нажать там на нужный объект – разница большая. Камера исключительно быстро откликается на прикосновение, фокусируется и спускает затвор. В репортажной съемке – незаменимая функция.

Д.К. – У вас много снимков с длинной экспозицией. Людские волны вокруг милиционера в метро – это штатив?

Д.З. – Нет, это пакет с чаем. Я не шучу! Пакет с любой сыпучей субстанцией – отличное решение, если забыли позаботиться о штативе (либо он не разрешен, как в метро). Можно забежать в ближайший продуктовый магазин, купить за двадцать рублей перловки, к ней бесплатно выклянчить целлофановый пакетик, и штатив готов! Можно положить его на землю, на камень или на перила. Он хорошо цепляется, принимая форму основы. Фотоаппарат кладется сверху, и немного утапливается. Фиксирует камеру эта система отлично, даже для весьма длинных выдержек. Так и фото с милиционером – кадр выдерживался две секунды, с идеальной резкостью на неподвижных объектах.

Д.К. – Получается, стабилизатор все же не заменяет для таких кадров штатив?

Д.З. – Стабилизатор у Олимпуса исключительно полезен при резком рывке камерой. Если надо быстро схватить аппарат и сделать кадр, я уже не замираю перед спуском, и тем самым выигрываю доли секунды. При обычной неспешной съемке, мне кажется, его эффективность примерно соответствует эффективности монопода. А штатив он, конечно, не заменяет🙂.

Кстати, следующий кадр – пример использования стабилизатора на длинной выдержке (одна секунда) с рук. Ниже меня на ступеньках эскалатора сидел гастарбайтер. Они часто садятся на ступеньки, чтобы даже эти полторы минуты урвать для отдыха. Сразу пришел в голову сюжет с «засасывающей воронкой в преисподнюю»🙂

Д.К. – Наверное, работы фотографа отражают его взгляд на мир и восприятие этого мира… Вернее, не «отражают», а этим взглядом и являются. Ваши снимки дышат оптимизмом и юмором, дают жизнеутверждающий заряд. Вызывают симпатию к вам, как к человеку. Вообще, по снимкам можно ли судить о характере и личности фотографа?

Д.З. – Думаю, по фото пейзажа трудно судить о человеческих качествах фотографа. Но когда он начинает снимать людей, вот там-то всё и выплывает🙂.

Д.К. – Дмитрий, что для вас фотография? Что вы говорите людям своими снимками?

Д.З. – Когда-то, чтобы поведать о путешествии или событии, описать интересный объект, нужно было подбирать много слов, возбужденно рассказывать и жестикулировать. Теперь я могу показывать ровно то же, что отражалось на сетчатке моего глаза. И даже находить впоследствии все новые детали на получившемся снимке. Значение фотографии ёмко выражает пословица: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». И что важно, с привезенным материалом я могу предложить зрителям именно свою точку зрения. Именно моя интерпретация может стать устойчивым представлением о чем-либо у людей, которые такого раньше не видели. Это вдохновляет!