ЗАПОЗДАЛЫЙ ВЫСТРЕЛ ВОЙНЫ

Вот уже 65-й год пошел, как отгремели бои Великой Отечественной. Совсем мало осталось ветеранов, бывших ее участников. Поседели сыновья тех, кто воевал и погиб за Родину. Выросло поколение, которое не только не слышало взрывов, но даже некоторые из нынешних школьников ничего не знают, кто такая Зоя Космодемьянская и Александр Матросов. Не за горами то время, когда события этого страшного времени станут такими же далекими, как война 1812-го года. Время все сглаживает. А пока нет-нет, да сверкнет страшным оскалом война: то воспоминаньем кого-нибудь из знакомых, то рубцом на теле фронтовика, то рассказом о чьей-нибудь исковерканной судьбе.

У Веры Васильевны Беженцевой папу Василия Спиридоновича взяли на фронт в 1941 году, а ее с мамой Меланьей Митрофановной и четырьмя братишками и сестренками эвакуировали из Запорожья в Омскую область. Жили в деревне, мама работала в колхозе сторожем, охраняла колхозное добро. На своих детей времени часто не хватало. И однажды, когда копала картошку на поле, дома случилось несчастье. Дети, как всегда, были предоставлены сами себе. Играя, старший братик ткнул иголкой Вере в глаз. Через какое-то время он закрылся бельмом. Надо бы было обратиться к врачам, чтобы сохранить зрение у второго глаза, но то ли врачей не нашлось, то ли просто по нашей русской халатности вовремя не спохватились, так или иначе, но квалифицированной помощи девочке не оказали. Развилось соматическое воспаление, и начал слепнуть второй глаз. Вот так, казалось бы, нелепо для маленькой пятилетней Веры захлопнулся этот прекрасный цветущий мир. Для нее наступила вечная темнота. Примерно в это же время на западной окраине Москвы пятеро ребятишек, пробегая по недавно оставленным окопам и траншеям (немцы же отступили, в городе сняли маскировку с окон, так чего же бояться) нашли какое-то непонятное устройство, то ли трофейное, то ли наши оставили. О гранатах и минах они имели представление. Их, неразорвавшихся, поначалу было много, даже специальная бригада саперов обезвреживала. Вот и заинтересовались. Постучали, конечно. Ну и достучались. Одного насмерть, другому руку оторвало, третьему - пальцы, а Вите осколок в глаз угодил. Он остался жив лишь только потому, что находился дальше всех от взрыва, поэтому осколок потерял силу, был на излете, сумел выбить глаз, а в мозг войти не смог. Нужна была операция, но врачи побоялись, а вдруг во время операции осколок заденет мозг, и не стали делать. Витя с мамой жили очень бедно, можно сказать, чуть не умирали от голода. Так что тут не до больницы и решили уехать в сытный край, к маминой сестре в Курган. Там корова, куры и полное хозяйство. К этому времени Виктору исполнилось 12 лет, а его отец гвардии капитан командир батареи Федор Лаврентьевич Беженцев пал смертью храбрых, защищая Родину от немецко-фашистских оккупантов. Вот так отомстила война семье Беженцевых, убив отца и искалечив сына. Мама, Прасковья Михайловна,

поступила работать в столовую, зимой торговала пирожками у проходной завода или в другом месте, где побольше народа. Морозы были трескучие, вот и простыла. Потом простуда перешла в болезнь, признали туберкулез. Витю пришлось отдать в Шадринскую школу для слабовидящих детей, у него ослеп и второй глаз. Он жил в интернате, учился хорошо, играл в духовом оркестре, читал наизусть про Василия Теркина, аккомпанируя себе на баяне. Вообще способный был, не зря он потом окончил школу с золотой медалью. Вера Волкова (это ее девичья фамилия, Беженцевой она станет, выйдя замуж) училась в этой же школе. И они с Витей подружились. Оба инвалиды по зрению. Конечно, у них все не так. У зрячих отношения складываются намного проще. Дружба и любовь, как поется в песне, из глаз пробраться в сердце норовит. А инвалидам информацию приходится черпать с помощью слуха посредством радио или телевизора, или из разговоров со зрячими, с которыми общаются. Вера узнала, что парень начитанный, талантливый, одевается прилично, всегда в чистой рубашке, характером ровный. Вот, казалось бы, те основные отличия, за которые она полюбила Виктора. Но опять же чувства, которые она испытывала, были отличными от той Веры, будь она зрячей. Ведь когда какого-то органа не достает у человека, он напрягается, старается дополучить недостающее за счет других органов чувств, к примеру, слуха. Если она слышала голос Виктора, то ей представлялись его голубые глаза, русые волосы и гладко выглаженная рубашка. Любовь ведь не имеет границ. Будь ты белый или черный, иностранец или свой в доску. Любовь только тогда вспыхивает, когда ей есть место в сердце. И не важно, инвалид ты, или полностью здоровый. И еще. Не зря говорят, что любовь делает человека чище, благороднее что ли. Чтобы понравиться, он начинает лучше учиться (если он студент), прихорашиваться, следить за своей прической, стараться выглядеть всегда опрятно одетым. Так и с Верой вышло. Вспыхнувшая любовь, а надо сказать, что она была взаимной, придала силы, у нее как бы выросли крылья, в жизни появился смысл. Школу она закончила с серебряной медалью.

Вера с Виктором поженились в Свердловске. И он ей сказал: "Ты, Вера, поступай в институт, а я буду работать". Виктор устроился в фирму "Урал", выучился на настройщика, и поскольку у него был тонкий музыкальный слух, то пианино всегда настраивал качественно. По другому говоря, Виктор Федорович был востребован, а значит, и получал неплохую по тем временам зарплату 400 рублей. Жили они с Верой Васильевной душа в душу. Одно удручало, не было детей, тревожило и то, что муж часто болел. Врачи долго не могли определить диагноз. Но потом как гром среди ясного неба: туберкулез легких. Война еще раз дала о себе знать: сказался тот голодный и холодный период военной поры, когда простыла мама Виктора. Впоследствии ее болезнь перебралась к нему. И Вера Васильевна решилась. Она страстно захотела иметь детей. Сейчас или никогда.

Ее мама, Меланья Митрофановна, как все словоохотливые хохлушки, выговаривала при встрече на перроне: "Чого ж ты будэшь з ним робиты, яки вон обсерется?" А у Веры, как говорится, живот уже на нос лез. Так что мамины советы хоть и были жизненно верными, но все-таки запоздалыми. Дочка родилась, за нею сын. Времечко настало, конечно, ай да ну. Или, как говорят у нас в народе: садись и матушку-репку пой. Какой там институт. Тут главное, не до жиру, быть бы живу. То, из-за чего тревожилась Меланья Митрофановна, оказалось не столь уж и трудным делом, тем более, пока она была жива, то помогала. Говорят же: маленькие детки, маленькие и бедки, а вот когда по полю-то пойдут... Там уж всякое может приключиться. Ко всему прочему в душе у Веры Васильевны росла тревога за детей. Если вдруг из них кто кашлянет, сразу боль в сердце: а вдруг болезнь отцова. Так она боялась за детей, что однажды у нее перекосило лицо. Врачи признали неврит лицевого нерва. Боялась за детей, а мужа не уберегла. Болезнь его доконала, в 1994 году он умер от инфаркта.

В жизни не бывает, чтобы одна черная полоса. Обычно полосы чередуются: черная, белая, или наоборот. Так и у Веры Васильевны. Еще в детстве в Омской школе она научилась игре в шашки. В 1970 году на соревнованиях выполнила норматив первого разряда. В общем играла как все, просто для удовольствия. А потом ей в жизни опять повезло на хорошего человека. К себе в команду ее пригласил мастер спорта по русским шашкам Геннадий Константинович Варюхин. С этой командой она объездила все города России. Со временем освоила, опять же под руководством тренера, игру в шахматы. А ведь это на самом деле не просто. Представьте себе, что вы сидите за шахматной доской и на несколько минут закрыли глаза, а противник в это время ходит, переставляет фигуры. Вам постоянно надо держать в голове всю картину боя и просчитывать ходы, иначе успеха не видать. Если кто-нибудь видел книги для незрячих, то мог заметить, что листы в них из плотной бумаги, а обычный шрифт заменяют выпуклые точки. Изобретатель шрифта для незрячих француз Л. Брайль создал различные комбинации из выпуклых точек, которые в пределах шести дают возможность получить 63 знака. Этих знаков вполне достаточно для обозначения всех букв алфавита, цифр, знаков препинания, математических и химических формул и нотных знаков. Вера Васильевна освоила рельефно-точечный шрифт и стала читать не только художественную, но и книги по игре в шахматы. Разбирала различные комбинации, изучала игру чемпионов, И стала добиваться неплохих результатов. В их команде из пяти мужчин и одной женщины тренер доверял игру на первой доске Вере Васильевне, так как она приобрела уже солидный опыт. В 1981 году в Нижнем Тагиле она стала чемпионом России среди слабовидящих, а в 1982-м в Вильнюсе на первенстве Союза поделила первое место с Ингуите. Та перед этим соревнованием взяла первое место в Союзе среди зрячих. В тот же год В. Беженцева получила звание кандидата в мастера, перевыполнив норму на четыре очка.

После смерти мужа Вера Васильевна, привыкшая быть всегда на людях, вдруг ощутила, что она никому не нужна. Да, конечно, дети. Но у них свои семьи. Им тоже надо как-то выживать. А тут реформы, безденежье. Добавилось ко всему большое горе. Сын потерялся. Все надеялась, что найдут. Но увы. Кто-то подбросил его документы. Тогда стало ясно, что искать бесполезно. Сын всегда жалел мать, помогал ей, чем только мог. Тут у нее окончательно сдали нервы, и она стала думать, как уйти в дом инвалидов. Что ей однокомнатная квартира, если в ней пусто и тоскливо. И вот с 2005-го года Вера Васильевна живет в Режевском доме инвалидов. Здесь она ведет общественную работу, проводит конкурсы на лучшего чтеца, участвует в шахматных баталиях. Два раза была чемпионом интерната. Не порывает она связи и с родными. Ее часто навещает внучка Людмила. В доме-интернате пожилой женщине нравится, у нее отдельная комната, где у нее, кроме мебели и других вещей, всегда под рукой шахматы. Сесть за шахматы для Веры Васильевны - не просто так. Для нее это своего рода ритуал. Она приведет себя в порядок, оденет лучший костюм, весь облик ее преобразится, и станет она похожа на светскую даму. Так было в лучшие годы ее молодости. Она старается поддерживать ту же форму, тот же ритм жизни, как и раньше.

Владимир Сергеев.

На снимке: В. Беженцева.