Когда пьешь водку до пяти утра почти без закуски и совсем без ума, потом в девять собираешь себя в плохо пахнущую кровавоглазую кучку, едешь, опасно побулькивая пищеводом, входишь в аудиторию, пребывая даже еще не в похмелье, а попросту до сих пор совершенно, бескрайне упоротым, и в течение половины субботы, сдавив стальной рукой гидру малодушия и не отменив пар, под медицински-всепонимающими взглядами заочников читаешь подряд три пары лекций сухим как Калахари ртом, с изуверским посекундным переживанием подступающего и воздвигающегося до неба похмелья, а потом еще проводишь консультацию с дипломниками, и падаешь без чувств, только переступив порог квартиры - это я и называю высоким профессионализмом.

"Такие действия совершаются благодаря одной решимости. Если безупречный воин исполнен решимости, он подобен мстительному духу. Он умирает не сразу, даже если ему отрубить голову". Хагакурэ.

«Жуткое, в сущности, существо: взрослая дура».
(Г.Л. Олди. Дитя Ойкумены)

А бывает ещё такое: приходит на экзамен студентка. Сильно на сносях. И ты, будучи человеком хоть и пропащим, но всё-таки не до самого конца, ставишь ей чего не жалко и отпускаешь с богом. Но. Бывает и по-другому. Бывает студентка в бремени, которая всем своим видом и всем своим пролетарским напором даёт понять, что она не то что экзамен сдавать, а сейчас разрешится скоропостижно, с места не сходя, прямо тебе на стол поверх билетов, околоплодными водами зачётки забрызгав. А даже если и не прямо сейчас, то нервы и всё здоровье у неё в таком трагическом состоянии, что если ты сдуру вздумаешь задавать вопросы по предмету, так ребёночек неминуемо или мёртвым родится, или слабоумным навеки сделается. Каково тебе жить-то будет потом с этим, а, мудилушка непонятливый? То-то и оно.

Оно конечно, барышня только вчера палёный двухсотрублевый вермут «Толстяком» запивала, а через десять минут курить будет на крыльце, нимало не смутясь, но то не твоё очкастое дело. Опять же вопрос: зачем она вообще на седьмом месяце, сердечные жилы рвя и сознание поминутно теряя, через весь город добиралась, если можно из академа в урочное время вернуться и без суеты хвосты подобрать - но и тут ты не про то думаешь, лупень сущеглупый. Ты подумай лучше о том, каким сугубым распархатым жидом и аспидом надо быть, чтобы Будущую Мать и Беременную Женщину эдак-то тиранить и с ерундой к ней приставать.

И намёком на всю эту сумму обстоятельств золотое создание ненавязчиво животом тебе тычет натурально в нос, и поворачивается наглядно, чтобы ты, чумичка научная, не проглядел бы, да не удумал бы худа. А если ты вдруг - незадача! - в бумажках колупаешься, головы не поднимая, так Мать и Женщина тебе, утомительному хмырю, и словами не погнушается сказать. Так прям и рубанёт в ответ на твоё «берите билет, присаживайтесь»: дак а беременныя я! Чтобы, значит, навести тебя на должный ход мысли и к страху божьему вернуть. И смотреть будет с уверенным и осовелым ожиданием татарского баскака на суздальском княжеском дворе. С нетерпением даже будет смотреть, и с недоумением, от твоей тупоголовой нерасторопности. Перед тобой она уже восьмерых экзаменаторов обошла, живот предъявляя, и все восемь, как дрессированные, ей зачеты и экзамены на халяву поставили. Причём не ниже четвёрки, потому что от оскорбительной какой-нибудь тройки у Матери и Женщины сразу ноги подкашиваются и повреждение плода начинается. Она же всё знает, просто отвечать сейчас не может, едва стоит, а ты со своей тройкой, прямо не знаю даже. А кто не поставит, тот палач, ирод и ему всякий заслуженно в рожу плюнет. А то, что барышня набрала в деканате у квохтающих тёток допуски на досрочную сдачу (четыре экзамена в пять дней, а то вдруг родит поперек всей прухи), так это она очень к знаниям стремится. И ты, сердешный, осознавая всё это выкручивание рук и моральный шантаж, рисуешь, от греха, вслед за остальными ту четвёрку. Барышня-то молодец, после одного-двух сердобольных преподов расчухала, чем джокер мечен. И теперь ребёнком своим, не рождённым ещё, торгует с большим успехом.

Видит бог, такие шутки я понимаю плохо, а воспринимаю ещё хуже.

Июнь – это преподавательская страда. Это сенокос, это битва, это Козельск и Севастополь, это кровь из подмышек и скутумы в ряд.

Среди всех же бед нет пуще беды, чем дипломные, потому что прочая работа остается на работе, а эта приходит в твой дом, не подпускает тебя к кровати до двух ночи и говорит «нет» холодному пиву когда на улице жара за тридцать.

Среди людей, обучающихся по заочной форме обучения, большинство – взрослые. Они не блещут игрой научного ума и вообще плохо воспринимают отвлеченный академизм, но зато отличаются довольно серьезной житейской адекватностью. То есть, в отличие от подростков и мутноглазых дураков, учитывают не только свои интересы. Однако и среди заочников отыскиваются самородки. Например, квадратно-гнездовые типы, полагающие естественным прислать дипломную за три дня до защиты. Ведь жизнь такая скучная штука, а у препода после шестичасового экзамена и трёх пар впереди целая ночь, полная разрушительной рефлексии и пагубного безделья. Уберечь препода от зияющей бессмысленности бытия – задача всякого порядочного человека.

Причем никто не осмелится назвать присылаемые тексты сколько-нибудь годными. Нет. Даже самый великодушный чтец признал бы, что они ближе к посланию, которое мог бы заложить в капсулу с приветом потомкам синантроп. Что понятно, так как люди, которые присылают дипломные работы за три дня до защиты, имеют особое устройство мозга. Он источен дислексией, смешением водки с пивом, новостями первого канала и привычным упованием на могущество невербальной коммуникации, этот мозг. Дипломные таких персонажей производят впечатление переписки Шарикова с Маугли. С каждой их страницы рвется живое человеческое начало, закованное в тягостные рамки наукообразных условностей. Это широкое слово прораба, обращенное с земли на девятый этаж, и сбитое в полёте присутствием директора СМУ. Это неизреченная мука гарнизонного зампотыла, которому запретили материться и жестикулировать в общении с бойцами.

Я не утверждаю, что такие дипломные должны засчитываться как заявление на курс лечения в биореакторе. То, что люди пользуются русским языком с ненавистью оккупированных эстонских свободолюбцев, давно не новость. Смущает отсутствие совести и инстинкта самосохранения. Зефирно-легкая готовность сделать свои проблемы чужими – вот что озадачивает. Ибо то, что автор полгода забивал половой чл хуй на написание дипломной – это стечение обстоятельств и милое недоразумение, а вот то, что ты немедленно после присылки дипломной не бросился ею заниматься – это недопустимо. Нужно иметь душевное устройство носорога, чтобы так поступать. Нужно иметь вместо мозгов и совести по куску зельца, чтобы считать такое нормальным. Если не убивать за это, за что тогда и убивать, я хочу сказать.

Не лишен предсказуемости и еще один нюанс. Он выглядит так. В свой единственный выходной ты встаешь в восемь утра и с головой ныряешь в ассенизационный колодец заочно-научной мысли. Прочтение и составление замечаний к дипломной – это два-три-четыре часа, в зависимости от того, били ли в детстве автора по голове газовым ключом или всего лишь киянкой. Ты назидательно пишешь о том, что содержание главы должно соответствовать ее названию, и если параграф называется «Основной ежегодный оплачиваемый отпуск», то не стоит писать в нём об особенностях труда беременных женщин. Ты аргументированно просишь откорректировать структуру текста и описываешь методологию работы с материалами судебной практики. Ты долго перечисляешь недочеты в оформлении и настаиваешь на необходимости воспользоваться хотя бы парой источников не пятнадцатилетней, а, скажем, трехлетней давности. Отработав по цели, ты отправляешь электронкой три листа своего концентрированного самообладания. А через два дня (за день до защиты) получаешь обратно тот же самый текст. Один в один. От одного этого пахнет безумием, но на деле всё ещё хуже: чтобы окончательно довести тебя до катания по полу и воя, в нем будут сделаны какие-нибудь совершенно дикие необъяснимые разумом правки и эстетские дополнения. Например, в конце всех заголовков будут проставлены точки. Или правое поле увеличено на три миллиметра. Или в конце заключения дописано отдельным абзацем: «В связи с чем считаю цели исследования достигнутой». И тут ты, - да, грызешь пальцы на своей левой ноге и кричишь, вращая одним глазом.

В связи с этим у стороннего наблюдателя возникает иногда возражение, что, мол, не нужно допускать студента к защите, пока он не исправит сделанные замечания, и вообще надлежит, мол, действовать по уставу. Возражение это сферическо-вакуумное, потому что человек, находящийся у тебя по другую сторону дипломной пуповины, уже сделал предельно заданный для себя интеллектуальный рывок. Пройдет ли он тест Тьюринга и есть ли у него коленный рефлекс – вот какой вопрос нужно задавать себе систематически, а не: «Не будет ли логичным нам провести историко-правовой анализ норм об увольнении».

Дипломная за три дня до защиты – это еще и остро клюющий тебя в плешь вопрос рецензента. Ешиботники, которые на протяжении всей дипломной работы по трудовому праву пишут название Трудового кодекса РФ со всех маленьких букв, редко имеют знакомых юристов-практиков или кандидатов юридических наук. Дружественная рецензия с умеренно восхищенным пеаном дипломанту могла бы сильно помочь делу. Она могла бы, на худой конец, сберечь пригоршню нейронов научному руководителю, потому что теперь рецензента искать тебе. Да-да, это то, что ты так любишь: эдаким Павлом Иванычем Чичиковым из сургутского ТЮЗа подбегать к ни в чем не повинным людям, и, делая неопределенные движения всем телом и сомнительно намекая на некую туманную свою полезность в будущем, всерьез предлагать в свободный вечер заняться неоплачиваемой работой.

Если дипломная не напоминает труп енота, застрявшего в вентиляции месяц назад, то это дипломная, уворованная из Сети. Как известно, в Сети лежит самая непотребная дрянь, устаревшая настолько, что уже перестала быть копролитом и превратилась в уголь. То, что я вижу дипломную в третий или пятый раз – не беда. Беда в том, что её помнит уже даже секретарь аттестационной комиссии, а секретарь вообще не слышит произносимого на защите. И ты заранее знаешь, что это означает. Это полные печали и всепонимания взгляды коллег, меланхолически упираемые в тебя поверх пенсне. С подобной удрученностью смотрит хозяин испытанного в чемпионатах призового пса, который посреди очередного мероприятия вдруг принялся сношать ногу председателя жюри. Это взгляды, под которыми ты делаешь вид, что не обоссан с головы до ног, а просто оптимистически поблескиваешь на солнце.

Дипломная, которая не уворована, - куплена. С нею проще всего, потому что ты отвечаешь за текст, а за то, что его автором называет себя человек, неспособный воспроизвести тему своего исследования – ты не отвечаешь. И когда твой дипломник на защите в ответ на самые банальные вопросы делает лицо «кто здесь?» и выказывает неистовое желание выбежать в двери, разбрасывая по пути стулья и бремя умственных усилий, ты делаешь безоблачное лицо человека, который прямо сейчас пересыпает из ладошки в ладошку песок пляжа Пинар-дель-Рио.

И есть, наконец, мелочи, о которых после всего кромешного убожества и уродства совестно и говорить. Например, люди, присылающие дипломные за три дня до защиты, никогда не подписывают писем. Сначала они не делают титульных листов, а потом не подписывают писем, не называют темы дипломной работы и не дают вообще никаких опознавательных знаков. Ведь им же известно, кто отправил письмо, а принцессы видят на дороге только других принцесс. Я уже не говорю про такой вздор, как здороваться в присылаемых письмах. Или упоминать – когда защита. Всякому понятно, что подобные пошлости давно следует сбросить с парохода современности, а во всех случаях жизни следует вести себя как в очереди в коммунальный сортир. Маленькими бабочками эти пустяки садятся на спину верблюду и у двужильной скотины отчетливо потрескивает хребет.

Такие хладноухие дипломники, кстати, почти никогда после защиты не говорят даже «спасибо». Несмотря на то, что в час ночи перед защитой ты правил им доклад и своими руками доводил до ума текст. Я подозреваю, в глубине души они полагают, что если бы не твое кретинское вмешательство, то все вышло бы значительно лучше.

А вообще, весь этот путаный поток сознания обязан собой только невозможности длинно и безобразно, с лопающимися капиллярами в глазах и с двухметровым разлетом кипящих слюней материться в лица всем этим тридцатилетним людям, сплетая в причудливом сюжетном узоре колесование, лоботомию, бабушек дипломанта, бабуинов, перверсии членовредительского характера, скотоложство и легализацию эвтаназии.

Все-таки 24 дипломника за полгода от января до июля – это многовато.

Тихо-тихо ползи,
Сизиф, по склону Фудзи
вверх, до самых высот.

Говорят, на днях Татьяна Васильевна уволилась по собственному желанию. Не снесло изранетое сердце позора мелочных обид. Хотя, по-хорошему, должна бы присесть. А раз не зачалилась - значит, теперь где-нибудь в другом месте будет уверенным замахом сеять разумное и вечное.

Что характерно, два года назад в том же Красноярском СибГТУ другая тётенька-преподаватель, имея возраст в 68 лет и взятку в полторы тысячи советских космокредов, отхватила полтора года кичи.

Что ещё более характерно, в марте этого года дочурке декана МГУ Полине Алексеевне Суриной за хабар в 35 тысяч евро выписали три года условно. Вытянула, надо думать, на пролетарское снисхождение суда, мудрое, но несговорчивое. И теперь Полина Алексеевна не в Химках деревянными членами торгует, а продолжает поднимать зяби народного образования в Наипервеюшшом Университете Роисси. Как бы намекая ребятам, какова она, жизнь.

И такое положение дел не должно смущать холопьев, а должно расцениваться как славная многовековая традиция: "В некоторых университетах жалованье составляет только часть, и притом часто только небольшую часть вознаграждения преподавателя, большая его часть получается от гонорара или платы, вносимой его слушателями" (Адам Смит. "Исследование о природе и причинах богатства народов", 1776 г.).

А иначе другого не дано.

В неизреченной своей мудрости господь распределил мудаков по поверхности планеты равномерно. Чтобы, во-первых, никого не обидеть, а, во-вторых, чтобы до каждого донести осознание всей непростоты и диалектичности мироустройства. А среди своих собратьев по мудацкому цеху самой сокрушительной силой обладает идейный активист, действующий по инструкции и потому неуязвимый.

Я это к чему? Один из мудаков, приставленных господом ко мне в качестве коллеги, дочитал Трудовой кодекс РФ до статьи 331. В статье сообщается, что к занятиям педагогической деятельностью допускаются лица, не имеющие действующей судимости по тяжким и особо тяжким составам Уголовного кодекса. Тяжкие и особо тяжкие – это, например, бандитизм, или еще разбой в составе организованной группы, или геноцид. Здравый татарославянский смысл на таком даже не споткнётся, потому что, вообще говоря, образовательное учреждение про своих работников и так всё знает, да и в целом из каторжан в преподаватели приходят нечасто. Не то мудацкая логика. Она с неуклонностью повлекла моего коллегу в ректорат, чтобы донести до руководства новое знание. Более того: перед этим он съездил в областное УВД, выяснил процедуру получения справок об отсутствии судимости, записал часы приема и выдачи справок, и даже нагрёб с собой охапку бланков заявлений на получение справки. Чтоб нам, значит, было удобнее. Ход мысли ректората предсказать несложно: там немедленно пожали мудаку руку и издали по Академии приказ, обязывающий всех сотрудников в месячный срок получить и предоставить справки об отсутствии судимости. Поэтому теперь ни в чем не повинные люди с научными степенями и средним зрением в минус три должны блеющими баранами топтаться в очередях ИЦ УВД, доказывая, что они не склонны проводить досуг за изнасилованиями и торговлей людьми.

«When will you loose you stupidity, Mary Long..?».

«Наставь юношу при начале пути его: он не уклонится от него, когда и состарится».
«Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его».
(Притчи 13:24; 22:6)

«Травить детей — это жестоко. Но ведь что-нибудь надо же с ними делать!»
(Д. Хармс)

С искренним душевным подъёмом встретил новость про хакасского депутата и бывшего кандидата в мэры г. Черногорска Александра Катарева. Депутат Катарев, бывший учитель с двенадцатилетним стажем, после нелегкого дня, исполненного служения человечеству, следовал по автомобильной стоянке. В этот самый момент его распахнутая миру душа и большое гуманистическое сердце были поруганы двумя каинскими снежками, прилетевшими от игравших на гаражах детишек. И тогда Ян Амос Катарев окаменел лицом, принял для себя нелегкое решение, извлек травматический пистолет и смёл малолетних нелюдей кинжальным огнём, for justice.

В связи с чем хочется немедленно пожать твердую педагогическую руку учителя высшей категории. Потому что мечтается многим, а нашел в себе силы и сделал только он один. Ибо двенадцать лет в средней школе – это не просто комок нервов, выраженный тремор конечностей и алкоголизм прочной второй стадии. Нет. Двенадцать лет - это вполне созревшая готовность в ответ на снежок догнать, повалить, сосредоточенно и долго бить ногами, затем облить из канистры бензином и поджечь, утерев пот неприятной, но нужной людям работы. Или в определенный момент урока сделать паузу, проследовать, не спеша, в конец аудитории, взяться за стул и забить пару человек в кровавые брызги, поправив затем галстук и осведомившись: «На чем мы остановились?». Порывы к этим решительным педагогическим новациям присутствуют в сознании учителя дискретно и сдерживаются только титанической волей. И лично я понимаю депутата и стрелка. Про которого сообщают также, что он сначала пытался догнать человеческих детенышей, что не вполне позволяет исключить версию с канистрой. И лишь убедившись, что проклятая школота бегает быстрее его изношенного миссионерским служением организма, хакасский Роланд выхватил стального друга и уверенным выстрелом по ногам (о, мягкосердечие!) принес в мир капельку справедливости.

А если вдобавок выяснится, что над телом поверженного врага Катарев разъяснял юным исчадиям правила написания окончаний «тся» и «ться», то, думаю, и сам Павел Астахов не найдет, в чем укорить ганфайтера.

Сибирские учителя так суровы, что ставят двойку только один раз, на могильной плите.
Законопроект "Об образовании" как раз проходит внесение поправок.

"Какой стыд! Наши школяры живут в такой мерзости, о которой никто из них в своей стране, среди своих близких, не осмелился бы даже заикнуться. Они проматывают с куртизанками богатства Христа. Их поведение, помимо того что внушает ненависть к Церкви, является позором для магистров и учеников, скандалом для мирян, бесчестьем для их нации и оскорблением самому Создателю".
(канцлер Пётр Пуатевинский, XIII век)

Студенты каждого нового учебного года кажутся глупее и ленивее предыдущих. Вопреки логике и рациональности, потому что если бы это было правдой, то эту сессию должны бы сдавать стаи австралопитеков. Между тем ощущение это приходит ежегодно и является глубоким и искренним. Засомневавшись в себе, прислушался к сетованиям коллег - у них то же самое.

Из чего, видимо, нужно сделать вывод, что мы не любим тех, кого не знаем.

И я не уверен, что хуже - огульно считать людей павианами или генерировать фразы наподобие предыдущей. Уж не сентиментальность ли это шляется под моими окнами, распевая мерзким фальцетом: "Иди, мой друг, всегда иди дорогою добра" и отчётливо пованивая розовым маслом и ванилью?

Тут, говорят, в Новосибирске учительницу побили. Отчим ребенка пришёл в школу, проследовал в класс и серией метких ударов по лицу выразил неодобрение практике проставления двоек. Чтоб не куражилась, значит, падла, над ребёнком.
Думаю вот сейчас: это ж девочка двацатичетырёхлетняя, считай, два с половиной года как из Педа. А меня-то в Томском гуманитарном лицее совсем бы заживо закопали, за двойки-то. Чудом ведь выжил, чудом.

Это не считая учительницы, зарезанной учениками десять дней назад в Кировской области.
И еще питерской училки начальных классов, в октябре перед детишками отрихтованной.
И еще иркутской бабульки-физрука, избитой и затравленной восемью девятиклассниками.
И объявивших голодовку учителей в Астрахани.
И эпически слитого директора московского лицея Завальского.
И забитого монтировкой учителя в Брянске.
И забитого ногами в Благовещенске.
И я не говорю про Кауказ, где распотрошить русского учителя - утренняя зарядка.
"Виноваты в этом, конечно, учителя" (с) Павел Астахов.

Год Учителя.
Когда он окончится, учителей, видимо, целыми обозами станут топить в прорубях.

Сегодня на защите дипломных работ у очников мальчику-краснодипломнику была поставлена четвёрка. Да-да, комиссия пузырящихся тупостью самодуров во главе с патентованным педеросатанистом по причине своего непреходящего умственного климакса и врождённой ублюдочности сломала юноше красный диплом. Собственно, случилось это оттого, что дипломная работа у юноши была не вполне по теме, и на задаваемые вопросы он ответить не умел. Четвёрка - это чтобы вовсе уж не обижать, а так-то кругом тройка выходила. Некоторые даже говорили - "два", в кликушеском безумии своём говоря о необходимости ставить заслуженные оценки. Но этакой вакханалии допустить было, знамо, никак уже нельзя.

После чего мальчик, любимый сын мамы-директора гимназии, написал декану заявление о повторной защите. Декан, послушная идее субординации, передала челобитную вверх по вертикали власти. Руководство, ознакомившись с подмётной грамотой, велело не сношать ему мозги беспонтовыми интеллигентскими бреднями, а назавтра же собрать эту злопахучую доцентскую рвань, провести индивидуальную перезащиту, и по итогам её поставить юноше "пять". Вполне вероятно, что ректор знаком с мамой - городок маленький, административно-образовательная корпорация замкнутая. Вдобавок, ректору совершенно ни к чему, чтобы какие-то облезлые преподы-даватели причиняли ему неудобства и устраивали заусенцы на отчётности. Ну и воспитательный момент, конечно, присутствует - а то ведь всякое зачавканное педагогическое чмо начнёт делать что вздумается и оценки ставить поперёк статистики. Так и до прогрессивной налоговой шкалы или конфискаций за взятки додуматься можно.

Поэтому завтра мы, четверо взрослых людей с кандидатскими степенями, бросим дела и съедемся развлекать мальчика-краснодипломника искусством сохранять англосаксонскую безучастность во время автофелляции. А лично я, как хоть и фиктивный, но глава комиссии, буду ещё и непринуждённо улыбаться уголками рта.

Me cago an veinte quatro cojones de doce apostoles tam bien an conejo de la verjen putana Maria.

"У нас высшее образование носит массовый характер. В университеты идет молодежь любых социальных слоев, после каких угодно школ..."

"..многие учащиеся пишут дипломную работу из-под палки, потому что иначе им не дадут диплом о высшем образовании, и они не получат тех привилегий, ради которых шли в университет. Это могут быть и студенты лет сорока. Если они думают найти у меня рекомендацию, как им справиться с дипломом за месяц, получить любую отметку и покончить с этим делом, ответ простой: эту книгу им читать не надо. Они — жертвы дурацкой бюрократической машины, они вынуждены защищать диплом ради проформы, и для них я предлагаю два решения: (1) либо потратить определенную сумму и заказать текст умелому человеку, (2) либо взять чужой диплом, защищенный где-то далеко и давно".
(Умберто Эко. "Как написать дипломную работу")

Международным символом заочного образования должен быть признан конь барона Мюнхгаузена, пьющий из фонтана. Студент-заочник в обращении с ним тяжёл и неподатлив как труп мегалозавра на трамвайных рельсах. Дипломная работа студента-заочника выглядит так, что лучше бы меня с размаха ударили доской по лицу. Из содержания её на тебя прямо в упор смотрит Бездна. В специальном аду для преподавателей грешники обречены бесконечно читать и редактировать такие дипломные. Потом им возвращают их с правками, от которых они с воем вырывают себе глаза собственными руками. Принципиальные преподаватели, вынуждающие заочников по-настоящему работать над текстом, бродят по раю с расфокусированным взглядом и капают слюной из улыбающихся ртов себе на грудь.

Научное руководство в высекании каменного цветка заканчивается утратой нервов, времени и веры в человечество: Данилу-мастера в детстве сильно били по голове. И каждый раз на середине пути делается очевидно, что без участия студента всё было бы куда проще.

Говорят, заочное образование было безблагодатным всегда. Старожилы добавляют, что, пожалуй, такой разверстой жопы, как сейчас, они всё же не видели. Тру-старожилы, вздымая костистые руки и полоща бородами по ветру, возглашают, что подобная клоака с заочным образованием в последний раз нисходила в мир перед разделением Пангеи и Великими оледенениями. Всё это, понятно, маразм и враки - количество дураков на планете является константой.

Однако это первый год, когда собственные студенты предлагают деньги за написание им дипломных работ.
Есть в этом что-то не то.

Несколько выдержек из срамной челобитной:

"…Описание школы будущего захватывает воображение, особенно родителей, учителей и учеников сельских школ и малых городов. Вопрос: это все для них, нищих, голодных, полуразрушенных? Каков механизм реализации всего этого великолепия на территории нашей необъятной Родины, и сколько это стоит?

…На фоне благих заявлений, с реализацией «Инициативы» в стране фактически создаются предпосылки для разделения образования на «элитное» и «обычное», так как только этим можно объяснить заявляемые планы.

Известно, что двухуровневая система образования полностью дискредитировала себя во всем мире, от нее отказываются даже на ее родине — в США, поскольку именно разделение образования на «элитное» и «обычное» ведет к массовой деградации населения и расслоению общества. Однако чиновники в России этого не замечают и продолжают лоббировать интересные только им «Национальные проекты»

…С введением новой системы оплаты труда, которую нахваливают все, даже Президент, добавился обязательный учет трудодней в баллах по 40 показателям. Причем результат работы учителя оценивается именно по баллам за наполненность «Портфолио» (то есть по бумаге) и «высоким оценкам учащихся». Учитель поставлен в условия погони за бумажками и при этом еще понуждается близлежащими начальниками ставить оценки, не имеющие отношения к действительности. Сегодня оценка «2» (не говоря уже о «1») попросту выдворена из числа возможных итоговых оценок, что превращает в профанацию оценку труда ребенка вообще.

Чиновники прекрасно научены делать красивые показатели и умеют заставить всех вокруг плодить эти показатели в огромных количествах, при этом начальникам от образования не требуется что-то понимать в педагогике, детской психологии и физиологии, им не требуется иметь опыта работы в школе и нет нужды общаться с родителями. Видимо, поэтому в нашей стране из почти 6 миллионов работников системы образования только 1,3 миллиона — учителя, работающие непосредственно с детьми, остальные — чиновники разных мастей и рангов. И число управленцев год от года только растет.

Не сказано в «Инициативе» и о другом, не менее важном аспекте: о престиже образования и престиже учителя, хотя это — важнейший инструмент в образовательном процессе. Именно это во многом определяет мотивацию детей и желание получать от школы то, что она может давать. Кто бы поспорил, что учитель должен быть активным и профессиональным. Только вряд ли найдется чиновник, способный внятно объяснить, почему в большинстве регионов России, вопреки высоким заявлениям, заработная плата школьного учителя или преподавателя ВУЗа ниже зарплаты грузчика в магазине или школьного бухгалтера, охранника или уборщицы в офисе. Пока это так — разговоры о престиже профессии учителя и прихода в школу «молодых и активных» — банальное лицемерие государства.

http://lenta.ru/news/2010/03/15/letter/
http://www.zavuch.info/component/content/article/40-pressa/1037-pismo.html


С такими подколодными гнидами счастливого образовательного будущего не построишь. Нет, не построишь. Да что там, и сортира с ними не сколотишь, не то чтобы что. Подлая натура их такая, что и в изюме они видят таракана, и в пятом размере – силикон. Только и норовят, что испаскудить окружающим жизнь. Прямо сил никаких нет и руки опускаются от таких гадин и обскурантистов. Вот и выходит, что придётся всем людям доброй воли не только трудиться на благо поколений, себя забыв, но ещё и контру эту силком тащить в счастливое завтра.

Но мы справимся.

В четверг, 21 января, в Петербурге в Российском педагогическом университете (РГПУ) имени Герцена стартовала Педагогическая ассамблея, которая открывает мероприятия Года учителя в России. Ассамблея продлится два дня, в течение которых около 500 ее участников будут решать дальнейшую судьбу российской системы образования.
"Причины того, что в российских школах лишь 12% молодых учителей, известны. Это низкая зарплата и падение престижа профессии. Однако государство намерено планомерно решать эти проблемы. Рассчитываем, что 2010-й станет годом начала серьезной модернизации отечественного образования".
(Президент на торжественном открытии Педагогической ассамблеи)

В нашем Президенте, как водится, всё прекрасно - и лицо, и одежда, и душа, и мысли. Хотя праздножидовствующий ум и в этом сюжете повышенной духовности отыщет неровности. Вот, к примеру, опыт племянника, ученика 4-го класса, опыт друзей с детьми, а также свой собственный показывают, что молодые учителя в возрасте 21-23 лет творят в школе кромешную вырвиглазную хуиту не всегда обладают должными профессиональными качествами. Эта настойчиво повторяемая идея привлечения в корпорацию молодых - она, как минимум, странная, потому что молодость сама по себе не самоценна. Более того, человек, который в самом активном возрасте жизни, в 20-30 лет работает за зарплату в 1,5-3 тысячи рублей - либо наркоман, либо ксенос эльф асоциальный мудак, либо имеет органические поражения коры головного мозга. Есть ещё удачно вышедшие замуж и потому беззаботные барышни, но это исключение. Вообще, в последние сто пятьдесят лет в мире как-то окончательно выяснилось, что надёжно привлекать можно только одним способом - отвратительными грязными серебрениками. Но это, понятно, не наш путь: "Буржуи рублями, а мы - людями!"

Паршивее всего огромная вероятность, что эта кампания, коряво-крикливая, но всё равно полезная, выйдет маленьким вонючим пуком - нацпроекты гарантируют это. Молодые в школы пойдут - за доплатами или под вопли агитпропа. Но надолго не задержатся - это не целина, тут много всякого надо иметь за душой помимо комсомольского порыва. Начнётся зверская ротация малокомпетентных случайных людей, которая на малых оборотах происходит и сейчас. Отольётся, само собой, детям.

Мягко замыта Президентом и другая проблема - в рассуждениях о 12% он не вспоминает о том, что добрая половина учителей - это дамы в возрасте от 50 и далее. Только на них и держится среднее образовании, но работают они не потому, что в школе так здорово, а потому что ничего больше не умеют. Отсюда вывод - думать и решать надо правильно и очень быстро - нажитый в советские времена капитал заканчивается.

Вводит в сомнение и другое. Пятьсот человек, собравшиеся в Питере во главе с Президентом, собрались, по-большому счёту, зря. Потому что проблемы, которые они решают, в случае повышения зарплат учителям станут другими. И вот те, возникающие в здоровой системе отношений, проблемы можно будет решать. Если же зарплаты не поднять, то сделать ничего нельзя, сколько не води хороводы вокруг главнокомандующего.

"Педагогические вузы должны быть постепенно преобразованы либо в крупные базовые центры подготовки учителей, либо в факультеты классических университетов".
(Президент РФ в послании к Федеральному собранию 12 ноября 2009 г.)

Томский государственный педагогический университет входит в десятку лучших в России в своём классе. Это справедливо - я имел дело с двумя московскими педуниверситетами, они и вправду куда мерзостнее на вид и слабее на организацию. Очевидно, что в Западной Сибири судьба стать "крупным базовым центром" нежно улыбается именно ТГПУ. Однако тут мы наступаем на парадокс: при нынешней численности студентов-очников в 8 тысяч человек корпусов и аудиторий не хватает. Новые здания строятся, но с великой натугой и будто по маршрутно-автобусному лобби, так как приводят в основном к метаниям студентов и преподавателей из одного конца города в другой. Следует помнить и про общежития, в которых давно обосновался на жительство толстый полярный лис, потому как их ровно три, студенты в них играют во вьетнамцев вшестером в трёхместных комнатах, а одно здание в предаварийном состоянии.

Главная же беда даже не в матобеспечении, а в сферическо-вакуумной бессмысленности всего президентского блицкрига: учителя не нужны даже в ныне выпускаемых количествах, и зачем форсировать их производство и куда эти тумены потом девать - неясно. Обеспечить Сибирь учителями отлично можно и при сегодняшних темпах ежегодного выпуска в полторы тысячи человек. Правда, к всеобщей досаде, эти двуличные хитрожопые капиталистические ублюдки не идут работать за 2,5 тысячи рублей. Словом, вариант, прямо скажем, идиотический, хотя и перспективный в части дележа кассы - ректор однозначно за.

Гораздо увлекательнее выглядит затея с присоединением педуниверситетов к классическим университетам. В этом есть здравое зерно, Педагогический факультет при ТГУ - большего не нужно. Однако персонал ТГПУ - 1500 человек. Все эти люди - бюджетники, то есть контингент, по определению неспособный к росту в открытом грунте. В госучреждениях, как в тихих гаванях, от века собирались люди патерналистского склада, неспособные к риску и крутым поворотам руля, это нормально. Но в Университете эти вынужденные переселенцы с тонущего корабля совершенно незачем - своих сирот хватает. Это означает, что в жизнь многих педовских божедомов по всей России ворвётся свободный рынок, быстрый и злой, как январский ветер. И тогда живые позавидуют мёртвым.

"Сначала они думали, что при жабе будут делать точь-в-точь то же самое, только денег станут получать в десять раз больше. Но оказалось, что вместо ста тысяч целовальников теперь нужны три профессионала, которые, работая по восемь часов в сутки, будут делать жабе непрерывный глубокий минет. А кто именно из ста тысяч пройдет в эти трое, выяснится на основе открытого конкурса, где надо будет показать не только высокие профессиональные качества, но и умение оптимистично улыбаться краешками рта во время работы...
- Признаться, я уже потеряла нить.
- А нить вот. Те сто тысяч назывались интеллигенцией. А эти трое называются интеллектуалами".
(Пелевин. Священная книга оборотня)

* * *
Указом Президента 2010 год объявлен Годом учителя в России «в целях развития творческого и профессионального потенциала учителей, повышения социального престижа профессии учителя". Эмблемой Года учителя стало изображение заботливых рук, выпускающих в небо птиц, символизирующих учеников.

Молодёжь и рождаемость уже подняты с колен, вот и на педагогической улице праздник Великий Объедух.
Забавный будет год.

"Мне говорят, что ты забрасываешь ученье, ты предаешься удовольствиям, ты бродишь из улицы в улицу, где пахнет пивом... А пиво совращает людей, расстраивает оно твою душу".
"Говорят мне, что ты бросил писание и закружился в удовольствиях... Я свяжу твои ноги, если ты будешь бродить по улицам, и ты будешь избит гиппопотамовой плетью".
(папирусы Анастази IV и V, Древний Египет, XIII в. до н.э.)

Экзамен - крайне утомительная штука. Пытаться с мало-мальской объективностью оценить в человеке меру знания и меру понимания - очень, очень тяжело. Особенно учитывая, что человеку твоя объективность не впилась ни в какие части тела, а нужна ему как раз наоборот субъективность, но - в его пользу.

Нормальный вдумчивый приём экзамена не интересен, по большому счёту, вообще никому. Деканату хочется округлой отчётности, студенту - халявы и закрытой сессии. Преподу же мечтается и вовсе о малом - обойтись без бессмысленной работы, каковой является приём пересдач.

В итоге в наших сессиях, как и во всем образовании, люди, которые не хотят учиться, имеют дело с людьми, которые не хотят работать.

При вопросе - на чём же держится этот домик из порнографических карт, ответ остаётся хоть и смешной, но один: на порядочности. Хотя брата Уильяма Оккама такие ответы огорчают.

При этом сессия - богатая возможность почувствовать себя не только царем Соломоном, но и доктором Менгеле. Потому что в большинстве случаев студент, отправленный на пересдачу, полагает тебя сссукой и жидоупырём. Это происходит независимо от степени его знаний, от количества посещённых занятий, от неспособности прочитать с листа собственный ответ, и килоджоулей, потраченных на попытку выжать из него хоть что-то.

Уверенно называть имена людей, виновных в твоих бедах - прекрасная способность, которой неизменно завидуешь. Что характерно, дураку ничего объяснить нельзя, а коль скоро объяснить ему ты не в состоянии, то опять понятно, кто здесь во всём виноват.

Болять мои крылья.

Жизнь университетского заведующего кафедрой, и без того непростая, сильно осложняется избытком в окружающей среде идиотов.

Моего завкафа Е.В. несколько студентов-заочников попросили приехать рано поутру на кафедру. Днём раньше заочники сдали экзамен, но забыли взять с собой зачётки и теперь хотели проставить в них оценки из ведомости. Завкаф проявила добрую волю, приехала, проставила, сказала «пожалуйста» и собралась дальше по делам. «Со мной всегда было легко договориться», говорил по сходному поводу Сэр Макс. В ознаменование своей признательности студенты впихнули ей в руки коробку конфет, откланялись и немедленно убежали. Завкаф ту коробку конфет оставила на столе посреди кафедры - подданным к чаю.

Видя такое, ошивавшийся в коридоре великовозрастный студент Дмитрий Анатольевич Вторушин, не сказав худого слова, позвонил в ОБЭП и сообщил о факте дачи взятки в Томском педагогическом университете.

Дмитрий Анатольевич – персонаж особенный и санитаров психоневрологического диспансера искушает не впервые. Всё-таки не каждый заочник-выпускник накануне защиты дипломной работы требует перевода на очный третий курс, а затем – с третьего на второй. Не каждый студент пишет и челобитные в приёмную партии «Единая Россия» с жалобой на собственного научного руководителя по дипломной работе (ни в чём не повинную барышню 25-и лет). Не каждый сообщает декану, что его препод на экзамене специально валит с целью домогательства. Словом, парадоксальность ума и профессионализм во вбросе говна в вентилятор Дмитрий Анатольевич проявил штатно, без неожиданностей.

Джентльменов с АКСУ под мышками подняли в ружьё с фейерверком, треском и грохотом. Брать в плен лихоимца и окаянника Е.В. приехали на автобусе с автоматами, бронежилетами и зверскими выражениями лиц. Разве что превентивного тактического ядерного удара не нанесли, что объясняется исключительно несогласованностью действий и отсутствием практики.

Порадовала и декан, в ответ на ошарашенные вопрошания подчинённых веско бросившая: «За взятку повезли..». Это правильно, ресурсоёмкость Боливара ограничена и сливать своих сотрудников нужно быстро, решительно.

Некоторая оторопелость наступила у милиционеров уже при виде взятки, которую они, однако, исправно заарестовали - под протокол и с понятыми. Когда дошло до снятия показаний, то следствие Советского РОВД г. Томска уже попросту смеялось. Зная специфику милицейской службы - в основном, видимо, от облегчения и благодарности Е.В. за то, что дело умерло в зародыше.

Всё бы и ладно, но ведь не сделаешь ничего Дмитрию Анатольевичу Вторушину за то, что хорошему человеку в очередной раз в утреннюю кашу насрал. Нет у препода защиты от такого Данко с выдранными мозгами. У нас двоечников-то не отчисляют, а уж психам и подавно – воля вольная, гуляй, рви баян.

Дураки родине нужны, без них в приёмной «Единой России» скучно сделается и на прямой линии с премьер-министром обезлюдеет. Необходимо также дать дураку высшее образование, чтобы потом уверенно продвигать его к вершинам успеха - он и там много пользы принесёт.

А преподам что, преподов – как говна.

Автор - ojogin
http://www.art-gu.ru/gallery/view_image.phtml?iid=50885

Правовое регулирование предельного возраста и психиатрического освидетельствования педагогических работников
доклад на ежегодной всероссийской конференции "Наука и образование" (18-20 ноября 2009, ТГПУ)
Анастасия Игоревна Х.

В учебных заведениях нередко встречаются педагогические работники достаточно преклонного возраста, порой ведущие себя несколько неадекватно не только в отношении студентов (учеников, воспитанников), но и в отношениях с коллегами и другими людьми. Это может быть следствием каких-либо психических заболеваний, развивающихся с возрастом. Такое поведение можно объяснить также тем, что человек в пожилом возрасте теряет некую связь с молодым поколением, отсутствие которой является преградой для их нормального взаимопонимания. Важно и то, что сама трудовая функция педагога предполагает элемент творчества и требует повышенной подвижности психики, что порождает и особую неврологическую уязвимость.

"Весь мир насилья мы разрушим" под катом. Мочи козлов!

"С помощью архитектурного конкурса будут выбраны новые проекты строительства и реконструкции школьных зданий. Это давно пора сделать. Они начнут использоваться повсеместно уже с 2011 года. Задача – сконструировать так называемое «умное» здание, то есть современное, где предусмотрены технологии обучения, укрепления здоровья, обеспечения школьников нормальным, качественным питанием, горячим питанием. Все школы будут иметь доступ уже не к обычному, а к широкополосному Интернету".

"Мы начнем привлекать для работы в школах тех, кто способен обеспечить более качественное профильное образование для старшеклассников, включая, кстати, и квалифицированных специалистов, которые не имеют педагогического образования. Те, кто решит работать в школе, смогут пройти краткосрочные специализированные курсы".
(Президент РФ Д.А. Медведев в послании Федеральному Собранию РФ, 12.11.2009)


В радении об образовании Президент, как водится, неусыпен.
Правда, понимание проблем несколько солдатское: "понастроим им консерваторий, то-то консервов наедятся".

Опять же, квалифицированные специалисты уже ноги друг другу оттоптали, спеша работать в школах. Особенно должна обнадёжить квалифицированного специалиста смысловая подоплёка сказанного. Замена фразы "повысим зарплаты" новоязовской формулой "начнём привлекать" надёжно обещает, что нормальных зарплат не будет, а вместо них будут рекламные билборды и зефирные репортажи в новостях Первого канала.

Хочется хотя бы немного пожить в том ласковом мире фей и грёз, где, практически не выныривая, обитает Президент.

Заочника обидеть - что больного котёнка пнуть. Главная эмоция, транслируемая в мир студентом-заочником на занятии - это мука бессмысленности. Она берёт начало у него в глазах, а другим концом упирается прямо в тебя. Перекрестье этого кабаньего копья твёрдо останавливает всякое телодвижение на предмет образовательного процесса. Осознавать, что мучаешь живых людей "этим своим" трудовым правом - всегда малоприятно. Но когда имеешь дело с заочниками, то проделываешь это над людьми, у которых за тяжело опущенными плечами - долги по двум кредитам, неприготовленный ужин, двадцать тысяч присудили по ДТП, ребёнка второй месяц не берут в детский сад и забот на работе побольше твоего. Их душевные силы исчерпаны задолго до попадания в аудиторию, и от того всякая лекция быстро делается похожа на ораторство лицом в матрас. Мало того: к твоей вменяемости ежесекундно взывают взгляды сорока человек. Представь себе, - говорят они, эти взгляды, - что тебе, историку и правоведу, принялись бы в течение четырёх с половиной часов плющить мозги химией высокомолекулярных соединений или устройством твердотопливного двухконтурного (да-да, именно двухконтурного!) котлоагрегата КВЗ-ТС-104. Вот и они, тяжело глядящие в тебя заочники - в главной части своей жизни делают дело, в котором ты ничерта не понимаешь, и, вероятно, делают его не хуже, чем ты своё. И вовсе не факт, что у тебя есть моральное право трамбовать им в пищевод свой курс и чего-то требовать.

"Об этом нужно помнить", как говорил один японец.