В Академии наук
Заседает князь Дундук.
Говорят, не подобает
Дундуку такая честь;
Почему ж он заседает?
Потому что жопа есть.
(А.С. Пушкин)

Присвоение кандидатских степеней у нас организовано специфично. Сначала проходит защита диссертации, которую некоторые по наивности считают кульминацией в четырёхлетнем рожании верёвки. По нервенности защита - хуже нет, только успевай убывающие килограммы отсчитывать. Но вот поедание тебя без соли и перца тридцатью ненавистными упырями окончилось, председатель диссертационного совета поднялся с протоколом голосования в руках, возвысил голос, и зачитал решение о присвоении тебе учёной степени кандидата немеряных наук. Алиллуйя и осанна, ангелы плачут в небесах, и ты в ажитации подбегаешь ко всем, заглядываешь в глаза, хватаешь за руки и признаёшься в вечной любви. Но вот тут-то и открывается забавнейшая мякотка, позволяющая постичь все глубины наших глубин. Диссертанту после защиты нужно собрать и правильно оформить четыре тонны бумаг, а затем отправить их в Москву, в ВАК РФ - Высшую аттестационную комиссию. Комиссия отечески благосклонно, но мудро и непредвзято проверит твой текст на предмет плагиата, научной ценности, правильности оформления, и при благополучном исходе утвердит присвоение степени. Например, моя защита прошла четырнадцать месяцев назад, в мае 2009, а диплом прислали только сейчас. И то не домой, а по месту защиты - в город Екатеринбург. Такая извилистость делает любую защиту похожей на бракосочетание, после которого научный шмендрик норовит выдвинуться в сторону брачного ложа, а ему говорят: "Э-э, дружок. К чему эта суета беспонтовая. Ты погуляй-ка годик-два, а как пора будет, мы тебя позовём. Давай, давай, иди с богом, не задерживай движение". В течение этой передержки неофит проходит испытание на толщину нервов и способность пребывать в проруби в известной неопределённости. Что характерно, невзирая на успешную защиту, платят ему в этот период как зачавканному ассистенту, две с половиной тысячи на полную ставку. У нас как у сперматозоидов: слабые науке не нужны. Но более всего озадачивает моральный фактор бессмысленно скомканной победы. Средняя правоведческая диссертация пишется около 4-х лет: Великая Отечественная заняла столько же. Ты вынашивал её как ребёнка, ходил с просветлённым видом и с токсикозом, перебирал слова и идеи, до последнего правил, терзался сомнениями, потом в муках родил, и все тебя поздравили, но - маленькая фигня - ребёнка тебе отдадут когда-нибудь потом. Через год. Или два. Мы пока не знаем, как дело пойдёт. Цезарь, безусловно, победил под Алезией, мы все рады за него, но насчёт триумфа пускай перезвонит через полтора годика. Дрейк как бы стал адмиралом после Гравелина, но пока пускай походит так, босяком и капером, а мы тут его немножко попроверяем. Приходите завтра. 

Людям, которые это придумали, явно пора подавать ананасную воду.

Но мои 14 месяцев - это ещё по-божески, добрые люди и по полтора года ждут, и дольше бывает. А благодарить за такую мою форсированную удачу нужно Президента РФ и четыре литра пива. Именно по настоятельному совету нефильтрованного светлого мною была отписана электронная челобитная на имя Президента с ябедой на всю эту ректальную систему. Жалко, что объём был ограничен двумя тысячами знаков, а то изошла бы в рыданьях вся администрация президента в полном составе над моей эпистолой. Но тёртый ванька жуков и двумя тысячами знаков сумеет возопиять к небесам. Так и вижу, как Дмитрий Анатольевич, получив лично в руки слезницу от брата-кандидата юридических наук, прочитал рвущие душу строки, припомнил свою замученную в застенках ВАК юность, не сдержал ретивое, жахнул кулаком по столу, призвал какого-нибудь ваковского Гриму Гнилоуста пред светлые свои очи, да и покарал его анально до порванных маточных труб и логопедических патологий в виде заикания. Может, конечно, и чуть менее драматично всё прошло. По крайней мере, две бумажки пришли мне почти одновременно: извещение о принятии к рассмотрению моего пьяного доноса и – через пяток дней - о том, что я могу приехать в Екатеринбург, забрать диплом и отправиться вместе с ним гореть в аду. Собственно, с того момента ход кляузы и справедливость в целом интересовать меня резко перестали.

Потому что послезавтра – в Ёбург.
А там ждёт другая забава: «Он был рождён, чтобы бежать».

От поезда до поезда у меня будет два с половиной часа, чтобы рывком неостановимого лемминга достичь Юридической академии, вломиться в секретариат диссовета с безумным лицом, вырвать из рук у супостатов диплом и тем же зверским карьером, оскальзываясь и биясь об углы на поворотах, проследовать обратно, в прыжке занырнув в трогающийся вагон. Такие планы, ясное дело, заканчиваются скверно: с нашей бюрократией поминутные схемы строить нельзя. Подобный немецкой продуманности блиц-криг оборвётся на том, что двери секретариата, когда я ударюсь в них всем телом на середине своего дерби, окажутся заперты. То есть будет одиннадцать дня, и вполне себе рабочий день, и там, внутри, вообще-то, обычно сидят целых три тётки, и любая за полминуты могла бы выдать мне заветную картонку. Но. Но. Именно (другого тут даже и ждать не надо) в этот самый день одну из них будет пучить дома от вчерашнего пережора квашеной капустой, другая за полчаса до моего появления уедет в управление образования, а у третьей в этот день будет свадьба дочери, или стерилизация кота, или вывих копчика, или какая-нибудь подобная чушь. При этом я буду метаться по всем коридорам с белыми глазами упомянутого выше кота и приставать к людям с криком "У меня поезд через полчаса, отдайте мне эту срань хоть кто-нибудь!!". И тут снова можно будет смело поставить на спор любимый стетсон, что сначала ни у кого не будет должной юрисдикции на выдачу диплома, а когда такой единорог всё же сыщется, то у него не окажется ключей от сейфа. И это только то, что можно обещать с абсолютной надёжностью. Само собой, будут и иные удары, каких давно не испытывал Великий Комбинатор. В битвах с российскими чиновниками здравый смысл обречён на поражение, а специфичная наша управленческая логистика имеет обязательное условие пролегания всех схем через анальное отверстие. Для гарантии того, что всё будет именно и только так, не нужен никакой дурацкий осьминог: за это поручится любой, кто хоть раз побывал в паспортном столе, налоговой, Росрегистрации, муниципальной администрации и прочих лепрозориях адекватности. Энтропия правит российскими присутственными местами.

Плюс ко всему советский поезд при температурах за тридцать обнаруживает своё основное предназначение - сдерживание перенаселения планеты путём научно просчитанного геноцида, и мы с моими кандидатскими ста килограммами уже пребываем в предвкушении.

И всё это аккурат поперёк отпуска.
О, Санта Мария, где ты..