Германские документы об эксгумации и идентификации жертв Катыни (1943 г.)

Сахаров Валентин Александрович
доктор исторических наук
МГУ им. М.В.Ломоносова

Катынская история, вопреки насаждавшимся в обществе наивным ожиданиям, стремительно превращается во все более тяжелую в морально–психологическом и политическом отношениях проблему для России, её народов, прежде всего, русского народа. Совершенно несостоятельными оказались попытки снять ее политическую остроту с помощью признания вины за ни кем не доказанный факт расстрела военнопленных польских офицеров органами НКВД СССР.

Возлагая, без всяких на то серьезных оснований, ответственность советского руководства за их расстрел, политическое руководство РФ всячески затрудняет доступ широких кругов историков к архивным материалам, необходимым для объективного и всестороннего исследования катынской трагедии. Тем не менее, в распоряжении историков имеются источники, позволяющие обойти созданные преграды и развить аргументацию против этой, гитлеровско-геббельсовской по своему происхождению, версии, в пользу советской, сталинской по происхождению, версии её.

Речь идёт о документах органов фашистской Германии, осуществлявших эксгумацию трупов из массовых захоронений в Козьих горах (Катынский лес) и их идентификацию, а также пропагандистское сопровождение «Катынского дела». В них содержится ценнейшая информация, раскрывающая методы, которые германская полиция использовала в ходе т.н. «идентификации», и ставящая под вопрос её ценность. Данным выступлением мне хотелось бы привлечь внимание широких кругов отечественной и мировой общественности, историков к этой группе источников и обозначить их способность прояснить некоторые из наиболее важных вопросов катынской истории.

Но рассказ о них мне хотелось бы предварить фрагментом сообщения Западного штаба партизанского движения в Центральный штаб партизанского движения при Ставке Верховного Главнокомандования от 27 июля 1943 г.: «Военнопленные, сбежавшие из Смоленского лагеря 20.7.1943 года, как очевидцы – рассказали:

Немцы, чтобы создать могилы в Катынском лесу, якобы, расстрелянных советской властью польских граждан, отрыли массу трупов на Смоленском гражданском кладбище и перевезли эти трупы в Катынский лес, чем очень возмущалось местное население. Кроме того, были отрыты и перевезены в Катынский лес трупы красноармейцев и командиров, погибших при защите подступов гор. Смоленск от немецких захватчиков в 1941 году и погибших при вероломном нападении фашистской авиации на Смоленск в первые дни Отечественной войны. Доказательством этому служат вырытые при раскопках комсоставские ремни, знаки отличия, плащи и другие виды обмундирования Красной Армии» (см. Приложения №№ 1-6)[1].

В основе гитлеровско-геббельсовской версии катынской истории лежали протоколы допросов местных жителей, проведенные тайной полевой полицией и гестапо, в которых сообщалось о прибытии в апреле – мае 1940 г. на станцию Гнёздово вагонов с польскими офицерами, а также о якобы имевших место слухах, что они расстреливались в той части Катынского леса, которая называется Козьими горами. Основанием для таких выводов якобы служили рассказы о том, что из леса слышались выстрелы. Единственный, кто утверждал, что сам слышал их, – крестьянин П.Киселев, живший рядом с лесом.

К этим показаниям принято относится с доверием, хотя они содержат цифры военнопленных, доставленных в Гнёздово, значительно превышающие число как содержавшихся в Козельском лагере УВП НКВД СССР, так и захороненных в Козьих горах. После изгнания оккупантов те из них, кто выжил, заявляли о вынужденном характере своих показаний и о принуждении подписываться под документами на немецком языке, которым они не владели[2]. Адепты германо-фашистской версии катынской истории эти заявления игнорируют как вынужденные лжесвидетельства. Однако сохранились подлинные протоколы допросов и тексты присяги, подтверждающие правильность их показаний органам советской власти в этом пункте. Они действительно выполнены на немецком языке и подписаны как допрашиваемыми, так и германскими полицейскими и судебными чиновниками (см. Приложения №№ 7 – 12)[3]. Иначе говоря, допрашиваемые подписывали протоколы, не зная их точного содержания, вынужденно доверяясь устному переводу, о правильности которого они судить не могли. Значит, ценность их, как документов, адекватно отражающих содержание их рассказов, оказывается под сомнением. Во всяком случае, она должна быть доказана, прежде чем её можно использовать, как достоверные свидетельства о расстреле польских военнопленных офицеров в Козьих горах весной 1940 г.

 В этой связи нельзя не обратить внимания на то, что никто из допрашивавшихся не отмечал зловония, которое должно было далеко распространяться от Козьих гор и выдавать факт массовых расстрелов и захоронений гораздо надежней, чем слухи о выстрелах в лесу. Показательно, что о сильном, трудно переносимом трупном запахе сообщали даже те, кто посещал вскрытые могилы в апреле – мае 1943 г. Особенно странно, что об этом ничего не сообщает П.Киселев, живший примерно в 500 м. от места массовых захоронений и якобы слышавший не только выстрелы в лесу, но и сопровождавшие их крики после того, как туда в закрытых машинах привозили польских военнопленных офицеров. Но «слона-то» он как-то странно «не замечал» - не чувствовал зловония, издаваемого сначала сотнями, а потом и тысячами трупов, разлагающихся в процессе постепенного (примерно, в течение 45 дней) заполнения огромных ям. Не ведал о нём, и все!

Юрий Жуков – о Катыни: Непонятно, почему мы должны брать вину немцев на себя!

Смоленск. Государственный мемориальный комплекс "Катынь" 

Время интервью: май 2010 года

Сенсации", о которой накануне объявил Росархив, выложив документы о "катынском деле" в Интернет, не получилось. У многих историков эта новость, которую поспешили тут же выдать журналисты, снабдив заезжанными шаблонами "маховик репрессий", "машина НКВД" и тд, вызвала лишь одну реакцию: "Этот документ уже 20 лет используется польской стороной". О том, зачем немцы устроили провокацию с Катынью, откуда в деле взялись немецкие "вальтеры", как число расстрелянных поляков увеличилось в пять раз и сколько красноармейцев погибло в польском плену, - в интервью Накануне.RU рассказал доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН Юрий Жуков.

Вопрос: Юрий Николаевич, накануне Росархив рассекретил документы по так называемому "катынскому делу". В некоторых СМИ началась истерика – сенсация, наконец-то выложили в Интернет "долгожданные" документы. Вы их видели?

Юрий Жуков: Конечно. Это то же самое, что было 20 лет назад опубликовано! То же самое! Пока ничего нового! Это все та же записка Берии в Политбюро с просьбой разрешить суд, это тот самый документ, который в книге Шведа (Владислав Швед, публицист, политолог, автор книги "Тайна Катыни" - прим. Накануне.RU) подвергается очень тщательному разбору, есть свидетельства эксперта, работающего в системе в МВД, что слишком много сомнений вызывает этот документ. Три странички, две одной печатной машинкой набраны, третья – другой. Но простите, в ведомстве Берии такого произойти не могло! Кроме того, нет всех требуемых атрибутов – номера, даты и тд. Я сижу с архивными документами Политбюро, где немало записок Берии, на таком же бланке, но такого я еще не встречал. Меня лично насторожило в этом документе то, как распложены подписи Сталина и Молотова. Обычно они шли в левом углу снизу вверх, читаешь и пишешь, чтобы написать так, как в этом документе, нужно перевернуть бумагу вверх ногами, только так получаются подписи. Этого я тоже, проглядев документы высших партийных документов, начиная с 1919 года, никогда не встречал. Ни разу. С точки зрения профессионального историка пока катынское дело настолько темное, что лучшего его расследовать, нежели загодя принимать какое-то решение и посыпать голову пеплом.

Вопрос: Вам посчастливилось держать в руках ксерокопию подлинной записки Берии.

Юрий Жуков: Действительно, когда готовили процесс над компартией, я работал на Ильинке, в архиве. Там мне дали посмотреть пачку документов, подготовленных к процессу над компартией, среди них была одна страничка – также от Берии в Политбюро с просьбой разрешить вынести смертный приговор польским военнопленным. Тогда меня Катынь не интересовала, но мой глаз остановился на этом документе только потому, что левый верхний угол при ксерокопировании был закрыт, что видно было по бланку. Я спросил сотрудников архива, нельзя ли посмотреть оригинал, чтобы взглянуть на резолюцию, которая как раз ставится в этом углу. Мне ответили: "Нет, оригинал не доступен". Тогда я сказал: "Если вы закрыли резолюцию, то вряд ли она отвечала положительно просьбе Берии, потому что для суда над КПСС этот документ был бы идеальным, на что работники архива ответили: "Мы не знаем, не видели, что нам дали, то мы имеем". После этого разговора и ксерокопия документа исчезла из этой пачки.

Вопрос: А тут вдруг Росархив выкладывает то, что якобы скрывали столько лет.

Юрий Жуков: Подчеркну, ничего нового в этом документе нет. 20 лет он используется сторонниками польской версии! 20 лет публикуется во всех их книжках о Катыни! Поэтому заявление Росархива о том, что это новый документ, точно такое же, как сообщение о том, что земля круглая или у нас зимой холодно, а летом тепло. Ничего нового в нем нет! Но уж коли дали людям прочитать этот документ, пусть они вчитаются – там нет ничего о расстреле, там только говорится о решении предать суду определенное количество польских офицеров. Были они преданы суду? Неизвестно! Вынесли смертный приговор? Неизвестно! Расстреляли? Неизвестно! Этот документ это не доказывает!

Вопрос: Вы поддерживаете версию Владислава Шведа о том, что то, что выложили в Интернет сейчас, было сфальсифицировано еще в 90- е годы?

Юрий Жуков: Вы знаете, Швед может говорить то, что считает нужным. Я, не имея на это доказательств, так говорить не могу. Я только выражаю сомнение в подлинности документа, и когда судебная экспертиза подтвердит, что этот документ подлинный или фальшивка, я приму любое решение. До этого я не могу всерьез говорить об этом документе. Для меня там слишком много путанного и неясного.

Вопрос: Например, записка Шелепова?

Юрий Жуков: Да, некоторые обороты не свойственны ему, а являются калькой с польского языка, просто по-русски ни один нормальный человек такие фразы не напишет, это явно перевод. Кроме того, Шелепин никогда всерьез не занимался этими проблемами.

Вопрос: Почему все-таки Росархив решил обнародовать то, что и так известно?

Юрий Жуков: Я бы связал это с круглым столом, который прошел накануне на эту тему в Госдуме. Противная сторона, которая не явилась на него, хотя и была приглашена, должна была сделать какой-то ответный ход. Вот и сделали. Очень своеобразный, при этом не продуманный, не зная брода, кинулись в воду. Решили, что этим документом покроют. Начальнику Росархива, видимо, в голову не пришло, что документ не новый, не раз публиковался, подвергался критике.

Вопрос: Получается, что Вам и Вашим единомышленникам это на руку?

Юрий Жуков: Безусловно! Большей глупости было сделать нельзя! Выдать старый, хорошо известный документ за нечто новое – при этом документ, который вызывает большие сомнения, мог только сделать не очень думающий человек. Будь я на месте президента или премьера, я сначала бы потребовал открыть все документы. Они говорят: "Многие документы до сих пор недоступны". Ну отдайте приказ. Рассекретьте, пусть группа специалистов - и военных историков, и представителей карательных служб, и технические эксперты удостоверятся в подлинности этих документов. Нужно, открыв все документы, изучив их, удостоверившись, что эти документы подлинные, возобновлять судебный процесс. И на суде рассматривать прения двух сторон, которые представят свои доказательства, и суд придет к однозначному решению, кто виноват. Тем более, что однажды уже был процесс, в Нюрнберге, и немцы признали свою вину. И непонятно, почему мы должны брать эту вину с немцев на себя? У меня возникает ощущение, что вскоре мы станем доказывать, что мы напали на Германию, мы виноваты в развязывании второй мировой войны, то есть кругом во всем виноваты мы.

Вопрос: Вас, как историка, что больше всего настораживает в деле о Катыни?

Юрий Жуков: Вопросов накопилось больше, чем ответов. Ни юридических, не вызванных тем, что человек хочет отстоять мнение Берлина, Варшавы или Москвы, а обычных вопросов для любого человека, уж слишком много непонятного. Более того, некоторые факты просто настораживают. Вспомните, в 1943 году закончилась Сталинградская битва, в которой ликвидирована армии Паулюса, разбита итальянская армия, румынские части, неподалеку от Воронежа на степном фронте уничтожены венгерские дивизии. В Германии объявлен национальный траур. А страна воюет. Чем вывести ее из этого психологического состояния? Только тем, чтобы сказать: "Ребята, а ведь если мы будем сдаваться в плен, что с нами сделают эти комиссары?". Для этого и нужна была немцам Катынь. Это понятно как ход психологической войны, но Варшавой никак не объясняется. Не объясняется и нашими правозащитниками, которые вместо того, чтобы заниматься нашими проблемами, не будучи профессиональными историками, юристами, лезут в то, чем они не должны заниматься.

Вопрос: Вы же знаете, какие у них "глобальные задачи"…

Юрий Жуков: Конечно, вот, к примеру, заявление Рогинского для Евроньюс по этому поводу просто меня потрясло. Я с ним знаком, он для меня идеологический противник, я ему не раз говорил: "Вы не историк, почему вы лезете в прошлое? У вас других забот по горло должно быть!". Нет, они только и занимаются защитой прав польских, немецких, каких угодно граждан, кроме наших!

Вопрос: Юрий Николаевич, что еще Вас настораживает в деле о Катыни?

Юрий Жуков: Время расстрела. Это март – апрель 1940 года. После этого – весна, таяние, лето – все сохнет, потом снова дожди, снег, и опять таяние. К 1943 году холмики, как знает любой человек, бывавший на природе и копавший грядки на приусадебном участке, уже залегли, все должно сравняться. Но почему-то в феврале 1943 года холмики очень зримы и ощутимы. Как это получилось? Если трупы закапывали не очень глубоко, они должны были осесть, но этого не произошло. Почему? На этот вопрос ответов нет. Теперь про место расстрела. Это несколько десятков метров от шоссе Смоленск – Витебск. Нужно быть ненормальным человеком, чтобы расстреливать именно тут. Нельзя ли было найти место более прикрытое, если предположить, что это сделали мы?

Вряд ли в 1940 году Берия страдал маразмом, слабоумием, размягчением мозгов - для чего везти из Калининской и Ворошиловградской областей такое количество пленных к старой границе, чтобы их там расстрелять? Не проще ли их расстрелять на месте? При этом ник то не скрывает того факта, что некоторые польские военнопленные, точнее жандармы, те, кто был связан с уничтожением наших пленных в 1920-м году, сотрудники польской разведки, которые вели работу против нас, действительно, были осуждены и расстреляны. Но расстреляли там, под Харьковом и в районе Твери. Нет, почему-то придумывают, что мы везли их под Смоленск. Нужно объяснение такому факту, а его нет.

Вопрос: И очень много путаницы с цифрами.

Юрий Жуков: Немцы установили, что было чуть меньше 4 тысяч, при этом, как известно из немецких документов, они считали не только трупы, но и просто документы, непонятно, сколько же конкретно людей нашли, нужно считать отдельно трупы и документы, этого до сих пор не сделано. Если немцы нашли 4 тысячи, каким образом они превратились в 20 тысяч? В пять раз больше! Поляки говорят, что это цвет польской армии. Хорошо, если это так, скажите тогда – из кого состояли генералы и офицеры польской армии Андерса, которая была сформирована с конца 1941 по начало 1942 года, и в количестве 73 тысяч человек не стала воевать на фронте против своего врага - немцев - а ушла через Каспийское море, Иран, Египет? Лишь бы не действовать на нашем фронте. Обычно считают так: общее количество 73 тысячи, значит, офицеров и генералов должно быть 10%, это 7 тысяч 300, но будем даже считать 5-6 тысяч, опять не получается. При этом следует не забывать – польско-немецкая война, продолжавшаяся 3 недели, шла в основном на севере и юге, западе тогдашней Польши, многие польские части были окружены, оказались в котле, поэтому что бы ни происходило, не могло на востоке оказаться такое количество и войск, и офицеров. В 1939 году мы сообщили о том, что взято в плен 150 тысяч поляков. Замечу, ни одно командование никогда не будет преуменьшать количество пленных, наоборот, скорей, будет преувеличивать, чтобы показать свои успехи, значит, будем считать именно 150. Так вот, из них 84 тысячи тут же были распущены по домам, 42 тысячи отправлены в немецкую зону, 42 тысячи, проживавших в западных областях Белоруссии, Украины, распущены у нас. Это не кадровые офицеры. Это офицеры запаса, призванные в связи с войной, – это учителя, ученые, агрономы, врачи, то есть тот цвет интеллигенции, о которой трубят поляки. Опять же что-то не так.

Вопрос: Есть версия о том, что польские списки были наспех написаны в 90-е годы.


Юрий Жуков: У меня есть своя гипотеза. Всем хорошо известно, что из –за плохой работы НКВД немцы захватили смоленский областной архив, там были документы обкома партии и НКВД. И вполне возможно, что в материалах НКВД были списки польских военнопленных, которые переправляли с запада на восток, в Ворошиловградскую и Калининскую области. Вот эти списки, возможно, и были. Я считаю, что решить вопрос о списках сегодня необходимо двум сторонам - Польше и нам. Каким образом? Поляки должны представить списки кадровых офицеров на 1 сентября 1939 года, далее они должны представить списки офицеров-резервистов, призванных в связи с нападением Германии на Польшу. Они должны показать списки армии генерала Андерса, плюс какое-то количество польских офицеров было в дивизии Костюшки и первой армии войска польского. Сопоставлением этих списков мы можем определить, сколько же действительно пропало польских генералов и офицеров. При этом из этих списков нужно исключать жандармов, они к армии не имели отношения, исключать работников польских спецслужб и лагерей, а их было немало, где они издевались над польскими, украинскими и белорусскими коммунистами. И сотрудников польской разведки. Поляки очень любят говорить о том, что под Катынью погиб цвет интеллигенции. Общие слова никого не интересуют. Список дайте, кто по - вашему являлся цветом польской интеллигенции и пропал? И почему этот цвет мог оказаться в рядах армии? Обычно цвет интеллигенции, даже в самые сложные годы, в СССР, во время войны, не то, что не призывали нам фронт, а, наоборот, в 1943 году отправили доучиваться в институты всех студентов, профессуру. Руководство страны понимало, что нельзя оставлять на фронте таких людей, это цвет будущей нации. Если мы их потеряем, страна исчезнет. Как поляки так могли поступить?

Вопрос: Немецкие "вальтеры" и веревка как доказательство того, что расстреливали именно немцы, польской стороной и некоторыми нашими так называемыми "правозащитниками" опровергается: мол, сотрудники НКВД тогда просто купили все в Германии.

Юрий Жуков: Правозащитники должны представить документы о покупке СССР "вальтеров", определенного количества патронов и тд. Правозащитники должны первыми быть в соблюдении правовых норм. Обвинение не может быть голословным, сначала доказательства, потом обвинения, а потом приговор суда, по которому следует виновность. Нет никаких товарных накладных ни на "вальтеры", ни на патроны, ни на бумажные веревки, пусть они найдут и представят в суды. Не найдут – тогда обязаны забыть об этом! Более того, наши правозащитники любят опираться на нормы западного права. На западе в судах запрещено ссылаться на то, что ты слышал от кого-то. Вся система обвинения наших правозащитников основана на такой системе – одна бабушка сказала, к тому же давно умершая, и сказала тому человеку, который тоже давно умер. Правозащитникам лучше помолчать о катынском деле.

Вопрос: А сколько погибло красноармейцев в польском плену?

Юрий Жуков: Цифры разные, потому, что число, попавших в плен, мы сами установить не могли. Приблизительные цифры – до 60 тысяч, это то количество людей, которое находилось в частях Красной Армии, которые сражались на Висле, потерпели поражение, были взяты поляками в плен и не вернулись на родину. Какая—то часть вернулась, но примерно 60 тысяч так и остались на польской территории. Сейчас я на месте поляков снял бы все судебные иски о выплате нам. Почему? Потому что тогда в ответ поляки могут дождаться таких же исков родственников замученных поляками в их концлагерях наших красноармейцев.

Вопрос: Когда дело о Катыни можно будет считать закрытым?

Юрий Жуков: Для меня, как для историка, точка в этом деле будет поставлена только тогда, когда будет три документа. Первый – решение суда о том, что такое-то количество офицеров плюс их имена, приговорены к смертной казни. Второй документ, подтверждающий вынесение смертного приговора, и третий – свидетельство о смерти, что обязательно во всех таких случаях. Пусть появятся эти три документа, тогда соглашусь с версией поляков, которая пока ничем не подтверждена. Пока нам этих документов никто не представил. Поэтому любой суд в Париже, Вашингтоне, Лондоне, Мадриде не станет рассматривать это дело, и никто никогда не заявит об этом всерьез. Только наши правозащитники и позволяют себе такое.

По этой теме:

История преступлений против человечности в Польше

Илюхин задает вопросы, власть отмалчивается

Госархив опубликовал секреты по Катыни - этому сообщению два года, тогда всего я еще не знал!

Серия сообщений "Нет фальсификации российской истории":
Часть 1 - Катынь: Берия слабоумием не страдал!
Часть 2 - ФЕНОМЕН СТАЛИНА - Часть первая
Часть 3 - ФЕНОМЕН СТАЛИНА - Часть вторая

Это фото сделано 23 июня 1944 года в районе Молетай. Литовсксие граждане - жертвы Армии Крайовой

26 ноября 2010 года Госдума приняла заявление «О Катынской трагедии и ее жертвах», в котором возложила ответственность за расстрел тысяч польских граждан на сталинский режим. Эксперты отмечали, что, идя навстречу Варшаве, России логично было бы намекнуть Польше на необходимость встречных шагов по восстановлению исторической справедливости. Именно это и сделал Дмитрий Медведев в Варшаве 6 декабря, призвав Польшу до конца пройти совместный путь по разрешению трудных вопросов истории ХХ века. Станция «Катынь» является лишь одной из остановок на этом пути – есть, к сожалению, и другие. «Десятки тысяч красноармейцев, которые оказались в Польше в годы Гражданской войны, пропали или погибли», напомнил Дмитрий Медедев, выступая в ходе пресс-конференции.

Какой-либо внятной реакции на эти слова российского лидера с польской стороны до сих пор нет. Нам же придется еще раз напомнить о том, чем российским и польским историкам придется заняться после того, как будут расставлены все точки над «i» в вопросе о Катыни. Компанию им могут составить также историки из Белоруссии, которым тоже есть о чем спросить польских коллег.

Уже не раз говорилось о том, что в годы Гражданской войны было уничтожено огромное количество русских военнопленных (по разным оценкам от 18 до 60 тысяч человек). По воспоминаниям узника польского концлагеря в Брест-Литовске: «13 дней мы хлеба не получали... умирало до 180 человек в день». Так поступали с пленными красноармейцами, но немногим лучше было положение русских белогвардейцев, пытавшихся спастись в Польше от «красных». Корпус деникинского генерала Бредова вместе с примкнувшими гражданскими беженцами полностью оказался за колючей проволокой. Верхом жестокости стала коллективная казнь миссии Советского Красного Креста в 1919 году. Кто оплатит эти жертвы?

А ведь их причиной был не «Червонный марш» Тухачевского в Европу, как утверждают современные польские летописцы, а колониальный поход Пилсудского на восток. «Червонный марш» летом 1920 года был всего лишь ответным выпадом. Первый ход сделали польские агрессоры в феврале 1919-го, когда без объявления войны начали строительство Второй Речи Посполитой «от можа до можа». Катынь для поляков стала своего рода религией, поминаемой утром и вечером, в будни и в праздники. Суть этой религии выражена в единственном постулате: СССР был исчадием ада, а Речь Посполита – невинной жертвой. Но Речь Посполита довоенного образца никак не годится на роль невинного ягнёнка.

Пока предметом общеевропейского обсуждения стала лишь трагедия местечка Евдабне, где польские партизаны летом 1941 года вырезали почти поголовно еврейское население – за симпатии Советам. Однако название Евдабне в Польше звучит гораздо реже, чем Катынь. А если и звучит, то горделиво именуется: «действиями героев-подпольщиков» (S. Gawrychovsky, Na placywce AK). Между прочим, «герои-подпольщики» были бойцами официально признанной в Польше армии «подпольного государства», а убитые ими еврейские мещане на тот момент имели советские паспорта. У России, как преемника СССР, есть все правовые основания предъявить Варшаве международные претензии на уровне Катыни.

«Армия Крайова» на белорусской земле: пепел сожженных деревень
Про насилие над евреями Польше регулярно напоминают Фонд Симона Визенталя и другие влиятельные международные организации. А кто напомнит полякам про трагедию белорусов? Мне за примерами далеко ходить не надо. Двоюродный брат моего прадеда Сергея, Иван Яухимович Таляронок, в тридцатые годы был схвачен польскими жандармами и замучен в Виленской тюрьме. Замучен за то, что открыто говорил: в Советской России у белорусов есть своя республика и свои школы, а под Варшавой нас не считают за людей. Сторонники воссоединения Белоруссии числились не просто преступниками. Уголовный Кодекс 1932 года гласил: «Кто предпринимает усилия для отделения части территории Польского государства, подвергается смертной казни».

А как было не желать этого отделения? К тридцать девятому году на всю западную Беларусь осталось лишь четыре школы на белорусском языке. Творился тотальный культуроцид. В Докшицкой гмине белорусы составляли 70% населения, поляки – 15%, но полякам принадлежало две трети земли (Ф. Палачанiн, Докшыцкi край). Стандартный надел белорусской семьи – два-три гектара, «лишь бы не сдохли». А польским «осадникам», ветеранам колониальных походов 1919-20 годов, давали бесплатные парцеллы в 45 гектаров. Дивиться нечему – в 1939 году белорусы встречали красноармейцев цветами. И за это в годы войны немало людей пострадало от польских «мстивцев».

АК – «Армия Крайова» – так назывались подпольные части, подчинённые правительству Польши в изгнании. Хотите знать, как расшифровывали это название белорусские крестьяне? АК – «Армия Катов» (палачей) ... Мы с детства помним, что на территории Белоруссии немецкими оккупантами сожжено дотла 900 деревень. Однако принято стыдливо умалчивать, сколько деревень сожжено польскими карателями.

Напомню: только в Заславском и Дзержинском районах Минской области отрядами АК сожжено 11 белорусских деревень, при этом уничтожено 200 мирных жителей. Напомню также, что АК – не самочинная группировка, а официально признанная сегодня в Польше национальная армия. Между тем, солдаты Новогрудского округа АК только во второй половине 1943 года исполнили более 300 смертных приговоров в отношении белорусов. В Лидском районе число жертв АК доходит до шести тысяч (и это подтверждается публикациями в самой Польше!). Кто и кому заплатит за эти жертвы?

Кого уничтожали «героические подпольщики»?
Под предлогом борьбы за освобождение Польши аковцы уничтожали тех, кто не годился в лояльные граждане будущей Речи Посполитой. Убивали не только «агентов НКВД» (ходовое оправдание польских историографов). Смерти предавались семьи советских работников и офицеров Красной армии. Уничтожению подлежала национальная интеллигенция, учителя белорусского языка, православные священники. В Щучинском повете был убит иерей Алехнович с матушкой, близ Новогрудка живьём сожжён иеромонах Лукаш. В Креве казнили священника Леванчука вместе с дочерью и племянницей, припомнив, что в довоенные времена батюшка выступал за сохранение белорусской мовы.

В целом к 1944 году у польского подполья изменилось представление о «враге номер один». Как признаёт сам главный комендант АК Тадеуш Комаровский (знаменитый «Бур», вождь Варшавского восстания): «На первый план нашей деятельности выдвинулась самозащита от враждебной советской партизанщины и жидовско-коммунистических банд». По риторике даже трудно понять, кому принадлежит эта фраза: то ли коменданту Армии Крайовой, то ли гебитскомиссару Рейха? Неудивительно, что в марте 1944 года генерал СС Готтберг на совещании в Минске с гордостью заявил, что на его стороне против красных действуют три крупные группировки польских «партызантов»: отряды Пильха, Свиды и Зайончковского. Видимо, вместе бороться с «жидовско-коммунистическими бандами» им было удобнее.

Оставшись в тылу советских войск, АК продолжали вести «свою войну». От их рук в Белоруссии, начиная с осени 1944 года, пало около тысячи советских солдат и почти четыре тысячи мирных жителей. Будет ли предъявлен Польше, героизирующей подвиги Армии Крайовой, счёт за эти жертвы?

Дружба с польским народом после долгой истории противостояния и войн – хорошее дело. Но дружба может быть только взаимной. Она не должна приобретаться ценой односторонних уступок.

Иван Таляронок
http://win.ru/Mysteries-of-History/6058.phtml

Открытое письмо

Президенту Российской Федерации

Д.А. Медведеву




Господин Президент!



Совсем недавно Вы дали интервью польским СМИ, в котором наряду с другими проблемами затронули и вопросы гибели польских военнопленных под Катынью Смоленской области.

Судя по ответам, Вам известно о том, что в России сложилось неоднозначное мнение о виновниках трагедии. Есть официальная версия власти о расстреле поляков НКВД СССР весной 1940 года. Она сложилась под влиянием польского лобби, активно действующего в кремлевских и правительственных кругах, в том числе и из российских ученых, до сих пор получающих из Варшавы солидные гранты, а проще говоря, деньги. И есть иная точка зрения, что поляки были уничтожены фашистами после оккупации ими Смоленской области. По мере того, как российские граждане вникают в суть проблемы, эта версия находит все большее понимание у нас в стране, да и за ее пределами.

Длительное изучение обстоятельств Катынской трагедии и определенное знание исторических и правовых материалов позволяют мне заявить, что многие документы, находящиеся в уголовном деле № 159 Главной военной прокуратуры о гибели поляков от рук НКВД, являются необъективными или сфальсифицированными. С этим я выступил 26 ноября 2010 года с трибуны Государственной Думы. В ответ Вы заявили, что это не серьезно, это чуть ли ни провокация людей, которые хотели бы не замечать истории и природы сталинского режима, с чем я не могу согласиться.

Конечно, от открытой полемики Вы откажетесь, а я хотел бы вести ее не только как депутат Госдумы, но, в первую очередь, как один из руководителей Главного следственного управления Генеральной прокуратуры Союза ССР, хорошо знающий в юриспруденции теорию и практику доказательств. Событиями, произошедшими в Катыни, я начал заниматься в то время, когда Вы были еще студентом юрфака. Но не в этом главное.

К сожалению и Вы, глубоко не изучив суть вопроса, как и предшествующие российские президенты. скатились на геббельсовскую версию о расстреле поляков НКВД СССР, которая широко стала распространяться немцами с весны 1943 года.

Опять проклятая Катынь
Originally posted by gordyian at Опять проклятая Катынь

Польша весьма своеобразно отблагодарила российские власти за активное содействие в расследовании Катынского дела. В качестве «ответной любезности» за публикацию Росархивом документов, подтверждающих польско-германскую версию катынского расстрела (далеко не бесспорную с точки зрения многих историков), и передачу их польской стороне официальная Варшава поддержала иск против России в Европейском суде по правам человека. Его около года назад подала в эту международную судебную инстанцию группа поляков – потомков расстрелянных в Катыни офицеров.

Как заявил в интервью агентству РАР пресс-секретарь внешнеполитического ведомства Польши Марцин Босацкий, польский кабинет поддержал своих граждан, отправив два письма в ЕСПЧ. По его словам, польские власти настаивают на «обязательной реабилитации всех жертв преступления и рассекречивании всех документов следствия по данному вопросу».

Марцин Босацкий также обратил особое внимание на «вопрос о компенсации семьям убитых». А чтобы несколько сгладить впечатление от этой очередной антироссийской акции, которая выглядит совсем уж откровенной неблагодарностью на фоне многочисленных жестов доброй воли с российской стороны, сотрудник польского МИД оговорился, что само польское правительство не подавало жалобу на Россию в суд. Последнее обстоятельство, тем не менее, достаточно наглядно характеризует двуличие позиции, занятой польскими властями, которые хотели бы сохранить хорошую мину при плохой (антироссийской) игре.

Впрочем, удивляться этому «неожиданному» демаршу Варшавы вряд ли стоит. Когда вы сами один за другим подбрасываете нечистоплотному партнеру по игре козыри, нужно быть готовым к тому, что в итоге вы останетесь в дураках.

Своим мнением по поводу развития событий вокруг Катынского дела поделился депутат Госдумы РФ Виктор Илюхин:

– Я предупреждал, что российское правительство доиграется с поляками. Потому что главная их цель в этой катынской трагедии – не получить моральное удовлетворение от извинений с нашей стороны, а содрать с России деньги.

Надо сказать, что поляки и раньше – еще во времена Горбачева – ставили финансовый вопрос, но делали это в достаточно закрытой форме. А теперь, как говорится, маски окончательно сброшены. После того, как мы им передали огромное количество материалов по уголовному делу, они теперь очень серьезно «вооружены» документами. Получается, что мы сами вымостили им дорогу к этим искам.

Сегодня в Страсбургском суде находится около 70 исков поляков, где-то 14 из них уже приняты к рассмотрению, и по ним ведется работа. Польское правительство уже заявило о том, что будет выступать стороной в этом процессе, поддерживая потерпевших. Впервые это происходит столь откровенно.

Но хотел бы подчеркнуть, что это еще не всё. Сейчас идет речь об удовлетворении исков родственников, которые потеряли близких. А далее может последовать непосредственно иск к России польских властей, которые потребуют возместить убытки Польши как государства. Это будет совершенно другой масштаб цифр по компенсациям.

Как известно, в Польше говорят о Катыни как о трагедии, связанной с «уничтожением цвета польской нации». Я думаю, что все нынешние иски будут удовлетворены, несмотря на то, что Главная военная прокуратура внесла в Страсбург свои возражения на эти иски. Сумма компенсаций по возможным искам родственников определяется где-то в €650 млн. Это, конечно, примерная сумма, которая может измениться в ходе судебного разбирательства. Но самое главное нас ожидает, когда иск предъявит польская сторона, например, от имени Комитета «Катынь» или Института национальной памяти. Там речь уже может идти о $100 млрд. Если же Россия откажется платить, то может повториться история с фирмой «Нога» (когда судебные органы ЕС накладывали арест на российское имущество за границей. – Прим. KM.RU). Тогда мы будем просто вынуждены заплатить.

Ну что ж, мы сами повесили себе на шею эту петлю. А отыграть назад будет очень сложно. Причем ответственность за происходящее лежит на наших властях. Конечно, мы могли бы ответить Польше «любезностью на любезность» и наконец поднять историю расстрела красноармейцев в начале 1920-х гг., но я бы сказал, что наше правительство «малонационально», когда нужно отстаивать отечественные интересы. К тому же в России какой-либо подготовительной работы в этом направлении как не проводилось, так и не проводится.

Геббельс Гитлеру: "Тихо, они клюют!" Надпись на мотыльке:"Выдуманные русские зверства".

Фото наверху: Историческая "правда" по-польски. Оказывается, чекисты были меткими метателями винтовок. Могу предложить идею другого памятника на эту тему. К лобному месту в виде тарелки на Красной площади тянется огромная вереница пленных поляков, где товарищ Берия, засучив рукова, рубит из них фарш на большой мясорубке. Польские женщины будут рыдать белугой...

Вот какой обмен мнений я подсмотрел в  блоге Смирнов_60 , котрый цитировал сообщение из моего дневника:

Один поляк ценнее пятерых русских? http://blogs.ruvr.ru/users/2858488/post133431221/.

Некая либерал Цирцис (среди ее интересов указаны "Эхо Москвы" и "Новая газета" - ясное дело, "лучшие" источники информации в России)  нашла политкорректный выход для ЦК ВКП(б) в плане событий в Катыни. Да еще такой, что осталось только развести руками!

Либералы неисправимы!

Что ж, пришлось вмешаться. Сначала Цирцис говорит о невозможности связать умервщление пленных красноармейцев и расстрел поляков в Катыни. Вот послушайте:

ххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх

Цирцис   обратиться по имени Суббота, 28 Августа 2010 г. 01:44 (ссылка)

Смирнов_60   8120 обратиться по имени Суббота, 28 Августа 2010 г. 02:32 (ссылка)

Цирцис , изнасилован ваш ребёнок...вы грохнули насильника...этому поступку есть оправдание?

Пост на мой взгляд никого и ничьи действия не оправдывает...
Он просто задаёт вопросы...
Я тоже задаю - были ли на вооружении НКВД пистолеты системы "ВАЛЬТЕР"...и закупался ли шпагат немецкого производства?

Орёт "КАРАУЛ, ОГРАБИЛИ" громче всех вор...

хххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх

 

Цирцис   обратиться по имени Суббота, 28 Августа 2010 г. 05:48 (ссылка)

Ответ на комментарий Смирнов_60

Исходное сообщение Смирнов_60
Цирцис , изнасилован ваш ребёнок...вы грохнули насильника...этому поступку есть оправдание?

Оправдания нет.
Есть уголовный кодекс и суд, который создан, чтобы в этом разобраться и наказать преступников.
А потом на суде, вдруг выяснится, что "ребёнку" 16 с половиной лет, у них с "насильником" - любовь и всё было по обоюдному согласию. Причём были серьёзные намерения на будущее, а папе-мстителю просто не понравился дочкин избранник, вот он его и грохнул. А чтобы избежать тюрьмы за убийство - оправдывается "изнасилованием ребёнка".
Нет оправдания никакому преступлению.
Есть - суд.
И желательно не "басманный".

хххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх

Смирнов_60   8120 обратиться по имени Суббота, 28 Августа 2010 г. 08:23 (ссылка)

Цирцис , что ж...я задал конкретный вопрос...получил не менее конкретный ответ...
Благодарю.

 

хххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх

 

Сосипатр_Изрыгайлов   153+2 обратиться по имени Опуститесь на землю! Суббота, 28 Августа 2010 г. 20:00 (ссылка)

Ответ на комментарий Цирцис

Исходное сообщение Цирцис

Исходное сообщение Смирнов_60
Цирцис , изнасилован ваш ребёнок...вы грохнули насильника...этому поступку есть оправдание?

Оправдания нет.
Есть уголовный кодекс и суд, который создан, чтобы в этом разобраться и наказать преступников.
А потом на суде, вдруг выяснится, что "ребёнку" 16 с половиной лет, у них с "насильником" - любовь и всё было по обоюдному согласию. Причём были серьёзные намерения на будущее, а папе-мстителю просто не понравился дочкин избранник, вот он его и грохнул. А чтобы избежать тюрьмы за убийство - оправдывается "изнасилованием ребёнка".
Нет оправдания никакому преступлению.
Есть - суд.
И желательно не "басманный".

Типичный пример того, как некоторые люди пытаются судить о событиях далекого прошлого с поцизий представлений о гуманности текущего дня. И тут же садятся в лужу!

Вы хотя бы взяли себе за труд задуматься: в какой суд в 1920 году мог обратиться Сталин или Советское государство, чтобы отправить Пилсудского и его свору за решетку как военных преступников, уничтоживших 100 тысяч наших военнопленных? Или может, такой суд существовал в 1939 году?

Сталин был в 1919 году участником войны с Польшей, которая, заметьте, являлась агрессором, напавшим на Советскую Россию. Для Сталина гибель в плену тысяч красноармейцев, находившихся под его командованием, думаю, была личной болью.

Когда через 20 лет в руки Красной Армии попали 20 польских офицеров (куда большее количество польских солдат отпустили по домам - Красная Армия не воевала с рабочим классом и крестьянством других стран), то стал вопрос, что с ними делать?

Большинство поляков вело себя на допросах в НКВД вызывающе, даже нагло и с презрением, сотрудничать с Красной Армией решительно не желали, и отпустить восвояси этих людей означало получить большую проблему в будущем. Задумайтесь над этим!

Это были военные спецы, профессиональные военные, которые потом, организовавшись, могли пойти против (скорее всего) и нанести тяжелый военный урон СССР. Представляете, какую страшную военную силу, умелую армию можно создать, если у вас есть 20 тысяч офицеров?

Вдобавок, белую офицерскую кость, интеллигенцию из высших классов, представителей католического духовенства, польских крупных чиновников рассматривали с позиций того времени как классовых врагов пролетариата.

Плюс не забудьте про личную мстительность нашего вождя, который просто чувствовал себя обязанным отомстить за море пролитой 20 лет назад русской крови.

Их расстрел, если это сделало НКВД, поэтому является очевидной исторической закономерностью, а главное - соответствовал представлениям того времени, о том, как следовало поступить с потенциальными врагами, вас ненавидящими.

Тогда говорили: если враг не сдается - его уничтожают. Да, поляки сдались физически, но не собирались сдаваться морально.

Так же как и 100 тысяч советских военнопленных, умервщленных в польских концентрационных лагерях Стшалков, Домбье, Пикулице, Вадовице и Тухоль. Кстати, о них Вы как-то умалчиваете.

Вижу, не жалко?

На снимке: Вот так в чистом поле почти без еды и на морозе содержались пленные красноармейцы под Радзиминем

Натыкаясь на подобные статьи, поражаешься вселенской скорби по польским офицерам и вселенских же проклятий в адрес СССР и России со стороны польской элиты и народа. Разумеется исчезновение с лица земли 20 тыс. польских военнослужащих, представителей власти, дворянства, духовенства и интеллигенции - трагедия для нации. 

Но как быть тогда с советскими военнослужащими, уничтоженными  поляками 20-тью годами ранее? В своей статье Ирина Михутина доказывает, что на территории Польши во время советско-польской войны 1919-1920 годов в плену находилось 165 550 человек,  из которых, как мы знаем, только 65 тыс.вернулось домой.

Почему же тогда Российская Федерация не посылает ежедневно проклятия в адрес Польши и ее правящих кругов по факту гибели более 100 тыс. россиян?

Должно быть, будет цинично упоминать здесь пословицу про пылинку и бревно в глазах, но дело обстоит примерно именно так! Получается, что мы намного терпимее поляков, а поляки намного злопамятнее нас.

Сосипатр Изрыгайлов

Так была ли "ошибка"?

Полемика с Владимиром Дайнесом ("НГ", 03.11.2000), со Збигневом Карпусом ("НГ", 19.10.2000)

Ирина Васильевна Михутина - доктор исторических наук (Институт славяноведения РАН)

СТАТЬЕ "Россия-Польша. Работа над ошибками" полковник Владимир Дайнес взялся исправить мою, как он выразился, "арифметическую ошибку", будто бы допущенную при подсчете общего числа попавших в плен во время польско-советской войны 1919-1920 гг. красноармейцев. Цифра эта в данном случае действительно особенно важна, так как кроме оценки соотношения сил на полях сражений дает ключ к определению масштаба безвозвратных потерь плена, ибо учета числа советских пленных, умерших в 1920 г., польская сторона не вела. Это зафиксировано в официальном отчете российско-украинской делегации в Смешанной комиссии по делам военнопленных, беженцев и заложников за 1923 г.

Если обратиться к тексту моей статьи "Так сколько же советских военнопленных погибло в Польше в 1919-1921 гг.?", то можно убедиться в отсутствии "арифметической ошибки". Статья явилась полемическим откликом на книгу другого автора "НГ", польского профессора Збигнева Карпуса, и была опубликована в журнале "Новая и новейшая история" (1995, # 3) под рубрикой "Дискуссии и обсуждения". Но тогда дискуссия почему-то не получила развития. Лишь по прошествии пяти лет полковник Дайнес усомнился в моих подсчетах, при этом представив их неполно, с перепутанными слагаемыми и неточной датировкой.

Полагаю, что мне будет позволено напомнить, как в действительности выглядят приведенные в моей статье данные, почерпнутые, что в данном случае немаловажно, из польских источников. Итак:

1. 15 сентября 1919 г. премьер-министр Польши Падеревский на заседании Высшего совета Мирной конференции сделал представителям западных держав заявление о том, что польскими войсками уже взято "от 30 до 35 тыс. большевистских пленных" (а не 13 тыс., как пишет полковник Дайнес). Эти цифры приняты в статье для всего 1919 г.

2. При оценке числа советских военнослужащих, попавших в плен во время польского наступления в Приднепровской Украине, так называемого киевского похода, я воспользовалась сведениями профессора Карпуса о пленении 30 тыс. человек. В письмах Пилсудского, главы государства и главнокомандующего польской армией (во время киевского похода он находился в войсках) к генералу Соснковскому и главе правительства Скульскому упоминается о пленении с 29 апреля по 12 мая 1920 г. 6 тыс., затем - 2 тыс., 1 тыс. и еще 20 тыс. красноармейцев. Причем по письмам нельзя сделать вывод, что это полные данные. Из названных 30 тыс. 5 тыс. вскоре были отбиты частями Буденного при освобождении Бердичева и Житомира, а стрелки из двух галицийских бригад (по данным Карпуса, их насчитывалось до 12 тыс.) добровольно перешли на сторону Польши, где были интернированы. Их я также исключила из подсчетов, оценив число попавших в плен во время киевского похода в 13 тыс.

3. Относительно числа красноармейцев, плененных при отступлении от Варшавы, в польской исторической литературе распространены цифры 60-70 тыс. Процессор Карпус снизил их до 50 тыс., мотивируя это тем, что последняя цифра ближе к данным учреждений, ведавших размещением пленных в лагерях. Число же красноармейцев, оказавшихся в плену после того, он оценил в 40 тыс. человек, то есть всего на заключительной стадии войны, по самым заниженным меркам, - не менее 90 тыс.

Между тем в архивном фонде II отдела Генерального штаба Польши я обнаружила подборку пресс-коммюнике, составленных на основании телеграмм Верховного командования польской армии (не ясно, полную ли), с данными о пленении красноармейцев за это время на разных участках фронта. В сумме получилось: 60 тыс. - с 17 по 23 августа, 20 750 - с 26 августа по 8 сентября и 36 800 - с 11 сентября по 5 октября, всего 117 550 человек с 17 августа по 5 октября 1920 г., а не только за вторую половину августа, как приписывает мне полковник Дайнес. Вместе с 35 тыс., названными премьером Падеревским в сентябре 1919 г., и 13 тыс., попавшими в неволю весной 1920 г., это безо всякой "арифметической ошибки" и составляет 165 550 человек.

Поражаясь этой цифре, Дайнес почему-то умолчал, что на той же странице я произвела подсчет по минимуму - 30, 13 и 90 тыс. Однако и здесь результат - в сумме 133 тыс. - превзошел цифру, приведенную в известной ноте наркома Чичерина, и тем более численность в 110 тыс., на которой настаивают современные польские авторы.

Последние нередко просто предпочитают не замечать неудобных для их построений фактов. Так, профессор Карпус, ссылаясь на данные ведавших лагерями учреждений Министерства военных дел Польши, из публикации в публикацию повторяет, что в ноябре 1919 г. в польских лагерях находились только 7096 "большевистских пленных". Возможно, так и было. Но где же в таком случае остальные из 30-35 тыс., названных в сентябре 1919 г. главой правительства Польши?

А вот где: "По имеющимся данным, - читаем в телеграмме от 3 декабря 1919 г., адресованной командованию 5-й дивизии из вышестоящих инстанций и обнаруженной в архивном фонде Министерства военных дел Польши, - на фронтах не придерживаются порядка транспортировки, регистрации и отправки в лагерь военнопленных... Пленных часто не направляют на сборные пункты, а непосредственно по взятии в плен задерживают на фронтах и используют на работах, из-за этого невозможен точный учет военнопленных. Вследствие плохого состояния одежды и питания... среди них устрашающим образом распространяются эпидемические болезни, принося в связи с общим истощением организма огромный процент смертности".

Известны и факты массового уничтожения поляками сложивших оружие советских военнослужащих. По приказу польского командования 300 пленных красноармейцев были скошены пулеметными очередями в районе действия армии генерала Сикорского. Профессор Айненкель, директор Института военной истории в Варшаве, утверждает, будто это был единственный случай. Но как тогда понимать свидетельство Свитальского, одного из ближайших сотрудников Пилсудского, о систематических расправах поляков с пленными на линии фронта? "Помехой к деморализации большевистской армии путем дезертирства из нее и перехода на нашу сторону является ожесточенное и беспощадное уничтожение нашими солдатами пленных", - записал он 22 июня 1920 г. в своем дневнике, опубликованном в 1992 г.

Все эти безвестные жертвы произвола, не поддающиеся хотя бы приблизительному исчислению, расширяют масштаб трагедии советских военнопленных в польской неволе и показывают, как неполно отражают его известные нам данные.

Не стану пока продолжать начатую ранее с профессором Карпусом дискуссию о цифрах. Но о профессиональной этике и элементарной логике напомнить полагаю уместным. Профессор, как и некоторые его коллеги, тоном морального превосходства упрекает российских историков и журналистов в том, что они только в последнее десятилетие стали писать о судьбе советских пленных в Польше. Но разве его собственная книга на эту тему была издана раньше, а не в 1991 г.? Разве профессор не знает или забыл, каким препятствием для свободного выбора сюжетов научных исследований и публицистики было стремление партийно-государственных органов СССР и Народной Польши (а в их руках находились все политико-идеологические рычаги, включая издательское дело) не омрачать согласия между участниками Варшавского договора напоминанием о трагических страницах российско-польских отношений?

Речь, разумеется, не о том, что тема полностью исчерпана. Многие вопросы, как видно на примере проблемы пленных, еще ждут своих исследователей.

Знаете, когда я написал рассказ "Призраки и Польша"на Инофоруме, то буквально купался в море, нет в океане похвал.

Была лишь одна ложка дегтя - самые незгибаемые среди патриотов возмутились тем, что я не усомнился в роли НКВД в этом деле, поддерживая старую советскую линию о преступлении и вине исключительно гитлеровцев. Многие кивают на авторитет Анатолия Вассермана, недавно написавшего, что НКВД не расстреливал поляков, а просто заставлял строить совершенно секретную дорогу военного назначения. 

Вассерман - конечно, весьма начитанный человек, но когда он начинает делать какие-либо исторические выводы, то я уже не раз хватался за голову.  Он, например, утверждал, что лояльность Западной Украины можно купить и, тем самым, объединить страну. Ну, а сейчас, ему мерещится, что польских офицеров - эту белую кость, этих ясновельможных панов - можно было заставить физически трудиться, да еще как - строить по колено в грязи дорогу!

И вот Госархив РФ опубликовал секретные документы, включая решение Политбюро по этому вопросу, сняв всяческие фантазии на эту тему Мухина, Вассермана и многих других.

Можно, конечно, стать в позу страуса и твердить: "Не верю, не могла моя страна такое совершить!", как это делают до сих пор многие. Еще тогда своим критикам я отвечал, что куда правильнее будет признать факт, но ОБЪЯСНИТЬ, что у Сталина были веские причины так сделать.

Во-первых, чувство мести (здесь Путин угадал совершенно точно!) за кровь и смерть не то 60, не то 80 тысяч советских военнопленных в польских концлагерях в начале 20-х. Сталин хорошо был знаком с этим вопросом, ведь он сам воевал в Польше  и это его товарищи-солдаты нашли смерть в страшном польском плену. Не забывайте к тому же и о том, что Сталин был чрезвычайно злопамятным человеком.

Во-вторых,  сыграла свою роль обычная советская ненависть к угнетателям и эксплуататорам, в данном случае польским, активно мешавшим построению новой жизни. Вдобавок, в записке НКВД говорится о заговорах, которые плетут польские офицеры против СССР, даже будучи плененными.

В-третьих, допрашивая поляков, наши прекрасно видело с каким контингентом они имеют дело - людьми, совершенно не желающими сотрудничать; людьми, презирающими Россию и мечтающими только снова взяться за оружие против как против СССР, так и против Германии. А ведь это были профессиональные военные - враги,  умеющие воевать и знающие толк в военном строительстве.

В-четвертых, Сталин несомненно тягатился своим "партнерством" с Гитлером. СССР - единственная страна в Европе, которая задолго до Второй мировой сражалась с фашистскими союзниками - милитаристской Японией и франкистской Испанией, то есть начала войну с фашизмом задолго до Франции, Англии и США. И вдруг Сталину пришлось наступить на горло собственной песни, внезапно помириться и даже заключить Пакт с Гитлером! Все невозможное стало возможным из-за умопомрачительной по своей глупости политике Польши накануне войны, которая смешала карты буквально всем главным игрокам в Европе!

Именно Польша эффективно сорвала план по объединенному противодействию нацистам, тот самый план, который ее безуспешно уговаривала принять Франция. Когда стала очевидной агрессия Берлина против Варшавы, СССР предлагал защитить Польшу совместными усилиями Англии, Франции, Советского Союза и самой польской армии. Но чтобы Красная Армия могла защитить Польшу, поляки должны были разрешить ей проход к немецкой границе через свою территорию.

Но Польша решила, что она и сама способна защититься, надеясь на Францию и Англию. В результате Сталин понял, что, к сожалению, ни о каком едином фронте против Германии договориться не удастся. Каждый теперь вынужден спасаться по одиночке. Ну, а доблестные польские офицеры и генералы сдали страну Гитлеру за две недели. 

Впрочем, об этой политической неадекватности верхнего эшелона польской власти и военной и политической несостоятельности Польши как страны в 1939 я уже писал подробнее в "Призраках и Польше". Ну, а расстрел польских офицеров стал своеобразным "наказанием" Польши за вздорность и спесивость польского руководства, доведшего Европу до мировой войны, а также совершенно неспособного, как оказалось, защитить свою страну от Гитлера.

 В общем, читатйте документы Госархива.

Ищите четыре части рассказа "Призраки и Польша" здесь:

http://www.inoforum.ru/forum/index.php?s=1f5d0082dd353685f66bec62a635ac2e&showforum=115

Сосипатр Изрыгайлов ©

Лишь в одном "лагере смерти" в Тухоли умерли 22 тысячи красноармейцев

Осквернение могил советских воинов Великой Отечественной, отдавших жизнь за освобождение Польши, выглядит особенно непристойно, если вспомнить об иных могилах - десятков тысяч солдат, погибших от голода, холода и болезней в польских лагерях в начале 20-х. Тем, кто вспоминает о Катыни, неплохо было бы признать и свою ответственность.

ДЕЛА этих давно минувших дней долго оставались вне поля зрения общественности. Есть несколько причин, почему вопрос о российских военнопленных в Польше времен Пилсудского оставался как бы на обочине истории. Непосредственно после окончания советско-польской войны 1919-1920 гг. их судьба мало кого занимала. Времена были жестокие, гибли миллионы людей. Позднее вопрос о погибших в польском плену вовсе предали забвению еще и потому, что в этой военной кампании мы потерпели поражение, определенная часть ответственности за которое лежала на Сталине как члене реввоенсовета Юго-Западного фронта. А вспоминать о проигранных сражениях и обо всем, что с этим связано, никто не любит. И только в последние годы, после облегчения доступа к архивам, исследователи и публицисты стали мало-помалу открыто говорить о страшной судьбе российских солдат в польском плену.

Напомним, что в ходе советско-польской войны 1919-1920 гг., начатой в соответствии с овладевшей в то время варшавским руководством идеей Польши "от моря до моря", в польском плену оказались свыше 100 тыс. солдат. Это произошло в основном в результате польского контрудара под Варшавой в августе 1920 г. (теперь дата начала этого наступления в пику России официально принята в качестве Дня польской армии).

Архивы хранят много материалов, проливающих свет на трагическую судьбу оказавшихся в плену. Опубликована только небольшая их часть. Основным официальным документом, в котором приведены конкретные цифры трагедии, является нота наркома по иностранным делам РСФСР Г.В. Чичерина от 9 сентября 1921 г., направленная поверенному в делах Польши в Москве. В ноте на польские власти возлагается "страшная громадная вина... в связи с ужасающим обращением с российскими пленными". Далее отмечалось, что "в течение двух лет из 130 тысяч русских пленных в Польше умерло 60 тысяч". Эти данные подтверждаются и другими историками.

Условия, в которых оказались российские пленные, засвидетельствованы во многих документах. Примером может служить отчет о деятельности с апреля 1921 по 15 февраля 1923 г. т.н. Русско-украинской делегации, занимавшейся пленными. В нем, в частности, отмечается, что "военнопленные в Польше рассматривались не как обезоруженные солдаты противника, а как бесправные рабы. Жили военнопленные в построенных германцами старых деревянных бараках. Пища выдавалась негодная для потребления и ниже всякого прожиточного минимума. При попадании в плен с военнопленного снимали все годное к носке обмундирование, и военнопленный оставался очень часто в одном лишь нижнем белье, в каком и жил за лагерной проволокой".

Систематически практиковались избиения, издевательства и жестокие наказания. В некоторых лагерях пленных использовали как тягловую силу, заставляя "вместо лошадей возить собственные испражнения". "Дисциплинарные наказания, применяемые к военнопленным, отличаются варварской жестокостью. Помещение для арестованных в одном лагере представляет собой каморку 2 кубических саженей, похожую по своему состоянию на хлев для скота. В этот карцер сажают от 10 до 17 человек... Помимо этих жестоких мер наказания в лагерях процветает палочная и кулачная расправа над военнопленными... Попытки нашей делегации смягчить режим в лагерях, приведя общее положение о правилах внутреннего распорядка, разбивались о саботаж польской делегации" (из справки полпредства РСФСР в Варшаве от 10 августа 1922 г.).

Как писал 6 января 1922 г. полпред РСФСР в Польше, "арестованных ежедневно выгоняют на улицу и вместо прогулок обессиленных людей заставляют под команду бегать, приказывая падать в грязь и снова подниматься. Если пленные отказываются ложиться в грязь или если кто-нибудь из них, исполнив приказание, не может подняться, обессиленный тяжелыми условиями своего содержания, то их избивают прикладами".

Выжить в таких условиях было крайне сложно. Пребывание зимой в нетопленых бараках, голод, отсутствие необходимого медицинского обслуживания, а также верхней одежды и обуви - все это вызывало различные эпидемии и болезни с высоким процентом смертности, главным образом в первую зиму плена 1920-1921 гг. Особой жестокостью обращения и особо тяжелыми условиями отличались польские концлагеря в Стшалково и Тухоли. Последний впервые в выходившей в Варшаве белой прессе был назван "лагерем смерти", и название за ним впоследствии прочно закрепилось. Информируя руководство военного министерства 1 февраля 1922 г. о побегах военнопленных, начальник 2-го отдела Генштаба польской армии полковник И.Матушевский писал: "Эти побеги вызваны условиями, в которых находятся коммунисты и интернированные (отсутствие топлива, белья и одежды, плохое питание, а также долгое ожидание выезда в Россию). Особенно прославился лагерь в Тухоли, который интернированные называют "лагерем смерти" (в этом лагере умерло около 22 000 пленных красноармейцев)". Ужасна приводимая в донесении цифра: "умерло около 22.000" в одном только лагере!

Массовые расстрелы российских пленных в 1919-1920 гг. - это не пропагандистская выдумка, как стремятся представить дело некоторые польские СМИ. На сей счет имеются свидетельства самих поляков. Так, А.Велевейский в популярной "Газете выборчей" (от 23 февраля 1994 г.) писал о приказах генерала Сикорского (будущего премьера) расстрелять из пулеметов 300 российских военнопленных, а также генерала Пясецкого не брать живыми в плен российских солдат. Есть информация и о других подобных случаях.

На основании имеющихся документов можно сделать следующие подсчеты: всего в польском плену оказались не менее 120-130 тыс. человек. Из них репатриировались 69 тыс., перешли в "белые" формирования 5 тыс., остались в Польше на постоянное местожительство - 1 тыс., умерли в лагерях - получается огромная цифра - 50-60 тыс. чел.

Варшава отрицает существование такой проблемы прошлого. Там считают, что если Москва поднимает ее, то исключительно в политико-пропагандистских целях как некий "противовес" катынской трагедии. Однако в действительности Катынь и вопрос о российских пленных - это две совершенно различные проблемы, никоим образом не связанные друг с другом, если только речь не идет о безвинной гибели в обоих случаях десятков тысяч людей.

В настоящее время спор идет главным образом о числе погибших, а сам факт массовой гибели российских пленных в лагерях польская сторона уже не отрицает. По подсчетам польских исследователей, общее число жертв составило примерно 18-20 тыс. Понятно, что дело не только в расхождении данных. Ведь если даже принять польскую версию, то 20 тыс. человеческих жизней - это тоже громадная цифра.

В большинстве польских публикаций о войне 1919-1920 гг. гибель российских пленных объясняют исключительно объективными, не зависевшими от властей условиями в связи с разрушенной после многих лет войны экономикой, общим недостатком в стране медицинского персонала и лекарств, продуктов питания, одежды, топлива, приспособленных для жилья строений и т.п. Эти объяснения можно иметь в виду, перечисленные обстоятельства, конечно, способствовали возникновению в лагерях различного рода эпидемий и большой смертности. Однако суть проблемы заключается в ином: в соответствии с действовавшими в то время международными конвенциями с момента пленения российских солдат вся ответственность за их дальнейшую судьбу падала на Польшу. Отсюда и ее ответственность в историческом и моральном плане за смерть десятков тысяч российских военнопленных. Тем более что Варшава официально объявила, что является законной правопреемницей Польской Речи Посполитой (1918-1939 гг.). Почему необходимо, чтобы польская сторона по прошествии столь большого времени признала наконец свою ответственность за умерших в плену россиян? Дело в том, что речь идет прежде всего о восстановлении исторической правды и памяти о погибших. Тем самым Польша могла бы показать, что она готова (о чем неоднократно заявляла) к расчистке исторического прошлого, готова сказать всю правду о его "белых пятнах" и этим способствовать сближению между нашими странами и народами. Иначе от подобных заверений попахивает пропагандой. Ответ на этот вопрос не может не оказать влияния на формирование внешнеполитического курса Москвы в отношении Польши.

Сложилась парадоксальная ситуация: Польша и Россия в отношении к трагическим событиям в истории своих взаимоотношений теперь как бы поменялись местами. Нынешняя позиция Варшавы по вопросу о русских пленных напоминает позицию СССР, который длительное время не признавал своей ответственности за катынское преступление. Как представляется, в деле о гибели российских военнопленных Москве следовало бы взять пример с былых польских усилий, предпринимавшихся в свое время для привлечения внимания к катынской проблеме, в том числе и на официальном уровне. Польше неплохо было бы пройти путь, который совершила Россия в связи с катынской трагедией вплоть до признания вины за это варварство и принесения официального покаяния.

Полезно было бы также по польскому примеру издать сборник наиболее важных документов о российских военнопленных, хранящихся в наших различных архивах, включив в него важные материалы, которые по каким-либо причинам отсутствуют в польских публикациях (режим в лагерях, официальные протесты российской стороны, отчеты полпредства РСФСР в Варшаве и других советских организаций, занимавшихся военнопленными, обобщающие цифровые данные и проч.). Это удовлетворило бы имеющийся в России интерес к данной проблеме и позволило бы более предметно вести дальнейший разговор с польской стороной.

Автор далек от того, чтобы, поднимая данный вопрос, создавать какую-то напряженность в двусторонних отношениях. Наоборот. Цель одна - расчистить прошлое, дать честную и объективную интерпретацию последнего "белого пятна" в нашей совместной истории, причем именно во имя установления в будущем с Польшей нормальных добрососедских связей.

Юрий Иванов, Независимая газета, № 127 (1698) от 16 июля 1998 г.

На снимке: Имперский министр пропаганды И.Геббельс на приеме у неограниченного польского диктатора Пилсудского в 1935 г. В этом году Польша подписала Акт о ненападении с фашистской Германией.  Маршал  Пилсудский (это звание он присвоил сам себе) несет прямую ответственность за массовую гибель советских военнопленных в польских лагерях.

20-40-е года ХХ века

1. Массовое уничтожение русских военнопленных в лагерях смерти в 20-е годы. (статья Владислава Шведа, Сергея Стрыгина «Предтеча Освенцима»)

В Польше тема Катыни является священной. В каждом уважающем себя польском городе имеется улица «Жертв Катыни», гимназия «имени Героев Катыни», свой, местный, «Катынский крест». Ситуация для рядового поляка, как в популярном стихотворении советских времён: «…он с именем этим ложится, он с именем этим встаёт». Особый упор в пропаганде катынской темы польские политики и историки делают на беззаконный и безжалостный расстрел польских офицеров и полицейских весной 1940 г. по решению высших советских властей.

При этом польская сторона, несмотря на бесспорные факты бесчеловечного отношения к пленным красноармейцам в 1919-1922 гг., не признает своей ответственности за их гибель в польском плену и категорически отвергает любые обвинения по этому поводу в свой адрес.

Особое возмущение поляков вызывают попытки провести параллели между нацистскими концентрационными лагерями и польскими лагерями для военнопленных. Однако, основания для подобных сравнений есть.

Польские историки также постоянно апеллируют к официальным документам, принятым польскими властями в 1919-1921 гг. Эти документы, казалось бы, должны были обеспечить относительно нормальные условия содержания красноармейцев в польских лагерях для военнопленных. Наказание пленных поркой здесь также официально было строго запрещено. Однако реальная ситуация, как и в Освенциме, была иной.