О делах в партии и ситуации в стране с ухудшении болезни Ленина рассказывается в этом письме. Не позднее 10 июня 1922 года вождь оказывается изолированным в Горках людьми Дзержинского под предлогом необходимости покоя и лечения (а не Сталина, как об этом твердят историки). Об этом становится известно из письма Л.П. Серебрякова от 10 июня наркому социального обеспечения А.Н. Винокурову.

Моя справка:

Леонид Петрович Серебряков  (родился в Самаре, 1888-1937) работал секретарем ЦК ВКП(б), был подписантом "Заявления 46-ти" и одним из лидеров Левой оппозиции. Выслан в Семипалатинск, затем прощен, возвращен в Москву на работу начальником Центрального управления шоссейных дорог и автомобильного транспорта при СНК СССР, но расстрелян в 1937 году как участник параллельного троцкистского центра.

Был ярым сторонником Троцкого. Его дочь вспоминала, что к тому Серебряков " относился с удивительной, не только уважением, почтением, но и какой-то теплотой и любовью, чисто человеческой... для него Троцкий был огромным авторитетом."

Александр Николаевич Винокуров (родился в Екатеринославе, 1869 - 1944) Несмотря на медицинское образование (МГУ), работал председателем Верховного суда СССР с 1924 года по 1938. Умер от старости в войну.

1925 год. Лидеры "Левой оппозиции" Лев Троцкий и Леонид Серебряков в автомобиле.

Загадочным образом письмо это оказалось в редакции «Таймс» и, разумеется, было опубликовано (2 августа 1922 г. в обратном переводе с английского берлинской белоэмигрантской газетой «Руль»):

«Возвращайтесь, как можно скорее. Дела пришли в такую путаницу, что необходимо будет напряжение каждого нерва для группы, чтобы восстановить ее старое положение. Левые настаивают на немедленном созыве партийного съезда, но если это будет сделано, мы будем банкротами и получим жалкое меньшинство. […] С Ильичем дело так плохо, что даже мы не можем добиться к нему доступа. Дзержинский и Смидович охраняют его как два бульдога от всех чужих и никого не допускают к нему, или даже во флигель, в котором он живет.

Я считаю эту тактику бессмысленной, так как она ведет только к распространению легенд и самых невероятных слухов.

Еще не совсем ясно, кто эти трое, которые должны составить директорию. ЦИК снял кандидатуру Рыкова. Правда, что Каменев сильно за него борется, но мы хорошо понимаем, что Рыков ему нужен только как ширма, как лояльная креатура. Что касается Сталина, то он решительно отказывается работать с Каменевым, поведения которого в Лондоне он еще до сих пор не забыл. В то же время среди нас закипают семейные ссоры, как раз в момент, когда они нам менее всего нужны. Более всего раздражает меня Радек, занявший таинственную позицию в одно и то же время по отношению к ЦИКу и к нам, в особенности в отношении Троцкого. Он и Склянский всегда вместе. Он вертится вокруг Лебедева, вообще конспирирует или может быть что-то подготовляет. Были слухи, что эти люди создают новое трио, с Троцким во главе, но я думаю, что это все клевета, так как в настоящее время никто не может выступать открыто, кроме Дзержинского, а хваленая популярность Троцкого просто миф.

В провинции что-то начинается. Во всяком случае Кремль ежедневно осаждается всякого рода делегациями и носителями петиций из отдаленнейших углов, и они являются не от имени советских учреждений, а от всякого рода кружков и групп, которые возникли независимо от контроля партийных органов. Многие из них самые настоящие русские крестьяне, отношение которых к правительству теперь совсем не так благоприятно, как оно было раньше. Чувствуется, что там в этих далеких их углах созрело новое настроение, и я вовсе не уверен, что оно в нашу пользу. Меня очень смущает мысль, что мы были слишком поглощены нашими действиями за границей и недавним нашим первым “министерским кризисом”, что мы потеряли контакт с крестьянским настроением и не будем в состоянии приноровить его в надлежащий момент к нашим целям. Я уже обращал на это внимание, но все наши глубоко поглощены собственными ссорами и соперничеством и не обращают внимания на мои слова, за единственным исключением Сталина, который, кажется, единственный человек, видящий вещи так, как они есть.

Мы среди острого экономического кризиса, Москва перегружена товарами. Никто их не покупает, и они циркулируют среди узкого кольца спекулянтов, которые в конце концов исчезают с горизонта. Спекулянтский элемент начинает теперь утекать из России за границу. Это симптом, не очень благоприятный, для новой экономической политики. Действительно, Ларин уже давно нас об этом предупреждал. С каждым днем положение становится все более запутанным. Я не знаю и не вижу, каков будет конец всей этой поразительной кутерьмы. Необходимы самые героические средства, чтобы дать событиям благоприятное направление. Именно поэтому я и пишу вам и прошу приехать в Москву как можно скорее. […]

С коммунистическим приветом.

Ваш Серебряков».