Под тишину людей, что замерли в зале,

(хотя их немного, но это на время),

Я, тихо в кулисах сидя, пожелаю:

Удачной игры, мое вечное племя.

Они молчаливы, рабыни Зевеса,

И золотых нет там Одалисок.

Зато они живы: поет поэтесса,

Оживляя на сцене бесчисленность фресок.

Игра развернулась; вот занавес стонет,

Внимая их чувствам, их вере и взглядам,

И зрители тот час здесь в сцене потонят,

Стремясь очутиться хоть чуточку рядом;

Вот свет и желанье, возникло стремленье,

Сейчас полыхают в наплыве все стены,

Сейчас же так громко!так чутко!ты верь им,

Они выйдут снова и вздуются вены,

И кожа растянет - взыграется кровь!

Они проиграют и смерть, и любовь,

И смех, и презренье, и нежность, и ревность!

И пик будет в сердце, а в глазах...только верность...

Лишь верность себе, их игре и их сцене.

И занавес скроет следы побуждений,

Их лучших желаний, и взглядов, и слов.

Прошу вас, еще раз сыграйте  л ю б о в ь...

Настроение сейчас - восхищенное словами