Поиски понимания Таниного треугольника и "Досок Судьбы" Велемира Хлебникова вывели на Платона и его рассказ -диалог "Тимей" Там этот треугольник присутствует частично и он соответствует строению Души Вселенной!!! Всё это ещё необходимо осознать и соотнести!
 

 Рассмотрим же, по какой причине устроил возникновение и эту Вселенную тот, кто их устроил. Он был благ [38], а тот, кто благ, никогда и ни в каком деле не испытывает зависти. Будучи чужд зависти, он пожелал, чтобы все вещи стали как можно более подобны ему самому. 

 Итак, пожелавши, чтобы все было хорошо и чтобы ничто по возможности не было дурно, бог позаботился обо всех видимых вещах, которые пребывали не в покое, но в нестройном и беспорядочном движении; он привел их из беспорядка в порядок [39], полагая, что второе, безусловно, лучше первого.Невозможно ныне и было невозможно издревле, чтобы тот, кто есть высшее благо, произвел нечто, что не было бы прекраснейшим; между тем размышление явило ему, что из всех вещей, по природе своей видимых, ни одно творение, лишенное ума, не может быть прекраснее такого, которое наделено умом, если сравнивать то и другое как целое; а ум отдельно от души ни в ком обитать не может. Руководясь этим рассуждением, он устроил ум в душе, а душу в теле и таким образом построил Вселенную, имея в виду создать творение прекраснейшее и по природе своей наилучшее. Итак, согласно правдоподобному рассуждению, следует признать, что наш космос есть живое существо, наделенное душой и умом, и родился он поистине с помощью божественного провидения. Коль скоро это так, мы сейчас же должны поставить другой вопрос: что же это за живое существо, по образцу которого устроитель устроил космос?

...Итак, телесным, а потому видимым и осязаемым – вот каким надлежало быть тому, что рождалось. Однако видимым ничто не может стать без участия огня, а осязаемым – без чего-то твердого, твердым же ничто не может стать без земли. По этой причине бог, приступая к составлению тела Вселенной, сотворил его из огня и земли [42]. Однако два члена сами по себе не могут быть хорошо сопряжены без третьего, ибо необходимо, чтобы между одним и другим родилась некая объединяющая их связь. Прекраснейшая же из связей такая, которая в наибольшей степени единит себя и связуемое, и задачу эту наилучшим образом выполняет пропорция, ибо, когда из трех чисел – как кубических, так и квадратных – при любом среднем числе первое так относится к среднему, как среднее к последнему, и соответственно последнее к среднему, как среднее к первому, тогда при перемещении средних чисел на первое и последнее место, а последнего и первого, напротив, на средние места выяснится, что отношение необходимо остается прежним, а коль скоро это так, значит, все эти числа образуют между собой единство.

При этом, если бы телу Вселенной надлежало стать простой плоскостью без глубины, было бы достаточно одного среднего члена для сопряжения его самого с крайними. (Арина: а вот тут можно было бы поспорить с Платоном)) потому что ткань мироздания - это изначально плоскость и именно поэтому сопряжение через 1 средний член для неё изначально более верно!!!

Об этом можно почитать здесь http://www.liveinternet.ru/users/2851019/post137777597/

Однако оно должно было стать трехмерным, а трехмерные предметы никогда не сопрягаются через один средний член, но всегда через два. Поэтому бог поместил между огнем и землей воду и воздух, после чего установил между ними возможно более точные соотношения, дабы воздух относился к воде, как огонь к воздуху, и вода относилась к земле, как воздух к воде. Так он сопряг их, построяя из них небо, видимое и осязаемое. На таких основаниях и из таких составных частей числом четыре родилось тело космоса, упорядоченное благодаря пропорции, и благодаря этому в нем возникла дружба, так что разрушить его самотождественность не может никто, кроме лишь того, кто сам его сплотил [43]. При этом каждая из четырех частей вошла в состав космоса целиком: устроитель составил его из всего огня, из всей воды, и воздуха, и земли, не оставив за пределами космоса ни единой их части или силы. Он имел в виду, во-первых, чтобы космос был целостным и совершеннейшим живым существом с совершенными же частями; далее, чтобы космос оставался единственным и чтобы не было никаких остатков, из которых мог бы родиться другой, подобный, и, наконец, чтобы он был недряхлеющим и непричастным недугам.

Бог сотворил душу первенствующей и старейшей по своему рождению и совершенству, как госпожу и повелительницу тела, а составил он ее вот из каких частей и вот каким образом: из той сущности, которая неделима и вечно тождественна, и той, которая претерпевает разделение в телах, он создал путем смешения третий, средний вид сущности, причастный природе тождественного и природе иного, и подобным же образом поставил его между тем, что неделимо, и тем, что претерпевает разделение в телах.

Затем, взяв эти три [начала], он слил их все в единую идею, силой принудив не поддающуюся смешению природу иного к сопряжению с тождественным. Слив их таким образом при участии сущности и сделав из трех одно, он это целое в свою очередь разделил на нужное число частей, каждая из которых являла собою смесь тождественного, иного и сущности [49].

Делить же он начал следующим образом: прежде всего отнял от целого одну долю, затем вторую, вдвое большую, третью – в полтора раза больше второй и в три раза больше первой, четвертую – вдвое больше второй, пятую – втрое больше третьей, шестую – в восемь раз больше первой, а седьмую – больше первой в двадцать семь раз.

После этого он стал заполнять образовавшиеся двойные и тройные промежутки, отсекая от той же смеси все новые доли и помещая их между прежними долями таким образом, чтобы в каждом промежутке было по два средних члена, из которых один превышал бы меньший из крайних членов на такую же его часть, на какую часть превышал бы его больший, а другой превышал бы меньший крайний член и уступал большему на одинаковое число. Благодаря этим скрепам возникли новые промежутки, по 3/2, 4/3 и 9/8, внутри прежних промежутков. Тогда он заполнил все промежутки по 4/3 промежутками по 9/8, оставляя от каждого промежутка частицу такой протяженности, чтобы числа, разделенные этими оставшимися промежутками, всякий раз относились друг к другу как 256 к 243 (Арина: вспомните, Танин треугольник имеет конечной именно цифру 243!!!).

При этом смесь, от которой бог брал упомянутые доли, была истрачена до конца . Затем, рассекши весь образовавшийся состав по длине на две части, он сложил обе части крест-накрест наподобие буквы Х и согнул каждую из них в круг, заставив концы сойтись в точке, противоположной точке их пересечения. После этого он принудил их единообразно и в одном и том же месте двигаться по кругу, причем сделал один из кругов внешним, а другой – внутренним.

Внешнее вращение он нарек природой тождественного, а внутреннее – природой иного.

Круг тождественного он заставил вращаться слева направо, вдоль стороны [прямоугольника],

а круг иного – справа налево, вдоль диагонали [того же прямоугольника],

но перевес он даровал движению тождественного и подобного, ибо оставил его единым и неделимым, в то время как внутреннее движение шестикратно разделил на семь неравных кругов, сохраняя число двойных и тройных промежутков, а тех и других было по три.

Вращаться этим кругам он определил в противоположных друг другу направлениях, притом так, чтобы скорость у трех кругов была одинаковая, а у остальных четырех – неодинаковая сравнительно друг с другом и с теми тремя, однако отмеренная в правильном соотношении

 Когда весь состав души был рожден в согласии с замыслом того, кто его составлял, этот последний начал устроять внутри души все телесное и приладил то и другое друг к другу в их центральных точках [52].

И вот душа, простертая от центра до пределов неба и окутывающая небо по кругу извне, сама в себе вращаясь, вступила в божественное начало непреходящей и разумной жизни на все времена.

Притом тело неба родилось видимым, а душа – невидимой, и, как причастная рассуждению и гармонии, рожденная совершеннейшим из всего мыслимого и вечно пребывающего, она сама совершеннее всего рожденного. Она являет собою трехчастное смешение природ тождественного и иного с сущностью, которое пропорционально разделено и слито снова и неизменно вращается вокруг себя самого, а потому при всяком соприкосновении с вещью, чья сущность разделена или, напротив, неделима, она всем своим существом приходит в движение и выражает в слове, чему данная вещь тождественна и для чего она иное, а также в каком преимущественно отношении, где, как и когда каждое находится с каждым, как в становлении, так и в вечной тождественности, будь то бытие или страдательное состояние. Это слово, безгласно и беззвучно изрекаемое в самодвижущемся [космосе], одинаково истинно, имеет ли оно отношение к иному или к тождественному. Но если оно изрекается о том, что ощутимо, и о нем по всей душе космоса возвещает правильно движущийся круг иного, тогда возникают истинные и прочные мнения и убеждения; если же, напротив, оно изрекается о мыслимом предмете и о нем о подает весть в своем легком беге круг тождественного, тогда необходимо осуществляют себя ум и знание.

Если же кто на вопрос, внутри чего же возникает то и другое, назовет какое-либо иное вместилище, кроме души, слова его будут всем чем угодно, только не истиной .

И вот когда Отец усмотрел, что порожденное им, это изваяние вечных богов, движется и живет, он возрадовался и в ликовании замыслил еще больше уподобить [творение] образцу. Поскольку же образец являет собой вечно живое существо, он положил в меру возможного и здесь добиться сходства, но дело обстояло так, что природа того живого существа вечна, а этого нельзя полностью передать ничему рожденному. Поэтому он замыслил сотворить некое движущееся подобие вечности; устрояя небо, он вместе с ним творит для вечности, пребывающей в едином, вечный же образ, движущийся от числа к числу, который мы назвали временем. Ведь не было ни дней, ни ночей, ни месяцев, ни годов, пока не было рождено небо, но он уготовил для них возникновение лишь тогда, когда небо было устроено. Все это – части времени, а «было» и «будет» суть виды возникшего времени, и, перенося их на вечную сущность, мы незаметно для себя делаем ошибку. Ведь мы говорим об этой сущности, что она «была», «есть» и «будет», но, если рассудить правильно, ей подобает одно только «есть», между тем как «было» и «будет» приложимы лишь к возникновению, становящемуся во времени, ибо и то и другое суть движения.

О роли глаз

...Из орудий они прежде всего устроили те, что несут с собой свет, то есть глаза, и сопрягли их [с лицом] вот по какой причине: они замыслили, чтобы явилось тело, которое несло бы огонь, не имеющий свойства жечь, но изливающий мягкое свечение, и искусно сделали его подобным обычному дневному свету. Дело в том, что внутри нас обитает особенно чистый огонь, родственный свету дня, его-то они заставили ровным и плотным потоком изливаться через глаза; при этом они уплотнили как следует глазную ткань, но особенно в середине, чтобы она не пропускала ничего более грубого, а только этот чистый огонь.

И вот когда полуденный свет обволакивает это зрительное истечение и подобное устремляется к подобному, они сливаются, образуя единое и однородное тело в прямом направлении от глаз, и притом в месте, где огонь, устремляющийся изнутри, сталкивается с внешним потоком света. А поскольку это тело благодаря своей однородности претерпевает все, что с ним ни случится, однородно, то стоит ему коснуться чего-либо или, наоборот, испытать какое-либо прикосновение, и движения эти передаются уже ему всему, доходя до души: отсюда возникает тот вид ощущения, который мы именуем зрением. Когда же ночь скроет родственный ему огонь дня, внутренний огонь как бы отсекается: наталкиваясь на то, что ему не подобно, он терпит изменения и гаснет, ибо не может слиться с близлежащим воздухом, не имеющим в себе огня. Зрение бездействует и тем самым наводит сон. Дело в том, что, когда мы при помощи устроенных богами природных укрытий для глаз, то есть век, запираем внутри себя силу огня, последняя рассеивает и уравновешивает внутренние движения, отчего приходит покой. Если покой достаточно глубок, то сон почти не нарушается грезами, но если внутри остались еще сильные движения, то они сообразно своей природе и месту порождают соответствующие по свойствам и числу изображения, отражающиеся внутри нас и вспоминающиеся после пробуждения как совершившееся вне нас.

Теперь не составит труда уразуметь и то, как рождаются образы на глади зеркал и других блестящих предметов. Ведь если внутренний и внешний огонь вступают в общение и сливаются воедино возле зеркальной глади, многообразно перестраиваясь, то отражение по необходимости возникнет, как только огонь, исходящий от лица, сольется возле гладкого и блестящего предмета с огнем зрения. При этом левое будет казаться правым, ибо каждая часть зрительного потока соприкоснется не с той частью [встречного света], как это бывает обычно, а с противоположной. Однако стоит только свету при сопряжении с другим светом повернуть в противоположную сторону, и правое будет казаться правым, а левое левым. Именно так происходит, если гладкая поверхность вогнутого зеркала направляет свет, идущий справа, в левую сторону глаза, и наоборот. Если же такое зеркало повернуть в направлении длины лица, почудится, будто человек опрокинут вниз головой, ибо оно будет опять-таки отбрасывать свет снизу к верхней части зрительного луча, а сверху – к нижней [73].

О разуме

Все это принадлежит к разряду вспомогательных причин, которыми бог пользуется как средством, дабы в меру возможности осуществить идею высшего совершенства. Однако большинству людей кажется, будто это не вспомогательные, но основные причины всего, коль скоро они производят охлаждение и нагревание, сгущение и разрежение и так далее. Между тем все подобные причины ни в каком отношении не могут обладать ни рассудком, ни умом. Должно признать, что из всего сущего стяжать ум подобает одной лишь душе, но душа невидима, в то время как огонь, вода, земля и воздух – это видимые тела. Итак, почитатель ума и знания должен рассматривать прежде всего причины, в которые связаны с разумной природой, и лишь во вторую очередь те, которые связаны с вещами, движимыми извне и потому с необходимостью движущими другие вещи. Так надо поступать и нам, а потому будем разграничивать причины двух родов: одаренные умом, которые производят прекрасное и доброе, и лишенные разума, которые вызывают все случайное и беспорядочное

Итак, согласно моему приговору, краткий вывод таков: есть бытие, есть пространство и есть возникновение, и эти три [рода] возникли порознь еще до рождения неба. А о Кормилице рождения скажем вот что: поскольку она и растекается влагой, и пламенеет огнем, и принимает формы земли и воздуха, и претерпевает всю чреду подобных состояний, являя многообразный лик, и поскольку наполнявшие ее силы не были ни взаимно подобны, ни взаимно уравновешены и сама она ни в одной своей части не имела равновесия, она повсюду была неравномерно сотрясаема и колеблема этими силами и в свою очередь сама колебала их своим движением. То, что приводилось в движение, все время дробилось, и образовавшиеся части неслись в различных направлениях точно так, как это бывает при провеивании зерна и отсеивании мякины: плотное и тяжелое ложится в одном месте, рыхлое и легкое отлетает в сторону и находит для себя иное пристанище. Вот наподобие этого и четыре упомянутых рода [стихии] были тогда колеблемы Восприемницей, которая в движении своем являла собой как бы сито: то, что наименее сходно между собой, она разбрасывала дальше всего друг от друга, а то, что более всего сходно, просеивала ближе всего друг к другу; таким образом, четыре рода обособились в пространстве еще до того, как пришло время рождаться устрояемой из них Вселенной. Ранее в них не было ни разума, ни меры: хотя огонь и вода, земля и воздух являли кое-какие приметы присущей им своеобычности, однако они пребывали всецело в таком состоянии, в котором свойственно находиться всему, чего еще не коснулся бог. Поэтому последний, приступая к построению космоса, начал с того, что упорядочил эти четыре рода с помощью образов и чисел

 

А сейчас приведу отрывок книги  Б.Сварога "Ход ночного Солнца",  как он понимает этот текст Платона. Он соотнёс его с построением Октавы Космоса!!!

http://waruna.narod.ru/index3.htm


Числовой принцип, определяющий строение Космоса, Платон вводит как пропорциональное отношение:

«Два члена сами по себе не могут быть хорошо сопряжены без третьего, ибо необходимо, чтобы между одним и другим родилась некая объединяющая их связь».


Одного среднего члена хватило бы для плоского мира‚ говорится далее‚


«а трёхмерные предметы никогда не сопрягаются через один средний член, но всегда через два».



Это гармоническое отношение, связующее «наиболее плотную» и «наиболее тонкую» материи космоса через два средних члена, и есть знаме­нитое учение о четырёх элементах, при котором

«воздух так относится к воде, как огонь к воздуху, и вода отно­сится к земле, как воздух к воде».


Пусть А и D – крайние члены тетрады, огонь и земля, а В и С – два по­средствующих звена, воздух и вода. Тогда В:С = А:В и С = В:С, или А:В = В:С = C:D. Данное отношение поддерживает некоторый постоянный пат­терн. Каков он, мы вскоре увидим.



«На таких основаниях и из таких составных частей числом четыре родилось тело космоса, упорядоченное благодаря пропорции, и благо­даря этому в нём возникла дружба, так что разрушить его самотождественность не может никто, кроме лишь того, кто сам его сплотил»[10].



Здесь же следует интересное замечание, маловнятное для всякого, кто не обучался в платоновской Академии:


«При этом каждая из четырёх частей вошла в состав космоса це­ликом: устроитель составил его из всего огня, из всей воды, и воздуха, и земли, не оставив за пределами космоса ни единой их части или силы …чтобы он (космос) был недряхлеющим и не причастным недугам»[11].


Читатель, несколько знакомый с космологическими проблемами физи­ки, мог бы догадаться - из подобных интуиций и выросла философская диалектика как чистое интеллектуальное упражнение - что автор Тимея утверждает не более ни менее как то, что составные элементы космоса возникают как сопряжённые оппозиции или зеркальные противо­положности некоего абстрактного нечто, «за пределами которого больше ничего не осталось». Примерно так квантовая механика представляет ныне рожде­ние из «физического вакуума» семейств элементарных частиц - и даже це­лых миров. Это нечто имеет у Платона наименование το ἑν - единое.

Но что есть «материя» единого космоса? Мы никогда не сможем этого узнать, за исключением разве лишь того, что познаваемые нами совокупности (а сознание само есть такая совокупность и множество) образуют некоторые струк­туры – симметрические отношения, в свою очередь разложимые на такие же симметрические отношения. Понятие группы в математике существует не особенно давно, а в физике оно применяется и того менее‚ - поэтому не уди­вительно, что для теоретиков древнего мира (который, может статься, не всегда был столь древним) аналогом групповых свойств выступало число, пони­маемое как самосущее (т.е. «неразложимое», сопряжённое единство), а также как пропорция - сквозной, повторяемый паттерн фрактальной структуры:



«иначе не было бы возможно‚ чтобы всякая часть материи была в состоянии выражать весь универсум [12]».

вернёмся к изложению Платона. Сообщив о материи тела космоса (сквозном пропорциональном отношении), автор далее переходит к движению космоса, называя это душою космоса. Видов движения Платон называет семь, но перво­начальным было лишь одно, именно же, «единообразное обращение в одном и том же месте в самом себе»[13], «а остальные шесть родов движения были устра­нены, чтобы не сбивать первое»:



«Весь этот замысел вечносущего Бога относительно бога, кото­рому только предстояло быть, требовал, чтобы тело [космоса] было со­творено гладким, повсюду равномерным, одинаково распространённым во все стороны от центра, целостным, совершенным и состоящим из совершенных тел. В его центре построявший дал место душе… Так он создал небо, кругообразное и вращающееся»[14].


Что это за душа и какое отношение имеет она к функционированию космоса – живого существа - как «госпожа и повелительница тела», выясня­ется из результата соединения «природы неделимого» и «природы иного»:

«А составил он её [душу] вот из каких частей и вот каким образом: из той сущности, которая неделима и вечно тождественна, и той, кото­рая претерпевает разделение в телах, он создал путём смешения третий, средний вид сущности, причастный природе тождественного и природе иного… Затем, взяв эти три [начала], он слил их все в единую идею [об­раз], силой принудив не поддающуюся смешению природу иного к со­пряжению с тождественным. Слив их таким образом при участии сущ­ности и сделав из трёх одно, он это целое в свою очередь разделил на нужное число частей, каждая из которых являла собою смесь тождест­венного, иного и сущности»[15].

Из анализа неоплатонических комментариев можно прийти к выводу, что «чисто диалектические» понятия тождественного, иного и «среднего вида сущности, причастного природе тождественного и природе иного» содержат точный пифагорейский числовой эквивалент и определяются как монада (1), двоица (2) и триада 1 2=3. Из способа, которым далее происходит применение этих принципов, порож­дающих все виды движения одушевленного космоса, мы безошибочно за­ключаем о природе этого символизма. Из компонентов тождественного (1), иного (2) и причастного им обоим (3) возникает числовая структура многоуровневого времени, приводимая в следующем параграфе Тимея как модель музыкаль­ной гаммы. В числах триады (1-2-3) находятся отправные точки для этого построения: единичность есть отсутствие претерпевания - замкнутый цикл или «вечность», двоичность – октавное пространство для явленного много­образия («разорванный цикл» или гармоническая кривая), троичность - принцип деления‚ порождающий квинтовые ступени гаммы - и, вследст­вие этого, все последующие виды движения‚ то есть время:

«Взяв эти три начала, он слил их все в единую идею силой[16], при участии сущности сделав из трёх одно».


Эти три – «сущность», «иное» и «средний род» – объединены в некое единство. Единение или гармония (αρμονια = «скрепа») мыслилась как уни­версальная связь: посредством её три начала объединены в четвёртое (целое) пропорциональным отношением тетрактиды - τετραξ - святая святых учения Пифагора. Это и есть новопроизведённая сущность или новое единство: в тет­раксе мы уверенно обнаруживаем основание строения Октавы, и далее – всей проявленной Вселенной.

Отношением 1:2:3:4 связываются три гармонических интервала - ок­тава (2:1), квинта (3:2), и кварта (4:3), последняя есть обращение («зеркальное отражение») квинты. Эту пропорцию можно записать в виде 1 : 4/3 : 3/2 : 2, что выражает звуковысотные отношения так называемого строя арфы Ор­фея - отправного пункта античной музыкальной теории (см. Гл. 3):


«Вот так образована она (гамма) со всеми своими частями согласно природе, именно из чётного, нечётного и чётно-нечётного»[17].


Обратим внимание, что квинта относится к тонике так же, как октава относится к кварте (3/2 : 1 = 2 : 4/3), и отношение квинты и кварты‚ дающее интервал целого тона (3/2 : 4/3 = 9/ - это продолжение того же паттерна: 9/8 : 3/4 = 3/2 : 1. Пропорция, ранее уже введённая Платоном явно для материаль­ных элементов космоса, теперь объясняется диалектически – «философски» и тайно - через категории «тождественного» и «иного».

«Если мы в этом нашем рассуждении только позднее пытаемся перейти к душе, то это отнюдь не означает, будто и Бог построил её после [тела][18].

«Слив их в единую идею силой». Как мы уже знаем, это новообразованное единство есть четверица – τετραξ‚ а также основание октавной гаммы, - и оно‚ без сомнения, может быть отнесено к гармонической кри­вой (Фиг. 4.1) и волновой природе вообще, а вследствие корпускулярно-вол­нового дуализма – ко всей материальной Вселенной.

«Он это целое в свою очередь разделил на нужное число частей».


Сей важнейший для всего учения пункт Платон излагает таким обра­зом:


«Прежде всего он отнял от целого одну долю, затем вторую, вдвое большую, третью – в полтора раза больше второй и в три раза больше первой, четвёртую – вдвое больше второй, пятую – втрое больше третьей, шестую – в восемь раз больше первой, а седьмую – больше пер­вой в двадцать семь раз».



Это не вполне доходчивое объяснение можно изобразить в виде двух ря­дов потенцированных степеней чисел 2 и 3 относительно единицы (их «ну­левой степени»), как и приведено в «Античном космосе» А.Ф.Лосевым:





«После этого он стал заполнять образовавшиеся двойные и трой­ные промежутки…, чтобы в каждом промежутке было по два средних члена. Благодаря этим скрепам (άρμονιον) возникли новые промежутки по 3/2, 4/3 и 9/8 внутри прежних промежутков. Тогда он заполнил все промежутки по 4/3 промежутками по 9/8… чтобы числа, разделённые этими промежутками, всякий раз относились друг к другу как 256 к 243. При этом смесь, от которой бог брал упомянутые доли, была истрачена до конца»[19].



Несложно догадаться, что в ряду отношений степеней 2 и 3 мы получаем музыкаль­ные пропорции квинтового (пифагорейского) строя: 3/2 является квинтой, 4/3 - квартой, 9/8 - целым тоном и 256/243 - полутоном.

Алексей Фёдорович Лосев расчёты всех ступеней приводит на страницах Античного космоса [20]. Основа расчленения октавы, как можно увидеть, заложена в пропорции тетрактиды 1:2:3:4 или, в более привычной для музыки форме, 1 : 3/2 : 4/3 : 2, а дополнительные интервалы даёт последова­тельное применение этой пропорции к уже образованным промежуткам. Заклю­чённый между квинтой и квартой интервал есть основ­ное деление тона: 3/2 : 4/3 = 9/8 = 1 тон. Целотоновые интервалы в свою очередь‚ заполняя октаву‚ образуют ещё два меньших промежутка т. н. полутона: 4/3 : 9/8 : 9/8 = 256/243 - «непроходимости» или лейммы (греч.), в которых гамма‚ дабы развиваться далее‚ должна «переменять свой шаг»:



«На шестом же колене‚ - говорит Орфей‚ - прервите песенный строй»[21].



Дальнейшее рассмотрение покажет, что применение этих наименьших промежутков к целым тонам даёт, в свою очередь, ещё меньшие интервалы – так называемые коммы (отношение апотомы – целого тона за вычетом лейммы‚ и самой лейммы, иначе 9/8 : 256/243 : 256/243 = 312/219)‚ и так далее (Гл. 3). Но пока мы находимся здесь ещё на уровне «второй тетрактиды» или тетрактиды В (основных ступеней диатоники) - по мысли комментатора Платона и Прокла А.Ф.Лосева, - и соответствующей ей градации членения космоса в аспекте времени и движения.

Связь ступеней деления Октавы с космическим временем - а точнее, числом элементов цикла, могущих одновременно со-возникать на данном уровне фрактальной градации, – не наше изобретение:


«Платонизм в области учения об инобытии есть эйдетически по­нятое учение об электромагнитной сущности [волновой природе – Б.С.] пространства и материи»;

и далее:

«Гармония сфер есть интуитивное учение о разной организован­ности времени»‚ –

подчёркивает наиболее глубокий в ХХ веке интерпретатор плато­низма [22].



Любая наука основана на интуиции – надо обладать незаурядным вооб­ражением, чтобы «разглядеть» сущность природы света в уравнении Мак­свелла или электрона – в волновой функции Шредингера. И мы обнаружим ниже, как числовые циклы Октавы были применены в «тонкой технологии» древнего и древнейшего мира – в его теургии (магии) и предсказании (аст­рологии) [23].



«При этом смесь была истрачена до конца».



Тем же выражением, каким ранее было сказано об элементах тела Кос­моса, Платон снова говорит о полном исчерпании «материала», из которого была построена Октава («душа и движение Космоса»): Единого бытия (1) и его - числовой - сущности, что обнаруживает самый корень доктрины. За­метим здесь (к этому вопросу мы ещё вернёмся в ходе изложения), что Единое бытие сущности - «Цикл циклов» - не имеет времени:



«aἰών εικων κινητη ὄ cρονος»

(«Время – подвижный образ вечности»)[24].



Прима - единичный музыкальный интервал - «совпадает» (т.е. звучит в унисон) с окта­вой - восьмой ступенью‚ или обращением примы; но октава есть двоица (интервал = 2), а также заключает в себе все остальные числа как полный цикл и сумма четверицы (1 2 3 4=10) - т.е. десятерица (dekάς: 10‚ «один-ноль»).

В отношении ко времени монада (1) есть неразложимое (сингулярность) или потенциальное, не проявленное внешним образом бытие («число деления времени = 0»); как «состояние материи» - для физиков это неразличимый «физиче­ский вакуум» или «планковская длина», как сверхфизическая реальность - Ding an sich [25] Иммануила Канта - или Бог.



Обратимся опять к Тимею. Соответствующий расчёт музыкальных про­порций (данный Лосевым) приводит всего к 55 основным ступеням («семи октавам и большой сексте в дорийской тональности: 7х7 6=55») – что, напомним, до­вольно близко диапазону клавиатуры современного фортепиано (52 белые клавиши = 7 октав малая терция). Эти семь октав – мы увидим в дальней­шем – могут быть рассмотрены как «разделение целого» единой Октавы‚ а именно - микротоновая гамма с расчленением промежутка двоицы на коммы в 53 ступени (с верхним до 54).

Поразительным образом гамма эта соответствует сумме семи чисел‚ положенных Платоном в основание души космоса: 1 2 4 8 3 9 27 = 54. А 55 - число самой десятерицы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 = 55. У вас ещё не встали дыбом волосы на голове‚ читатель? А ведь тут всё отдаёт мистицизмом чистейшей воды.



В XVIII – XIX в.в. разысканиями Н.Меркатора, Танаки и Бозанкета было об­наружено - и неоднократно переоткрыто заново, - что натуральная 53-х ступенная музы­кальная система может быть положена в основу всех известных строев – пифа­горейского, обертонового (чистого) и равномерного (темперированного) [26] - см. Приложение 2. Две ступени (верхнее и нижнее до) в двух сериях (III и IV октавы) в расчетах А.Ф. Лосева повторяются, итого мы имеем 54 ступени (53 верх­нее до) полной микротоновой гаммы Тимея. Ниже мы покажем, как эта система могла соотноситься с «гармоническим исчислением» И цзина и древних американцев.


Таким путём созданная Первооктава, вместившая в себя всё косми­ческое время («смесь была истрачена до конца»)‚ продолжает далее делиться демиургом с образованием кругов вложенного иерархически организован­ного времени. Вот уровни или градации движения, описываемые Пла­тоном в Тимее:


1/ Внешний круг, «названный природой тождественного», вра­щающийся по часовой стрелке, связываемый А.Ф.Лосевым с вращением плоскости экватора (суточным вращением Земли);


2/ Внутренний круг, «названный природой иного», наклонный по отношению к первому («по диагонали прямоугольника»), вращающийся против часовой стрелки и отождествляемый Лосевым с движением в плоскости эклиптики (переменным положением Солнца и планет друг относительно друга);


3/ Внутренний же круг движения он ещё

«шестикратно разделил на семь неравных кругов, сохраняя число двойных и тройных промежут­ков, а тех и других было по три».



Обращение этим неравным кругам при­дано неодинаковое: внутренние планеты и Солнце движутся с равной скоростью относительно Земли, планеты же имеют различную скорость по отношению друг к другу, «однако же отмеренную в правильном соотношении»[27].



Строение Солнечной системы служит Платону адаптацией абстрактных числовых принципов к наблюдаемым движениям неба (подобный подход мы встречаем в различных системах астрологии). Метод, который далее излагает автор Тимея, весьма показателен, но не внятен без соответст­вующего ключа, даваемого нами здесь:



«Когда весь состав души был рождён в согласии с замыслом того, кто его составлял, этот последний начал устроять внутри души всё те­лесное и приладил то и другое друг к другу в их центральных точках»[28].



«Всё телесное» - то есть все реальные объекты живого тела Космоса, от атома до галактики, «в своих центральных точках» - согласно домини­рующему в каждом частном целом закону движения - были «внутри души…прилажены друг к другу»‚ или приведены в соответствие с конкретно действующими числами иерархического времени: «циклы внутри циклов»‚ в единстве всех элементов слагающие Октаву.



Душа Космоса как архетип, или всеобъемлющий гармонический число­вой принцип,



«невидима и рождена совершеннейшим из всего мыслимого и вечно пребывающего»,

и

«при всяком соприкоснове­нии с вещью, чья сущность разделена или, напротив, неделима, она... приходит в движение и выражает в слове [логосе – λόγος; вы­делено мной - Б.С.], чему данная вещь тожде­ственна и для чего она иное, а также в каком преимущественном отно­шении, где, как и когда каждое находится с каждым, как в становлении, так и в вечной тождествен­ности, будь то бытие или страдательное со­стояние»[29].

Приведённое выше положение Платона, взятое само по себе, так и осталось бы только философско-теологическим рассуждением, если не принимать во внима­ние его пифагорейский числовой ключ. Слово как смысл или «нетварная божественная энергия» (в санскрите ему соответствует шабда = «первозвук») в от­ношении каждой вещи или события определяет все их «аспекты» - используя астрологический тер­мин, то есть «притяжения» и «отталкивания» как относительно нижеле­жащих (подчинённых), так и вышележащих (объединяющих с целым) уровней вещей и событий. Действие этих аспектов, наложенных вместе и направленных каж­дый на конкретную часть состава этой «вещи» - вернее‚ системы или орга­низма - задаёт то, чем в механике Ньютона служит «закон движения» - «траекторию» их перехода от момента к моменту. По отношению к системе, каковой являет­ся‚ скажем, человек (и всё, к чему приложимо определение естественного тела [31]) «закон движения» - его можно называть «предопределе­нием»‚ «предрасположением», хаотическим аттрактором или иным словом - есть всецело временной закон в концепции Платона‚ кото­рый время понимает не как «шкалу» (ньютоновой механики), но именно в той форме, каковою оно и есть в действительности - гармонической скрепой единого живого тела Космоса.

http://waruna.narod.ru/index5.htm

В диалоге Тимей, содержащем в конспективной
форме квинтэссенцию пифагорейской доктрины, Платон говорит, что время и
движение Космоса образованы посредством
пропорции, составленной семью числами:





Не вдаваясь в излишние подробности - в его время это было бы дурным то­ном и

к тому же чревато местью со стороны учеников
адептов, принес­ших клятву сохранения тайны[14] - Платон
определил этим «паттерн организации», содержащий пропорции музыкальной
гармонии, при­чём не только «двена­дцатиступенной» её составляющей, главным
образом известной из практи­ки музыки, но и «скрытой» или внутренней,
микротоновой октавы.

---

Серия сообщений "Доски Судьбы - Октава Души":
Часть 1 - Про удвоение и Скрижаль в числах от Тани Т.
Часть 2 - Велимир Хлебников и его "Доски Судьбы"
Часть 3 - "Тимей" Платона про части Души Вселенной , Октаву Космоса ...и Доски Судьбы ....и Танин треугольник))
Часть 4 - Исследование Досок Судьбы.
Часть 5 - Знает ли Бог математику... (статья Алексея Чуличкова)
...
Часть 10 - Переход звука в цвет у В Хлебникова
Часть 11 - «Солнце, брызнувшее через слово» (Велимир Хлебников)
Часть 12 - И я свирел в свою свирель, И мир хотел в свою хотель... Велимир Хлебников. Художник Elena Markova