Архаический танец женщин на лошади – иппогиннес, по преданию, был создан амазонками. Легендарные женщины Териодонта исполняли его на равнине Темискиры[8] – на пафлагонском побережье Эвксинского Понта. Это всегда происходило в полнолуние, под ярким светом высокой луны, в дни эллотий – празднеств в честь Артемис. Ныне иппогиннес почти исчез, лишь изредка отважные тессалийки, профессиональные акробатки на лошадях, исполняют его в Аттике или Спарте по особому приглашению богатых устроителей празднеств.

– Когда-то давно я видел тессалиек, исполнявших танец амазонок. Как это было прекрасно!

– И ты хотел бы увидеть? – загадочно улыбаясь, спросил критянин. Он-то знал обо всем через Гесиону.

– Я готов заплатить талант той, которая сможет исполнить танец амазонок.

– Что ж, плати, – невозмутимо сказал Неарх, протягивая сложенную горстью ладонь.

Начальник тессалийской конницы удивленно рассмеялся. В это время убрали занавес. Красноватые блики смоляных факелов вновь побежали по плитам двора. Девушка в очень короткой эксомиде, открывавшей левое плечо и грудь, с распущенными волосами, появилась у левого факельного столба. Неарх узнал Гесиону. Сначала на нее не обратили внимания. Фиванка подняла над головой бубен и резкими ударами привлекла внимание пирующих. Зазвенели звонки, прикрепленные к ободку инструмента, и в ярко освещенный круг ворвалась Таис верхом на Салмаах. Ничего, кроме уздечки, не было на лошади и, кроме боевого браслета амазонки, на всаднице. Грациозной переступью лошадь пошла боком от одного столба до другого, поднялась на дыбы, склонив набок маленькую сухую голову и приветственно размахивая передними копытами. Отсюда Салмаах, в такт ударам бубна, двинулась обратно, поочередно забрасывая в сторону то зад, то перед, а Таис сидела прямо, с неподвижными плечами.

Протанцевав три круга, афинянка внезапно послала Салмаах вскачь. Гесиона бешено забила в бубен, а македонцы, все отличные наездники, заорали в ритме скачки.

Подражая легендарным стиганорам,[9] Таис на всем скаку становилась на одно колено, переворачивалась лицом к хвосту, растягивалась на спине, обнимая широкую крутую шею кобылы. Потом снова поднимала лошадь на дыбы, Салмаах вертелась быстро и красиво, делая по два оборота в разные стороны. Подгоняемая восторженными криками зрителей, Таис пустила лошадь равномерной рысью и встала во весь рост на ее спине, придерживаясь за прядь длинной гривы и безукоризненно балансируя.

Рабы незаметно настелили на дворе тяжелые пальмовые доски. Таис снова села верхом, перестала улыбаться, лицо ее посерьезнело. Бубен Гесионы, рассыпаясь в ритме горделивого танца, повел перекличку с ударами копыт. Салмаах, подчиняясь коленям гетеры, отстукивала всеми четырьмя копытами по гулкому дереву. Два, четыре удара передними ногами, затем шаги назад, снова гулкая дробь передних. Два, четыре, восемь, двенадцать – спаренные удары учащались, лошадь то устремлялась вперед, то приседала назад. Таис откидывалась, выгибаясь дугой и устремляя груди к темному небу.

Гесиона, не в силах стоять спокойно, танцевала на месте, изо всех сил потрясая бубном. Возбужденная лошадь тоже начала подпрыгивать, как в галопе, ударяя сразу тремя ногами, подбрасывая круп и задирая голову.

Внезапно Таис спрыгнула со спины Салмаах. Опираясь на лошадь правой рукой, она стала исполнять странный обрядовый танец. Поднимаясь на пальцы правой ноги, гетера высоко поднимала левую, обхватывала ее щиколотку протянутой вперед левой рукой. Изогнутое луком медное тело Таис обрисовывало треугольник, как бы замкнутую вверху букву «гамма», на темно-пепельной шерсти лошади. Затем обе руки простерлись на уровне плеч в такт сильному прогибу тела, а правая нога перешла в положение левой. И снова на миг обрисовался треугольник. Салмаах, подпрыгивая, продвигалась по кругу, готовая повернуться другим боком. Таис взлетела на спину лошади и соскользнула с другого ее бока, повторяя треугольник странного танца. Сплошной рев стоял под навесом. Леонтиск ринулся было вперед. Его остановил Неарх. Птолемей казался внешне спокойным. Крепко сцепив руки, он прижимал их к груди, бросая взгляды на тессалийца. Даже Александр поднялся и чуть было не сбил с ног широкоплечего сутуловатого человека, стоявшего рядом с ним, который следил за танцем Таис так, как будто от этого зависела вся его жизнь. Последний прыжок Салмаах. И снова Таис на ее спине; поднятая на дыбы лошадь поклонилась на обе стороны.

У нее, – ваятель перешел к Таис, – чрезвычайно сильны те глубокие мышцы, что притягивают ногу к тазу. И у крито-эллинки, и у нубийки нет ни малейшей западинки против сочленения ноги с тазом. Это тоже не случай. Многие обладают этим даром Харит от рождения. У Таис очертания бедер еще круче от упражнения идущих сзади и вверх мышц: вот этой, посредине между двух больших, и других, которых не прощупать, но они приподнимают слой верхних. Все они соединяют таз и бедро, поворачивают ногу, отводят ее назад и в сторону, выпрямляют туловище. Я бы назвал их танцевальными, а те, что сводят ноги, – наездническими! Запомните, жены должны развивать свои глубокие мышцы, а мужи – наружные. Имейте это перед собой, когда создаете образ прекрасный, здоровый и гармоничный, сильный без грубости, какими и надлежит быть дочерям Эллады. И не только Эллады – всей Ойкумены! Гибкость без утраты силы Эроса и материнства! Вот идеал и канон, далекий от милосской статуи Агесандра и в равной степени от бегуний и амазонок Поликлета. Жена не есть нежный юноша, она противоположна и более сильна. У жен всех народов распространены танцы с извивами талии, виляниями и покачиванием бедрами. Это естественные для них движения, упражняющие глубокие мышцы, создающие гибкую талию и полирующие внутренние органы ее чрева, где зачинается и создается дитя. Там, где нет этих танцев, ибо, как я слышал, некоторые народы их запрещают, там деторождение мучительно и потомство слабее.


Нет, великий мастер, есть! И ты сам сказал об опущенных и плоских ягодицах сирийской модели Агесандра. Как видишь, наша модель сфайропигеон (круглозадая). – Он провел ладонью по воздуху, повторяя очертания Таис и не смея коснуться ее тела.

– Да, конечно! Причина та же – развитие танцевальных мышц, выгибающих тело назад и вперед. Их наибольшая выпуклость перемещена выше и сильнее выступает, образуя резкую округлость. Милосская статуя плоска в верхней части, модели Поликлета и Кресилая вообще плоскоспинные. Глядя на эти модели, ясно видишь, что, танцуя не только балариту, но даже эвмелейю, они не достигнут первенства. А наши гостьи способны на любой самый трудный танец, не правда ли, Таис?

– Зачем спрашивать у «Четвертой Хариты»? – воскликнул Лептинес. – Может ли она? – Он указал на Эрис.

– Покажи им, Эрис, прошу тебя, что-нибудь из танцев Великой Матери, – сказала Таис. – Это нужно для них.

– Зачем?

– Для понимания женской силы и красоты, для создания изображений богинь, захватывающих воображение тех, кому не пришлось в жизни встретить тебе подобных.

Повернув голову к Таис, она попросила напеть утренний гимн Матери Богов.

– Начни медленно, госпожа, и ускоряй ритм через каждую полустрофу.

– «Ранней весной я иду по белым цветам асфоделей, – начала Таис, – выше встает солнце, ускользает тень ночи…»

Эрис подняла руки над головой, сложив их особенным способом – ладонями вверх, и медленно стала выгибаться назад, устремив глаза на свою грудь. Когда темные кончики ее широких, как степные холмы, грудей встали вертикально, будто указывая в зенит неба, Эрис повернула лицо направо и, отбивая ритм правой ногой, начала поворачиваться справа налево, поднимая и вытягивая для равновесия правую ногу.

Между полузакрытыми веками ее глаз просвечивали полоски ярких голубых белков, а рот сложился в недобрую белозубую усмешку.

Таис ускорила ритм напева. Не меняя позы, Эрис вращалась то в одну, то в другую сторону, неуловимо перебрасывая ступни босых ног.

Лисипп радостно показывал на нее – кто еще мог бы сделать такое?

Таис хлопнула в ладоши, останавливая Эрис, и та, распрямившись рывком, замерла.

Фрагмент танца произвел сильнейшее впечатление на индийских художников. Старший из них склонился вперед, простирая руки, Эрис остановилась. Он сорвал драгоценный камень, сверкавший над его лбом в головной повязке, и протянул Эрис, проговорив что-то на своем непонятном языке. Эрис посмотрела на хозяйку, та – на переводчика.

– Наш прославленный мастер подносит свою единственную драгоценность в знак предельного восхищения совершенством души, тела и танца: всех трех главных составляющих читрини, – сказал переводчик.

– Видишь, Эрис? Придется взять дар. От такого знака уважения не отказываются. Чужеземец разглядел в тебе совершенство души. Как сказал индиец? Читрини? Что это такое? – громко спросила она.

– Попросим почтенного гостя разъяснить,
– Поклонение женщине, ее красоте у нас, мне кажется, сильнее, – начал индиец, – и сила прекрасного в нашей стране больше, чем у вас. Мы считаем, что любовное соединение мужчины и женщины в должной обстановке увеличивает духовность обоих и улучшает Психею – душу зачинаемого потомства. Сами великие и величайшие боги не только покорны чарам небесных красавиц – апсар, гетер в вашем понимании, но и пользовались ими, как могущественным оружием. Главная гетера небес Урваши назначена соблазнять мудрецов, когда они достигают слишком высокого совершенства в могуществе с богами. У нас физическая любовь возвышена не только до служения красоте и тайнам природы, как в Элладе, но и до служения богам, как это было у предков индийского народа на Крите, в Азии и Финикии.

В сонме богов и богинь многочисленны солнечные красавицы небес – сурасундари или апсары, помощницы Урваши. Одно из главных дел их – вдохновлять художников на создание прекрасного для понимания и утешения всем людям. Солнечные девушки несут нам, художникам, собственный образ и потому называются читрини: от слова «читра» – картина, изваяние, словесное поэтическое описание. Наделяя волшебной силой искусства, способностью творить чудо красоты, читрини подчиняют нас всеобщему закону: кто не выполнит своей задачи, теряет силу и слепнет на невидимое, становясь простым рукоделом…

Из незаметной двери между слонами явились две девушки в одинаковых металлических украшениях на смуглых гладкокожих телах, косо надетых широких поясах из золота, ожерельях, цепочках на щиколотках, серьгах большими кольцами и сверкающих крупными рубинами налобниках на коротких жестких волосах. Лица их, неподвижные, как маски, с сильно раскосыми и узкими глазами, короткими носами и широкими полногубыми ртами, были похожи, как у близнецов. Похожими были и тела обеих странного сложения. Узкие плечи, тонкие руки, небольшие, дерзко поднятые груди, тонкий стан. Эта почти девичья хрупкость резко контрастировала с нижней половиной тела – массивной, с широкими и толстыми бедрами, крепкими ногами, чуть-чуть лишь не переходящей в тяжелую силу. Из объяснений старшего жреца эллины поняли, что эти девушки – из дальних восточных гор за Рекой Песков. В них наиболее ярко выражена двойственность человека: небесно-легкой верхней половиной тела и массивной, исполненной темной земной силы нижней.

Таис усомнилась, могут ли они танцевать.

– Жены небольшого роста всегда гораздо более гибкие, чем те, которые подобны корам и величественным статуям. Я совсем не знаю этих народов из далеких восточных гор и степей, куда не проникали шагатели Александра.

Короткое приказание – и одна из девушек уселась на пол, скрестив ноги, и ритмически захлопала в ладони, звеня блестевшими в свете факелов браслетами. Другая начала танец с такой выразительностью, какую дает лишь талант, отточенный многолетним учением. В отличие от танцев Запада ноги принимали малое участие в движениях, зато руки, голова, торс совершали поразительные по изяществу изгибы, раскрывались пальцы, подобно цветкам.

Таис разразилась рукоплесканиями одобрения. Танцовщицы остановились и по знаку жреца исчезли.

– Они очень своеобразны – эти девушки, – сказала Таис, – но я не понимаю их обаяния. Нет гармонии, харитоподобия.

– А я понимаю! – вдруг сказал молчавший все время Лисипп. – Вот видишь. Мужчина знает, что в этих женщинах сочетание двух противоположных сил Эроса.

Танец со Змеем

– Моя сестра, – сказал он, угадывая мысли гостей, – она и есть наша Нагини, повелительница змей.

– И посвященная в Тантру? – спросила Таис.

– Без этого – смерть! – сурово ответил жрец. – Она выполнит не только обряд, но и все приготовления к нему. Сядьте.

Они уселись у стены на холодноватую каменную скамью. Явилась четвертая девушка, неся большую плоскую чашу с теплым душистым молоком и пучок пахучей травы. Повелительница змей сбросила одежду. Девушка вытерла все ее бронзовое тело травой, намоченной в молоке, высоко зачесала волосы и привязала мягкий кожаный передник, доходивший от ключиц ниже колен.

Не глядя на посетителей, спокойная и серьезная, повелительница змей подошла к тяжелой металлической двери, держа в руке золотую чашку, до краев наполненную молоком. По ее знаку опустилась частая решетка, отгородившая ее помощниц и гостей. Девушки поднесли к губам инструменты вроде флейт. Одна повела протяжную тихую мелодию, вторая разбивала ее ритмом свистящих звуков. Маленькая темнокожая жрица запела высоким голосом, вместо припева издавая резкий вибрирующий свист. Она распахнула дверь и раскинула руки крестом, продолжая держать чашу. За дверью зияла черная пустота пещеры. В самом конце ее неясно светилась щель, видимо, там существовал узкий проход к свету. Некоторое время жрица пела под аккомпанемент флейт, очень долго, как показалось Таис в напряженном ожидании чего-то ужасного. Вдруг темнокожая женщина согнулась и поставила чашу за порогом двери. Флейтистки смолкли. Отчетливо послышалось шуршание тяжелого тела, скользившего по каменному полу. Из тьмы пещеры высунулась плоская голова с очень широким затылком. Два ясных, отливающих пурпуром глаза пронзительно оглядели всех, как показалось Таис. Голова с квадратами чешуи, подобной нагрудной броне воина, мимоходом окунулась в молоко. Жрица позвала мелодичным свистящим звуком. В подземелье скользнул гигантский змей двадцати локтей длины с черновато-зеленой спиной, кое-где ниже по бокам очень густого оливкового цвета. Неробкая афинянка почувствовала холодок по спине, нашла руку Эрис, и та ответила ей взволнованным сжатием пальцев.

Змей свернулся кольцами, устремив не ведающий жалости или страха взгляд на жрицу, почтительно ему поклонившуюся. Продолжая свой напев, она подняла высоко над головой сложенные ладонями руки и, вытянувшись на пальцах, стала раскачиваться в стороны боковыми изгибами на плотно сомкнутых ногах, сохраняя удивительное равновесие. Раскачивание учащалось. В такт ему громадный змей стал ерзать по полу, извиваясь, и поднялся так, что его голова оказалась на уровне прически жрицы. Только сейчас Таис заметила вплетенные в волосы девушки три перевязи, снабженные рядами сверкающих полированных острий. Змей раскачивался в такт со жрицей, медленно приближаясь. Внезапно она вытянула правую руку и погладила чудовище по голове, неуловимо быстро отпрянув от разинутой пасти, которая ударила в место, где за долю секунды перед этим было ее лицо.

Снова повторилось раскачивание и пение, жрица с красотой и соразмерностью танцовщицы, переступая босыми ногами, приближалась к змею. Улучив момент, она взяла обеими руками его голову, поцеловала и опять отпрянула. Змей бросался с едва заметной глазу быстротой, но всякий раз повелительница змей точно угадывала его намерение и отстранялась еще быстрее. Трижды молодая женщина целовала змея в голову, с непостижимой легкостью ускользая от его укуса или подставляя змею край своего передника, куда он погружал свои длинные ядовитые зубы. Наконец раздраженный змей взвился спиралью, бросился на девушку, промахнулся и замер, качаясь и нацеливаясь снова. Жрица выгнулась, хлопнула в ладоши опущенных рук и молниеносным рывком вперед на одно кратчайшее мгновение прижалась губами к змеиной пасти. Змей ударил в ту же секунду. На этот раз он не остановился и погнался за жрицей. Непостижимо, как она смогла увернуться и ускользнуть в узенькую дверь за решетку, которую заранее распахнула и захлопнула четвертая девушка.

Лязг металла, тупой удар тела змеи и свист разозленного гада отозвались стихийной силой на натянутых, точно струны, чувствах Таис.

– Что будет теперь?! – громко вскрикнула она на аттическом наречии, и индийцы удивленно уставились на нее.

Лисипп перевел, и старший жрец усмехнулся:

– Ничего. Мы уйдем, факелы погасят, и Наг возвратится к себе в пещеру. Там устроена площадка, куда он выползает греться на солнце. А в это время закроют дверь.

– Он сильно ядовит? – спросила Таис.

– Подойди к моей сестре, – ответил жрец.

С почтительностью и не без примеси страха афинянка приблизилась к женщине, стоявшей без волнения и позы, с любопытством глядя на эллинов. Почувствовав резкий запах, напоминавший раздавленный лист чемерицы, Таис увидела, что передник повелительницы змей залит желто-зеленой жидкостью, медленно стекавшей на пол.

– Яд! – пояснил жрец. – С каждым броском Наг, готовясь укусить, выбрызгивает его из своих зубов.

– И яд силен? – спросил Лисипп.

– Это самая большая и самая ядовитая змея Индии. Конь и слон умирают через минуту, человек и тигр живут дольше – две, по вашему счету времени. Этого яда хватит на три десятка человек.

– Она приручена сколько-нибудь? – спросила Эрис.

– Приручить Нага невозможно! Тварь не ведает благодарности, привязанности, страха или беспокойства. Она лишена почти всех чувств, свойственных животному с теплой кровью, и походит в этом на людей толпы самого низшего разряда. Только необычайное искусство нашей Нагини спасает ее от смерти, стерегущей каждое мгновение.

– Тогда зачем она делает это? – Таис взглянула на жрицу, осторожно сворачивавшую обрызганный ядом передник и теперь совсем похожую на древнюю бронзу с сильными формами женщины, привычной к труду земледельца.

– Каждый из нас имеет потребность вновь и вновь испытывать себя в искусстве, особенно если оно опасно и не исполнимо другими людьми. Кроме того, могущество тантрической подготовки дает ей надежный щит!

У меня к тебе большая просьба, жрец. Нам время покинуть храм, а мне хотелось бы испытать себя еще в одном.

– Говори.

– Получить поцелуй змея, как ваша повелительница нагов.

– Она обезумела! Вы сделали из нее мэнолис, охваченную исступлением менаду! – закричал Лисипп так громко, что жрец укоризненно взглянул на него.

– Ты чувствуешь себя в силах выполнить страшный обряд? – серьезно спросил индиец.

– Да! – уверенно сказала Таис с беспечной отвагой, издавна знакомой Лисиппу.

– Ты губишь ее, – сказал ваятель жрецу, – ты убийца, если позволишь ей.

Жрец покачал головой.

– Желание в ней возникло неспроста. Определить соразмерность своих сил необходимо перед выполнением задач жизни, ибо жизнь – искусство, а не хитрость, для открытых глаз и сердец. Возможно, она погибнет. Значит, таково начертание Кармы – прервать ее жизнь в этом возрасте. Если не погибнет, испытание умножит ее силы. Да будет так!

– И я тоже. – Эрис стала рядом с Таис.

– Иди и ты, я не сомневался в твоем желании.

Лисипп, потеряв дар речи от страха и негодования, вцепился себе в бороду, как если бы это была борода жреца.

Таис и Эрис спустились в подземелье. Повелительница змея сняла с них все одежды и украшения, вытерла молоком и полынью, надела передники. Обучиться простому напеву для музыкальной афинянки было делом нескольких минут. Обучение Эрис потребовало больше времени, но ритмы обе, как танцовщицы, поняли сразу.

Повелительница змей вызвала свое чудовище, и Таис первая начала смертельно опасную игру. Когда змей поднялся, склоняя вниз чешуйчатую морду, Таис услышала шепот на непонятном языке, прижалась губами к носу чудовища, молниеносно отпрянув. Змей бросился, брызгая ядом на передник, но Таис, трепеща от пережитого, была уже вне опасности. Змею дали отведать молока, и вперед выступила Эрис. Черная жрица не стала выжидать и, едва змей поднялся на хвосте, звонко чмокнула его в нос и отпрянула, даже не дав ему забрызгать себя ядом. Повелительница змей вскрикнула от неожиданности, и разъяренное чудовище кинулось на нее. Индианка уклонилась от укуса, плеснула в морду змея из второй чашки молоко, которую держала в руках, оттолкнула Таис и Эрис за решетку и облегченно вздохнула.

автор Gekkonidae
http://www.keburga.com/b/tri-probuzjnia-Shivae.html

Три пробуждения Шивы

Почти всю продолжительность Бытия Шива пребывает на острове Шуньятты посреди создаваемого и поддерживаемого его братьями мира. Нельзя сказать, что ему снятся сны, но нельзя и сказать, что ему не снится ничего. В первый раз Шиву будит Вишну и свет звёзд, созданных Брамой. Шива приглушает их сияние почти не прерывая сна, неосознанно и возвращается в забытье.


Во второй раз Шива пробужден лишь наполовину. Он не может и не желает понять, наяву или во сне он ведёт войны и сражения со своими братьями, их потомками и демонами. Он скользит между пластами реальности, словно адмирал мимо освещенных витрин закрытых на ночь магазинов.
В третий раз пробуждение Шивы кошмарно - он просыпается в мире Земли, слишком твёрдом, слишком мёртвом, слишком пустом. А проснувшись, он обнаруживает, что его остров, пятно Шуньятты исчезло, и, чем дольше он остаётся в этом мире, тем основательнее он забывает обо всём случившемся с ним прежде и о себе самом. Наконец, единственное, что остаётся в памяти Шивы - это его способность и умение танца, способного возвратить Всё в исходное состояние, сделать Бытие недействительным, несущественным.


Поэтому Шива танцует. Снова и снова прилагает он усилия, чтобы поймать ту единственную нить, тот ритм, что сделает его танец сильнейшим магическим действием - последним, что не было реализовано в завершающемся Бытие. Но сознание Шивы полно сомнений, потому что он лишен Шакти и его рассудок ведёт его лисьими тропами.
В это время богиня Кали переносится на Землю, чтобы понять, почему Бытие всё ещё не завершено, хотя Брама уже заснул, а Вишну вот-вот погрузится в дремоту, а мир без участия Тримурти стекленеет и сворачивается вокруг себя. Кали видит Шиву и намеревается уничтожить его, чтобы с ним, последним из братьев, завершилось всё созданное их Цветами. Но сейчас она может убить только человека, но не бога.


Кали мчится по Земле, уничтожая всех встречающихся ей существ, но через какое-то время понимает, что ей не справиться: словно пуля она замедляет свой смертельный полет, он гасится миром.
Тогда Кали возвращается к Шиве, который лежит на земле, обессилевший. Кали принимает образ женщины и, встав ногами на тело Шивы, начинает танцевать свой танец. От её движений Шива кричит и его крик каким-то образом связывает его сознание с Шуньяттой, погружается в неё. Так Шива вспоминает себя и ту последовательность движений, которую осуществил Брама, создавая мир.
Шива проделывает эти движения в обратном порядке в своём танце - теперь нить, ритм ясно виден ему - следуя нити, он лишается сомнений рассудка.
Танец Шивы является последней возможностью, которая ещё не было реализована бытием, сочетанием всех Цветов, и, исчерпав себя, завершив полный оборот, Бытие вспыхивает на мгновение и гаснет, проваливаясь в Шуньятту.

ТАНЕЦ ШИВЫ

http://www.liveinternet.ru/users/3532445/post188239742/

В этой технике есть функция развития, функция созидания, когда вы осваиваете новую технику, загружаете новую информацию, развиваете новые умения, если вы это делаете, то это функция созидания. Вишну, работает на этапе освоения новых упражнений, но если вы достигаете уровня, при котором вы это делаете легко, автоматически, для вас развитие уже не работает и это значит, что нужно перейти на следующий уровень, который будет вас обучать новым умениям.

Второй уровень разрушает наработки и автоматизмы первого, третий разрушает наработки и автоматизмы второго уровня и т.д. Вы изучили один уровень, дошли до автоматизма, перешли на следующий и тут опять работает Вишну, но метод второго уровня по отношению к первому, это работа Шивы. В Танце Шивы представлены все функции, и Вишну, и Шивы, и Брахмы, но акцент делается на Шиве, в сторону развития.

В основе Танца Шивы лежит знание о том, что наше внутреннее пространство сознания и внешние действия связаны между собой, как один цельный процесс. Мы не можем ничего выполнить внешне, если не представили это внутри. Действие следует за импульсом мысли, идеи. Внешне эта практика выглядит, как выполнение каких-то физических форм, а на самом деле вы непрерывно контролируете процессы в сознании.

Если мы хотим контролировать пространство сознания, нам нужно контролировать пространство вокруг нас. Как мы можем контролировать пространство вокруг нас, если мы начинаем с трехпозиционной модели? Вокруг нас есть кокон, аура и мы хотим контролировать пространство этого кокона. Мы будем двигать тело, конечности внутри кокона. Что нам нужно делать? Должна быть схема соединения точек между собой. Какие движения могут быть в трех плоскостях одновременно, что бы рука одновременно двигалась в трех плоскостях одновременно? В геометрии это называется циклоидой. Циклоидальное движение отличается от круга, если мы движемся по кругу, то приходим в начальную точку через 360 гр, а в циклоидальном через 720 гр. У нас получается спираль.

Ученые говорят, что в основе мироздания лежит спираль. Большинство процессов во вселенной имеют такую форму. Спираль — это объемная синусоида. А, как известно из физики, движение носителей энергии, например электронов, по спиральному проводнику создает электромагнитное поле. При этом электромагнитная сила действует вдоль центральной оси, вокруг которой совершается это движение по спирали. Подобные же явления происходят в человеческом теле и в пространстве вокруг тела при исполнении этих движений.
Приобретение опыта в управлении энергетическими потоками открывает многие скрытые возможности и способности, которые, в свою очередь, не являются целью, а просто проявляются по мере роста сознания.

Теперь разберем, как с помощью Танца Шивы контролировать пространство. При выполнении внутренних техник контроля, могут быть выпадения, т.е. вы думаете о чем-то постороннем, и вы этого не замечаете, потому что нет механизмов, которые могли бы об этом напомнить, а в Танце Шивы есть. Как только начинаете думать о постороннем, сразу делаете ошибку, и наше тело работает стрелкой индикатора, как вы контролируете мысли.

Танец Шивы – это предельная концентрация, после его выполнения наступает естественная медитация, во время которой мозг отдыхает. Медитация после практики Танца Шивы способствует закреплению выполненных движений (в следующий раз вам будет легче их выполнять), развитию и сохранению новых нейро связей в головном мозге. Удовольствие и заряд энергии, получаемый от практики, являются хорошей мотивацией для дальнейшего развития.

Итак, этот танец основан на специальных непрерывных движениях рук и ног по спирали. Эти движения, в свою очередь, воздействуют на мармы (энергетические точки) и Нади (энергетические каналы), которые взаимодействуют со всеми органами и системами человека. Йога в танце помогает очистить энергетические каналы в теле. Синхронизация спиральных движений рук и ног плюс передвижение в пространстве вместе с дыханием создает единство внешнего и внутреннего энергетического пространства. Чтобы в полной мере его ощутить, практикующиму необходимо быть собранным, чувствуя баланс внешнего и внутреннего. Когда-то в Индии Танец Шивы исполнялся с чашами, в которых было масло, фитиль, горел огонь, и надо было вращать руки так, чтобы не пролить масло и не погасить огонь, очень равномерно. Отсюда: http://www.pranayoga.ru


И еще немного отсюда: http://www.koladwip.ru/108-life

Ведические трактаты говорят о том, что пока врач не изучит науку марм и нади, он не имеет права подходить к больному. Марма по-другому называется препятствием. И задача врача устранить препятствия, позволив энергии течь по нужному ей направлению. И йога - это система жизни, которая не препятствует течению энергий в теле. Она нашла своё выражение в "Танце Шивы", на котором основаны все индийские классические танцы. Каждое из этих движений раскрывает один из внутренних потоков энергии. И в этом танце Шивы есть 108 положений тела, считающихся основными. Причём начинается открытие потоков энергии с чакр, расположенных на стопах человека, поэтому так много внимания уделяется в танцах правильному положению стоп. Когда танцовщица делает один удар стопой по полу, тело пробивает целая энергетическая молния, которая выходит из рук и глаз танцовщицы.

Музыка и танец в ритуальной магии. Искусство как магический ритуал

Четверг, 25 Октября 2012 г. 18:31 (ссылка) + в цитатник

Поскольку традиционные системы веры
Западного мира прекращают обеспечивать
прямую эмоциональную причастность к тайнами жизни,
все более людей поворачиваются к пульсирующему из Сантерии
звуку барабанов. Это - религия транса, тайны, одержимости, крови и секса.
Луис Мануэль Нуньес, «Сантерия»

Как только задохлась она, положил я ее на пол и танец исполнил специальный, колдовской, – это, Стефан батькович, для того я сделал, чтобы обряд ее схоронный иным сделать... Ай, не понять тебе! Танцу этому Никола меня обучил, когда мы по украинам в двадцать первом шмыгали, особенный танец это, Силу сберегающий, а еще для того он надобен, чтоб хранители твои от тебя не отреклись.
Вит Ценев, «Протоколы колдуна Стоменова»

Танец, в лучших своих проявлениях - форма искусства, очень близкая по своей сути к магическому ритуалу.

Каждое движение являет собою фразу, а последовательность действий – язык, на котором исполнитель (танцор, ритуалист) общается с пришедшими посмотреть на совершающееся действо, и, в той или иной степени, поучаствовать в нем.

Танец неразрывно связан с Музыкой.

Музыка – истинная Магия. Музыка – это всегда процесс, процесс структурирования Хаоса. Музыка – это то, что касается каждого, но доступно восприятию лишь посвященного. Истинная Музыка – всегда Магия.

Более всего нас сейчас интересует ритм, в самом широком смысле, ведь именно в ритме заключается магизм музыки. Об этом много написано, и мы, нисколько не умаляя заслуг других исследователей, хотим остановиться на некоторых, кажущихся нам интересными моментах.

Надо сказать, прямое восприятие ритмической основы ритуальной музыки лишь косвенно зависит от работы слуховых органов. Здесь есть более важный момент – активное «заземление» и активизация Муладхары и Свадхистаны.

Какова общая схема ритуала?

Мы начинаем обряд с очищения ритуального пространства и обходим его 3 раза против часовой стрелки. Далее, открываем внутренний круг, трижды обойдя по часовой стрелке («по ходу Солнца») вокруг включенного алтаря.

Вы можете использовать воскуривание, каждение, освященную специальным образом воду и т.п. Для задания ритма и обозначения ключевых моментов вашего ритуала можно использовать ассон, игру на костях, барабаны, бубен, и даже колокольчик. Не возбраняется использовать музыкальные записи для вхождения в транс, медитаций и релаксации – их существует множество.

Призываем Того, кого надо, чувствуем проявление потусторонней силы. Для притягивания «сюда» нужных нам сущностей совершаем жертвоприношение. Используя методы психической разгонки, доводим себя до предела психической активности, взвинчиваем, поднимаем в себе первородную силу. Все это вам также должно быть известно.

Я хотел бы поподробнее остановиться на ритуальном танце.

Образ танцующего колдуна или ведьмы восходит к архетипу Шивы, лихо отплясывающего со страшным трезубцем в руке, и к другим, более древним богам.

Ритуальный танец тесно связан с сексуальными практиками и традициями оборотничества (это тема отдельного разговора).

Ваш танец развивается спирально, подобно танцу дервишей. Ноги практически не отрываются от земли. Пока мы двигаемся по кругу против хода Солнца во внутреннем ритме ритуала, постепенно приседаем все ниже и ниже.

«Врастаем» в Землю, качаем «маятник» корпусом взад - вперед или из стороны в сторону – по желанию. Напряжение нарастает, стремительно изменяется состояние вашего сознания.

При правильной работе может возникать спонтанная одержимость присутствующими на ритуале сущностями. Если у вас слишком мало места, вы можете вращаться вокруг своей оси, имитируя вращение планет. На стенах пляшут тени, постепенно вы приближаетесь к развязке, к некоему апофеозу всего совершаемого действа.

Танец колдуна – это отражение всех вселенских циклических процессов, ритмических аспектов и соответствий. Клетки организма живут в своем внутреннем ритме, в своем внутреннем времени, которое соотностится с течением внешнего времени. Организм выдает тактовые импульсы для синергетической синхронизации деятельности клеток.

Так, гений земли погружает нас в сон вечного чередования дня и ночи. Осознание абсолютной невозможности провести грань между иллюзорностью сна и иллюзорностью жизни ведет нас постижению запредельного, открывая тайны управления. Суть танца и суть ритма находят свое начало и конец в пустоте и в первозданном хаосе.

Подумайте о природе и сущности ритма. Познайте внутренний транс магического танца.

Ощутите выделяющуюся во время этих действий энергию, «поднимите» силу ритуала, используйте ее для ваших целей. Осознание иллюзорности времени позволяет нам воспринять его как дискретную величину, поддающуюся сжатию и растяжению, и, наконец, разрыву самой ткани времени и пространства на пике психической активности.

Вливая в образовавшуюся «дыру в пространстве» сконцентрированную до предела энергию, мы закрываем ритуал, вербально оформляя свое волеизъявление в любой известной вам форме. После этого остается выключить алтарь, провести обряд очищения места и ряд других стандартных манипуляций.

Стоит ли говорить, что мы проводим ритуал, активизируя, «призывая», энергию своего животного силы, входя в его тело, где мы достигаем своего истинного Я.

Регулярное проведение подобных ритуалов позволяет настолько активизировать и «раскачать» энергию союзника здесь, что мы получаем возможность ипользовать его как особую проекцию своего многомерного (тонкого) тела.

Насыщая себя энергией первородной ярости и насыщая тело союзника энергией и силой ритуала, мы получаем необыкновенно мощную и действенную технику активного и жесткого воздействия на повседневную жизнь.

источник http://www.liveinternet.ru/users/4061666/post245006022/