В этом убедился уральский ученый Геннадий Чеурин, который потратил 20 лет на изучение силы бранных слов
Елена ПАНКРАТЬЕВА. («КП» - Екатеринбург»). — 19.10.2004
По-научному бранные слова, из тех, что пишут на заборах, называются «сакральной и профанной инвективной вокативой».

Мат, короче.

И, утверждает екатеринбургский ученый Чеурин, эти самые «вокативы» очень активно воздействуют на организм человека, со временем губя все живое. Все, что растет или тянется вверх.

Гипотезу Чеурина «о влиянии ненормативной лексики на психофизиологическое состояние живых организмов» проверяли несколько НИИ - столичный научный центр при Минздраве РФ, технические университеты Санкт-Петербурга, Екатеринбурга и Барнаула. Народным способом: в тиши лабораторий академики, профессора и прочие доктора наук целый год матерились и читали молитвы.

И доказать теорию удалось! Когда ученые «отматерили» воду и полили ею зерна пшеницы, результат потряс научный мир: зерна, политые водой, которую ругали сочно, «трехэтажным», проросли лишь на 49 процентов.

Зерна, политые водой, наслушавшейся вялого бытового мата про «такую-то маму», почувствовали себя получше и проросли на 53 процента.

А потом сердобольные ученые попробовали обратный эффект - полили пшеницу водой, над которой читали молитвы. И она проросла на 96 процентов! Вымахала - просто по пояс.

Таким образом ученые подтвердили своими исследованиями народную мудрость, давно известную всем дачникам и домохозяйкам: если ругаться на огороде, урожай будет хиленьким. А если материться, когда замешиваешь тесто, - оно не поднимется.

- Ну ладно, тесто да пшеница. А каким же образом мат влияет на потенцию мужчин? - задали мы вопрос автору гипотезы.

- Самым прямым. Слова, которые я не могу процитировать в приличном обществе, века назад применялись нашими славянскими прапрапрадедами лишь во время обрядов и ритуалов для вызова родовой силы. Но важна была дозировка: произносить те слова можно было лишь шестнадцать дней в году, - объясняет руководитель Центра экологического выживания, действительный член географического общества России Геннадий Чеурин. - Сила в этих словах осталась и поныне. Но если произносить их слишком часто, то получится передозировка - как с любым лекарством. Поэтому, когда мужчины без надобности произносят сакральные слова, это неминуемо ведет к реальной импотенции. Как если бы он каждый день употреблял пилюльки, поднимающие потенцию...

- А если матерится женщина?

- Значит, она делает импотентами мужчин, которые ее слышат.

- Вы-то сами часто... рискуете своей мужской силой? Употребляете э-э-э... «сакральную и профанную инвективную вокативу»?

- Вопрос интимный. Это то же самое, что спрашивать про первую брачную ночь, - улыбается Геннадий Семенович.


Как слово наше отзовётся...

Программу ведет Светлана Толмачева. Принимает участие Геннадий Чеурин, научный руководитель Центра экологического выживания и безопасности.

Светлана Толмачева: Представляю вам моего собеседника в екатеринбургской студии - это Геннадий Чеурин, руководитель Екатеринбургского центра экологического выживания и безопасности.
Геннадий Семенович, вы уже порядка 15 лет занимаетесь исследованием проблемы табуированной лексики. Что вас заставило обратиться к этой теме или что вас в ней привлекло?

Геннадий Чеурин: Я сам занимаюсь методиками выживания в экстремальных ситуациях, причем в такой специфической части, как предотвращение чрезвычайных ситуаций. И я не мог не заметить, что ненормативная лексика нередко является фактически инструментарием. Любой воевавший, а таких достаточно много, скажет, что в бою без нее вообще общаться невозможно.
Но споры идут. И две полярные точки зрения в обществе. Одни говорят, что расстреливать надо на месте за применение, потому что и уши, и души царапает это ежедневно, ежеминутно. А другие говорят, что если за несколько столетий не смогли искоренить, то давайте ее разрешим, узаконим. И мы имеем уже наблюдения, что и на телевидении это открыто, и на радио даже, и даже уже пьесы идут с широкой сцены.
Но я решил, как системщик, разобраться в явлении, и начал изучать источник, истоки этого явления. Оказывается, достаточно много исследований проводится, уже и кандидатские, и докторские диссертации защищаются, огромные тома литературы...

Светлана Толмачева: И словари составляются.

Геннадий Чеурин: И словари составляются. Но все это не идет далее фактологии. Приводят примеры удачного и неудачного применения этой ненормативной лексики, а откуда она идет - так стыдливо: происхождение неизвестно. И вот пришлось систематически собирать отрывочные сведения, частично из литературы, частично из фольклора, частично пришлось добыть самому методами, которые мне в свое время подарили коренные северные народы, именно в нашей русской культуре, в нашей российской культуре. И я пришел к выводу, что это слова... Сразу скажу, что они, на мой взгляд, не имеют никакой связи с татаро-монгольским игом, более того, эту версию я считаю даже провокационной.

Светлана Толмачева: Направленной на разжигание межнациональной розни?

Геннадий Чеурин: Совершенно верно. Это исконно наша, русская культура, наша мужская культура, которая в дохристианское время применялась при обрядах и ритуалах, тесно связанная с мужской инициацией.

Светлана Толмачева: Ну а сегодня смысл существования этих слов тогда каков, с вашей точки зрения, и с точки зрения вашей теории, о которой мы подробно будем говорить?

Геннадий Чеурин: То, что это мощнейшая энергетика, это, я думаю, не отрицает никто. Именно поэтому такие яростные споры идут. Все это чувствуют. Так фактически это, исходя из изначального применения, это вызов родовой силы во время обрядов. Было конкретных 14 или 16 дней в году, когда мужчинам должно было их употреблять при исполнении обрядов. Во все остальное время - строгий запрет. За исключением экстремальных ситуаций.

Светлана Толмачева: А к чему ведет употребление этих слов, с вашей точки зрения, с точки зрения вашей теории, сегодня, когда речь не идет об экстремальных ситуациях, когда речь идет об обыденной жизни?

Геннадий Чеурин: Сразу скажу, чем я ограничен. Поскольку это тесно связано с эротикой, если в европейской и восточной культурах эта тема обсуждается открыто, в православных, а тем более в мусульманских культурах эта тема для открытого обсуждения запретна. Поэтому я тоже очень строго ограничен в тех словах, которые я могу сейчас произнести, даже в раскрытие темы.
Вот то, чем могу поделиться. Мужская родовая сила, то, что называют и в бытовом обиходе, и в научном языке потенцией, она призывается, но если она призывается не к месту и не ко времени, она бьет по мужскому здоровью.

Светлана Толмачева: Не знаю, чем руководствовались люди в Белгородской области, которые принимали решение о том, что необходимо штрафовать за сквернословие, вряд ли они в курсе вашей теории, но, тем не менее, в Белгородской области уже несколько месяцев пытаются бороться с дурными привычками. О том, каковы успехи в деле этой борьбы, рассказывает корреспондент Радио Свобода в Белгородской области Оксана Быкова.

Оксана Быкова: "Чтобы твои доводы стали весомыми, их не крепи нецензурными приемами" - социальная реклама такого содержания регулярно звучит в эфире местной телерадиокомпании "Белый город". Молодые рок-музыканты на концертах с призывом "Нет - наркотикам!" добавляют слоган "Нет - сквернословию!".
В уставы белгородских учебных заведений вносится новое правило, запрещающее на территории вуза или школы применять ненормативную лексику.

Говорит начальник Управления культуры Белгородской области Андрей Кулабухов.
Андрей Кулабухов: Общеобразовательные школы, используя государственные программы, не могут дать того, чтобы из стен школы выходил человек высокой культуры. Все, что нужно человеку на протяжении всей его жизни, программами общеобразовательных школ это не предусмотрено. Очень ограниченное число учебных часов по музыке, изобразительному искусству. В результате из стен школы выпускник выходит человеком низкой культуры. Поэтому, на мой взгляд, коль нет государственной политики в этом деле, нужно в области выработать эту политику.

Оксана Быкова: Общественное мнение потребовало сегодня от любителей нецензурной брани отказаться от нее. Психолог Александр Ройтман считает, что сделать это человеку не всегда просто.

Александр Ройтман: Меня всегда тревожит, когда люди решают что-то бросить, с чем-то расстаться. Меня всегда интересует такой вопрос. Вот вы бросили курить. Что вы будете делать завтра в том время, когда вы вчера курили? Что вы поместите на этом месте? То же самое и тут.
Я бы порекомендовал молодому человеку не бросить сквернословить, а начать книги читать, начать слушать свою речь.

Оксана Быкова: Сбить волну сквернословия, которая сегодня захлестывает молодежь, организаторы акции намерены за счет ужесточения правовых норм. В областной Думе обсуждаются поправки к местному закону об административных правонарушениях. В частности, предлагается штрафовать родителей за нецензурную брань и сквернословие их детей.
А пока правоохранительные органы штрафуют за мелкое хулиганство, отбивая охоту материться в общественных местах. Любителям "крепких" словечек приходится платить штрафы от 500 до 1500 тысяч рублей. За два месяца правонарушители заплатили штрафов на сумму в 300 тысяч рублей. 40 процентов средств направляется на проведение акций борьбы со сквернословием в муниципальных образованиях. 30 процентов - в Фонд укрепления правопорядка. Оставшиеся 30 процентов - на поощрение сотрудников милиции, которые активно борются с мелким хулиганством.

Светлана Толмачева: Геннадий Семенович, следите ли вы за тем, что происходит в Белгородской области? Каково ваше отношение к практике штрафов?

Геннадий Чеурин: Я слежу за этим экспериментом. Я от души поздравляю руководство Белгородской области за то, что они взялись за это дело. Могу только подчеркнуть, что чистейшей воды запреты без объяснения сущности сами по себе являются скрытой рекламой, как это ни печально.

Светлана Толмачева: Ну, запретный плод сладок, мы все это знаем, конечно.

Геннадий Чеурин: Да. Но в то же время в одном из телевизионных выступлений по центральному телевидению одного из православных священников белгородских прозвучала фраза, которая подтверждает мою теорию. Он сказал, что "мат ведет к духовной импотенции". А импотенция духовная, физическая - это, по сути, вещь одна и та же.

Светлана Толмачева: То есть это опять же укладывается в ту теорию, о которой мы сегодня будем говорить?

Геннадий Чеурин: Да.

Светлана Толмачева: Геннадий Семенович, если не штрафы, тогда что?

Геннадий Чеурин: В данном случае человек должен понимать, с каким огнем он шутит. Ему необходимо дать информацию об этом. К глубокому сожалению, достаточно много уже прошло телевизионных передач и сообщалось в других средствах массовой информации, что официально происхождение и предназначение ненормативной лексики объявляется неизвестным. Вот это самое страшное. Известно. В конце концов, ну как мы с курением, с алкоголизмом, с наркоманией боремся? Мы очень четко объясняем, что происходит с организмом. Да, человеку хочется закурить. Он может закурить, если он четко будет знать, что с ним произойдет. Это очень тонкая вещь. Вот представьте, сидят в офисе семеро курящих и один некурящий. Ведь во время перекура семеро не просят выйти из офиса одного некурящего, а они все встают и уходят. Вот здесь знание сущности, происхождения, предназначения и опасности применения человека приведет в относительный порядок. Если уж человеку сильно хочется - ну, выйди во чистое поле, отведи душу.

Светлана Толмачева: То есть когда хочется, все-таки можно?

Геннадий Чеурин: Знайте опасность. Потому что когда мужчина употребляет эти слова всуе, я подчеркиваю, когда этого не требует экстремальная ситуация, об экстремальной ситуации я скажу чуть попозже, надо понимать, что существует опасность снижения здоровья и у него самого, и у того, на кого это направлено.
Это было ведь 15 лет просто моей авторской гипотезой, не имеющей, я подчеркиваю, письменных подтверждений. Но вот в прошлом году съемочная группа студии "А-Фильм" из Екатеринбурга, Лидия Лаврентьевна Богданович, пришли ко мне... А эта тема является частью моего сертифицированного авторского курса для преподавателей ОБЖ и экологии, три с половиной часа занимает полное освещение этой темы. Они прослушали этот курс, а потом решили проверить. Они объехали пол-России, не постеснялись, нашли профессора Зенинова в Москве, который занимается эффектом памяти воды, нашли профессора Короткова в Санкт-Петербурге, профессора Огаськова в Барнауле, на Алтае. И, более того, они специально организовали исследование, как изменяется структура воды и как изменяется состояние здоровья человека до произнесения этих слов, после произнесения, причем как у говорящего, так и у слушающего.
Светлана Толмачева: И ваши предположения были подтверждены вот на этих опытах?
Геннадий Чеурин: Да. И эти опыты засняты, 20-минутный видеофильм "Как слово наше отзовется?" выпущен. Мы его уже распространяем. Желающие могут у нас его получить. И все эти ученые, в общем-то, с достаточно известными именами, они сами в кадре, они комментируют эти опыты. Это как научное исследование. Фильм научно-популярный, и в то же время учебный, для учителей.

Светлана Толмачева: Но, тем не менее, в школы пускают ли вас с этим фильмом? Как к этому относятся сами учителя? Или у вас до школ дело еще не дошло?

Геннадий Чеурин: Я сейчас как раз и распространяю в школах. Потому что учителя пытаются ученикам сказать о вреде сквернословия, а в ответ получают: "А что вы нам говорите? Его уже узаконили, книги выпускаются, театры играют, на телевидении - пожалуйста. Что вы нам пургу гоните?".

Светлана Толмачева: Если запретить человеку употреблять эти самые слова под страхом смертной казни, то есть попросить, заставить, принудить не сквернословить. А что взамен? Вот психолог, который давал комментарий в репортаже из Белгородской области, по-моему, очень правильно заметил: ну а взамен-то что?
Кстати, как вы относитесь к тому, что некоторые люди, пытаясь в общественном, публичном месте не прибегать к этим самым скверным словам, вставляют в свою речь эффемизмы. Вот это правильно, неправильно, или это то же самое? Ведь когда человек слышит заменитель, он прекрасно понимает, что имеется в виду, что должно быть вместо этого слова.

Геннадий Чеурин: Сброса энергии у эффемизмов достаточно, и они безвредны. Я должен еще уточнить, что инвективная вокатива - научное определение этого явления - имеет так называемую профанную составляющую и сакральную. Профанные ругательства - это по поводу чистоты, не чистоты и некоторых грязных частей тела. Они предназначены для унижения человека. И вопрос применения их или не применения - это вопрос культуры человека.
Но особо опасны наши русские ругательства, которые связаны с эротикой. Именно о них идет в первую очередь речь. И вот они очень вредно влияют на здоровье. И когда человек, желая сказать это «крепкое» слово, желая разбудить такие фантастические энергии, в последний момент останавливается, потому что он чувствует, что это грех, что это опасно, и заменяет это эффемизмом, это уже шаг вперед.

Светлана Толмачева: А не пытались ли вы провести какую-то параллель между состоянием общества и состоянием языка? То есть, может быть, история сама разберется? Как только наступит относительное благополучие в обществе, люди станут как-то чище говорить. То есть ругаются люди не от хорошей жизни. Нет ли у вас такого предположения в вашей теории?

Геннадий Чеурин: Вы знаете, человек тревожный не может быть безопасным. 80 процентов чрезвычайных ситуаций совершаются людьми тревожными, не понимающими, что происходит вокруг. И тревожность жизни создает желание употребить это слово. Но употребление этого слова увеличивает тревожность. Круг замкнутый, но когда-то надо остановиться.

Светлана Толмачева: Есть звонок от нашего слушателя. Доброе утро.

Слушатель: Доброе утро. Это с вами говорит из Москвы Леонид Александрович. Я выступаю в прессе и много публикуюсь в центральной даже прессе о физиологическом вреде ненормативной лексики, в частности, матерной речи. Дело в том, что когда-то, когда мы еще готовили... ну, я сам врач-психолог, профессор, когда мы готовили еще космический рейс на Марс, это было в середине 60-х годов, мы проводили исследования самые различные. И мы неожиданно для себя обнаружили, что матерная речь очень сильно действует на женщин. Она провоцирует возникновение избыточного количества андрогенов, мужских половых гормонов, в мужчинах, но и в женщинах тоже. В результате у женщин может ломаться голос, они могут обрастать волосами в тех местах, где совсем не положено - на груди, на животе, за счет действия андрогенов, вызываемых матерной речью. Вот чем бы я хотел поделиться с вами. Но происходят и другие, крайне неблагоприятные для женщин изменения в их организме под действием матерной речи.

Светлана Толмачева: Леонид Александрович, вот зная все это, обладая этим знанием, вы, как врач-психолог, что можете сказать, есть ли способ борьбы с ненормативной лексикой в обществе? Нужно рассказывать обо всем этом? Нужно вводить в школу какой-то специальный курс, чтобы подрастающее поколение понимало, с каким огнем шутит? Или все-таки штрафы, чтобы не вдаваться в подробности, что называется?

Слушатель: Я думаю, что все способы, если их использовать с умом, они, конечно, будут полезны и результативны. Но самый главный способ... сейчас ведь мощнейшее средство, которым и мы с вами в данный момент пользуемся, - это средства массовой информации. И если, как вы правильно говорили, средства массовой информации используют ненормативную лексику, то, таким образом, они не только провоцируют ее, но они, в общем-то, и внедряют ее. Я думаю, что здесь лучше использовать все, и в первую очередь это средства массовой информации. Я думаю, может быть, здесь и законодательство использовать, зная вредность, неполезность ненормативной лексики, в частности матерной речи.

Светлана Толмачева: Спасибо вам, Леонид Александрович.

Геннадий Семенович, помните ли вы, как во времена Советского Союза боролись со сквернословием? Тогда же были те же самые штрафы - это мелкое правонарушение, хулиганство, если мне не изменяет память. Тогда на самом ли деле чище говорили в общественном транспорте, на стройках, в конце концов?

Геннадий Чеурин: На стройках как говорили, так и говорят, увы. В высшем обществе, в партийном, там существовала жесточайшая вертикаль партийной власти, где чрезмерно употребляющие эти слова могли просто лишиться партбилета, и, таким образом, держались в узде. Но когда началась перестройка, когда все барьеры сняли... известно, тогда были сняты вообще все барьеры, ну вот, что имеем, то и имеем. Но опять же разгул ненормативной лексики сейчас - это одно из следствий того запрета.

Светлана Толмачева: Геннадий Семенович, вы, как создатель теории о значении мата в русской культуре, что можете сказать тем людям, которые убеждены, что есть ситуации в общении, когда собеседник по-другому информацию не воспринимает, и только лишь таким "крепким" словом можно донести до него суть своей мысли?

Геннадий Чеурин: Я прокомментирую, что основное предназначение - обрядово-ритуальное, которое было тысячу лет назад, очень опасное, я подчеркиваю, было принципиально заменено в нашей культуре с приходом православия. Человек, рожденный в любви, крещенный, воспитанный крестным и венчанный, как положено, свободен от необходимости употреблять эти слова в обрядово-ритуальном плане. Вера ему дает все это.
Остаются только те самые экстремальные ситуации, о которых говорят участники боевых действий. Ведь что это такое - употребление этих слов в экстремальной ситуации? Вот я ограничен все-таки православными и мусульманскими границами в освещении темы, но вспомним, в восточных философиях хорошо известны методики превращения сексуальной энергии в интеллектуальную и физическую. Но это через 15-20 лет обучения в монастыре Шаолинь и в прочих монастырях. Именно русскому мужчине были даны эти слова для вызова родовой силы в бою. И когда человек чувствует, что какая-то обстановка требует привлечения максимальной энергии, тогда это он и употребляет. И сейчас это происходит. Но не надо забывать, что это оружие, причем мощнейшее оружие, и более того, это последний патрон.

Светлана Толмачева: Вся жизнь - борьба. Есть такая теория: вся жизнь - борьба. И экстремальная ситуация - это стрессовое состояние человека. Тогда, по этой логике, каждый день человек может попадать в стрессовую, нестандартную для себя ситуацию - спор, поцарапали машину, разбилась любимая чашка, - и вот тогда вырываются те самые слова из подсознания. Конечно, это во многом зависит от воспитания человека, но, тем не менее, большинство, по-моему, людей в этой стрессовой ситуации употребляют эти слова. Что же делать? На роток не накинешь платок, как говорят.

Геннадий Чеурин: Человек должен знать, что вообще-то последними патронами патронташ не набивают и очередями не стреляют. Остановись в последний момент, подумай, неужели это та самая сверхэкстремальная ситуация, когда надо доставать последний патрон.
Светлана Толмачева: Есть еще вопрос от нашего слушателя. Добрый день.

Слушатель: Это кандидат физико-математических наук Елена Георгиевна из Москвы. Я хочу сказать, что у нас ведь поменялась сейчас структура власти. При советской власти действительно было: что на стройках - мат, что в ЦК - мат. Сейчас нам говорят, что у нас капиталистическое государство. А структура капиталистического государства сословная. В каждом сословии своя культура. И в высшем сословии невозможен мат. Я могу сказать, что в Германии есть такое распространенное ругательство "шейсер", его не употребляют в научных кругах. Просто как-то надо прививать нам такую культуру, что если ты определенной культуры человек, то ты не можешь материться по определению.

Светлана Толмачева: Елена Георгиевна, огромное вам спасибо за то, что вы начали говорить о Германии. У нас есть репортаж о том, как используется ненормативная лексика в немецком языке. Причем сейчас мы будем говорить о том, как иноязычные ругательства воздействуют на человека, на его здоровье. В Германии, где отсутствие в немецком языке ненормативной лексики в какой-то мере компенсируется употреблением обычных слов с обидным оттенком, но еще в большей степени неприличными жестами, борются и с тем, и с другим. И то, и другое наказывается штрафами, если квалифицируется как оскорбление чести. Рассказывает корреспондент в Германии Евгений Бовкун.
Евгений Бовкун: Нецензурной речи в Германии практически не существует, поскольку большинство «крепких» выражений употребляются вполне нормативно – в качестве дополнительных значений обыкновенной лексики, включая диалектизмы. Неприличных слов бюргеры стараются избегать в публичных дискуссиях, в присутственных местах и там, где находятся дети. Бывает, что непотребные эпитеты и сравнения срываются с языка участников телевизионных шоу. Но если передача идет в эфир до 8 часов вечера, операторы перекрывают нехорошие слова звуком зуммера. Встречаемые в печати или в устной речи ругательства не включаются в штрафной регистр, за исключением тех случаев, когда воспринимаются как преднамеренное оскорбление личности. Каждый бюргер, которого покоробило неприличное слово, может подать на обидчика в суд и потребовать денежной компенсации за моральный ущерб. Уголовный кодекс предусматривает для этого высокие штрафы и даже лишение свободы сроком до одного года.
Особенно строго караются оскорбления чиновников и других официальных лиц. Существует специальный прейскурант, где проставлена стоимость обидных выражений. «Глупая корова», «свинья» или «болван» стоят от 300 до 500 евро. Мюнхенскому спортсмену, который на предложение полицейских уплатить штраф за стоянку в неположенном месте откликнулся фразой «да вас, наверное, бешеная собака укусила», пришлось уплатить около 2 тысяч евро.
Одного ремесленника оштрафовали за то, что он возил в машине на видном месте картонный щит с надписью «Менты поганые». Он утверждал, что картонку ему подкинули. Но провели графологическую экспертизу и установили авторство. Удовольствие обошлось шутнику в 2 тысячи евро.
Величина штрафа устанавливается не произвольно, она зависит как от качества злонамеренности, так и от заработка сквернослова. С тех, у кого доходы выше, берут больше.
Впрочем, словесные оскорбления встречаются в Германии реже, чем оскорбительная жестикуляция. Популярного футболиста Эфенберга, показавшего судьям поднятый средний палец, даже временно отстраняли от игр в Высшей Лиге. Активнее же всего на языке немых разговаривают водители, ставя на место тех, кто плохо водит машину.
Словарь беззвучных ругательств выразителен и богат. И, конечно, у каждого понятия есть свой денежный эквивалент – сумма штрафа за нанесенное оскорбление.

Светлана Толмачева: Геннадий Семенович, иноязычные ругательства, они больший вред наносят здоровью человека, чем русскоязычные, или нет? Сейчас очень много англоязычных ругательств, которые в основном используются в молодежной среде. Но вот с взрослением этой аудитории, я думаю, этот пласт массовой культуры никуда не уйдет.

Геннадий Чеурин: Опираясь на исследование профессора Владимира Зульвиса из Ярославля, я могу сказать, что профанные ругательства...

Светлана Толмачева: Для связки слов.

Геннадий Чеурин: Да, они для связки слов. И вот сейчас было как раз упоминание, все эти ругательства, они являются профанными. Они как раз предназначены для того, чтобы поставить зарвавшегося человека на место. Они тоже имеют мощнейшую энергетику, но они все-таки менее вредные, нежели наши знаменитые эротические ругательства. Ведь всем известно, что именно с этих слов иноземцы начинают изучение нашего русского языка, потому что они тоже интуитивно чувствуют мощнейшую энергетику этих слов.
Японские ругательства тоже являются профанными. Неоднократно упоминалось в литературе, что самым страшным ругательством в Японии является сравнение с помойным ведром.

Светлана Толмачева: Но это все опять же связано с культурой того народа, который употребляет эти слова.

Геннадий Чеурин: Да, с культурой того народа. И вот спасибо женщине из Москвы, она напомнила, что вообще-то культурный человек всегда найдет способ выражения своих самых ярких эмоций посредством эффемизма, не прибегая к сквернословию.

Светлана Толмачева: У нас звонок слушателя. Доброе утро.

Слушатель: Вячеслав Иванович, Москва. Мне уже за 70. И ни разу в жизни я не употребил ненормативную лексику. Считаю, что прожить без нее можно и нужно. Виноваты в этом жутком распространении ненормативной лексики сейчас редакторы СМИ, министр культуры, министр образования и все те люди, которые призваны удержать молодежь от этой пагубной привычки. Мне кажется, что без этих решительных мер ничего не получится. Это все то же самое, что падение нравов во всех областях жизни и снижение культуры. Это то же самое, что на телевидении только попса, никакой классической музыки, никаких разъяснительных бесед о величии русской культуры. И все это звенья одной цепи. Даже перед войной была статья, когда милиционеры штрафовали за сквернословие. Сейчас это все сходит с рук. Вот мое мнение.

Светлана Толмачева: Спасибо. Геннадий Семенович, вы свой вклад в дело борьбы со сквернословием внесли – вы выпустили фильм, где рассказываете о своей теории. Теория подтверждена опытами, проведенными в лабораториях Москвы, Петербурга и Барнаула. И далее. Что с этим фильмом? Всего 500 экземпляров. Что вы намерены делать дальше?

Геннадий Чеурин: Поскольку мне пришлось занять деньги у своих друзей и выпустить этот тираж за эти деньги... Тираж маленький. Но я распространяю сейчас среди своих учителей, среди своих учеников, которые в свое время окончили мои курсы и преподают это в школах – курсы ОБЖ и экологии. Я среди них стараюсь это распространить. У нас в области и... все желающие могут ко мне обратиться. Ну, не будем здесь, конечно, заниматься рекламой. Ну а дальше - будем работать.
И что самое главное, вот я публикации Леонида Александровича неоднократно встречал, но я не знал, что он занимается и этой темой. Огромное ему спасибо за блестящее подтверждение этой теории. Наверное, найдутся люди, которые тоже так думают, не я один умный наверняка.

Светлана Толмачева: Геннадий Семенович, конечно, от поздравлений вам, как автору этой теории, я бы хотела перейти к общим вопросам в рамках России. Что делать? Распространять вашу кассету по всем абсолютно школам, чтобы каким-то образом учителя смотрели, ученики смотрели... Кстати, в этом фильме, я хочу заметить, не произносится ни одного нецензурного слова, находится способ объяснить и без употребления этих слов, какой вред нецензурная лексика наносит здоровью. Или же все-таки опять возвращаться к системе штрафов и совмещать одно с другим – пропаганду в школах чисто русского языка, а для тех, кто уже вышел из школьного возраста, - штрафы? Каково ваше мнение?

Геннадий Чеурин: Комплексная должна быть борьба. Ну, малому ребенку, который тянется к спичкам, ничего не понимая, просто приходится иногда бить по рукам. Если же ребенок взрослеет, ему объясняют, почему нельзя брать спички. Когда совсем человек повзрослел, его начинают учить общаться с огнем. Вот в зависимости опять же от уровня культуры. Но, что самое главное, все культурные люди должны обладать способностью по необходимости малому ребенку, не понимающему объяснить это.

Светлана Толмачева: И вновь есть звонок от слушателя, который также хочет высказаться на тему, каким образом можно бороться с ненормативной лексикой в российском обществе. Доброе утро.

Слушатель: Доброе утро. Юрий Николаевич, Санкт-Петербург. У хотел бы сказать, что, в принципе, переход просто от несвободного общества к свободному... правильно сказал ваш собеседник, что барьеры рухнули. Но мне просто кажется, что это чисто детская болезнь. Потому что молодежь выражается ненормативной лексикой, и бороться с ней, может быть, штрафами. Но на каждом углу к каждому говорящему приставить милиционера, чтобы штрафовал – ну, это как-то... Я думаю, что оно, в принципе, само пройдет, когда общество само повзрослеет, станет, как говорится, ценить свободу. Вот такое мое мнение.

Светлана Толмачева: Геннадий Семенович, согласны вы с мнением Юрия Николаевича, что само пройдет, не стоит на этом так акцентировать внимание?

Геннадий Чеурин: Вы знаете, если бы я не наблюдал процессы активного внедрения ненормативной лексики в наше общество, в наш разговорный язык, в нашу культуру, я бы, может быть, и не сильно отвлекался на это. Это только маленькая часть моей работы, у меня в других местах работы много. Но когда видишь деятельность некоторых пропагандистов ненормативной лексики, когда видишь явно, что их средства, которые они тратят, значительно превышают их возможные доходы, то всегда возникает вопрос: откуда денежки? Я не могу назвать конкретных, ясных заказчиков этого процесса, но по принципу «кому выгодно» они вычисляются достаточно просто. И любой интеллигентный человек, наблюдая за деятельностью, к примеру, группы «Ленинград», хорошо всем известной, затем, к глубокому сожалению, один есть земляк у нас в Екатеринбурге, где его пьесы идут с широкой сцены по всей России... Кому выгодно? Кто их финансирует? Гипотезы есть, но я бы не хотел их пока озвучивать.

Светлана Толмачева: Ну, мы не будем говорить о том, что существует какой-то заговор тех, кто распространяет ненормативную лексику в России. Остановимся на том, что ваша теория, которая подтверждена научными опытами, существует, и в Екатеринбурге об этом стали говорить.
Спасибо вам за то, что согласились принять участие в нашей беседе о том, какими способами можно бороться с ненормативной лексикой.