В колонках играет - стук клавиш и гудение старенького куллера.
Настроение сейчас - уставшеоптимистичное

- Во всём всегда искать справедливость, - тихо сказал он, смотря в глаза человека напротив. Сегодня решалась его судьба. Он так считал. Или ему просто казалось. Если на чистоту - ему было плевать, он уже заранее знал всё, что ему скажут.
- Молодой человек, это очень непрофессионально с моей стороны, но всё же... Вы дурак?
- Учитывая сложившиеся обстоятельства, да, - это было весело. Не было столкновения двух правд. Не было интеллектуальной борьбы. Да и убеждению места не нашлось. То что сейчас происходило - было простой банальностью перед проставлением жирной точки. Желательно с замком на дверях.
- А ещё какие-то убеждения у вас есть? - собеседник, облаченный в белое: начиная от седины, завершая белыми брюками, неизящно торчавшими из-под полы столь же белоснежного халата. Силы Света нашли Неверных и уже были готовы приступить к ликвидации. Да, весёлые мысли лезут в голову.
- Не знаю, как насчет убеждений, но я абсолютно не умею врать, - следить за реакцией Адепта Света, вот что действительно могло развлечь. Обманчиво доброжелательное выражение лица никуда не пропало, но вот глаза, за стёклышками, типичных для таких как он приборов улучшения видения, выдали глубочайшее изумление. А кроме того, уже всё решили.
- Да?
- Если бы это было не так, то зачем мне говорить то, что уже было сказано? - улыбнулся он, искренне сочувствуя работе Адептов Света, работе которая учит во всём сомневаться.
- Возможно Вы правы, - примеряюще произнёс белооблаченный седовлас, - Тогда последний вопрос: как Вы относитесь к жизни?
- Я люблю её, - в помещение уже вошли два Палладина, облаченные в зелёные одежды. Они несли ему в дар белую робу, несуразную по сути, но в ближайшее время других нарядов не предвидится. Он встал, и весело зашагал им на встречу. А почему бы и нет?

Исправление ошибок. =_=
Тысячетелетия, столетия, возможные миллиарды лет, пролетали мимо, и не думая прощаться. Здесь, в темноте не было счета прошедшим мгновениям. Здесь так же не было места для будущего и настоящего. Само время избегало подобных мест, возможно боясь быть увиденным в негожей компании. Забвение, которого столь многие жаждут, на деле одна из тех самых ужасных кар, которые самовлюблённые боги обожают насылать на особо надоевших им чад.
Но здесь они были не причем. И наверное уже никто не сможет сказать точно, чей это недосмотр. Время, по сути оно очень похоже на тянучку. Вязкое, липкое, неизмеримо долгое, сводящее уставшие челюсти, старающиеся из-за всех сил при попытке переживать его. И возможно проглотить. Но на этом этапе оно точно пойдёт не в то горло, как говорят. И очень похоже на то, что нечто подобное имело место быть и здесь.
Даже смерть можно победить, но, застряв здесь, ты не будешь рад сему достижению. Мертвые сменяют живых, живые мёртвых – круг, жестокий, порою циничный, но не позволяющий нам выпрыгнуть за рамки дозволенного существования. Круг, по которому наши души петляют много-много лет. Круг, позволяющий вести счет времени, дающий ему право быть. Но всегда находится кто-то, кому надо больше. Чего именно больше – вопрос периодов истории, характера наций и прочих различных характеристик, в чью суть вникать никто не захочет. Но обычно это как-то разрешается само собой, не нарушая правил круга.
Но есть же идиоты, которым потребуется больше жизни. И они, пафосно бросаются сражаться со смертью, забывая порой, что все мы пришли, чтобы затем составить ей компанию. Вот в такие моменты и происходят несостыковки. И кто-то, кто побеждает смерть, заботливой рукой времени и пространства, оказывается вне поля действия их юрисдикции. Их ждёт забвение.
***
Холод, неожиданно, но цепко, схватился за забывшее ощущения тело. Медленно, скользя по нервам, нехотя просыпающимся после столь долгой передышки, он добрался до мозга, ошпарив его самим фактом своего существования.
Сознание вернулось неожиданно быстро, но только затем, чтоб вновь утонуть в океане возродившейся сковывающей тело боли. Холод прекрасно дополнял её, позволяя достигнуть новых высот своей разгульной подруге.
Он кричал. Он сам поймал себя на этой мысли. Боль была нестерпимой, непривычной и неожиданной гостью. Там где он находился до этого – не было ощущений. Там была тьма. Это было единственное приобретение того места. Но теперь она медленно отступала, позволяя совей жестокой сестричке боли делать с его телом что-то воистину ужасное. Холод тоже не желал оставаться в стороне от веселья.
Одна мысль терзала его сознание. Мысль о том, что он больше не может терпеть это. Что нужно как-то прекратить садистам праздник. Его крик оборвался – он понял, что не может больше кричать. Сознание, изможденное и дрожащие, вступало в свои законные права. И пока боль терзала тело, пока что неспособное подчиниться приказам, он думал.
И следующая мысль, возникшая за туманными образами нестерпимости сих мучений, была прекрасна. Она была как молния, ударившая в вашего палача, ваших охранников и верёвки на ваших руках в самую последнюю секунду пред свершением приговора. Она была совершенна. Она была тем, чего он ждал всё время, пребывая в безмятежной и пустой тьме.
«У Вселенной тоже бывают проколы!»
Если бы не боль и непослушное тело – он б рассмеялся. Громко. Весело. Жестоко. Как безумец, узнавший, что его план пришел в действие.
***
Каждый шаг представлял собой испытание для одеревеневших конечностей. За час, наверное прошёл именно час – ему сложно было привыкнуть к течению времени, он продвинулся на пару метров. Но это не вызывало никакого беспокойства – он был искренне рад самой возможности движения. Боль почти утихла, правда по-прежнему было холодно. Он прекрасно осознавал тот факт, что является ходячим опровержением известной мысли о том, что мёртвые ничего не чувствуют. Хотя, трудно сказать, насколько он был мёртв. Это грело душу.
Мысли в большинстве своём бегали в хаотической последовательности мух, запертых в стеклянной банке. Конкретных идей о том, что предпринять, как только он доковыляет до выхода – не было. Среди общих образов – был стакан чего-нибудь крепкого, горячий бифштекс и возможно немного любви и ласки. Ничего особенного – обычные мысли среднестатистического мужчины. Несмотря на свою обычность – эти мысли подгоняли его ноги, заставляя душу и желудок томно сжиматься в предвкушении.
***
Свет ослепил его. На мгновенье было чувство, что глаз он всё же лишился. Но проморгавшись, он увидел мир. Вернее вначале он увидел небо. В отличие от первых впечатлений - он было далеко не солнечным. Тёмные тучи заволокли его, не давая лучам небесного светила осветить грешную землю. Опустив глаза, он увидел что кругом люди. Они стоят и смотрят в его сторону. В его сторону, но в тоже время в никуда. Застывшие лица, пустые взгляды, одежда и волосы, треплемые ветром, на который они не обращали внимания.
И всё же они смотрели на него. Стоило сделать шаг в сторону – как сотни глаз меняли точку своей фокусировки, следуя за ним. Он открыл рот, чтобы сказать что-то. Но его фраза утонула в сотнях нестройных голосов. Их речь была лишена эмоций, так же как и их лица. В этом хоре, сложно было разобрать отдельно взятые слова. Но ту часть, которую он успел понять, он бы с радостью выкинул из головы. Забыл. Втоптал в землю. Просто похоронил бы заживо.
Люди, эти люди, как дешевые диктофоны повторяли одну и ту же фразу. Ничего ужасного, никаких угроз. Ничего такого, что напугало бы его раньше.
«… твоя вина…» - вещал народ. Народ собравшийся здесь. Упав на колени, он начал понимать. Начал понимать одну простую истину. Но тут отчаянье охватило его. Физическая боль породила боль души, а та быстро переклассифицировалась в безумие. Вырвав из земли торчащий прут металла, он с упоением опустил его на голову ближайшего из обвинителей.
***
Земля, небо, окружающие предметы – всё было окрашено цветом крови. Обрывки тел, размазанные об стены головы - пейзаж, о котором грезит любой человеконенавистник. Мёртвую тишину нарушали всхлипы. Он плакал не от того, что понял мораль. Не от того что о чем-то жалел. Он был безумен. И это был конец.
***
Смерть, пешкой в костлявой руке, легким толчком, уронила чёрного короля.
«Шах и мат» - пронеслось вместе с немым ветром по множественным мирам Вселенной.
У Вселенной тоже бывают проколы. Но не у неё.
Конец.

Моя судьба - это:  Предопределенность   Свобода выбора  38 % 62 % © Новый Акрополь 2005