Интро.
1.
- Из чего ты состоишь? Дай попробую угадать! – сказал он, гладя на нее с нелепой улыбкой.
- Попробуй! – сказала она.
- Ты не очень любишь себя.
- Нет, я себя очень даже люблю и люблю себя побаловать всегда.
- Так, значит, ты себя любишь?
- Кто тебе такое сказал? Я совсем себя не люблю! – Она обиделась.
- Ты совсем не стеснительная. – Он сделал вторую попытку что-либо разгадать.
- Как ты мог такое подумать? Я всегда стесняюсь того, что я делаю, потому что делаю это недостаточно хорошо. Я стесняюсь, что я такая, как есть, а не такая, как должна быть… - Она говорила все это тихим, грустным голосом. Почти скороговоркой.
- Стало быть, ты – застенчивая девочка. – Ему показалось, что он догадался.
- Как ты мог такое обо мне подумать? Я – совершенно неприличная.
Мне все равно, что обо мне подумают люди. Я равнодушна к их мнению. Если они вдруг обо мне подумали плохо, то значит, это их проблемы. – Она почти прокричала эти слова и немного покраснела.
- Ты – эгоистка. – Он уже стрелял наугад.
- А вот и нет. Я – альтруистка. Мне нравится дарить: диски, книги, улыбки, камушки, ракушки, кораллы и маленьких черных паучков с бриллиантовыми головками. И ты это прекрасно знаешь. И есть то, от чего я не отступлю никогда-никогда-никогда-никогда. – Ей уже даже наскучило объяснять какая она на самом деле.
- Значит ты очень добрая, волшебная, почти святая.
Она даже шарахнулась от него:
- И совершенно я не волшебная. Я - не добрая. Я - очень злая.
Она села на сырой морской песок и заплакала:
- Ты уже так долго знаешь меня и до сих пор совершенно не можешь меня понять. А так хотелось бы, чтобы хоть кто-то, ну пусть один в целом мире, разгадал меня. Слёзы текли по щеками, и она быстро заморгала.
- Зато я знаю, что ты – маленькая девочка. – сказал он ей.
- Почему ты так думаешь? – Она посмотрела ему в глаза с надеждой.
- Ты очень похожа на маленькую.
- Да. Это правда. – Она счастливо улыбнулась. – Расскажи мне сказку. Я ее повешу на стену, и она будет сиять долгими и морозными вечерами, спасая от страха.
- Но я не умею придумывать сказки…- Он пожал плечами.
- Нет! Ты умеешь! Ты все умеешь! Потому что ты мне уже ее рассказал….
- Это не сказка. – Он нацепил на себя очень серьезное выражение лица и, размахивая руками, продолжил:
-Если считать, что все сказки – вымысел. Но мы-то с тобой всегда ведали, и когда обедали, и когда скакали, и когда рыдали…(что-то меня на рифму потянуло?) - знали, что все легенды – былинны. Вот, допустим, эльфы существуют на земле с незапамятных времён. Так же, как наличествует в природе навозный жук или муравей. Мы видим насекомых глазами. А эльфов, фей и прочих существ не видим. Ну, так это ничего не значит. Мы и ультрафиолетовых лучей не представляем. Однако они же есть.
- Ааа! Ты хитренький. Рассказываешь мне всякие глупости, чтобы я начала с тобой спорить и кричать, что я не маленькая! – Она хлопала своими изумрудными глазёнками и лучезарно улыбалась.
- Открою тебе один ужасный секрет. – Сказал он. – Взрослых людей никогда-никогда не было. Мы все – дети.
2.
«В этой комнате – четыре окна и ни одного на юг. Потому что дом не на Северном полюсе. Если бы он стоял там, то все окна б выходили на зюйд.
А так…Одно глядит на восток, другое, под углом непонятно каким – на северо-восток, третье – на полночь и узкая фрамуга над головой (не дотянуться)- на запад.
Вечернее солнце долго гладит комнату и мой затылок, вылизывая ласково лучами монитор и отбивая охоту смотреть в экран.
Охота.…Какое хорошее слово. Топот мамонтов, грация хищников, яд метко пущенных стрел. Нет охоты. Есть windows.
Четыре окна в мир.
Ах, если бы пробить хоть одно на юг. Я б увидела Черное и Красное моря, сливающиеся в экстазе. Одно бурно-пахнущее, горькое и экспрессивное нечто. Я б услышала чаек и звуки прибоя, наблюдала б за парусниками вдали.
Но я не ощущаю волн и не вижу прозрачной шелковой воды.
Вокруг суша. Две вишни, яблоня и орех. Трели птиц и поскуливание соседских псов, боевые кличи котов и заискивающие соблазнительные призывы кошек. Бесконечный фильм со сменами времен года. Я в центре этой кинокартины, как гвоздик на стрелке компаса, который в этом странном и быстро меняющемся статичном мире никогда не показывает на юг.
Когда я покидаю это мироздание, то сливаюсь в бесконечном вальсе с волнами и лесом, с песком и земляникой, я смотрю иные, очень интересные фильмы, цветные, заманчивые, как сны. Неожиданная явь. Мгновение.
И я вновь, о, ужас, - центр статичных иллюзорных переживаний.
Где-то проносятся автомобили, кто-то наслаждается покупкой бриллиантов, строятся летние резиденции, кинодивы слепнут под лучами софитов. Мир с огромной ско
» - тут мысли оборвались. Со скоростью.
Ивка услышала, как кто-то тихонько открывает дверь.
- Ну, как, будешь слушать сказки? – спросил тот, кого она так ждала.
- Если это будут интересные сказки.
- Конечно интересные.
3.
Год.
Оно было без лица и не имело имени. Любящее путешествовать существо. В своих скитаниях оно искало любви и понимания, ему нравился поиск. Оно разыскивало то, чего никогда нельзя найти до конца.
Путешествие началось со слова «год».
Обозначился запах елей, украшенных летними яблоками. Под зеленым небом грустили оранжевые апельсины в разноцветном снегу. Оно решило, что для начала будет девочкой с розовыми волосами и в одежде, украшенной стразами. Постепенно так и получилось. Девочка шла босая по разноцветному снегу, и шаги хрустели, обозначая даты первого месяца года. Для того чтобы понять эти даты, девочка должна была бы иметь знания. Но в чистом мире ее листа было всего только одно слово: «Год».
Когда слово случайно перевернулось, то откуда-то из огромных зарослей выскочила собака.
Но все остальное исчезло, и девочка оказалась в пустоте наедине с животным. Дог громко залаял, потому что для этого знания не нужны. Девочка заплакала от испуга. Ведь и для умения плакать тоже не нужно никаких знаний. Они необходимы для того, чтобы разучиться плакать навсегда. В пустоте не было никого кроме девочки и пса. Пес почесал себя задней лапкой за ухом, показав девочке, что все в порядке. Она засмеялась в ответ и произнесла: «Дог!». Пес отозвался. Он подошел к девочке и лизнул ей руку шершавым языком. Девочка улыбнулась. Для того чтобы улыбнуться, надо испытать что-нибудь приятное.
Девчонка поняла, что у собаки есть имя. Это было ее первым знанием. Она погладила пса, дог от удовольствия лег кверху животиком и снова исчез, превратившись в год.
Изумрудная трава мягко прогибалась от ветра.
Девочке не понравилось, что ее год такой странный и все меняется так быстро. Она стала его придумывать.
Для начала она сочинила три Луны и два Солнца, потом украсила небо звездами из светлячков, которых собрала в синей опавшей листве. Мир стал менее переменчив, а год - более понятен.
Через какое-то время год так закрепился, что уже не мог исчезнуть. Он стал очень ясным и предсказуемым.
Появился гад. Огромная переливающаяся змея. Он возникнул так бесшумно и тихо, что девочка совсем не испугалась
Гад в ее мире умел говорить. Ей так захотелось. Потому что она жаждала узнать свое имя.
- Лилута! – позвал к себе девочку змей.
И появилось имя.
Змей хотел многое рассказать Лилуте и дать ей свои знания, но ей совсем не хотелось знать что-то еще.
Впереди возникла тропинка, ведущая девочку куда-то вдаль. Лилута никак не могла понять, сама ли она была создателем тропинки. Или тропка всегда существовала в этом мире.
С тропинками всегда такие сложности. Трудно понять, выбирают они нас или мы выбираем их. Они постоянно зовут. Зовут. Манят очень громко, хотя и беззвучно.
Песчаная и путанная, очень интересная, тропка была похожа на гада. Только длинней. У нее было начало, но она была без конца. Тропинка вела вперед, начиная с того места, где стояла Лилута.
Одно солнце Лилуты светило невидимыми лучами, а второе – только видимыми. Поэтому девочка шла навстречу красивому, но холодному солнцу.
Впереди появился град. Сначала Лилута увидела, как с небес падают огромные стылые глыбы. Потом они уложились стройными рядами в красивые ледяные дома и замки.
В небе возникла стайка крылатых кошек, они забавно кувыркались и мяукали.
Кошки игрались птичкой.
Вдруг Лилут почувствовала сильную усталость и сонливость. Это всегда бывает с девочками. Они устают «вдруг». Захотелось поспать, но дремать было негде.
Для того чтобы уснуть от усталости, порой не нужно не подушки, ни одеяла и мальчишки спят, где придется. Но Лилут была девочкой. И она позвала белую тигрицу. Тигрица пришла, разлеглась в мягкой фиолетовой траве, ласково мурлыкнув. Лилут свернулась клубочком у нее на животике, и стало так сладко, уютно, карамельно.
Наступила ночь. Огромное холодное солнце зашло за горизонт, а невидимое находилось непонятно где. Теплая шерстка тигрицы была уютнее любого одеяла.
4.
Сон.
Девочке приснилось, кем бы она могла быть. Зажегся свет и тихий ласковый голос сказал:
- Просыпайся! Надо идти.
Вставать не хотелось. Пол был холодный. Путаные волосы было трудно расчесывать, а умываться – неприятно. Девочка посмотрела в зеркало и увидела там очень несчастное личико. Ей стало жалко себя. Хотелось плакать, холодный ветер за окном завывал ужасающе.
- Я не хочу никуда идти! – закричала очень тихо Лилута. Так тихо, что ее не услышали. Потом ее заботливо накормили, помогли одеться, и повели по морозу. Вокруг было людно, неуютно. Еще не рассвело. Тусклые уличные фонари освещали хмурые, недовольные лица прохожих.
- Иди быстрее! – ее тащили за руку очень упорно. Она почти бежала, семеня ножками и стараясь успеть за ведущей ее рукой.
Толчея в автобусе, изморозью нарисованные узоры на окне. Страшный противный мужчина, в колени которого случайно уткнулась девочка. Он сидел, а она стояла. Автобус был переполнен, когда подошел.
- Скоро выходим! – рука потянула девочку. Задевая личиком за чьи-то пуговицы, Лилута таки умудрилась протиснуться. Водитель чуть было не закрыл двери раньше, чем она вышла вслед за рукой. Детей часто не замечают.
Когда Лилуту впихнули туда, где было очень много мальчиков и девочек, она невзначай потрогала свой нос. Сон, превратившись в нос, закончился.
Лилут грелась теплой шерстью тигрицы и слушала урчание летающих кошек, заночевавших на стоящем поблизости розовом дереве.
5.
Игра.
На град очень хотелось посмотреть. Тропка звала туда, время от времени поворачиваясь к Лилут и размахивая хвостиком, как довольная собачка. Она лизала пятки Лилут шершавым пыльным языком. Девочка скакала по тропинке, стараясь случайно не раздавить маленьких слоников, которые торопливо таскали бревна по велению таких же крошечных обезьянок. Было очень весело.
Откуда берется веселье? Оно возникает внутри и разбегается по телу разноцветными шарами и кубиками. Когда радость состоит из кубиков, она понятная, как комната. Только комната снаружи, а веселье внутри. Если радость состоит из шариков, она непонятная и очень кипучая. У Лилут была кипучая радость. Поэтому когда девочка подошла к граду – он растаял. Потек, растекся морем. Над водой поднялся удивительный пар, собрался в облачко, показал девочке язык и скрылся за горизонтом.
В море обнаружилась икра. Икра – это начало жизни. Лилут поняла, что может дать кому-то или чему-то жизнь. Это - интересная игра.
Девочке захотелось, чтобы из икры родился кто-то очень похожий на нее. Она вспомнила свой сон. В конце сна Лилута видела много детей. Ей показалось смешным, если из икры появятся именно дети. Икринки превратились в забавных рыбок, они веселились, кувыркались в море, хлопали хвостиками. Потом у рыбок выросли ручки и ножки. Похожие на лягушачьи. Головы возникших существ были непомерно большими, но со временем их тельца вытянулись и получились довольно симпатичные детки. Лилут построила каждому из них домик из песочка. Домики она старалась создавать правильно, поэтому они получились спокойными и ровными, как радость из кубиков. Море уменьшилось в размерах - из него потекли речки. Это показалось Лилут красивым, но она решила, что все должно быть наоборот. Реки должны течь в море, иначе вода разбежится в разные стороны и деткам будет негде искупаться, когда они вспомнят, что были рыбками. Девочка исправила течение рек и пошла по тропинке туда, откуда слышался неслышный, но очень громкий зов.
Вспомнив, что слова можно переворачивать, Лилута подбросила зов высоко-высоко в небо, подпрыгнув за ним сама. Перед ней очутился воз, запряженный огромными пушистыми улитками. Рожки их были направлены на исчезнувший временно зов. Когда улитки ползут по земле, то у них это получается очень медленно. Маленькая скорость скучна и мудра. Поэтому эти существа очень толковые и рождаются старыми. Но в небе улитки разгоняясь, летят очень быстро. По воздуху их влажные животики скользят, как санки-ледянки.
Воз мчался по небу с огромной скоростью. Лилута собирала радуги, вплетая их в свои розовые волосы. Она грелась лучами солнца-невидимки, к которому видимо очень приблизилась. А может и невидимо приблизилась, кто знает? Возможно, незримое солнце не видит маленьких девочек, а они не могут заметить его. Его тепло можно только почувствовать.
По мере следования улитки уменьшались в размерах - скорость учила их быть веселее и младше. Лилута даже стала понимать, о чем они говорят. Когда улитки были старыми, она слышала их речь, но не соображала ровным счетом ничего.
- Летательность у меня асюсьная! – произнесли одна из пушистиков и зашевелила потешными рожками, чтобы не потерять зов.
Лилута вспомнила, что такое асюся. Это такой белый и сладкий песочек, который добавляют в чай.
- А у меня – пуфная. – Ответила ей другая улитка.
- Как мне с вами приятно кататься! – сказала шепотом Лилута.
- Позялюсто, некряжди! – попросили ее улитки. Они боялись потерять зов.
Когда воз исчез, оказалось, что слышавшийся звук был – зов гор. Рог-воз улетучился, как будто его никогда не было и улиток тоже не было.
- Бедняжки! Они, наверное, опять стали старыми и скучными. Как мне их жалко! - Подумала Лилута – Я их теперь никогда не смогу понять. Лилут вспомнила, как одна улитка говорила второй: «Банковские активы возросли. Акции падают. Биржу лихорадит». Лилута представила Биржу, похожую на баржу, у которой поднялась температура. Потому что она долго и без спроса купалась в море. Ее стало сильно лихорадить. Биржа затряслась, застучала зубами, а у нее из- под мышки выпал градусник. Градусник назывался – «акция». На ней были нарисованы активы. Мама Биржи посмотрела на них, ужаснулась и обозвала Биржу очень, очень непослушным корабликом.
Горы звали, чтобы спеть колыбельную. Они уложили Лилуту на сиреневое облако, укутав от прохлады своим звонким смехом.
6.
Сон.
Лилуту сильно дернули за волосы. Она обернулась. Перед ней стоял мальчишка и хохотал. Ему было очень смешно, оттого, что за косички можно дергать. Лилута не могла понять почему, когда ей больно, кому-то может быть смешно.
- Бе-бе-бе! – Мальчишка показал язык.
«Сейчас он должен испариться, как облако. Оно тоже мне показывало язык, а потом улетучилось» - подумала Лилута.
Но мальчишка не исчез. Он подбежал к Лилута и толкнул ее в лужу. Теперь смеялось много детей.
«А ведь раньше они были такими забавными рыбками» - подумала Лилута и заплакала от обиды.
- Рева-корова! – закричали дети.
Лилута медленно поднялась и пошла в то место, которое называется дом. Место с квадратными комнатами, в которых мало радости. Кружевное платьице Лилуты из нежно-розового превратилось в серое, как наполненная дождем тучка.
- Убоище! Но какое же ты убоище! – закричал кто-то, кого Лилута называла папой.
- А ну-ка! Где мой ремень?
- Не надо, папа, я больше не буду! – запричитала, заикаясь Лилута.
- А больше и не надо! Мать тебя предупреждала, что это твое выходное платье и его нельзя надевать! – голос папы был похож на гром.
- Но оно такое красивое. Я хотела быть красивой! – сказала Лилута.
- С матерью будешь разговаривать сама. – Отец явно пожалел девочку.
Лилута решила постирать платьице. Она опустила его в воду, насыпала порошок. Порошок превратился в разноцветные мыльные пузыри, но платье так и осталось серым.
Его кружевца были в некоторых местах порваны. «Как страшно жить!» - подумала девочка и проснулась.
7.
Серая кружевная тучка умывала Лилуту и шептала ей на ушко нежные слова.
Горы заботливо сомкнулись вокруг девчушки, защищая от расшалившегося ветра. Они всегда знали, что на ветру умываться очень неприятно.
Всем известно, что горы чрезвычайно любят поболтать…
- Охэ – сказала одна из гор.
-Эхо – ответила вторая.
- Что новенького? – спросила третья.
- Всё. – Ответила четвертая.
- Неужели нет ничего старинного? – спросила пятая.
- Кроме нас – ничего. Мы первые. Мы всё видели, всё знаем.
Лилуте не хотелось знать все. Ей вообще не хотелось ничего знать. Ей нравилось просто смотреть и слушать, создавать, смеяться. Но почему-то ей до этого казалось, что именно она была первой в это мире. Ведь это был ее мир.
Девочка сотворила крылатого ежика. Зверек порхал над Лилутой, а его зеленые иголочки блестели. Он все время ел и был похож на ель. Питался ежик трехногими яблочками, которые, разбегаясь, сами прыгали в его ротик. Плоды были величиной с бисер и совсем без косточек.
- Мы хотели бы, чтобы ты навсегда осталась с нами. – Сказали горы, обращаясь к Лилуте. – С нами, с нами, с нами, с нами. На веки веков, навечно, вечно.
- А зачем? – спросила Лилута.
- За чем? За нами. – Ответили ей горы. – За нами, за нами, в раме, мы защитим от цунами. Никто не может любить сильнее, чем мы. Потому что мы из камня. Наша любовь крепка. Навсегда.
- А что такое навсегда? – спросила Лилута.
- Это все равно, что никогда. – Ответили ей горы. – Если ты получаешь что-то навсегда, то чего-то не произойдет с тобой никогда.
- Это так грустно. – Сказала Лилута. – а я не люблю грустить. Я плачу только во сне.
- Разве любовь, это грустно? – спросили удивленные горы.
И девочка задумалась.
- Что вы считаете любовью? – спросила Лилута.
- Любовь – это дар. Она дается даром. А даром – это мы, и все живое рядом.
- Мне всегда казалось, что даром – это попусту, зря.
- Разве что-то бывает зря? – печально прошептали горы.
- Да. Это мои сны. – Сказала Лилут. – Если бы я могла, я бы вообще разучилась спать.
Откуда-то издалека послышался нарастающий гул.
Он закладывал уши, был неприятен, но по мере приближения уменьшался, становился ласковым и щекочущим.
- Полетели со мной! – прошептал гул. - Я тебе пропою песню лета и света. Я тебя унесу, заплетая косу и вплетая росу, отгоняя осу. УУУУУУУУУУУУ……….
- А что плохого в осах? Зачем их отгонять? – спросила Лилута.
- Значит, я не буду их отгонять. И, правда, к чему? Главное, чтобы и ты этого не делала. Осы обычно жалят тех, кто их не любит и прогоняет. Поэтому они никогда не ищут любви: боятся и заранее знают, что их не возненавидят. Им трудно найти понимание, ведь они вооружены ядом. Яд их не смертелен. Но никто не умеет читать наоборот. Если бы прочли, то услышали бы ласковое и смешное слово «дя!».
Девочка рассмеялась.
- Дя! Я полечу с тобой, гул! – воскликнула Лилута.
Гул состоял из маленьких сверкающих на солнце мошек. Он был похож на разноцветное покрывало. Лилута стала ножками на гул и понеслась в небо.
«Любовь камней – совершенна. Любовь гор - то, чем можно дышать, ей можно наслаждаться вечно» - эти слова проводили Лилуту в дальний путь. Кто их произнес – неизвестно. И звучали ли они – непонятно. Ведь вокруг был только гул.
Мошки летели, кувыркаясь, подпрыгивая в воздухе. Окутывая пушистыми облаками и спускаясь близко к земле…
- Мошки-мошки, а на вас мои ножки…Бегу не по дорожке. Устали вы немножко? – закричала Лилута.
Было так волшебно лететь и петь. Небо стало теплеть. Все не зря. Вот пришла зоря. Пришла, принеслась, то ли Лилута прилетала к ней, то ли зоря к Лилуте. А может вместе они летели навстречу друг другу.
Гул, как водится, исчез. Лилута увидела чудеснейший луг, где было очень много запахов.
Пахли травы, пахла земля, пахли цветы.
Огромное море запахов. Бескрайнее и восхитительное.
- Теперь ты – часть меня! – сказал приветливо Луг.
Над цветами летали малюсенькие собачки и кошки. Они отличались от тех, которых Лилута видела ранее. Они садились в цветочки и вылизывали тычинки. Все известно, что собаки и кошки очень любят покушать сладкое. Только им редко предлагают. А пыльца такая сладкая.
Лилуте тоже очень захотелось поесть пыльцу и она стала лизать один из цветочков. Он был огромный и розово-желтый. Цветочек очень боялся щикотки, поэтому звонко хохотал. Звоном колокольчика.
Лилута так понравилась лугу, что он вырастил специально для нее огромный мягкий одуванчик, чтобы девочка могла в нем поспать. А, может, Лилута сама для себя вырастила этот цветок? Ведь это был мир, который возникал в соответствии с ее желаниями.
-Я не хочу спать! – закричала Лилута и провалилась в сон.
8.
- Ну что, будешь просить извинение? – спросили Лилуту.
- Простите, пожалуйста. – Ответила она.
- Хорошо, садись на место.
Лилута уселась за стол. Перед ней лежала пачка цветных карандашей. Все дети рисовали, и Лилута тоже стала рисовать. Ей захотелось изобразить Луг и горы, летающего ежика и маленьких крылатеньких кошек с собачками.
Столько радостных мгновений испытала она, выводя на бумаге все, что она так любила и лелеяла.
Какая-то женщина начала собирать работы. Подойдя к Лилуте, она взяла ее рисунок и воскликнула:
- А это еще что такое?
Девочка не знала, что ответить.
Дети громко смеялись, тыча пальцами в лист бумаги, который был рисунком Лилуты. Девочка посмотрела на другие листы бумаги, которые женщина собрала у детей, и увидела там вазу.. Такая же ваза стояла на столе, за которым сидела женщина.
- Твой рисунок – полный бред. – Сказала тетка.
- Она сумасшедшая! – закричал один мальчишка.
- Я не знала, что нужно рисовать вазу. – Виновато ответила Лилута.
- А чем ты слушала? Вы только посмотрите на нее! – воскликнула женщина. – Сначала она разбивает горшок с цветком, будто не может ходить аккуратно и ничего не задевать. А потом она рисует какие-то глупости! – Женщина громко кричала. Так громко, что ее крик превратился в гул. Лилута постаралась перевернуть слово, чтобы оно обернулось в луг, но ничего не вышло.
Девочка молча развернулась и вышла из помещения. В груди у нее стоял отчаянный крик, он застрял и в голове и в сердце. Когда вопль не может вырваться наружу он становится похож на бомбу.
- Бом! Бу! Бу! – стучало в руках, ногах, в глазах.
Зимняя слякоть, сапоги промокли сразу. Хлюпающие лужи, холодный ветер стужи.
Лилута добралась до автобусной остановки и села на маршрут, который ехал до окраины города. Далее начинался сосновый лес.
Лицо девочки было залито слезами. Она не видела ничего и никого.
Когда все люди вышли из транспорта, Лилута словно очнулась и пошла к выходу. На краю леса находился магазинчик. Веселые мужики стояли рядом с ним, смеялись над чем-то. Лилута бросила в снег свои сумки (все равно более не пригодятся) и пошла в лес. Она решила заблудиться. Навсегда-навсегда, чтобы время остановилось, а жизнь изменилась.
Девочка долго ходила меж сосен, наблюдала за белками, дышала запахом хвои. Окружающий мир показался ей таким спокойным, умиротворенным. Постепенно Лилута ощутила, что продрогла до костей. Ей захотелось домой, согреться, выпить горячего чаю. Но девочка уже заплуталась и не знала куда ей идти. Вдруг она наткнулась на одинокий домик в лесу.
Крыша его была усыпана снегом, на фонаре сидел черный металлический кот. Лилуте стало почему-то страшно. Но с другой стороны, она поняла, что раз здесь есть домик, то должна быть где-то и дорога к городу. До этих пор Лилута уже долго бродила по девственному, очень сырому, как свежий творог, снегу. Обойдя домик со всех сторон, Литута вышла на тропинку, а после нашла широкую дорогу. К счастью, дорога привела девочку на окраину города к магазинчику. Почти пол часа Лилута бродила вокруг магазина и радостных мужиков в поисках своих сумок. Растирая слезы кулачками по лицу и не веря в то, что когда-нибудь их найдет.
Когда девочка пришла домой, ее никто не ругал и не спросил, почему так мокры ее сапоги. Дома никто не заметил долгого отсутствия ребенка.
9.
Грустных и мрачных, невеселых и скучных, печальных и унылых, а так же хмурых мыслей не водилось на лугу. Их никогда не существовало в жизни Лилуты и она, проснувшись в мягком одуванчике, сразу забыла свой сон. Он закончился не так уж плохо, это сон. Чашкой горячего чаю.
Бантики на волосах Лилуты превращались в бабочек, бабочки в бантики, а те в конфетные фантики, которые наполнялись конфетами. Конфеты, которые Лилута не успевала скушать – рассыпались конфетти и снова разлетались бабочками.
Ба! Как весело и смешно! Ба! Бочки! – Воскликнула Лилута. «Ба» откололось от бабочек, и они покатились к Лилуте разноцветными бочками, наполненными медом, соками и какими-то волшебными на вкус напитками.
Девочка пила и ела всласть. К ней пришли сиреневые мартышки и принесли небольшую планету. Она была точной копией всего, что появилось в мире Лилуты, а в океаны можно было посмотреть, как в зеркала. Девочке понравилась огромная скала. Она ска-ка-ла.
- Ла-лала! – мурлыкала Скала. И Лилута запела вместе с ней, после того, как запила конфеты соком.
Да ты с оком! – закричала ей весело Скала. – И еще не с одним! А у меня нет глаз, но я все вижу, и у меня нет ножек, но я умею скакать. Почему?
- По земле. – Ответила ей девочка.
- Я могла бы и по воздуху, но я очень тяжелая. Мне так сказали, когда взвесили на медицинском осмотре. – Ответила Скала.
- Не понимаю, кому нужны все эти осмотры. – Сказала Лилута. – Я не люблю, когда меня осматривают.
- Их можно понять. Они проверяли, нет ли во мне вредных ископаемых. – Прокричала Скала, в очередной раз, подпрыгнув вверх. - Если бы их нашли, то выяснилось бы, что я – нездорова. Но во мне нашли только полезные ископаемые и теперь их из меня достают.
- Разве они тебе мешали? – спросила Лилута.
- Вовсе нет. Поэтому не знаю, по какой причине это делают. Но когда из меня вынут все ископаемые, я стану намного легче. И потом ко мне уже никто не будет приставать с всякими осмотрами.
- Я так рада за тебя. Когда меня оглядывают, это еще хуже, чем если за мной подглядывают. Фи! – сказала Лилута.
- Давай о чем-нибудь веселом! – Предложила Скала.
- О чем, например? – спросила Лилута.
- О сиреневых мартышках. Мне непонятен их цвет.
- Ну, это же так просто! Они живут в кустах сирени, поэтому сиреневые. В розовых кустах обитают розовые мартышки, а в лилиях – лиловые. В каштанах живут каштановые, под васильками прячутся васильковые, только они такие маленькие, что их трудно рассмотреть.
- Мартышки? Только они? – спросила Скала.
- Кто угодно. И не обязательно именно такого цвета. – Ответила Лилута.
- Тогда поселяю в незабудки желтых пингвинов. Можно? Они никогда ничего не будут забывать.– застенчиво спросила Скала. – Бывать «за» - это очень интересное занятие. Думаю, что пингвинам понравится.
- Можно. Только очень-очень осторожно, потому что невозможно, чтобы пингвины жили в незабудках до тех пор, пока ты не научишь их летать. – ответила Лилута. – Им нужно иногда купаться и ловить рыбку. А незабудки растут далеко от морских лужиц.
- Как я могу научить их тому, чего не умею сама? – удивилась Скала.
Лилута задумалась. На секунду. Потом ответила:
- Можно научить котенка умываться языком, даже если у него не было мамы, и она ему этого не показала. Я думаю, что пингвины научаться летать, если их крылышки отрастут. А обучить их можно, отпустив с твоего плеча. Если вдруг пингвинчик начнет падать, то ты подставишь ему мягкую травку, и он не разобьется и не испугается.
Пингвинчики поселились рядом со скалой в незабудках. Сначала они были похожи на цыплят. Потом у них отросли крылышки, и они стали походить на «желтфых ластофек». Птички любили походить, ведь они были пингвинами. Они никогда ни о чем не забывали. Бывали «за», бывали «против», а иногда они летали, и Скала помогала им как могла. Скалы любят заниматься птицеводством.
Лилута решила сделать что-то особенное. Девочка стала растить сад. Не простой, а музыкальный. Она назвала его Фа-сад. Почему именно «фа»? Она и сама не знала. Наверное, потому что ей захотелось, чтобы деревья начинали в этом саду все песни с фа бемоль. Бемоль или бимоль?
Би-моль, это такая моль, которая вторая по счету в английском алфавите. Она дружит с молью «Эй» и молью «Си». Впрочем, «си» - моль с очень красивым звуком. Бисимоль, или си бемоль? Не все ли равно?
«Си» вместе с «ля», когда встречаются, всегда точат лясы, то есть любят поболтать. А вот моль Эй – совсем не музыкальная. Она любит летать в лесу, где живут семь сов. «Эй!» - кричит моль. А больше она ничего не умеет кричать. Не обучена она.
Лилута построила большую стену и вбила в нее деревья, словно гвоздики. Фа-сад получился на славу. Когда начинался ветер, он наигрывал мелодии, как огромная арфа. Деревья цвели и давали плоды. Со временем плоды стали падать на землю, послышался барабанный звук. Стало так сонливо…
10.
Кто-то из детей играл мячом, кто-то прыгал на скакалке. Группа девочек возилась с куклами, меряя и надевая на них всякие платьица. Во дворе кипела нормальная детская жизнь. Карапузы копались в песочнице. Один малыш дал другому по голове лопаткой. Послышался крик: «Мама!». Женщина взяла ребенка на ручки и стала его успокаивать.
Лилута гуляла с коляской, в которой лежал ее полугодовалый братец. Братец спал крепким сном, а Лилута ходила туда-сюда в вдоль дороги и задыхалась от однообразия и скуки.
Девочка не завидовала детям. Ей сообщили, что она уже взрослая. А взрослые не тратят время на всякие глупости. Лилута поверила в то, что она - великовозрастная. Ведь заявила это мама. А кому доверять, если не ей?
Мама отправила Лилуту бродить по двору с коляской.
Взрослая Лилута тосковала. Можно было бы занять себя беседой, да вот беда – побеседовать было не с кем. Лилута наблюдала за облаками. Вот огромный верблюд превратился в рыбу, рыба на несколько минут проглотила солнце, потом обернулась мягкой подушкой. На небе тоже стало скучно.
Девочки подошли к Лилуте со своими куклами, посмотрели в коляску, выразили восторг по поводу братца и ушли играть в свои игры: принцев, принцесс и дом мод.
- «Дом мод» - это уныло. – Стала успокаивать сама себя Лилута. Как ни читай и с какой стороны не посмотри – все одно и тоже.
Время тянулось как патока, долго длились минуты. Лилута испугалась, что через пару мгновений станет очень старой. Замедленной, дряхлой и мудрой.
Девочки вспомнились пушистые улитки, и она вдруг догадалась, что акция из их разговора – это такая бумажка.
- Скоро я стану старше мамы, а потом и старше бабушки» - подумала Лилута. – Я даже не успею стать выше, до того, как состарюсь окончательно. «Что это за маленькая старушка?» - спросят у мамы. И она ответит: «Это моя взрослая дочь». Люди удивятся. Они скажут: «Вот уж!». А мама будет очень гордиться своей престарелой дочуркой.
Лилута посмотрела на часы. Было отмеряно полтора часа на прогулку с братом, а прошло только двадцать минут. «Дцать» - такой колючий хвостик у чисел. Он не нравился Лилуте. В ее мире не было чисел и времени. Вдруг Лилута вспомнила, что она спит и ей снится сон. Но и во сне она вовсе не хотела становиться старушкой.
- Надо что-то срочно предпринять – подумала девочка. – Я уже как дряхлая лошадка в зоопарке, которая возит детей.
Брат продолжал спать. Его смешной носик морщился, а ручки раскинулись по коляске, как в полете.
- Скоро братец будет дремать меньше времени и научится говорить. Тогда станет веселее гулять с ним. Это в том случае, если я к тому времени не умру от взрослости. – Размышляла девочка.
- А почему я, собственно, хожу, если можно бегать? – Спросила сама себя Лилута. – Носясь по двору, я буду оставаться взрослой, я же делаю очень ответственное дело. Но мне не будет грозить старость. Ведь если так будет продолжаться и дальше, мне придется подружиться с бабушками на скамейке. У всех должны быть друзья и подруги, а по возрасту мне будут подходить только они.
Лилута побежала. Коляска весело подпрыгивала на вздувшемся от жары асфальте. Скорость звенела в ушах ветром, скорость вплеталась музыкой в волосы. Скорость обдавала Лилуту мягкими прикосновениями. Звонко. Очень звонко стало.
Вдруг коляска зацепилась за бордюр и перевернулась. Загремели погремушки. Братец выпал из коляски, на него сверху свалился матрасик.
- Вдруг он умер? Что скажет мне мама? – подумала в страхе Лилута.
Мальчик громко заплакал.
Лилута постелила матрасик в коляску, уложила на него кричащего младенца. Девочка оживилась оттого, что все обошлось. Она чувствовала себя виноватой.
«Маме я ничего не скажу. Какое счастье, что брат еще не умеет говорить» - подумала Лилута и проснулась.
11.
Воздух вокруг нее копировал бег. Лилута стояла на месте, а он бежал потоком. Гладил ласково щечки. Потом ветер сел на плечо Лилуты и дал ей сил.
Откуда-то из кустов фа-сада выскочил лис.
Лис был синий-синий и очень сильный.
- Я хочу кушать! – сказал Лилуте лис.
- Чем тебя накормить? – спросила девочка.
- Я кушаю курочек. – Ответил лис.
- Их есть нельзя, им будет очень больно! – сказала Лилута. – Но я тебе помогу и накормлю.
Лилута вспомнила куриные ножки, которые видела в одном из своих снов. Куриные ножки лежали на витрине, завернутыми в целлофан. Потом их жарили на сковородке и ели. Было очень вкусно.
Девочка подошла к одному из деревьев своего сада и попросила его стать куриным.
- Кукареку! – ответило ей дерево. Сначала на нем распустились цветы, похожие на хвосты петухов, а потом созрело много вкусных куриных ножек. Лис наелся до отвала. А дерево снесло яйцо и убежало из сада. Лис почему-то произнес «Фа-соль!». Наверное, он не умел петь, но научился называть именами ноты. В волшебном садике так хотелось петь под музыку!
- Когда много нот, они превращаются в тон. Очень насыщенный. А когда они наполнены голодом – в стон. Спасибо за то, что накормила меня! – сказал на прощание лис Лилуте.
Воздух предложил девочке новое путешествие.
Лилута согласилась. Перед ней возник воз, похожий на духа. Дух был худ.
- Ты что-то совершенно неправильно себе представила! – прошептал Лилуте воздух. – Мое имя значит то, что я везу души. Я – воздушный. Но без меня очень душно. Я путешествую внутри тебя и снаружи, поэтому я так нужен. Нужен тебе.
Когда я набираю скорость, я становлюсь ветром. Когда я усиливаюсь – превращаюсь в ураган. И тогда я могу поднять вверх что угодно и кого угодно.
- Мне угодно, чтобы ты поднял лишь меня и не трогал мой замечательный садик. – сказала Лилута.
- Мне легко это сделать – улыбнулся Воздух.
Воздух закрутился волчком и превратился в огромную крученную сверкающую перламудром раковину. Девочка вошла в нее. Воздух закрутился еще быстрее и стенки раковины стали твердыми, как панцирь.
Лилута летела над землей по небу, но ей почему-то казалось, что это море. Ракушка была воздушно-прозрачной и девочка теперь видела свой мир далеко внизу. Вокруг нее проплывали акулы, пространство было усеяно морскими звездами. Каждая из них была одинокой, но они воспринимались все вместе. Лилуте подумалось, что атмосфера и вода очень похожи между собой. А морской прибой – всего лишь тяжелый ветер.
Маленькие рыбки были новыми мирами, большие рыбки поглощали маленьких и миры сливались воедино.
- Все едино. – Подумалось Лилуте. – Я – часть мира, он во мне, как воздух. Я в нем. Мир – огромен и мал. Мал, потому что во мне, огромен – потому что я только его часть.
Наверное, я могла бы летать и сама, без чьей-либо помощи. У меня много мощи, а сил хватит взмахнуть руками и полететь высоко-высоко, со скоростью падения. Только это так сложно. Потому что я стану совсем самостоятельной. А если я стану стоятельной, то как я смогу летать?
Раковина мягко опустилась на Землю. Воздух не покинул Лилуту. Остался с ней. Он всегда был с ней, незаметно, и никогда не покидал ее. Неизвестно, появился ли он раньше Лилуты в ее мире, либо он наполнил собой мир, когда Лилута создавала его. Одновременно. Вполне возможно. А может Лилута сама наполнила этими волшебными газами все вокруг, когда появилась тут. Ведь девочка, как и все существа, была водяной и воздушной.....
продолжение следует
