Я находилась в огромной старой больнице. Больница представляла собой отдельный мир, и я знала, что попавшие в нее обратно не возвращаются. Моим заданием было вывести оттуда мужчину. При этом я не могла обращаться к нему напрямую и не могла выходить на контакт первой. Я должна была быть рядом и найти способ побудить его одуматься и искать выход. Я знала где этот выход. Один раз в сутки, к вечеру, мне дозволялось выйти из корпуса и подойти к стене двора, там была старая ржавая калитка и за ней была Жизнь. Но никто кроме меня эту калитку не видел и до окончания своей миссии, одной, без спасенного, я за нее выходить не могла.

Возвращалась в больницу, я бродила за своим подопечным. Он же, слабо меня чувствуя, опасался моего присутствия. Его времяпровождение состояло из того, что он либо отчаянно весело «дружил» с другими «пациентами», убеждая себя, что он уже «вполне привык» и «люди собрались хорошие», либо сидел в одиночестве у себя в палате, закрыв лицо руками, осознавая, что конец становится все ближе. Он не понимал, что окружающие его «пациенты» не люди. Они были органической частью «больницы»… ее способом удерживать, создавать иллюзию комфорта, все более притупляя осознанность жертвы, мягко разрывая связь с жизнью.

Я ничем не могла ему помочь, хотя очень старалась.

Возвращаясь очередной раз после вечернего посещения калитки Жизни, в дверях больницы я повстречала нового персонажа. Человека, который был энергетически значительно сильнее меня. Он не дал мне войти. Мягко отстранил рукой от двери и указал жестом, что я могу уходить. Затем, вошел внутрь и захлопнул передо мной дверь. Я так и не смогла понять: сменил ли он меня на вахте спасения или напротив – пришел, чтобы все завершить. Я была отстранена от задания, я не справилась.